IX Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2017

 

Преступлениями на почве экстремизма называют социально опасные деяния, порожденные нетерпимостью к тем или иным социальным или этническим группам. Подобные преступления вызывают раскол в обществе и способны породить в стране замкнутый круг неспровоцированного насилия и целенаправленного ответа на него в знак возмездия. Это объясняет, почему такие преступления требуют незамедлительной и решительной реакции со стороны властей.

Преступления экстремистского характера – это проявления социальной или этнической нетерпимости в форме насилия. Такие преступления совершаются во всех странах – в большей или меньшей степени. Надо отметить, что в странах, где имеются эффективные системы сбора данных о преступности, статистика показывает более высокий уровень совершения экстремистских преступлений по сравнению с теми странами, где подобные системы сбора данных отсутствуют. Правда, при недостаточности официальной статистики даже данные, полученные при проведении общественных опросов и из иных источников, могут довольно наглядно показать наличие проблемы в обществе¹.

То обстоятельство, что экстремистские преступления направлены против социальной и этнической идентичности жертвы, усугубляет тяжесть их последствий в сравнении с обычными уголовными преступлениями. Потерпевший от такого преступления, как правило, испытывает сильный психологический шок и ощущение повышенной уязвимости, поскольку он не способен изменить тот присущий ему признак, который послужил причиной преступления (особенно когда речь идет о посягательстве на его этническую идентичность), а это может, в свою очередь, привести потерпевшего к тяжелой депрессии. Другие члены социальной или этнической группы, к которой принадлежит потерпевший, могут не только опасаться будущих нападений, но и переживать само нападение так, как если бы они сами стали его жертвой.

Значительное влияние на рост числа экстремистских преступлений оказывает спокойное отношение общества к дискриминации конкретных групп населения. Хотя экстремистские преступления могут совершаться и в отношении представителей большинства населения (например, со стороны приезжих мигрантов), однако непропорционально большее их количество совершается против наиболее обособленных групп меньшинства. И именно для последних принятие и реальное применение антиэкстремистского законодательства имеет прямо-таки символическое значение – в смысле позитивного к ним отношения со стороны властей предержащих.

Некоторые противники антиэкстремистского законодательства (законов против преступлений «на почве ненависти») утверждают, что оно предполагает более высокую степень защиты для одних групп в сравнении с другими группами и тем самым способствует фактической дискриминации.

С этим нельзя согласиться, ибо рассматриваемые преступления, как отмечалось уже выше, хотя и совершаются в основном против представителей меньшинств, могут быть, тем не менее, направлены и против основных групп населения. Другими словами, в конкретном случае преступники могут относиться к какому-либо меньшинству, или в качестве объектов нападения могут избираться представители основных групп населения, или же преступник и его жертва могут быть представителями разных меньшинств.

Принцип равенства граждан перед законом означает, что антиэкстремистский закон не предоставляет и не должен предоставлять большей защиты одной группе населения в ущерб другой. Например, если закон выделяет в качестве одного из признаков преступления этничность потерпевшего, он, как правило, никогда не называет какой-то конкретный этнос (исключение – законы против антисемитизма). В подавляющем большинстве случаев согласно данному закону жертвой признается лицо, относящееся к любой этнической группе, в том числе и к основной группе населения.

В большинстве зарубежных европейских стран нет удовлетворительного законодательного определения экстремизма как социального явления, представляющего большую угрозу для общества.

Анализ содержащихся в Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом (Шанхай, 15 июня 2001 г.), в Уголовном кодексе РФ, в комплексных Федеральных законах от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействиитерроризму» и от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» обособленных и собирательных определений понятий экстремизма и терроризма показывает, что, как правило, имеет место неполное законодательное реагирование на проявления насильственного антигосударственного экстремизма, что крайне негативно сказывается на единообразии их оценки и полноте квалификации их конкретных проявлений, а, следовательно, и на результативности борьбы с ними.

Действительно, вопросы терминологии и концептуализации имеют не только академический, но и практический характер. Подтверждением тому служат события на Северном Кавказе, когда от оценки явлений как террористических актов или партизанского сопротивления, организованного криминального экстремизма либо восстания во имя защиты религиозных ценностей прямо зависит эффективность средств разрешения конкретной конфликтной ситуации, и тогда определение терминов выходит за рамки теоретических дискуссий.

1. Квалификация преступлений категории «Hate crime» в государствах западного права

В разных странах и в разные времена было дано много разных юридических и научных определений понятию «экстремизм». Доктор Питер Т. Коулман и доктор Андреа Бартоли в своей работе «Addressing Extremism»² дали краткий обзор предлагаемых определений этого понятия:

«Экстремизм» – это на самом деле сложное явление, несмотря на то, что его сложность часто бывает трудно увидеть и понять. «Проще всего определить его как деятельность (а также убеждения, отношение к чему-то или кому-то, чувства, действия, стратегии) личности, далёкие от обычных, общепринятых. В обстановке конфликта он проявляется как демонстрация жесткой формы разрешения конфликта. Однако обозначение видов деятельности, людей и групп как «экстремистских», а также определение того, что следует считать «обычным» или «общепринятым», – это всегда субъективный и политический вопрос».

Резолюция Парламентской ассамблеи Совета Европы, принятая в 2003 году, содержит следующее международно-правовое определение:

«Экстремизм представляет собой форму политической деятельности, явно или исподволь отрицающую принципы парламентской демократии и основанную на идеологии и практике нетерпимости, отчуждения, ксенофобии, антисемитизма и ультранационализма»³.

Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 15 июня 2001 г. (вступила в силу в России 23 марта 2003 г.) дает следующее определение понятия «экстремизм» (п. 3 ч. 1 ст. 1):

«Экстремизм – это какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них, и преследуемые в уголовном порядке в соответствии с национальным законодательством сторон».

Но при множестве существующих вариантов определений не раскрыта с достаточной четкостью и глубиной сущность экстремистской идеологии, лежащей в основе экстремистских действий. В результате подлинно экстремистские действия, мотивированные именно идеологией нетерпимости, легко отождествить с теми или иными радикальными действиями, не имеющими отношения к экстремизму. Определение понятия экстремизма путем простого перечисления объектов, входящих в объем определяемого понятия, вообще вряд ли является логически корректным.

Если отсутствует четкое понимание сущности экстремизма, то включение или невключение определенных действий или явлений в состав понятия экстремизма оказывается абсолютно произвольным занятием. Такое общее и расплывчатое определение экстремизма не может служить надежным критерием квалификации определенных явлений и действий в качестве экстремистских. Неудовлетворенность подобными подходами к определению экстремизма проявляется весьма ярко в политической полемике, когда термин «экстремизм» используется как один из нехороших политических ярлыков или ругательств, которые адресуют друг другу политические оппоненты. Однако эта неудовлетворительность формулировок становится особенно опасной, когда она проникает в юридические документы⁴.

В декабре 2003 г. на совещании Cовета министров ОБСЕ, проходившем в Маастрихте (Нидерланды), государства – участники ОБСЕ признали чрезвычайную опасность преступлений «на почве ненависти»³ и взяли на себя обязательства по борьбе с ними. В частности, государства-участники уполномочили Бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) со штаб-квартирой в Варшаве работать над проблемой преступлений «на почве ненависти». Речь шла, в первую очередь, о создании или об ужесточении национального законодательства, запрещающего дискриминацию по какому-либо социальному или этническому признаку, а равно подстрекательство к совершению преступлений на почве ненависти.

Конкретные решения по экстремистским преступлениям были приняты через год – 7 декабря 2004 г. на заседании Совета министров ОБСЕ в Софии: В развитие его Постоянным советом ОБСЕ были приняты решения № 607 «Борьба с антисемитизмом» и № 621 «Толерантность и борьба с расизмом, ксенофобией и дискриминацией»⁵.

Такое законодательство имеет особую важность, поскольку, прямо порицая мотивы, связанные с социальными или национальными предубеждениями, оно направляет всем, кто готов совершить на такого рода почве преступления, сигнал о том, что нынешние общество и государство не намерены мириться с подобным поведением. Немаловажно в этом аспекте и то, что, признавая право потерпевших на компенсацию причиненного им преступлением ущерба, законы о борьбе с «преступлениями на почве ненависти» доводят до сознания этих потерпевших и общин (сообществ), к которым они принадлежат, тот важнейший для них факт, что действующая система государственного уголовного правосудия реально готова их защищать.

Разумеется, законодатель должен обеспечить контроль за точным исполнением и применением своих законов, особенно в сфере борьбы с экстремистскими преступлениями. Если законодательство, регулирующее борьбу с такими преступлениями, не применяется или применяется неэффективно, это подрывает уважение ко всем законам вообще и не позволяет реально претворять в жизнь принцип верховенства права в социальной жизни.

Развитие юридической науки в Европе привело к существованию двух подходов к пониманию преступлений на почве экстремизма. Словосочетание «преступление ненависти» (Hate crime) впервые появилось в 1985 г.: Джон Конирс, Барбара Кенели и Марио Бьяджи опубликовали работу «Hate Crime Statistics Act». В 1989 г. была издана статья Джона Лео «Hate politics». Одна из первых работ (1991) была посвящена насилию в отношении геев и лесбиянок. В начале 90-х гг. минувшего столетия термин «Hate crime» приобрел легалистский (правовой) характер, включая принятие законодательных актов.

Криминализации со стороны законодателя подверглось, прежде всего, насилие по мотивам расизма, антисемитизма, а также гомофобии – враждебного отношения к гомосексуалистам. Так, в США к группам, совершающим преступления ненависти, были отнесены неонацисты, скинхеды и Ку-Клукс-Клан. Прошло немного времени, и стал нарастать вал литературы, посвященной проблеме преступлений, совершаемых по мотивам национальной, расовой, религиозной ненависти и на почве гомофобии.

В действительности преступления по мотивам расовой, национальной, религиозной ненависти или вражды – «преступления ненависти» – были всегда. Достаточно вспомнить многочисленные религиозные войны, крестовые походы, межнациональные и межэтнические конфликты, погромы и преследования на почве антисемитизма⁶.

Hate crimes – уголовные деяния, совершенные по мотиву предубеждения, т.е. любые уголовные правонарушения, направленные против какого-либо лица или группы лиц по причине их этнической принадлежности, расы, вероисповедания или другого признака. Это, к примеру, акт запугивания, причинение ущерба имуществу, вандализм, нападение, убийство или любое иное уголовное деяние по указанным выше мотивам.

Самым важным критерием при квалификации деяния в качестве относящегося к преступлениям ненависти (hate crimes) является мотивпредубеждения у субъекта как признак выбора жертвы.

Следует сказать еще об одном довольно распространенном ныне в Европе виде преступлений экстремистской направленности – сталкерстве (stalkers – преследователи). Речь идет о людях, которые преследуют других людей (изводят их ночными оскорбительными звонками, иным образом делают их жизнь невыносимой). Жертвами могут быть некогда близкие люди (бывшая жена, родственники, коллеги), но подчас – и вовсе незнакомые лица. В практике «сталкеры» – это зачастую лица с отклонениями в психике (крайняя завистливость, злобная мстительность или иного рода крайняя нетолерантность, граничащая с патологией). Как видим, в случае сталкерства мотив ненависти к определенной социальной или национальной группе может замещаться мотивом личной неприязни субъекта по отношению к преследуемым лицам¹. В нашей стране эти действия не выделены в подвид экстремистских преступлений, в законодательстве же большинства зарубежных стран Европы и Америки они предусмотрены именно в таком качестве.

В целом в Европе сбор данных о количестве и видах hate crimes осуществляют такие органы, как полиция, прокуратура, министерство юстиции, министерство внутренних дел, ведомство статистики, ибо установить указанный мотив преступления достаточно трудно, а без этого нельзя доказать вину преступника именно в преступлении экстремистского характера.

2. Система уголовно-правового противодействия экстремистской и террористической деятельности в Российской Федерации

В соответствии с нормой п. 2 ст. 3 Федерального закона от 6 марта 2006 года № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» терроризм определяется как «идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий». Согласно п. 2 указанной статьи террористическая деятельность включает в себя:

– организацию, планирование, подготовку, финансирование и реализацию террористического акта;

– подстрекательство к террористическому акту; организацию незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для реализации террористического акта, а равно участие в такой структуре;

– вербовку, вооружение, обучение и использование террористов;

– информационное или иное пособничество в планировании, подготовке или реализации террористического акта;

– пропаганду идей терроризма, распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности.

Пунктом 3 рассматриваемой статьи закона террористический акт определен как «совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях».

В соответствии с п. 4 указанной статьи закона противодействие терроризму включает в себя деятельность органов государственной власти и органов местного самоуправления, а также физических и юридических лиц по:

– предупреждению терроризма, в том числе по выявлению и последующему устранению причин и условий, способствующих совершению террористических актов (профилактика терроризма);

– выявлению, предупреждению, пресечению, раскрытию и расследованию террористического акта (борьба с терроризмом);

– минимизации и (или) ликвидации последствий проявлений терроризма.

В соответствии с нормой ст. 1 Федерального закона от 25 июля 2002 года № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» экстремистская деятельность (экстремизм) определяется как:

– насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;

– публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;

– возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;

– пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;

– нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;

– воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения;

– воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения;

– совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте «е» части первой статьи 63 Уголовного кодекса Российской Федерации;

– пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения;

– публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения;

– публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением;

– организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению;

– финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что экстремистская деятельность является, в нормативном и фактическом (правоприменительном) аспектах, более широким понятием, иначе – охватывает и включает в себя террористическую деятельность. Иначе – всякая террористическая деятельность является экстремистской, однако экстремистская деятельность может иметь и не террористические проявления. Общими значимыми чертами (признаками) террористической и экстремистской деятельности являются:

1) доминирующей (решающей) роли идеологических (иначе – информационно-психологических⁷) мотиваций к осуществлению всей деятельности;

2) потребность в наличии внешнего противника («врага») – личности, группы, народа, государства и т.д., борьба с которым и победа над которым составляет смысл осуществляемой деятельности;

3) приверженность идеологии насилия как средству достижения поставленных целей (для субъектов террористической деятельности – в теории и на практике, для иных субъектов экстремистской деятельности – преимущественно в теории.

При этом в контексте методологии науки уголовного права – конструкции состава преступления и общих правил квалификации преступлений⁸, террористическая деятельность характеризуется более широким кругом объектов преступного посягательства. По смыслу норм уголовного закона (диспозиции ст.ст. 205¹ – часть первая и примечание 1, 205³, 205⁴ – часть первая) множественными видовыми и родовыми объектами преступлений террористической направленности являются общественные отношения в сфере обеспечения и защиты⁹:

I. Общественной безопасности (родовой объект – общественная безопасность и общественный порядок) – для составов преступлений, предусмотренных ст.ст. УК РФ 205 (террористический акт), 205¹ (содействие террористической деятельности), 205² (публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма), 205³ (прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности), 205⁴ (организация террористического сообщества и участие в нем), 205⁵ (организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации), 206 (захват заложника), 208 (организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем), 211 (угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава). По смыслу норм ст.ст. 205¹ (примечание 1) , 205⁴ и 205⁵ УК РФ, к преступлением террористической направленности следует отнести также и предусмотренную ст. 210 УК РФ организацию преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней) – в случае, если такое сообщество или организация созданы для совершения хотя бы одного из указанных в примечании 1 к ст. 205¹ УК РФ преступлений.

II. Основ конституционного строя и безопасности государства (родовой объект – государственная власть) – для составов преступлений, предусмотренных ст.ст. УК РФ 277 (посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля), 278 (насильственный захват власти или насильственное удержание власти) и 279 (вооруженный мятеж).

III. Мира и безопасности человечества (являются одновременно видовым и родовым объектом – в соответствии с главой 34 и разделом XII УК РФ) – для состава преступления, предусмотренного ст. 360 (нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой) УК РФ¹⁰.

I. Против основ конституционного строя и безопасности государства (родовой объект – государственная власть) – для составов преступлений, предусмотренных ст.ст. УК РФ 280 (публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности), 280¹ (публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации, 282 (возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства), 282¹ (организация экстремистского сообщества), 282² (организация деятельности экстремистской организации), 282³ (финансирование экстремистской деятельности);

II. Против мира и безопасности человечества – для состава преступления, предусмотренного ст. 354¹ (реабилитация нацизма) УК РФ¹¹;

III. Террористические преступления (преступления террористической направленности), предусмотренные ст.ст. 205-206, 208, 211, 277-279 и 360 УК РФ, подробно перечисленные выше следует квалифицировать одновременно и как преступления экстремистской направленности – по смыслу нормы пункта 1 ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности», включающей «насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, публичное оправдание терроризма и иную террористическую деятельность» в понятие экстремистской деятельности (экстремизма), хотя бы диспозиции указанных норм уголовного закона и не включали указаний на признак, предусмотренный пунктом «е» части первой ст. 63 УК РФ – «мотив(ы) ненависти или вражды…».

В диспозициях ст.ст. 280, 280¹, 282¹-282³ УК РФ также отсутствует прямое указание на признак «мотивов ненависти или вражды…», однако указанные составы преступлений имеют экстремистскую направленность по смыслу нормы ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности». В то же время они не могут квалифицироваться и как террористические (имеющие террористическую направленность) – поскольку не включают признаков терроризма и террористической деятельности – по смыслу норм пунктов 1 и 2 ст. 3 Федерального закона «О противодействии терроризму».

В связи с изложенным, представляется дискуссионным включение в ст. 24 (часть первая и вторая) Федерального закона «О противодействии терроризму» организации, подготовки и совершения преступлений, предусмотренных ст.ст. 280, 282¹-282³ УК РФ в число оснований для признания организации террористической (наряду с указанными выше составами иных преступлений, имеющих очевидную террористическую направленность) – при том, что организация, подготовка и совершение преступлений, предусмотренных ст.ст. 280, 282¹-282³ УК РФ является, безусловно, основанием для признания организаций экстремистскими, с применением к ним мер ответственности в соответствии со ст. 9 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»¹².

Применительно к социально-деструктивным информационно-пси­хо­ло­гическим воздействиям, в прикладном правовом аспекте, актуальной задачей является выработка подходов к определению границ объективного вменения: разграничению:

– действий или бездействий информационно-психологической направленности, явно образующих состав или являющих собой способ совершения преступления или правонарушения;

– социально-негативных проявлений, создающих общественно-опас­ные последствия, но оставляющих неочевидными возможности привлечения лиц, реализовавших данные проявления (организаторов и исполнителей) к уголовной или административной ответственности.

2.3. Уголовно-правовые аспекты профилактики и противодействия экстремистским и террористическим проявлениям (вопросы совершенствования федерального законодательства на основе результатов компаративистского анализа)

Представленный в ст.ст. 205¹ (часть первая и примечание 1), 205³, 205⁴ (часть первая) УК РФ перечень преступлений террористической направленности расширенно воспроизведен также в частях первой и второй ст.24 (ответственность организаций за причастность к терроризму) Федерального закона «О противодействии терроризму» и может, в первом приближении, рассматриваться как исчерпывающий. При этом к числу террористических могут быть отнесены и иные преступлении, предусмотренные нормой пункта «р» части первой ст. 63 УК РФ – совершенные в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма В таком толковании перечень террористических преступлений приобретает характер открытого¹³.

Аналогичный перечень составов преступлений экстремистской направленности нормами УК РФ и Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» не закрепляется. В соответствии с примечанием 2 к ст. 282¹ УК РФ под преступлениями экстремистской направленности понимаются преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части УК РФ и пунктом «е» части первой ст. 63 УК РФ¹⁴. По смыслу данной нормы уголовного закона перечень преступлений экстремистской направленности является открытым и охватывает более широкий круг видовых и родовых объектов – критерием для отнесения в правоприменительной практике конкретного события преступления к категории экстремистских должен являться признак «мотив» субъективной стороны преступления. В то же время, по смыслу нормы ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности», объективная сторона ряда предусмотренных уголовным законом составов преступлений изначально предполагает их экстремистскую направленность:

Нормы УК РФ (примечание 1 к ст. 205¹ и часть первая ст. 205⁴) и Федерального закона «О противодействии терроризму» (части первая и вторая ст. 24) в системной связи с нормой пункта 1 ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» относят к числу террористических и, соответственно, экстремистских также преступления, предусмотренные ст. 220 (незаконное обращение с ядерными материалами или радиоактивными веществами) и ст. 221 (хищение либо вымогательство ядерных материалов или радиоактивных веществ) УК РФ. Отнесение указанных составов преступлений к категории террористических очевидным образом обусловлено высшей степенью общественной опасности террористического акта, совершенного с использованием указанных материалов и веществ. При этом, по мнению автора настоящей работы, такое отнесение требует дополнительного нормативного обоснования – включения в упомянутые акты законодательства (в тексты статей либо в примечания к ним) положений о том, что данные преступления признаются террористическими и (или) экстремистскими в случае использования указанных материалов и веществ в целях осуществления террористической либо экстремистской деятельности. В иных случаях эти деяния должны признаваться преступлениями против общественной безопасности, имеющими общеуголовный характер.

Сами наименования и диспозиции норм указанных статей уголовного закона представляется целесообразным изложить в редакциях «незаконное обращение с ядерными и специальными неядерными служащих исходными для производства ядерных материалов) материалами, радиоактивными веществами и (или) радиационных источников» и «хищение либо вымогательство ядерных и специальных неядерных служащих исходными для производства ядерных материалов) материалов, радиоактивных веществ и (или) радиационных источников» соответственно; дополнив ст. 220 УК РФ примечанием:

«Для целей настоящего Кодекса перечень ядерных и специальных неядерных (служащих исходными для производства ядерных материалов) материалов и радиоактивных веществ устанавливается законодательством Российской Федерации об использовании атомной энергии и о радиационной безопасности. Под радиационными источниками понимаются комплексы, установки, аппараты, оборудование и изделия, в которых содержатся радиоактивные вещества или генерируется ионизирующее излучение».

В контексте сказанного обоснованным представляется, с учетом указанного признака высшей степени общественной опасности, отнесение к категории террористических преступлений также:

– предусмотренное частью второй ст. 226 УК РФ хищение либо вымогательство ядерного, химического или других видов оружия массового поражения, а равно материалов или оборудования, которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения – изложив окончание указанной нормы в редакции «…которые могут быть использованы при создании и (или) применении оружия массового поражения»;

– предусмотренные ст. 355 УК РФ разработка, производство, накопление, приобретение или сбыт химического, биологического, токсинного, а также другого вида оружия массового поражения, запрещенного международным договором Российской Федерации. Диспозицию указанной статьи представляется обоснованным изложить в редакции: «Разработка, производство, накопление, приобретение или сбыт химического, биологического, токсинного, а также другого вида оружия массового поражения и (или) средств его применения, запрещенного международным договором Российской Федерации, равно как и осуществление указанных действий в отношении ядерного оружия лицами, не уполномоченными на то федеральным законом», дополнив примечанием:

«Для целей настоящего Кодекса под средствами применения оружия массового поражения понимаются средства его доставки или средства распространения поражающих компонентов в окружающей среде. Радиологическим оружием признаются устройства, которые могут быть использованы для распространения в окружающей среде радиоактивных веществ»¹⁵.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Экстремизм и терроризм являются источниками угроз международному миру и безопасности, развитию дружественных отношений между государствами, сохранению территориальной целостности государств, их политической, экономической и социальной стабильности, а также осуществлению основных прав и свобод человека и гражданина, включая право на жизнь.

2. В уголовно-правовом аспекте видовыми объектами посягательства в составах экстремистских и террористических преступлений являются общественная безопасность основы конституционного строя и безопасность государства (родовой объект – государственная власть), мир и безопасность человечества.

3. Экстремизму присущи такие сущностные признаки, как: – отрицание инакомыслия и нетерпимость к сторонникам иных взглядов (политических, экономических, конфессиональных и др.); – попытки идеологического обоснования применения насилия по отношению не только к активным противникам, но и к любым лицам, не разделяющим убеждения экстремистов.

4. Признаками информации экстремистского толка являются:

– формирование и подкрепление негативного стереотипа, отрицательного образа представителей какой-либо социальной группы (например, перенос различного рода негативных характеристик отдельных представителей на всю этническую или религиозную группу);

– приписывание враждебных действий и опасных намерений представителям какой-либо социальной группы (например, возложение вины и ответственности за деяния отдельных представителей на всю расовую или национальную группу);

– побуждение к действиям против какой-либо социальной группы по признакам национальности, религии и т. п. (например, требования вытеснить из различных сфер деятельности лиц определенной национальности, религии и т.д.).

5. В самом общем смысле терроризм – это преступная деятельность, выражающаяся в устрашении населения и органов власти с целью достижения преступных намерений. Одной из криминологических характеристик терроризма является его глобализация, выход на международную арену целого ряда транснациональных террористических организаций. Для современного терроризма характерно также несовпадение круга лиц, в отношении которых применяется конкретное насилие (например, заложников), и лиц, на которых одновременно оказывается психологическое воздействие в целях их склонения к определенному, выгодному для террориста, поведению. Важной особенностью современного терроризма является публичный (рассчитанный на массовое восприятие, на устрашение) характер действий террористов.

6. Личности террориста присущи черты насильственного преступника с эгоистически превалированием собственного значения, с пренебрежением к иным людям, их правам и законным интересам. Мотивами их поведения служит корысть, месть, несогласие с политическими решениями, общепризнанными духовными установлениями общества, а в отдельных случаях – даже молодежная романтика.

7. В соответствии с нормами ст. 4 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» и части третьей ст. 5 Федерального закона «О противодействии терроризму» федеральные органы исполнительной власти, органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления осуществляют противодействие соответственно экстремистской и террористической деятельности в пределах своей компетенции и полномочий.

Согласно ст. 5 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» в целях противодействия экстремистской деятельности федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов Российской Федерации, органы местного самоуправления в пределах своей компетенции в приоритетном порядке осуществляют профилактические, в том числе воспитательные, пропагандистские, меры, направленные на предупреждение экстремистской деятельности.

Список правовых актов и литературы

1.	Конституция Соединенных Штатов Америки, 17 октября 1787 года. - приводится в переводе на русский язык по кн.: Бойченко Г.Г. Конституция Соединенных Штатов Америки. Толкование и применение в эпоху империализма. – М.: 1959.
2.	Уголовный кодекс Французской Республики (по состоянию на 1 июля 2000 года). / URL crimpravo.ru/codecs/france/2.doc, Дата обращения – 25.10.2016.
3.	Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // СЗ РФ. 1996, N 25, ст. 2954.
4.	Федеральный закон от 25 июля 2002 года № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». // СЗ РФ 2002 г. , N 30, ст. 3031.
5.	Федеральный закон от 6 марта 2006 года № 35-ФЗ «О противодействии терроризму». // СЗ РФ. 2006 г. , N 11 , ст. 1146.
6.	С.С. Алексеев. Право - Азбука, Теория, Философия, Опыт комплексного исследования». // URL http://lib.rus.ec/b/278997/read. Дата обращения 11.01.2013.
7.	С.С. Алексеев (ред.), Архипов С.И., Корельский В.М. и др. Теория государства и права. // URL http://lib.rus.ec/b/65984/read. Дата обращения 11.01.2013.
8.	Батыр К.И., Исаев И.А. История государства и права зарубежных стран. М.: 2007.
9.	Бибило В.Н. Судебные системы зарубежных государств : учеб.-метод. пособие для студентов юрид. спец. БГУ / В. Н. Бибило. – Минск : БГУ, 2012. – 93 с.
10.	Боботов С В., Жигачев И.Ю. Введение в правовую систему США. – М.: 1997.
11.	Гилинский Я. «Преступления ненависти»: история, теория, реальность //URL http://www. intelros.ru/2007/04/20/jakov_gilinskij j_prestuplenij a_nenavisti_istorij a_teorij a_realnost.html.
12.	Графский В. Г. Всеобщая история права и государства: Учебник для вузов. - 2-е изд., перераб. и доп. — М.: 2007.
13.	Иванов С.А. Нормативные правовые акты Российской Федерации: Учебное пособие. – М.: 2004.
14.	История государства и права зарубежных стран. Часть 1. Учебник для вузов. Под ред. проф. Крашенинниковой Н.А и проф. Жидкова О. А.- М.: 1996.
15.	Коллектив авторов, руководитель - Страшун Б.А. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: Америка и Азия. – М.: 2001.
16.	Маклаков В. В. Судебная власть во Франции. Новое законодательство. ИНИОН РАН. — 2007.
17.	Оперативно-разыскная аналитика (ответ современным угрозам; монография / А.С. Овчинский. М.: издательский дом Шумиловой И.И., 2015. – 108 с. (Библиотека оперативника (открытый фонд).
18.	Ответственность за нарушение избирательных прав граждан в законодательстве зарубежных стран. — М.: 2005. (Издательская серия «Зарубежное и сравнительное избирательное право»).
19.	Попова Е.Э. Общественное мнение как средство формирования уважительного отношения к обществу в процессе исправления осуждённых. - Уголовная и уголовно-исполнительная политика на современном этапе развития общества и государства: отечественный и зарубежный опыт: материалы междунар. науч.-практ. конф., Владимир 29-30 нояб. 2012 г. /Федер. служба исполн.наказаний, Владим. юрид. ин-т Федер. службы исполн. наказаний; [редкол.: С.Н.Емельянов (пред.) и др.]. – Владимир: ВЮИ ФСИН России, 2013.
20.	Попова Е.Э. Привлечение представителей религиозных организаций к исправительной работе с осуждёнными за преступления экстремистской и террористической направленности. – Сборник материалов научно-практической конференции «Деструктивное влияние террора на политическую систему и правовую среду российского государства». – Москва, Международный юридический институт, 11 ноября 2016 года.
21.	Соловьев А.А. Французская модель административной юстиции: Монография / Кафедра «Административное и информационное право» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации. – М., 2014. – 242 с.
22.	Уголовное законодательство зарубежных стран в борьбе с экстремизмом: сравнительно-правовое исследование / И.С. Власов, Н.А. Голованова, В.Ю. Артемов и др.; отв. ред. И.С. Власов. – М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации; КОНТРАКТ, 2014. – 136 с.
23.	Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник / Под ред. Н.Г. Кадникова.  Москва: Юриспруденция. 2013.
24.	Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник. / Под ред. проф. Б.В. Здравомыслова. – изд. 2-е, перераб. и .доп. – М.: 2000.
25.	Чиркин В.Е. Конституционное право зарубежных стран: Учебник. М.: 2003.
26.	Яхъяев М.Я. Истоки и причины существования экстремизма как негативного социального явления // URL http://www.ekstremizm.ru/biblioteka/item/187-istoki-iprichiny-ekstremizma. См. URL http: //www/osce/org/documents/pc/2004/07/3374_ru/.
26.	Coleman Peter T., Bartoli Andrea. Addressing Extremism (англ.) (PDF). The International Center for Cooperation and Conflict Resolution (ICCCR), Teachers College, Columbia University // The Institute for Conflict Analysis and Resolution (ICAR), George Mason University.
27.	РЕЗОЛЮЦИЯ ПАСЕ 1344 (2003) «Об угрозе для демократии со стороны экстремистских партий и движений в Европе» // URL http://www.coe.int/t/r/parliamentary_assembly/%5 Brussian_ documents%5D/%5B2003%5D/%5BSept_2003%5D/Res%201344%20Rus.asp.
28.	Резолюция Комиссии ООН по правам человека о правах на свободу убеждений и их свободное выражение. – принята Комиссией ООН по правам человека 23 апреля 2002 гда на 58-й сессии, без голосования. - URL http://www.hri.ru/docs/?content=doc&id=189. Дата публикации 17.04.2003, дата обращения 10.06.2014.
29.	Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации». – URL http://www.vsrf.ru/vscourt_detale.php?id=1177/. - Дата обращения 11.01.2014. – Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, декабрь 2003, N 12; Российская газета, 2 декабря 2003 г. N 244.
30.	Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 года №11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности». Опубликовано: 4 июля 2011 года в "РГ" - Федеральный выпуск №5518. - URL http://www.rg.ru/2011/07/04/vs-dok.html. Дата обращения – 11.06.2015. Вступает в силу:28 июня 2011 года.
31.	Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 февраля 2012 года № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности». Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации № 4 2012 года.

1См. Уголовное законодательство зарубежных стран в борьбе с экстремизмом: сравнительно-правовое исследование / И.С. Власов, Н.А. Голованова, В.Ю. Артемов и др.; отв. ред. И.С. Власов. – М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации; КОНТРАКТ, 2014. – 136 с.

2См. Coleman Peter T., Bartoli Andrea. Addressing Extremism (англ.) (PDF). The International Center for Cooperation and Conflict Resolution (ICCCR), Teachers College, Columbia University // The Institute for Conflict Analysis and Resolution (ICAR), George Mason University.

3РЕЗОЛЮЦИЯ ПАСЕ 1344 (2003) «Об угрозе для демократии со стороны экстремистских партий и движений в Европе» // URL http://www.coe.int/t/r/parliamentary_assembly/%5 Brussian_ documents%5D/%5B2003%5D/%5BSept_2003%5D/Res%201344%20Rus.asp.

4См.: Яхъяев М.Я. Истоки и причины существования экстремизма как негативного социального явления // URL http://www.ekstremizm.ru/biblioteka/item/187-istoki-iprichiny-ekstremizma.

5 См. URL http: //www/osce/org/documents/pc/2004/07/3374_ru/.

6См. Гилинский Я. «Преступления ненависти»: история, теория, реальность //URL http://www. intelros.ru/2007/04/20/jakov_gilinskij j_prestuplenij a_nenavisti_istorij a_teorij a_realnost.html.

7 См. Оперативно-разыскная аналитика (ответ современным угрозам; монография / А.С. Овчинский. М.: издательский дом Шумиловой И.И., 2015. – 108 с. (Библиотека оперативника (открытый фонд).

8 См. Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник / Под ред. Н.Г. Кадникова.  Москва: Юриспруденция. 2013.; Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник. / Под ред. проф. Б.В. Здравомыслова. – изд. 2-е, перераб. и .доп. – М.: 2000. Термин «преступления террористической направленности» следует рассматривать как доктринальный – в отличии от закрепленного нормой ст. 282¹ (часть первая и примечание 2) и ст. 2823 (часть первая) УК РФ термина «преступления экстремистской направленности».

9 Вопросы квалификации и предупреждения административных правонарушений и иных деликтов экстремистской и (или) террористической направленности требуют углубленного рассмотрения в рамках самостоятельной работы.

10С учетом сказанного выше в данную категорию целесообразно включить и состав преступления, предусмотренного ст. 355 (разработка, производство, накопление, приобретение или сбыт оружия массового поражения) УК РФ.

11^Пропаганда либо публичное демонстрирование, изготовление или сбыт в целях пропаганды либо приобретение в целях сбыта или пропаганды нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, либо иных атрибутики или символики, пропаганда либо публичное демонстрирование которых запрещены федеральными законами образуют состав административного правонарушения, предусмотренного ст. 20.3 КоАП РФ.

12Можно предположить, что включение ст.ст. 280, 282¹-282³ УК РФ в перечень ст. 24 Федерального закона «О противодействии терроризму» явилось результатом технической ошибки при работе над проектом данного федерального закона.

13В действующей редакции ст. 24 Федерального закона «О противодействии терроризму» перечень включает также ст.ст. 280, 2821-2823 УК РФ.

14Аналогично – в ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности».

15Формулируя предложения по внесению измени1 и дополнений в ст.ст. 220, 221, 225 часть вторую и 355 УК РФ автор руководствуется опытом своей работы в системе Минатома России / Госкорпорации Росатом.

Код для цитирования: Скопировать