X Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2018

Анализируя источники в отечественной науке, можно придти к выводу, что нет чёткого и однозначенного определения юридической ответственности, т.к. каждый автор определяет её со своей позиции, подчёркивая те особенности, которые он считает основными.

Большая часть авторов ассоциируют юридическую ответственность с наказанием за нарушения закона или как меру государственного принуждения. Иная группа оценивает юридическую ответственность через категорию «обязанностей». Ещё одна группа рассматривает юридическую ответственность, включающая в себя и категорию обязанности, и категорию государственного принуждения.

Особым значением для правовой науки и практики считается выявить соответствие и связь между юридической ответственностью и государственным принуждением, а также их совместные и отличительные черты, потому что в литературе они зачастую или отождествляются, или, наоборот, противопоставляются.

Государственное принуждение, – по мнению В.М. Корельского, – это психологическое, материальное или физическое (насильственное) воздействие полномочных органов и должностных лиц государства на личность с целью заставить (принудить) её действовать по воле властвующего субъекта, в интересах государства.

Характеризуя специфичность принуждения в праве, стоит направить внимание на то, что государственное принуждение является сильным и суровым способом общественного влияния. Принуждение выражает организованную силу и служит средством ограничения свободы человека и вследствие этого гарантирует абсолютное утверждение государственной воли. Оно характеризует такое фактическое состояние, которое если и не исключает решение человека из цепи детерминации, то, во всяком случае, ставит человека в положение, когда у него нет выбора для избрания иного варианта поведения [3; с.59].

Определение юридической ответственности через меру государственного принуждения является наиболее характерным проявлением «государственно–властного» подхода к понятию и сущности юридической ответственности, который считается для нас менее подходящим при определении понятия юридической ответственности. При всём разнообразие подходов к определению юридической ответственности, можно отметить главные признаки, отличающие её от иных видов социальной ответственности. Во–первых, юридической ответственности свойственно специфичное основание наступления – правонарушение и, во–вторых, она основывается на государственное принуждение, соединена с практическим использованием назначенных законом наказаний к преступнику в результате которых наступают отрицательные последствия для него в виде ограничений личного или имущественного характера [1; с. 410].

Таким образом, государственное принуждение обеспечивает общеобязательность и эффективность правовых установлений, и функционирование правовой системы.

Рассмотрим определения юридической ответственности, интерпретированной как мера государственного принуждения.

Согласно, О. С. Иоффе и М. Д. Шаргородскому, ответственность следует определять как меру государственного принуждения, основанную на юридическом и общественном осуждении поведения правонарушителя и выражающуюся в установлении для него определенных отрицательных последствий в форме ограничений личного или имущественного порядка.

Здесь стоит обозначить, что впоследствии М.Д. Шаргородский поменял свою точку зрения, обозначив юридическую ответственность как правовую обязанность лица, совершившего общественно опасное деяние претерпеть меры государственного принуждения и выраженную в лишениях личного или имущественного характера. Изменение своей точки зрения М.Д. Шаргородский пояснил тем, что нельзя юридическую ответственность приравнивать к самим мерам государственного принуждения [10; с. 187].

По мнению Н.С. Малеина, юридическая ответственность характеризуется государственным принуждением, порицанием, отрицательным результатом для правонарушителя, являющаяся ответом на нарушения закона.

Иным образом звучит определение юридической ответственности, трактуемое посредством категории правовой обязанности.

С.Н. Братусь рассматривает юридическую ответственность как исполнение обязанности на основе государственного или приравненного к нему общественного принуждения [3; с. 85].

Согласно А.А. Пионтковскому, юридическая ответственность – это обязанность отвечать за совершенное правонарушение. Подобное определение имеется и в ином источнике: «Правовая ответственность предполагает, прежде всего, обязанность отвечать за совершенное правонарушение» [6; с. 585]. Так В.А. Тархов рассматривал юридическую ответственность как обязанность отчитаться в собственных деяниях, как «необходимость держать ответ за неисполнение правовой обязанности» [8; с. 40].

С.Н. Кожевников, А.Ф. Черданцев считали, что юридическая ответственность является проявлением обязанности, наступающей в результате конкретных деяний, которые признаются негативными законодателем и подчёркнутых в нормах права «носящая ущербный, нежелательный характер для субъекта, на которого она возлагается, ущемляющая его правовой статус, сводящаяся к лишениям определенного рода» [9; с. 41]. Хотя дальше они отступают от значения юридической ответственности как обязанности и приравнивают ответственность к наказанию [9; с. 44]. В данном случае получается, что наказание со стороны государства и обязанность преступника претерпевать для него негативные последствия считаются синонимами.

Согласно Б.Т. Базылеву юридическая ответственность – это обязанность субъекта поступать в согласовании с условиями правовых норм. Законопослушное поведение субъекта права является содержанием юридической ответственности.

На современном этапе учёные отмечают юридическую ответственность – как гарантированную, нормативную и обеспеченную государственным принуждением или поощрением юридическую обязанность по выполнению и следованию требований правовых норм, которая реализуется в законопослушном поведение субъектов, поощряемом или ободряемом государством, а в случае их нарушения обязанность претерпевать порицание, лимитирование прав личного или имущественного характера и её исполнение.

Среди представленных подходов наиболее убедительным к определению юридической ответственности является позиция тех авторов, которые считают, что юридическая ответственность есть претерпевание негативных последствий, предусмотренных наказаний правовой нормы. О.Ф. Иваненко, к примеру, полагает, что юридическая ответственность должна рассматриваться только в качестве претерпевания преступником негативных последствий, испытания им на себе установленной формы государственного принуждения. По мнению, В.М. Горшенева, юридическую ответственность стоит индивидуализировать в таком нормативном режиме, что это есть вид и мера принудительного претерпевания лишения благ, напрямую принадлежащих виновному лицу.

Существует ещё одна позиция сравнительно определения юридической ответственности, которая объединяет категории «государственного принуждения» и «обязанности» в пределы единого мнения – «юридическая ответственность». С данной позиции обе категории становятся сторонами общего многостороннего определения. По мнению И.А. Галагана, сосредоточение интереса на одном из обозначенных «моментов» не имеет возможность быть продуктивным для полной оценки определения юридической ответственности, вследствие этого нужно теоретическое обобщение системных особенностей юридической ответственности.

Впрочем, И.А. Галаган к количеству особенностей содержания юридической ответственности относил: наступление за несоблюдение правовых обязанностей; меры государственного принуждения; личность правонарушителя и его деяние подлежит наказанию и осуждению со стороны общества и государства; надлежащая процессуальная конфигурация; негативные последствия для преступника [4; с. 23]. Стоит отметить, что автор не относит в число особенностей обязанность преступника претерпевать государственное принуждение. Кроме этого, И.А. Галаган не соглашается с мнением А.А. Пионковского и В.М. Горшенева, которые интерпретировали ответственность через обязанность. Он отмечал, что для того, чтобы осмыслить социальное предназначение юридической ответственности, нужно обратиться к её анализу с позиций государства. Стоит отметить, что юридическая ответственность всегда считалась и считается одной из форм проявление государственной власти, которая всегда была и будет в её руках и руках её компетентных органов своеобразным методом государственного, внешнего и принудительного влияния на поведение правонарушителей [4; с. 25]. Эта позиция, в согласовании, с которой юридическая ответственность приравнивается к наказанию [4; с. 27], не имеет возможности устроить приверженцев толкования юридической ответственности как обязанности, поскольку полностью входит в категорию интерпретации юридической ответственности как государственного принуждения.

Ещё одним приверженцем этой позиции был С.С. Алексеев, который говорил о гранях юридической ответственности как непростого, многогранного феномена. Из его размышлений следует, что наказание как мера государственно – принудительного влияния, является ответом на нарушение закона, и только особенность юридической ответственности (причём не главная), сочетающаяся с другой своеобразной особенностью, отражающаяся в претерпевание преступника мер государственно – принудительного влияния, т.е. обязанность отвечать правонарушение. Впрочем, позже С.С. Алексеев сменил свою позицию и определял юридическую ответственность как «применение к виновному лицу мер государственного принуждения за совершенное правонарушение» [2; с. 74].

Некоторые современные учёные поддерживают синтетическую позицию. К примеру, В.В. Лазарев и С.В. Липень считают, что понятие юридической ответственности как обязанности преступника претерпевать негативные результаты совершённого им действия и как меры государственного принуждения за совершённое деяние совсем не взаимоисключающий один другого, а наоборот они вполне сочетаются. Впрочем, далее, когда говорят о моменте возникновения юридической ответственности, правильным будет здесь отметить, что решение данного вопроса находится в зависимости от осознания юридической ответственности [5; с. 410]. Действительно эти вопросы взаимосвязаны, ведь в случае, если считать, что юридическая ответственность понимается как обязанность, то не исключена трактовка, в согласовании с которой фактором её возникновения является появление этой самой обязанности, в случае если же основываться из осознания юридической ответственности как государственного принуждения, то и фактором появления юридической ответственности стоит считать соответствующее заключение правоприменительного органа использование к лицу государственного принуждения. Исходя из этого, можно сделать вывод, что данные позиции всё – таки не совсем согласуются.

Синтетическая позиция имеет и другую слабую сторону. Важным фактором в позиции В.В. Лазарева и С.В. Липеня считается понятие о юридической ответственности как о разнообразии государственного принуждения [5; с. 403]. В то время как авторы, считавшие юридическую ответственность как обязанность, разумно считают, как это упоминалась раньше, что юридическая ответственность есть сущность разновидность обязанностей (согласно А.Ф. Черданцеву и С.Н. Кожевникову). Отсюда появляется неувязка «согласования» в установлении юридической ответственности различных категорий: разнообразие обязанностей и разнообразие государственного принуждения.

Данный подход можно встретить и у адептов отраслевых наук. Согласно А.И. Рарогу уголовная ответственность являясь «сложным социально – правовым последствием» совершения правонарушения содержит четыре компонента: обязанность индивида отчитаться в совершённом деяние перед государством; негативную оценку (порицание) индивида; назначение наказания или же другую меру уголовно – правового влияния; судимость [7; с. 62]. Впрочем, это представление юридической ответственности, как нам видится, не совсем согласуется с «юридической триадой ― преступление – уголовная ответственность – наказание» [7; с. 60], которую он определяет до высказывания своей точки зрения относительно юридической ответственности. В случае если понимать, что «наказание», как сообщает автор, в качестве компонента входит в определение «юридической ответственности», то обособлять наказание от юридической ответственности (т.е. исключать наказание в пределах юридической ответственности), как это есть в «юридической триаде», не считается верным, так как данная цепочка имела бы другой вид: «преступление – уголовная ответственность».

Таким образом, исходя из трёх точек зрения относительно определения юридической ответственности, можно выработать следующие положения:

1. Мы не имеем возможности формулировать определение юридической ответственности на принципе слияния категорий «государственного принуждения» и «обязанности». Не потому, что авторы, следовавшие синтетической позиции, не придерживаются синтеза в личных рассуждениях о юридической ответственности, а потому, что главная проблема в дефектности предоставленного методологического способа в целом и по отношению к теоретическому толкованию юридической ответственности в отдельности.

По сути, сформировалась традиция, когда в контексте теоретических размышлений возникает обращение к многогранности (многосторонности и т.д.) изучаемого феномена. Данное обращение сопровождается суждениями, которые сводятся к тому, что учитывается лишь только одна точка зрения или же сведение всего многообразия к одной «грани», «оскудняет» объясняемое, которое будто бы носит «глубокий», «всестороний», «многоаспектный» характер.

Слабость предоставленного способа в том, что учитывавшиеся до этого соперничавшие цельные и независимые трактования, которые вначале не предполагают объединения и, больше этого, образовавшиеся как противоположности, антагонисты просто оглашаются «аспектами», «элементами» объяснимого и сводятся в целое определение, именуемое «многоаспектным». Стоит отметить при этом, что во время синтеза не дается абстрактного обоснования его, синтеза, принципиальной способности (например, как устраняются противоречия из синтезируемых позиций). В последствие такового синтезирования и стремления многоаспектности появляется теоретическое искажение, ничего не раскрывающая двусмысленность, несоблюдение конвенций, в случае если учитывать во внимание, что почти все абстрактные определения носят конвенциональный характер (сложились, принимаются, понимаются и используются исследователями как независимые концепты). По нашему мнению, эти результаты считаются недопустимыми и неоправданными.

Проблема синтезированного разноаспектного толкования юридической ответственности в том, что одним определением излагаются совершенно различные социальные взаимоотношения и социальные ситуации: государственное принуждение и обязанность. В первом случае категория «государственного принуждения», излагает не действия обязанного индивида, а ответ на нарушения закона, проявляющийся в принуждение по отношению к данному индивиду со стороны иных лиц, на основании установленного прецедента нарушений закона. Во втором случае речь идёт об обязанности как мере подобающего поведения по отношение к иному лицу. Категория обязанность обрисовывает поведение только обязанного лица, в том числе, если данная обязанность проявляется в притерпевании последствия нарушений закона.

Получается, определения «государственное принуждение» и «обязанность» описывают, во – первых, различное поведение, во – вторых, различных субъектов. На теоретическом уровне недостаточно обозначать одним определением «юридическая ответственность» и использование принуждения как ответ на нарушения закона со стороны государства, и исполнение обязанности.

2. Полагая невыполнимым и ненадобным истолкование юридической ответственности на основе сочетания в её трактование «государственного принуждения» и «обязанности» как категорий, отображающих различное поведение различных субъектов. В это же время мы полагаем, что категория «обязанность» не является правильным для толкования значения юридической ответственности: юридическая ответственность не имеет возможности быть воспринята как «обязанность претерпевания преступником мер государственно–принудительного характера, т.е. обязанность отвечать за правонарушение».

Обращаясь к ранее приведённому удачному суждению И.А. Галагана относительно государственного принуждения и юридической ответственности, появляется необходимость присоединиться и развить его позицию. В действительности истолкование юридической ответственности посредством категории «обязанности» заостряют внимание на деяниях преступника, который «обязан претерпевать», и в то же время не демонстрирует меры государственного принуждения, ликвидирует государственное принуждение из юридической ответственности, не демонстрирует отрицательные санкции, порицание. Иначе говоря, не описывает ответ государства на конкретную, провозглашённую государством правонарушающую и вследствие этого наказуемую модель поведения. Вследствие, чего можно было бы продемонстрировать ответ государства в формуле «правонарушение – наказание как разновидность государственного принуждения».

Логика юридической ответственности не в том, что впоследствии нарушения закона, т.е. несоблюдение провозглашённого государством запрета как пассивной обязанности уклоняться от свершения конкретного действия, у преступника появляется ещё одна обязанность (согласно этому формула: «не выполненная обязанность (нарушение закона) – обязанность»), но там, где описывается грядущий ответ государства на совершённое нарушения закона (то формула: «нарушение закона – наказание»).

3. Юридическая ответственность лица в ранее рассматриваемых позициях возникает в случае нарушения закона данным лицом, не смотря, через какую категорию, мы её определяем, т.е. без правонарушения нет и юридической ответственности.

Вопреки этому в советской юридической литературе в середине 60–х гг. XX в. возникает понятие о позитивной (перспективной, положительной, активной) юридической ответственности, иначе говоря, юридическая ответственность лица, не осуществившего нарушений закона, поступавшего законно, как отличающийся от негативной (ретроспективной) юридической ответственности. Появилась концепция «двухаспектного» определения юридической ответственности, включающей позитивную сторону, когда личность функционирует законно – «позитивно», и негативная сторона, когда личность нарушает закон.

Проанализировав подходы теоретиков права к юридической ответственности, а также исследовав многообразные позиции учёных–юристов, приведённые в литературе о юридической ответственности, можно придти к выводу, что юридическая ответственность – это претерпевание негативных последствий, предусмотренных санкцией правовой нормы, как результат совершения нарушения закона, а говорить об отношениях юридической ответственности можно только с момента вступления в силу решения уполномоченного субъекта, устанавливающего факт совершения нарушения закона, субъекта и меры ответственности, т. е. с момента, когда лицо признано в совершение преступного деяния и в отношении него в результате исполнена санкция правовой нормы.

Список литературы:

Авакьян, С. А. Конституционное право: Энциклопедический словарь / Авт. кол.: С. А. Авакьян, К. Ф. Гуценко, А. И. Ковлер, М. Н. Марченко; Отв. ред. С. А. Авакьян. – М.: Норма – Инфра–М, 2000. – С. 688

Алексеев, С. С. Право: азбука – теория – философия: Опыт комплексного исследования / С. С. Алексеев – М: Статут, 1999. – С. 712

Братусь, С. Н. Юридическая ответственность и законность (Очерк теории) / С. Н. Братусь – М.: Юрид. лит., 1976. – С. 216

Галаган, И. А. Административная ответственность в СССР. Процессуальное регулирование / И. А. Галаган – Воронеж: Изд–во Воронеж. ун–та, 1976. – С. 198

Лазарев, В. В. Теория государства и права: Учебник для вузов. 2–е изд. / В. В. Лазарев, С. В. Липень – М., 2000. – С. 511

Марксистско – ленинская общая теория государства и права. Социалистическое право / Айзенберг А.М., Александров Н.Г., Алексеев С.С., Лукашева Е.А., и др.; Редкол.: Лукашева Е.А. (Отв. ред.), Мицкевич А.В., Самощенко И.С., Фарберов Н.П., Шебанов А.Ф.

Рарог, А. И. Уголовная ответственность и состав преступления как ее основание // Уголовное право России. Общая часть / Под ред. А. И. Рарога. 3–е изд. М., 2009. – С. 496 – М.: Юрид. лит., 1973. – С. 647

Тархов, В. А. Понятие юридической ответственности // Правоведение / В. А. Тархов – Л.: Изд–во Ленингр. ун–та, 1973, № 2. – С. 33 – 40

Черданцев, А. Ф. Теория государства и права: Учебник для вузов. / А. Ф. Черданцев – М., 2002. – С. 432

Шаргородский, М. Д. Избранные труды / М. Д. Шаргородский; Сост. и предисл.: Волженкин Б.В. – С.–Пб.: Юрид. центр Пресс, 2004. – С. 657

Код для цитирования: Скопировать