XII Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2020

Для истории древнерусской литературы открытие в 1852 году памятника древнерусской литературы конца XIV – начала XV веков «Задонщина» имело большое значение. Произведение позволяло более глубоко изучить литературный процесс конца XIV– начала XV веков, в том числе жанровые и стилевые особенности рассматриваемого пе6риода. Являясь художественным произведением, данный памятник также являлся историческим источником, помогающим пролить свет на события 1380-го года. Однако, несмотря на новую веху в изучении образцов древнерусской книжности, введение в научный оборот «Задонщины» поставило перед исследователями новый круг проблем: датировки, атрибуции, подлинности и, несомненно, отношение к другому памятнику древнерусской литературы – «Слову о полку Игореве».

Существование различных научных гипотез, мнений, концепций в наше время демонстрирует актуальность изучения «Задонщины»: пока что нет единой общепринятой научной традиции в изучении рассматриваемого произведения – полемика между учеными ведется до сих пор за недостаточностью источниковедческих (три из шести списков сохранились не полностью), текстологических, исторических данных о произведении.

Говоря о древнерусской литературе ранних периодов, мы имеем в виду отсутствие авторского стиля, то есть совместное развитие произведений и их взаимовлияние друг на друга. Именно поэтому, описывая принципы изображения исторического события в «Задонщине», целесообразно говорить о принципах стиля в целом и соответствии произведения данным принципам. Хотя изучаемое нами произведение относится по времени к эпическому стилю и имеет его черты, являясь подражанием (именно эту сторону мы занимаем в своей работе и от нее отталкиваемся) «Слову о полку Игореве», оно акцентирует в себе принципы монументально-исторического стиля [4].

Стиль монументального историзма проявляется в «Задонщине» довольно ярко и разнообразно. Географические и временные границы здесь довольно размыты. Действие произведения происходит на большом пространстве от гор Киевских до Московского княжества. Автор упоминает в своих обращениях к князьям многие географические пункты Русской земли, а также отсылается к прошлому своей страны: он обозначает генеалогию Дмитрия Ивановича, описывает подвиги его предков, также не забывает о битвах прошлых лет. Главные действующие лица произведения видят Русскую землю как бы «панорамным зрением», то есть, словно бы с высоты. Не только географические масштабы поражают, но и сама битва с войском Мамая кажется громадной. Враги в произведении описываются как черные тучи: отсюда и гиперболичность в описании масштабности битвы (триста тысяч латников со стороны «русичей» и четыреста со стороны монголо-татар) – трудно вообразить, что более полумиллиона человек собрались на одном поле. Однако такое преувеличение показывает нам значимость, важность для автора Куликовской битвы 1380 года.

Еще одной чертой монументального историзма является своеобразная церемониальность. Очень часто упоминаются в «Задонщине» как плачи, так и славы – формы обрядового народного творчества. Да и сами князья произведении изображены в контексте церемоний: они «вступают в златое стремя» (отправляются в поход), поднимают стяг, что символизирует выдвижение в бой. Жены их плачут, что характеризует произведение не только в причастности к монументальному историзму, но и к Средневековой литературе в целом, так как данная черта – характерна для литературного произведения того времени [2].

Важным элементом, свидетельствующим о монументально-историческом стиле, является историзм произведения. И события, и поступки, и сами качества героев «Задонщины» описываются с позиции событий и атмосферы того времени, через призму мировоззрения православного средневекового человека.

Еще одной характерной особенностью этого стиля можно назвать идеально выстроенный образ князя Дмитрия Ивановича: происходит из семьи, богатой героическими судьбами, храбро идет в бой за русскую землю и православную веру, московский князь предстает перед нами объединителем и заступником.

Принципами стиля монументального историзма определяется и такая заметная особенность «Задонщины», как авторские отступления, исторические экскурсы, в которых обычно наиболее явно выделяется основная идея произведения – страдание русской земли от набегов врагов и объединение князей как способ прекращения беды: « И оттоля Руская земля седитъ невесела; а от Калатьския рати до Мамаева побоища тугою и печалию покрышася, плачющися, чады своя поминаючи – князи и бояря и удалые люди, иже оставиша вся домы своя и богатество, жены и дети и скот, честь и славу мира сего получивши, главы своя положиша за землю за Рускую и за веру християньскую» [3].

Таким образом, мы видим, что «Задонщина», по хронологии относясь к другой временной эпохе, сохраняет в себе черты, характерные для монументально-исторического стиля. Под влиянием некоторых канонов, взятых из близкого по идейному и образному содержанию «Слову о полку Игореве», памятник XIV – начала XV веков изобилует чертами, свойственные другому времени развития древнерусского литературного творчества.

«Задонщина» – произведение из Куликовского цикла, рассматривая его в связи с другими произведениями данной группы, мы замечаем, что оно отличается поэтичностью, явно ориентированной на систему образов «Слова о полку Игореве» [2].

Однако существует множество концепций, которые рассматривают отношения двух произведений в обратную сторону: от «Задонщины» к «Слову» (Л. Леже, А.А. Зимин, А. Мазон), их изучали и опровергали такие авторитетные ученые-лингвисты, как Р.О. Якобсон и А.А. Зализняк, опирающиеся в своих работах на данные текстологии и сравнительного анализа. В данной же работе мы не будем обращаться к подобным теориям, а будем рассматривать «Задонщину» как преемницу стилевых особенностей «Слова о полку Игореве».

«Задонщина» явилась своеобразным ответом на «Слово о полку Игореве». Читая и перечитывая «Слово о полку Игореве», как перечитывались в конце XIV в. «Повесть временных лет», «Киево-Печерский патерик», «Сказания о рязанском разорении», подвергшиеся в это время существенным переделкам, древнерусский книжник усмотрел в событиях «Слова» начало татаро-монгольского ига. Немалую роль в этом имело самое отожествление половцев и татар, типичное для московских летописных сводов (например, в Симеоновской летописи, где татары названы половцами под 1378 г., а татарская степь – половецкой под 1380 г. и т. д.). Также примером служит летопись Переяславля Суздальского, где печенеги и половцы неоднократно называются татарами. Очевидно, «Повесть временных лет» воспринималась современниками Донской битвы в сопоставлении с событиями этой современности. История Руси представлялась историей непрекращающихся войн со степными народами и войн за независимость)).

В «Слове о полку Игореве» грозные предзнаменования сопровождают поход русских войск: волки сулят грозу по оврагам, орлы клёкотом зовут зверей на кости русских, лисицы лают на щиты русских. В «Задонщине» те же зловещие знамения сопутствуют походу татарского войска: грядущая гибель татар заставляет птиц летать под облаками, часто граять воронов, говорить свою речь галок, клекотать орлов, грозно выть волков и брехать лисиц.

В «Слове» – «дети бесови (половцы) кликомъ поля перегородиша»; в «Задонщине» – «русские же сынове широкие поля кликом огородиша». В «Слове» – «чръна земля под копыты» была посеяна костьми русских; в «Задонщине» – «черна земля под копыты костьми татарскими» была посеяна. В «Слове» – кости и кровь русских, посеянные на поле битвы, всходят «тугою» «по Русской земли»; в «Задонщине» – «уже восстона земля татарская, бедами и тугою покрыся». В «Слове» – «тоска разлияся по Руской земли»; в «Задонщине» – «уже по Русской земле простреся веселие и буйство».

В «Слове» – «а погании съ всехъ странъ прихождаху съ победами на землю Рускую»; в «Задонщине» же сказано о татарах: «уныша бо царей их веселие и похвала на Русскую землю ходити». В «Слове» – готские красные девы звонят русским золотом; в «Задонщине» – русские жены «восплескаша татарским златом». «Туга», разошедшаяся в «Слове» после поражения Игоря по всей Русской земле, сходит с нее в «Задонщине» после победы Дмитрия. То, что началось в «Слове», кончилось в «Задонщине». То, что в «Слове» обрушилось на Русскую землю, в «Задонщине» обратилось на ее врагов.

Итак, начало того исторического периода, с которого Русская земля «сидит невесела», автор «Задонщины» относит к битве на Каяле, в которой были разбиты войска Игоря Северского. «Задонщина» повествует, следовательно, о конце этой эпохи «туги и печали», о начале которой повествует «Слово о полку Игореве». Отсюда преднамеренное противопоставление в «Задонщине» конца – началу, битвы на Дону – битве на Каяле, победы – поражению и преднамеренное сопоставление Каялы с Калкой, половцев с татарами. Отсюда внешнее сходство произведений, проистекающее из исторических воззрений автора «Задонщины», типичных для своего времени. Обращение к «Слову о полку Игореве» входит, следовательно, в самый замысел «Задонщины» как идеологическое освещение тех событий, начало которых автор «Задонщины» видел в битве на Каяле – Калке, а конец – в битве на Дону.

Таким образом, стилистическая близость «Слова о полку Игореве» и «Задонщины» не является результатом творческого бессилия автора «Задонщины», – это вполне сознательный прием: на фоне стилистического единства «Слова» и «Задонщины» ярче и острее должно было казаться самое противопоставление двух событий – прошлого и настоящего [6]; [5]; [7].

С момента Мамаева побоища наступил перелом в судьбе Русской земли: «Снидемся, братия и друзи и сынове рускии, составим слово к слову, возвеселим Рускую землю и возверзем печаль на восточную страну».

В «Задонщине», по сравнению со «Словом», чаще употребляются образы церковной поэтики («за землю, за Рускую и за веру крестьяньскую», «воступив во златое свое стремя, и взем свой мечь в правую руку, и помолися богу и пречистой его матери» и т. п.). Автор «Слова о полку Игореве» обращался к средствам устной народной поэтики и перерабатывал их творчески, создавая свои оригинальные поэтические образы на фольклорном материале.

В «Задонщине» перед нами не описание перипетий Куликовской битвы (все это мы найдем в «Сказании о Мамаевом побоище»), а поэтическое выражение эмоционально-лирических чувств по поводу события. Автор вспоминает и прошлое и настоящее, его рассказ переносится из одного места в другое: из Москвы на Куликово поле, снова в Москву, в Новгород, опять на Куликово поле. Характер своего произведения он сам определил как «жалость и похвалу великому князю Дмитрею Ивановичю и брату его, князю Владимеру Ондреевичю» [1].

Куликовская битва рассматривается в «Задонщине» как реванш за поражение, понесенное войсками Игоря Святославича на реке Каяле, сознательно отожествляемой автором «Задонщины» с рекой Калкой, поражение русских на которой в 1224 г. явилось первым этапом завоевания Руси татарами.

Эта идея реванша, как и самая идея обращения к временам независимости Руси, сказавшаяся и в письменности, и в архитектуре, и в живописи, и в политике, имела глубоко народный характер.

Таким образом, стоит рассматривать «Задонщину» не как стилизацию, а как подражание, осмысленное и обдуманное заранее, имеющее определенную цель. Это связано с тем, что индивидуальные особенности стиля, стилистические особенности именно данного произведения не замечались. Индивидуальное начало в творчестве древнерусских писателей было приглушено. Особенности стиля того или иного произведения могли вызывать попытки заимствовать готовые формулы, отдельные выражения и образы, но не творческое их воспроизведение. «Задонщина» – это не творческая стилизация, а механическое подражание.

Работа с такими произведениями как «Задонщина» и «Слово о полку Игореве» всегда будет вызывать множество трудностей и «темных мест»: существует огромное количество недоказанных гипотез и относительно незначительные по сравнению с ними сведения о данных памятниках древнерусской культуры, но по результатам проведенной работы можно сделать несколько однозначных, доказанных выше, выводов.

Во-первых, «Задонщина» отражает принципы монументального историзма и, хотя является произведением другой эпохи, через идейную общность перенимает эти принципы у более раннего произведения, относящемуся к монументально-историческому стилю – «Слова о полку Игореве».

Во-вторых, «Задонщина» является не стилизацией «Слова о полку Игореве», а механическим подражанием ему как событийно и идейно близкому произведению, повествующего об историческом прошлом. Заимствуется не весь корпус стилевых и жанровых особенностей, но только стилистические, языковые и жанровые формулы, помогающие ключевой идее утвердится через обращение к историческому сознанию читателя.

Хотя в отдельных выражениях разобранные эпизоды «Слова» и «Задонщины» то полностью совпадают, то сближаются, общий характер изложения в них различен также, как различались задачи двух авторов: первый был поэтом, второй по преимуществу историком, лишь украшавшим свое повествование художественными деталями, которые он отбирал осторожно, избегая сложной метафоричности.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ.

Адрианова-Перетц, В.П. «Слово о полку Игореве» и «Задонщина» [Электронный ресурс] / В.П. Адрианова-Перетц. – Электрон. текстовые данные. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/slovo/critics/s62/s62-131-.htm (дата обращения: 12.11.2019).

Архангельская, А.В. Русская литература XI –XVII вв. : учеб. пособие / А.В. Архангельская, А.А. Пауткин. – Москва : изд-во МГУ, 2003. – 26 с.

Задонщина [Электронный ресурс]. – Электрон. текстовые данные. – Режим доступа: http://drevne-rus-lit.niv.ru/drevne-rus-lit/text/zadonschina(дата обращения: 21.10.2019).

Лихачев, Д. С. Избранные работы: В 3 т. / Д.С. Лихачев. – Ленинград : Художественная литература, 1987 . – Т.3.

Лихачев, Д. С. Черты подражательности «Задонщины» (К вопросу об отношении «Задонщины» к «Слову о полку Игореве») / Д.С. Лихачев // Русская литература, 1964. – № 3.

Повести о Куликовской битве / изд. подгот. М.Н. Тихомиров, В. Ф. Ржига, Л. А. Дмитриев. – Москва; Ленинград, 1949.

«Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. – Москва; Ленинград, 1966.

Код для цитирования: Скопировать