XIII Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2021

Как известно, мотивированность слова дает ответ на вопрос «почему это называется именно так, а не по-другому?». Некоторые отсылки на верные ответы нам поможет выявить классификация по типам мотивировки:

1. Естественная связь между значением слова и его звучанием говорит о наличии фонетической мотивировки. Онанаблюдается в том случае, если существует определенная связь между звуковой формой слова и тем звуком, который является основой для наименования.
Примеры: бум (межд. звукоподр. - o глухом и сильном звуке. напр. об ударе колокола, выстреле из орудия), куку (звукоподр. О крике кукушки), свист (1. Резкий и высокий звук, произносимый без участия голоса), ауканье (кричать «ау!»), мяуканье (издавать характерные звуки, напоминающие «мяу»).
В данных примерах звуковая форма слов является имитацией реальных звуков, так как денотатом слова является сам звук или какой-то предмет, производящий характерный звук (звукоподражание).
2.Поскольку слова складываются по существующим в языке моделям из существующих морфем, можно выделить  морфологическую мотивировку слова. Она наблюдается в том случае, если существует определенная связь между морфологической структурой слова и его значением. Этот тип мотивированности наблюдается в производных и сложных словах.
В русском языке: пароход (ходит на пару), водопад (падение воды), сапожник (сапог; суффикс «-ник», означающий принадлежность к предмету, профессию).
В английском языке: nonsense «бессмыслица» (non никакой, sense смысл); shutter «ставень» (to shut закрывать, -еr суффикс деятеля, то, что закрывает); longhaired  «длинноволосый» (long длинный, hair волосы, суффикс «-ed», придающий оформленному им прилагательному значение «обладающий или отличающийся тем, что выражено в основе», следовательно, буквально имеющий длинные волосы);  Так, сложное слово loudspeaker мотивировано входящими в него морфемами loud – speak – еr (как – что делает – деятель, исполнитель); аналогично в русском языке громкоговоритель: громко –говорить – ель (как – что делает – деятель) и множество других.
3. Семантическая мотивированность основана на том, что в наименование одного предмета входит и наименование другого предмета, иначе говоря, оба наименования связывает отношение полного включения (колокольчик  «маленький колокол» переплетается с колокольчик «цветок»). Включение одного наименования в состав другого становится возможным потому, что оба обозначаемых двумя идентичными наименованиями предмета находятся в отношении сходства или смежности. В этом случае новое значение объясняется через старое той же формы [1:14]. Очень часто происходит метафорический или метонимический перенос значения.

Глубина мотивировки также варьируется:

1. Прямая мотивация – явление, когда вместо словосочетания употребляется одно слово, которое не включает в себя всё значение словосочетания. Без употребления остальных членов словосочетания смысл будет очевидным. Например, у ребенка температура (мы не говорим, что высокая, это понятно из словосочетания), у него желудок (понятно, что больной), он пьет (злоупотребление алкогольными напитками), он сидел (в тюрьме).

2.Образная мотивация – когда для производного слова мотивирующим является метафорическое значение производящего (шмачить: мотивируется словом шмак – человек, который много работает; шокировать – мотивируется словом шок; батрачить – батрак, т.е. наемный сельскохозяйственный рабочий).

Существует теория, что мотивировка слова нужна только на момент его рождения, создания. Когда слово прочно войдет в словарь, внутренняя форма может отмереть, она больше слову не нужна. Мотивировка не обязательна, т.к. главная функция слова – номинативная, а названия предназначены для обозначения и различения явлений действительности [2: 4]. Но это всего лишь упрощение. Отношение между мотивировкой и лексическим значением слова сложнее. Иногда человек, используя слова, хочет опереться на другие слова, ищет дополнительной связи. Чтобы укрепить лексическую систему человек пробует увязать формально схождение слова, объяснить одно через другое. Например, это может приводить к морфологическим и фонетическим изменениям слова (полуклиника - поликлиника).

В момент возникновения слова существует причина выбора той или иной звуковой, графической или структурной формы для передачи како­го-то понятия. На­личие или отсутствие мотивировки (внутренней формы) составляет важ­ную особенность семантической стороны слова.

Утрата внутренней формы может происходить по разным причинам:

1. С утратой в языке мотивирующего слова – например, потерю внутренней формы словами кольцо, колесо, калач в связи с тем, что в русском языке вышло из употребления (устарело) слово коло «круг, колесо»;

2. С утратой мотивационного признака, ранее характерного для предмета – например, потерю внутренней формы словом город в связи с утратой признака, по которому он был назван (огородить стеной): современные города уже не огораживаются стенами. Хотя в русском языке и сохранился глагол городить, однако связь этого глагола со словом город уже перестала осознаваться;

3. С фонетическими изменениями, которые претерпело слово в процессе исторического развития языка - например, утрату внутренней формы словами, связанными по своему происхождению этимологически: цена  и  каяться, коса  и  чесать; с процессам и заимствования – например, рус. слесарь, заимствованное из немецкого языка, где оно имело свою мотивацию: нем. Schlosser < Schlofi ‘замок’) и др.;

4. С неузнаванием говорящими морфемы или морфем, входящих в слово. Из примеров alphabet (алфавит) и parachut (парашут), видно, что утрата мотивировки иностранного слова может произойти при его заимствовании английским языком в силу того, что оно теряет связь с другими родственными ему словами (alpha, beta – буквы греческого алфавита и parer – фр. «предотвращать» + chute – фр. «падение»).

Однако самой главной причиной утраты словом своей внутренней формы, как совершенно справедливо указывает Ю. С. Маслов, является избыточность, ненужность его мотивировки с того момента, когда оно стало привычным [3: 198]. Употребляясь постоянно, слово становится общеизвестным, к нему привыкают, на его структуре перестают останавливаться мыслью, и его внутренняя форма уходит «в тень». Достаточно небольших изменений в фонетической или лексической системе, вследствие которых мотивирующее слово уходит в пассивный запас языка (или вовсе утрачивается), как его связь с производным словом обрывается, и внутренняя форма слова забывается. Не случайно самые простые, но самые важные для человека слова относятся в современном русском языке к немотивированным, утратившим свою внутреннюю форму (например, такие слова, как мать, отец, земля, вода, солнце и др.).

Внутреннюю форму слова следует отличать от его ассоциативного потенциала, т.е. тех субъективно-оценочных компонентов, сопутствующих основному значению слова, которые закреплены за ним в языке той или иной культуры. Например, разный ассоциативный потенциал слова слон в русском языке и в хинди: русс. с ним связаны представления о «высоком, толстом, неуклюжем человеке», отсюда выражения «топает, как слон» или «ведет себя, как слон в посудной лавке»; хин. с ним соотносится понятие «грациозности, изящества», поэтому женщина, идущая походкой слона, – это грациозная женщина. Слово может иметь ассоциативный потенциал, но не иметь внутренней формы: слова осел, заяц, лошадь имеют в русском языке ассоциативный потенциал, так как в русской культуре за ними устойчиво закреплены такие оценочные компоненты, как «упрямство», «трусость», «трудолюбие» (упрямый как осел, трусливый как заяц, работает, как лошадь), но у них не сохранилась внутренняя форма, т.е. тот мотивационный признак, который когда-то был положен в их основу при номинации [3: 214].

Опрощением, или интеграцией, называется языковой процесс, в результате которого слово с производной основой изменяется в слово с непроизводной основой. Иначе говоря, опрощение – это «потеря основой способности члениться» [4: 42]. Этот словообразовательный процесс неразрывно связан с утратой словом прежних смысловых связей, в результате чего слово из мотивированного названия того или иного объекта действительности становится немотивированным.

Процесс опрощения происходит по определенным причинам. К ним относятся: 1. Потеря производящей основы в современном русском языке. Например: перстень (исторически выделялось слово «перст» - палец), говядина (от ист. «говядо» - крупный рогатый скот); 2. Нарушение семантических и словообразовательных связей между производящей и производной основами. Например - сорочка (от «сорок» - мешок), кольцо (от «коло» - круг); 3. Различные фонетические изменения. Например: обоняние (от «обвоняние»).

Чаще всего процесс опрощения происходит в трех позициях: 1. между корнем и приставкой: переполох (от «полохъ» - испуг, тревога); 2.между корнем и суффиксом: дворец (от «дворъ» - дом); 3. между корнем и окончанием: дотла (путем слияния предлога до с формой род. п. ед.ч. от «тьло» - почва, пол, основание). В процессе опрощения можно наметить две основные ступени, резко противопоставленные друг другу:

1. Полное опрощение – это потеря основами слов способности члениться на морфемы, в результате чего основа предстает как основа с чистым корнем. Разложить такого рода основы на значимые части можно только с помощью глубокого и всестороннего этимологического анализа, привлекая сравнительно-исторические данные.

2. При неполном опрощении новые непроизводные основы сохраняют прежнюю членимость (например: ведьма от «въдь» - знание). Вместе с тем попутно отметим, что на практике при установлении членимости в этих случаях часто смешиваются словообразовательная и этимологическая точки зрения. Во многих словах опрощение еще не произошло, и они, имея целостное значение, вместе с тем сохраняют связь с другими родственными по морфологическим частям словами. Например – слово «столик» связывается с целой группой слов, родственных по корню (столовый, стольник и т.д.), и суффиксу (рублик, штофик и т.п.). Здесь мы видим явление антагонизма или борьбы между ассоциацией по смежности (связь слова с его целостным значением) и ассоциацией по сходству (связь морфологических частей того же слова с другими родственными образованиями). А так как в живой речи играет преимущественную роль целостное (реальное) значение, то в этом направлении и совершается изменение, т.е. морфологический состав многих слов. Благодаря их употреблению, оно перестает чувствоваться, причем слова становятся простыми символами представлений, и таким образом на место генетического значения по составным частям в них выступает значение реальное [5: 45].

Итак, опрощением называется морфологический процесс, посредством которого слово со сложным морфологическим составом утрачивает значение отдельных своих морфологических частей и становится простым символом данного представления. Таким образом при опрощении связь слова в родственными ему словами утрачивается, вследствие чего оно обособляется от них.

Словарный состав является наиболее подвижной и наиболее быстро развивающейся его частью. Именно лексика языка особенно чувствительна ко всем изменениям в истории народа – носителя этого языка. Данным вопросом занимались многие ученые со всего мира, чьи труды помогли нам сделать вывод, что демотивация может происходить по некоторым признакам, которые присущи гибкой функции словарного состава языка.

Внутренняя  форма слова, как довольно широкое  понятие, имеет свою проблематику, которая  заключается в том, что некоторые  слова с течением времени утрачивают свою внутреннюю форму, а заимствованные слова не содержат её вовсе. Мы выяснили, что при большом интересе – эти проблемы разрешаются обращением к корням слова, его этимологии или же языку заимствования.

Слова в процессе своего употребления нередко меняют не только значение и фонетический облик, грамматические свойства, характер и сферу применения, но и присущую им словообразовательную структуру. Такой процесс как опрощение происходит в слове в результате того или иного нарушения или, напротив, установления прямых относительных связей между производной и производящей основами.

В результате, к примеру, усложнения основы появились новые корневые морфемы, которые, в свою очередь, послужили основой для возникновения «гнезд» родственных слов. Значение слова, его материальная оболочка (фонетический или графический облик) и словообразовательная структура всегда взаимосвязаны, и изменение какого-то одного из этих составляющих обязательно влечет за собой трансформацию других. Кроме того, слова в языке не существуют изолированно, поэтому любая модификация словаря языка определенного периода: выпадение слова из активного употребления, появление новых слов или новых значений уже существующих языковых единиц - может вызвать самые различные изменения лексического состава языка.

Для того чтобы успешно заниматься этимологическим анализом, необходимо обладать хотя бы минимальными сведениями по истории языка. Вместе с тем установление первоначального значения слова, выяснение изменений этого значения и их причин - вопрос необычайно трудный, который по плечу лишь ученым - филологам. Он требует привлечения фактов родственных языков, анализа памятников письменности. Те же, кто специально не занимается этимологическими изысканиями, обращаются за справками к этимологическим словарям русского языка.

Достаточно небольших изменений в фонетической или лексической системе, вследствие которых мотивирующее слово уходит в пассивный запас языка или вовсе утрачивается. Мотивировка слова может отражать и национальное своеобразие языка, культурные, исторические аспекты носителей.

Исследования никогда не перестанут быть актуальными потому, что словарный состав любого языка постоянно пополняется. В любой момент может понадобиться использование нового слова, которое своей внутренней мотивировкой подскажет ситуацию его благополучного использования.

Использованные источники

1. Аркадьева Т. Г «Преобразования этимологических связей слов в системной организации лексики русского языка», Ленинград, 1990;

2. Булаховский Л.А. «Типы деэтимологизации в русском языке», Москва, 1950

3. Маслов Ю.С. «Введение в языкознание», Москва, 1997;

4. Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В. В. Виноградова. – 4-е изд., дополненное. – М., ООО «А ТЕМП», 2008. – 944 стр.

5. Потебня А.А. «Мысль и язык», Москва, 1985;