«Карнавал» ор. 9 – одно из произведений выдающегося немецкого композитора-романтика Роберта Шумана – на протяжении более чем одного столетия пользуется особой популярностью у пианистов различных фортепианных школ. Вполне естественно, что в исполнении каждого музыканта «Карнавал» звучал по-новому.

Любопытно, что в пестроте исполнительских интерпретаций, их неповторимости, своеобразии, в которых нашла отражение отношение не только индивидуальность конкретного исполнителя, но и специфика исполнительских школ и их традиций. Ввиду этого, в столь непохожих друг на друга исполнениях прослеживаются определенные закономерности, которые можно назвать исполнительскими традициями.

Проблема данной работы состоит в том, чтобы выявить соответствие интерпретаций установленным исполнительским традициям. Материалом для нее послужили исполнения «Карнавала» разных лет и принадлежащие различным исполнениям. Так, сначала анализируются записи одного исполнителя (Элисо Вирсаладзе), отделенные довольно широким временным промежутком – 27 лет (примерно два поколения). Затем рассматриваются записи второй половины ХХ века, принадлежащие разным исполнителям – Артуро Бенедетти-Микеланджели и Владимира Ашкенази – которые, вместе с тем, различны и по своей принадлежности к разным культурам: первый – итальянец, второй – русский. Наконец, рассматриваются современные записи двух русских исполнителей ХХI века – Дениса Мацуева и Александра Кобрина: эти записи отстоят друг от друга на меньший (в сравнении с предыдущими), но ощутимый временной промежуток – 8 лет.

80-е годы ХХ века – 10-е годы XXI века:

Вирсаладзе (1984) – Вирсаладзе (2011)

Эти исполнения отдалены друг от друга на 27 лет, первое – студийная запись, второе – запись с концерта в Большом зале Московской консерватории. В некоторых номерах «Карнавала» изменения едва заметны и могут быть «списаны» на неповторимость всякого исполнения, некоторые номера отличаются кардинально. В исполнительской практике подобные перемены «списываются» на ту же неповторимость исполнения, стиль исполнителя, даже на его возраст и, как следствие, сценический опыт и мастерство. Вместе с тем, эти, как может сперва показаться, «случайные» и бессистемные изменения куда более закономерны.

Ключевое отличие этих записей – пафос исполнения, отраженный в манере интонирования. Так, более раннюю запись Э. Вирсаладзе отличает прямое и «донкое» звукоизвлечение, тенденция в аккордовых эпизодах оттягивать сильную долю, агогически ее обыгрывать, что порождает яркую декламационность артикуляции.

Эти качества в большей степени роднят «Карнавал» 1984-го года в прочтении Вирсаладзе (далее – Первая запись) с «Карнавалом» 1950-го года В.Софроницкого.В его версии цикл предстает как произведение ярко драматическое и глубоко выстраданное по тону высказывания, характеризующееся нередко трагически-сгущенной эмоциональной атмосферой. И пусть такой градус эмоций интерпретации Софроницкого не свойственен Первой записи Вирсаладзе, у них больше точек соприкосневения, чем в версии «Карнавала» в исполнении Вирсаладзе тридцать лет спустя (далее – Вторая запись).

Для анализа как наиболее показательные выбраны следующие номера и в таком порядке: «Преамбула» и «Марш давидсбюндлеров», «Танцующие буквы» и «Киарина», «Пьеро» и «Арлекин», «Шопен», «Панталон и Коломбина».

«Преамбула» и «Марш давидсбюндлеров», в целом, пьесы довольно похожие по кругу образов и способу их воплощения. Первая фраза «Преамбулы» – линия массивных аккордов – в первой записи проводится масштабно: агогически подчеркнут (оттянут) каждый аккорд на сильную долю; во второй записи исполнительница ведет линию насквозь, не подчеркивая метрические опоры. Далее с т.7 в первой записи ни эмоциональный градус, ни, как следствие, звукоизвлечение не меняются: доминантовые септаккорды на второй доле, отмеченные значком marcato(∧), исполняются с такой же подчеркнутой твердой атакой, как и аккорды в тт.1, 2. Во второй записи исполнитель реагирует на эти септаккорды иначе: исполняет с атакой, но тише, подстраивая звучание гармонии под звучание залигованного звука fes. По-разному исполнены тт.9–10: в первой записи ход делится на мотивы 3+2, две четверти т.10 – чуть ritardando, динамически филируется только последняя гармония под лигой; во второй записи ход не делится на мотивы, исполняется цельно с ощутимым замедлением и явным динамическим уходом. В первом случае подчеркнуты театральность, призывность интонаций, риторический пафос, во втором – все перечисленное присутствует, но гораздо в меньшей степени, зато усилены контрастность, рельефность музыкальной ткани.

К числу явно различных эпизодов в «Преамбуле» нужно отнести и последний раздел Presto – коду пьесы. Первую запись отличает нарочитая артикулированность и атака, с которой берется каждая нота в правой руке, динамически этот раздел продолжает предыдущий. Во второй записи иное динамическое решение: этот раздел исполнен meno, а к концу громкость выводится к fortissimo.

«Танцующие буквы» в первом и втором прочтении различны в плане агогики и динамики. В отношении агогики более разнообразная первая запись, в отношении динамики – вторая. В первой записи первые три четверти с форшлагами (и аналогичные фигуры далее) исполнены как бы с натяжением во времени, а последующие такты «собраны», при этом исполнителем очень ясно показаны sfна последних долях в тт. 2,3,4,6,7,8 и т.д. Вторая запись в отношении темпа более ровная, лишь в тт.15–16, трактуемых как кульминационная точка пьесы, исполнитель расширяет движение, за пиком следует и смена динамического нюанса: отсюда и до конца пьеса звучит meno, в первой записи явной смены динамики нет.

Примечательно, что лакмусовой бумажкой «возраста» записей при анализе исполнений «Карнавала» стала «Киарина». Авторская ремарка passionateв каждое время принимала кардинально разный облик. По итогам анализа первой записи снова окажется уместной параллель с записью 50-го года Софроницкого: такой «революционно настроенной» Киарина могла стать, пожалуй, лишь в середине прошлого века. В первой записи Вирсаладзе эта линия продолжается: фраза строится не за счет движения вперед, а за счет динамической иерархии, при этом подчеркнуто дробление затакт + две четверти следующего такта; помимо ноты в среднем голосе правой руки, по которой выписан акцент, исполнительница, интонируя ритмическую фигуру