XI Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2019

Собаководство – неотъемлемая часть материальной и духовной культуры северных народов, в том числе и коряков. Собака была и остается незаменимым помощником коряку в упряжке для езды и перевозки грузов, в охоте на животных, для охраны жилья [Икевев, 2017, 2018].

Анализ этнографических описаний XIX–XX вв. [Горбачева, 2004; Иохельсон, 1997; Кенан, 1896; Слюнин, 1900; Стебницкий, 2000 и др.], а также современные данные опросов коряков Северо-Эвенского района Магаданской области и собственных наблюдения позволили выявить некоторые особенности использования собак в религиозных обрядах и праздниках коряков в XIX – начале XXI вв.

Во-первых, собака занимала особое место в представлениях коряков о загробном мире. Коряки верили, что на пути человека в «потусторонний мир» есть «собачий поселок», и когда человек идет в обитель мертвых, он обязательно должен пройти мимо него. Человека, который при жизни хорошо обращался с собаками, собаки встречали там радостным воем, а на того, кто плохо с ними обращался, когда они ходили в упряжке, собаки бросались, начинали рвать, и для него стоило большого труда, чтобы пройти через «собачий поселок» в обиталище предков [Стебницкий, 2000, с. 218]. Перед кремацией всем умершим – мужчинам, женщинам и даже детям – специально для собак привязывали к рукаву покойного косок юколы, чтобы они спокойно миновали «поселок». Для этого же поверх одежды на грудь клали и привязывали к поясу покойника «орудие, отгоняющее собаку», сделанное из двух тонких палочек длиной около 10 см, сложенных крестообразно и перевязанных в месте соединения ремешком, травой или красной нитью. Человека, который при жизни плохо обращался с собаками, они могли не пропустить дальше. Бросив юколу или деревянный крестик собакам, умерший получал возможность благополучно миновать преграду [Горбачева, 2004, с. 95]. От укусов собак должна была защищать и татуировка, наносимая на лицо еще при жизни [Горбачева, 2004, с. 97].

Во-вторых, собака считалась жертвенным животным, которого приносили в жертву, чтобы излечиться от болезней, избавиться от эпидемий или для охраны от вредоносных духов.

В конце XIX в. в большом количестве, особенно во время эпидемий и голодовок, убивали собак береговые коряки. Так, только в одном месте Дж. Кеннан был свидетелем принесения в жертву около 30 животных [Кеннан, 1896, с. 192]. Во время голодовки в с. Куэль «жители перебили всех своих собак…, покупали у казаков и тунгусов собак, отдавая последние свои пожитки или запасы нерпичьего жира, чтобы сделать новые жертвоприношения» [Слюнин, 1900, с. 388–389].

Жертвенную собаку убивали копьем, вешали на шест, верхний конец которого протыкал нижнюю челюсть животного. В селении Каменское на шестах вешались только головы жертв, в то время как их тела (после того как снималась шкура собаки) отбрасывались в сторону. На шею жертвенных собак наматывали пучки морской травы, игравшей важную роль в обрядовом действии коряков. Рядом с трупом собаки привязывали копье или стрелы [Горбачева, 2004, с. 64].

Даже крещеные коряки во время болезней родственников приносили в жертву собак. Во время эпидемий паланцы устанавливали около жилища деревянные копья по направлению к дороге, откуда, по их мнению, шла эпидемия. На копье надевали голову собаки. Иногда убитую жертвенную собаку коряки оставляли на земле, направляя мордой на запад, где, как они считали, обитали духи болезней [Горбачева, 2004, с. 64].

Корякские шаманы переселяли в собаку «душу» заболевшего человека. Собака после действий шамана умирала, а больной выздоравливал [Горбачева, 2004, с. 64].

Во время праздника, связанного с оленьим стадом, возвращающимся с районов летнего выпаса, коряки тоже приносили в жертву собак. Полагали, что олени могли везти с собой вредоносных духов, невидимо сопровождающих стадо и способных принести болезни, несчастья и нанести вред, как людям, так и самим оленям. И во время этого праздника некоторые хозяева убивали свою собаку. Голову ее, отделив от туловища, надевали на воткнутую в землю палку или клали палку с головой собаки на землю, направляя на север или на восток [Горбачева, 2004, с. 37].

Жертвенные собаки своим воем должны были разбудить Верховное божество, которое убило бы нинвитов – виновников болезней [Jochelson, 1905, p.96]. Чтобы не вызвать гнев Верховного существа, в жертву приносили лучших собак. Если видели во сне свою собаку, то считали, что она просится к Верховному божеству, и собаку закалывали вместе с оленем тем же копьем. На спине собаки делали разрезы до ребер. Если видели во сне собаку соседа, то ему обязательно сообщали, и он таким же способом приносил свою собаку в жертву [Горбачева, 2004, с. 64].

В-третьих, собак использовали в похоронных обрядах. Например, для «очищения» жилища после выноса тела умершего. Так, гижигинские коряки на место, где лежал труп, клали заколотую собаку, «чтобы оставшим смерть и поветрие не пришло, а чтоб оное на собаку обратилось»» После возвращения с похорон убитую собаку убирали, а «место землей засыпали», так как «от свежей земли поветрия не опасаютца» [Косвен, 1964, с. 291]. Иногда собаку привязывали на то место, где покойник обычно спал ранее. Таким образом умершего человека как бы выселяли из жилища. При этом говорили: «Твое место занято, все духи ушли с тобой» [Горбачева, 2004, с.103).

В середине ХХ в. собак забивали в нескольких случаях: а) умерщвляли вожака упряжки, т.к. он должен был «уйти» вместе с умершим хозяином; б) если собака являлась во сне воющей, то чаще всего ее забивали, так как считалось, что она отвечает на зов верховного божества; в) если собака не выполняла своих обязанностей при выпасе стада и неоднократно «разгоняла» оленей.

Коряки хоронили (сжигали) своих умерших в строго определенных местах, и только там где уже похоронен хоть один дальний родственник. Это объясняется тем, что после смерти люди селятся, так же как и при жизни, семьями, на исконно родных местах. Случалось так, что человек погибал, и нет возможности его похоронить рядом с «семьей». В таких случаях забивали его личную собаку. Этим собакам надлежало сопроводить душу умершего в края, где обитают его родные.

Что касается случаев поедания собак коряками, то согласно В.И. Иохельсону «…коряки отрицают, что когда-либо ели собак, кроме случаев исключительных голодовок. Их мифы тоже с презрением говорят об обычае поедания собачьего мяса. Герои некоторых мифов смеются над Человеком-Вороном за то, что он ест собачье мясо и испражнения,что одинаково презренно. У коряков В. И. Иохельсон видел ободранных жертвенных собак, брошенных в тундре. Возможно, собаки жертвовались как ездовые животные или ради шкур, так как многие сибирские народы вешали на деревья шкуры пушных животных в жертву злым духам, а трупы выбрасывали [Иохельсон, 1997, с. 81].

Сегодня коряки не используют собак в обрядовой и праздничной деятельности – жертвоприношения практически полностью исчезли из их жизни. Молодое поколение, выросшее в интернатах, воспитанное в школах районных центров, отдалено от традиций своих старших братьев, родителей и дедов. Но, согласно современным опросам, собака остается для коряков другом «по обе стороны жизни».

Список литературы

Горбачева В.В. Обряды и праздники коряков. – СПб.: Наука, 2004. – 152 с.

Икевев Г.Д. Собаководство у коряков в XIX–XX вв. // Материалы IX Международной студенческой электронной научной конференции «Студенческий научный форум–2017». [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.scienceforum.ru/2017/2216/34156.

Икевев Г.Д. Содержание собак у коряков в XIX – начале XXI века // Древние и традиционные культуры Сибири и Дальнего Востока: проблемы, гипотезы, факты. – Омск: Издатель-Полиграфист, 2018. – С. 238–239.

Иохельсон В.И. Коряки. Материальная культура и социальная организация. – СПб.: Наука, 1997. – 238 с.

Косвен М.О. Из истории этнографии коряков в XVIII веке // Сибирский этнографический сборник. – IV, М., 1962. – С. 291–320.

Кеннан Дж. Кочевая жизнь в Сибири (1864-1867): приключения среди коряков и других инородцев. – СПб.: Издание книгопродавца И.И. Иванова, 1896. – 384 с.

Слюнин Н.В. Охотско-Камчатский край. Естественно-историческое описание. – СПб., 1900. – 694 с.

Стебницкий С.Н. Очерки этнографии коряков. – СПб.: Наука, 2000. – 236 с.

Jochelson W. The Koryak. Religion and Myths. Publication of the Jesup North Pacific Expedition // Memoirs of the American Museum of Natural History. – Leiden; New York, 1905. – P. I. – 384 p.

Код для цитирования: Скопировать