IX Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2017

 

Всякое развитие, что подтверждено общественной практикой, включает в себя и процесс разрешения противоречий и в то же время сопровождается возникновением новых противоречий. При этом, обладая всеобщностью, в плане причины и источника развития всего сущего, противоречия имеют разные формы существования и по-разному проявляются в различных сферах бытия социоисторических организмов, в познавательной и преобразовательной деятельности людей¹.

При этом глубокие социальные изменения, происходящие в мире в начале ХХI века, заставляют по-новому взглянуть на ряд феноменов, исследованию которых ранее уделялось недостаточно внимания. Один из них – деструктивная деятельность человека. Разрушительная сторона человеческой природы особенно ярко проявилась в ХХ веке: массовые убийства, революции, войны, многочисленные террористические акты. Призванные способствовать снижению деструктивности моральные, религиозные и правовые нормы не в состоянии полностью предотвратить ее. Даже самые комфортные условия существования не приводят к снижению деструктивности, причем она проявляется не только в отношении людей друг к другу: и природная среда, и памятники культуры, и простейшие предметы подвергаются бессмысленному разрушению. Учитывая современный уровень развития техники и технологии, деструктивная деятельность в настоящее время представляет реальную угрозу не только для отдельных социальных групп, но и для всего человечества².

Разрушительные наклонности регулярно привлекали внимание исследователей, но лишь в XX веке были предприняты научные попытки рассмотрения деструктивности. Биологи, генетики, психологи, психиатры, сексопатологи, историки, юристы касались различных аспектов проявления деструктивности (убийство, самоубийство, война, террористическая деятельность и др.). Однако непосредственно рассмотрению деструктивности посвящена лишь одна фундаментальная работа – книга Э. Фромма «Анатомия человеческой деструктивности»³.

На микросоциальном уровне (индивидуумов и малых групп) у понятия «деструктивное поведение» много определений. Свои дефиниции дают психологи и социологи, используя привычные им термины. Однако существует одно определение, которое поймет любой человек: деструктивное поведение – поведение разрушительное. В чем же оно проявляется? Что при этом пытается разрушить человек? Основные проявления деструктивности Ученые провели множество исследований этой проблемы, ими достаточно хорошо изучены паттерны поведения, которое может классифицироваться как деструктивное. Человека, поведение которого считается разрушительным, отличают следующие черты: агрессия и жестокость по отношению к окружающим; враждебность при общении; склонность разрушать материальные предметы и вещи; желание расстроить сложившийся уклад жизни близких ему людей; неспособность испытывать эмоции и чувства (может быть постоянной, а может появляться лишь время от времени); угроза жизни как чужой, так и собственной.

Психологи выделяют две основные формы деструктивности: делинквентную – к ней относятся поступки, противоречащие правовым нормам, к примеру, нарушения дисциплины, противоправные нарушения и девиантную –поведение, которое противоречит нормам нравственности, к примеру, наркомания и алкоголизм, попытки покончить жизнь самоубийством.

В психологии разрушительное поведение часто называют отклоняющимся. Однако ни одно отклонение не возникает без причины. Что же является тем основанием, на котором складываются первые признаки деструктивного поведения? Считается, что причина может заключаться в дурной наследственности. У людей, чьи поступки носят асоциальный характер, часто один из родителей проявлял признаки деструктивности. Однако вопрос о соотношении наследственности и среды здесь остается открытым. В семьях, члены которых проявляют деструктивные формы поведения, и воспитание часто бывает соответствующим. К тому же ребенок вынужден постоянно наблюдать асоциальное поведение родителей, что не может не оставить свой след на его психике. Таким образом, деструктивное поведение детей обусловливается влиянием семьи. В дальнейшем разрушительность становится неизменной спутницей такого человека. В любой ситуации он будет вести себя асоциально, принося вред себе и окружающим. Однако признаки разрушительности могут проявиться и у взрослого вполне здорового психически человека. К иным причинам появления разрушительного поведения относятся: психические расстройства - в этом случае деструктивность может быть одним из симптомов; тяжелая соматическая болезнь - человек может понять, что ему нечего терять, и начать вести себя разрушительно; неудачи в личных делах - человек чувствует себя униженным, растоптанным и теряет надежду на улучшение ситуации; пристрастие к алкоголю или наркотикам - иногда это не проявление деструктивности, а ее причина: человек ведет себя асоциально, только находясь в состоянии опьянения.

Согласно концепции З. Фрейда, деструктивность свойственна всем человеческим существам, различие касается главным образом ее предметов: другие – это люди или сам носитель деструктивности. Деструктивность – следствие блокировки плодотворной энергии, препятствий на пути к развитию, к самоосуществлению, когда человеку не удается реализовать свой потенциал⁴

Одной из непосредственных причин появления в обществе разрушающих норм является девиантное поведение, которое в свою очередь рождается из отклонений в процессе социализации, регламентируемой определенными нормами. Девиантное поведение, перешагнув определенные масштабы распространения, становятся новой нормой – зачастую нормой деструктивной. Всплеск деструктивных норм, отмеченный в молодежной среде в период перестройки был вызван резким уменьшением роли таких социальных институтов, как семья, образование, религия, армия, и заполнением образовавшегося вакуума стихийными агентами социализации (улица, неконтролируемые СМИ), которые в качестве альтернативы выдвигали мораль и эстетику своей субкультуры, нередко отрицая здоровый образ жизни и приветствуя опасные для здоровья нормы поведения. Растущий индивид, имея небольшой жизненный опыт, малую критичность ума и отсутствие персональной ответственности за чью-то жизнь, вполне может принять предлагаемые альтернативы и усвоить базирующиеся на них деструктивные нормы, нередко увлекающие растущего человека обещаемым удовольствием. В 90-х годах XX века полностью законопослушное поведение превращается в аномалию. Опросы тех лет демонстрируют, что до 90% наших граждан решали «спорные вопросы» с помощью криминальных структур, а в списке институтов, пользовавшихся наибольшим доверием, третье место – после семьи и церкви – занимали криминальные авторитеты⁵

Н. Бойко указывает, что сточником деструктивного поведения часто становится разрыв между социальными ожиданиями и возможностями, например, когда реальное улучшение социальной позиции происходит медленнее, чем растут на то ожидания человека. Это порождает состояние неудовлетворенности, которое может привести к разрушительным действиям. Установлено, что деструктивные действия особенно свойственны личностям «застревающим», к которым относят людей чувствительных, легкоуязвимых, болезненно обидчивых, злопамятных, мстительных. Их отличительной особенностью является высокая тревожность, которая обычно заключается в недовольстве и внутреннем напряжении, беспокойстве, ощущении грозящей опасности, неуверенности в себе⁶.

В собственно философском контексте одним извозможных путей разработки отечественной версии проблемы социальной деструкции может стать обращение к творческому наследию видных представителей Франкфуртской школы – Т. Адорно, М. Хоркхаймера, Г. Маркузе и Э. Фромма. Во Франкфуртской школе проблема человеческой деструктивности рассматривалась прежде всего в рамках следующих вопросов:

– является ли деструктивность индивидов, социальных групп, обществ врожденным свойством или приобретенным в ходе эволюции;

– распространяется ли влияние деструкции от человека к обществу или от группы к отдельному индивиду;

– какими позитивными и негативными функциями обладает деструктивность⁷.

Полнота социологических описаний феномена социальной деструкции в работах представителей Франкфуртской школы сочетается с глубоким анализом механизмов ее воспроизводства. В качестве экономических и политических деструктивных механизмов выступают насилие над природой, прибавочная репрессия, в качестве культурных механизмов – массовое потребление, социальное забывание.

В работах представителей Франкфуртской школы можно выделить разделение исследований на оптимистическую и пессимистическую линии: если Адорно и

Хоркхаймер настроены крайне пессимистично, то Маркузе видит возможности выхода из исторического тупика. Он сужает философский макроуровень, задаваемый «Диалектикой Просвещения» до социального, что дает ему возможность создать антидеструктивный проект, основанный на воспитании многомерности индивидов, на поддержании независимости социальной памяти, на поощрении развития искусства⁸.

На макросоциальном уровне дисфункция и деструкция социальных институтов составляет прямую угрозу государству, системе, в рамках которой существует функциональная и структурная согласованность. Дисфункция социального института может характеризоваться различной степенью серьезности отклонений социальных процессов от нормы и представляет собой весьма масштабное явление, по сути, ставящее под вопрос сам факт наличия в обществе определенного социального инсти-тута. На уровне деструкции речь идет о том, что в рамках определенной сферы социальных от-ношений происходит разрушение структурных оснований, определяющих и упорядочивающих социальный процесс.

В этом отношении речь идет либо о хаотичном протекании социальных процессов в определенной сфере социального бытия, либо об утрате обществом одного из своих структурных элементов. Так, например, разрушение института права в локальной социальной среде ведет к возникновению альтернативных государственному порядку регулятивов - форм регламентации социальных отношений. Более подробные материалы о сущностной взаимосвязи государства и правовой системы, а также политической и идеологической составляющей можно найти в исследованиях Н.В. Нарыкова⁹.

На уровне функциональности социальных групп к процессу деструкции ведет подмена ценностной ориентации. Деструкция одной или нескольких социальных групп в рамках конкретно взятого государства ведет к ситуации кризиса. Это создает благоприятную почву для внутренних деструктивных процессов и ослабляет защитные механизмы. На уровне общественного сознания укореняется мысль о том, что кризис не есть временный процесс, а он есть свойство данного государства.

Таким образом, с позиций теоретического (философского и социально-психологического) анализа следует предположить, что феномен социальной деструктивности выступает как один из факторов высшей степени общественной опасности:

- в объективном аспекте – как угроза безопасности личности, общества и государства: системе общественных отношений, совокупность условий и факторов, обеспечивающих достижение и реализацию целей, ценностей, интересов граждан страны, выбранного её народами пути развития, гарантирующих предотвращение и исключение всех видов агрессии, недопущение вооруженного насилия;

- в субъективном аспекте – как угроза безопасностному сознанию: относительно самостоятельной составляющей общественного сознания отражающей сферу жизнедеятельности личности, общества и государства, которая противодействует различным видам экспансии

и создает условия, реальные отношения по предотвращению агрессии, минимизации угроз и обеспечивает достижения этими субъектами целей позитивного, прогрессивного развития¹⁰

В контексте изложенного, можно предположить наличие существенных совпадений социальной деструкции и экстремистской деятельности – как в части мотивации, так и во внешних проявлениях.

Экстремизму присущи такие сущностные признаки, как: - отрицание инакомыслия и нетерпимость к сторонникам иных взглядов (политических, экономических, конфессиональных и др.); - попытки идеологического обоснования применения насилия по отношению не только к активным противникам, но и к любым лицам, не разделяющим убеждения экстремистов; - апелляция к каким-либо известным идеологическим или религиозным учениям, претензии на их "истинное" толкование или "углубление" и в то же время фактическое отрицание многих основных положений этих учений; - доминирование эмоциональных способов воздействия в процессе пропаганды экстремистских идей; - обращение к чувствам и предрассудкам людей, а не к их разуму; - создание харизматического образа лидеров экстремистских движений, стремление представить этих лиц "непогрешимыми", а все их распоряжения - не подлежащими обсуждению¹¹.

Признаками информации экстремистского толка являются:

1) формирование и подкрепление негативного стереотипа, отрицательного образа представителей какой-либо социальной группы (например, перенос различного рода негативных характеристик отдельных представителей на всю этническую или религиозную группу);

2) приписывание враждебных действий и опасных намерений представителям какой-либо социальной группы (например, возложение вины и ответственности за деяния отдельных представителей на всю расовую или национальную группу);

3) побуждение к действиям против какой-либо социальной группы по признакам национальности, религии и т. п. (например, требования вытеснить из различных сфер деятельности лиц определенной национальности, религии и т.д.)¹².

В плане криминологического анализа можно выделить два вида экстре­мизма:

1) рациональный;

2) иррациональный.

Деяния рациональных экстремистов подлежат логическому объясне­нию. К видам рационального экстремизма относятся:

- политический;

- идеологический;

- националистический;

- религиозный;

- экологический.

Политический экстремизм может найти свое выражение в террористиче­ских актах, революционной борьбе, гражданской или мировой войне.

С политическим экстремизмом тесно связан идеологический экстремизм, в отдельных случаях два этих типа совмещаются. Разновидностью данного ти­па является криминальный экстремизм, который проявляется в отчаянном от­стаивании представителями преступного мира криминальной идеологии и криминального образа жизни. Криминальный экстремизм нередко проявляет себя как ответная реакция преступного мира на ужесточение борьбы с пре­ступностью. Одним из главных факторов криминального экстремизма являет­ся профессиональная преступность с ее атрибутами: криминальной субкуль­турой и криминальной средой.

Крайние формы национализма проявляются в погромах, мятежах, гено­циде, развязывании мировых войн. В основе национализма, как правило, ле­жат представления об исключительности определенной нации (например, германский национал-социализм, сионизм) или об ущербности какой-то на­ции (антисемитизм). В отдельных случаях национализм оказывается реакци­ей на подавление национального самосознания и национальное унижение. Более масштабным вариантом национализма является расизм, в 70-х гг. быв­ший острейшей проблемой в США. Сегодня расистские движения становят­ся популярными и в России (так называемое движение бритоголовых и т.п.) - беспричинные избиения африканцев, китайцев, вьетнамцев подчас оказы­ваются проявлением данного вида экстремизма.

Религиозный экстремизм может проявиться как в организации террорис­тических акций, так и в развязывании агрессивной войны. Одним из направ­лений религиозного экстремизма является тоталитарное сектантство, которое в отдельных случаях ничем не отличается от рабства или организованной пре­ступности, маскирующейся с помощью религиозной фразеологии (например, японская секта Аум Сенрике, имевшая филиалы в России, готовила проведе­ние массовых акций устрашения применением оружия массового поражения, несколько таких акций им удалось провести в метро японской столицы). Пси­хические заболевания лиц, вступивших в эти секты, оказываются, с одной стороны, следствием религиозного психического насилия, а с другой - фак­тором экстремистских акций.

Экологический экстремизм - достаточно «перспективное» направление экстремизма, набирающее силу в развитых странах мира. Он проявляется в различных действиях; От «безобидного» повреждения одежды из натуральной кожи, до разгрома исследовательских центров, где проводят эксперименты над животными и физического устранения тех, кто причиняет вред экологии. Причиной экологического экстремизма является безразличие государства и общества к экологическим проблемам, живучесть антиэкологических тради­ций, безразличие людей к проблемам защиты природы. Любовь к природе и отчаяние толкают защитников окружающей среды к радикальным акциям.

Идеологический и религиозный характер политической мотивации экстремистской и террористической деятельности в чис­том виде встречаются достаточно редко. Как правило, к ним примешивается мотив корыстной или иной личной заинтересованности. В отдельных случаях политическая мотивация объединяет и идеологические, и религиозные, и ко­рыстные установки. Это единство бывает органичным - в каждом деле и во всяком побуждении человека присутствует личный интерес. Нередко идеоло­гические и религиозные мотивы оказываются лишь прикрытием корысти или иной личной заинтересованности (карьеризма, мести и т.п.). По этому пово­ду Д. Карнеги заметил, что у человека часто бывают два мотива для того или иного поступка: один, который красиво выглядит, и второй - подлинный.

Властные полномочия, как правило, сопряжены с распределением опре­деленных ресурсов (в том числе и в личных интересах), а также предполага­ют комфортность бытия. Поэтому в мотивации, связанной со стремлением к власти или удержанием ее, достаточно сложно отделить политический мотив от корыстного.

Нередко религиозно-националистические идеи оказываются лишь инст­рументом захвата политической власти в государстве или регионе. Организа­торы таких политических акций криминального характера руководствуются корыстными мотивами, а непосредственные исполнители могут добросовест­но заблуждаться и совершать кровавые злодеяния в националистическом или религиозном исступлении. В этом отношении достаточно показательны со­бытия в Чечне: «Националистическая чеченская религиозно-мусульманская идея является скорее всего дымовой завесой для обмана народа, укрепления преступного режима и чеченской организованной преступности, поддержи­ваемых криминальными кругами России. Нельзя исключать участия в этом внешних и внутренних сил, заинтересованных в разрушении России. Для такого вывода имеется множество прямых и косвенных доказательств¹³.

Иррациональные экстремисты совершают внешне бессмысленные дея­ния, для выявления глубинных истоков которых требуется серьезный анализ.

К видам иррационального экстремизма могут быть отнесены:

- молодежные движения протеста (хиппи, панки, вандалы, общины нар­команов и т.п.);

- психопатический экстремизм;

- спортивный экстремизм;

- культурный экстремизм.

Колоссальный ущерб общественной безопасности причиняет молодеж­ный экстремизм, выливающийся в массовые погромы и акции вандализма, массовые беспричинные драки между представителями различных кварталов одного города или разных городов, различных групп (например, люберы про­тив панков). Молодежный экстремизм оказывает деморализующее влияние на молодое поколение, способствует расцвету наркомафии и пополняет бое­вые структуры организованной преступности. Он легко трансформируется в политический и националистический экстремизм. Нередко его инициируют и поддерживают (организационно и финансово) политические и криминаль­ные структуры, которые манипулируют молодыми людьми в своих целях.

Психопатический экстремизм проявляется в массовых беспричинных убийствах. В школах Америки этот вид экстремизма постепенно становится нормой. Исходя из настойчивых попыток наших политических лидеров не­критически копировать американский опыт, появление этого феномена мож­но ожидать и в России. Впрочем, в российских Вооруженных Силах, так же как и в американских школах, это явление постепенно перестает быть исклю­чительным. Его главными причинами являются доступность оружия и психо­генные факторы социальных отношений и образа жизни.

Спортивный экстремизм охватывает экстремистские действия спортив­ных фанатов, акции вандализма на стадионах, избиение спортсменов и бо­лельщиков, массовые драки между фанатами конкурирующих спортивных клубов (например, ЦСКА и «Спартака»). К спортивному экстремизму примы­кает (а в определенной мере и подпитывает его) организация «спортивных» боев без каких-либо правил и ограничений, жестоких по форме и последст­виям, а также единоборств со смертельным исходом (гладиаторские бои).

Культурный экстремизм проявляется в акциях вандализма во время кон­цертов рок-музыки, массовых оргиях на стадионах и в концертных залах, дра­ках между представителями различных музыкальных направлений (например, металлистов и рокеров). Культурный экстремизм имеет грани соприкоснове­ния с развитием эксцентричных направлений искусства (авангардизм, дека­данс, абстракционизм, рок-музыка и т.д.).

Главными факторами рассматриваемого негативного феномена являются ложь как элемент политической культуры и идеологической работы, неспра­ведливость как фундаментальный элемент культуры общества. Молодежь осо­бенно остро реагирует на устоявшиеся в обществе двойные стандарты (то, к чему привыкло и с чем смирилось старшее поколение). Разочарование и оби­да, злость и агрессивность нередко оказываются следствием терпимости и без­различия общества по отношению к порочности основ социального бытия.

Истоки иррационального экстремизма в значительной мере раскрывает теория делинквентных групп, авторами которой являются Р. Кловард и Л. Олин. В 1961 г. они опубликовали монографию «Преступность несовер­шеннолетних и возможности: теория молодежных криминальных групп».* Американские ученые убедительно показали, что общество, прививая подро­сткам различные ценности, мало заботится о том, является ли их достижение реальным для большинства молодых людей. В действительности, овладеть этими ценностями законными способами могут лишь немногие. Большинст­во вынуждено проявлять «ловкость» - нарушать нормы морали и требования закона. Когда молодые люди из идеального мира, созданного нравоучениями воспитателей, попадают в реальную жизнь, они начинают испытывать разо­чарование и фрустрацию. Типичная реакция на это:

- создание воровских шаек, в которых посредством хищений, молодые люди получают возможность жить в соответствии с господствующими в об­ществе стандартами потребления;

- объединение в агрессивные банды, которые снимают напряжение, вы­званное общественной несправедливостью, совершением актов насилия и вандализма;

- вступление в антисоциальные группировки, где молодые люди, упо­требляя наркотики, алкоголь, уходят в себя, замыкаются в тесном кругу свер­стников, озабоченных теми же проблемами, и таким путем пытаются засло­ниться от окружающего их коварства и лицемерия¹⁴.

Повышение эффективности использования криминологической, оперативно-розыскной и криминалистической информации как инструмента воздействия в борьбе с преступностью и в обеспечении безопасности личности, общества и государства, требует новых форм контроля и методов управления социальными процессами. В данном случае речь идет о необходимости более глубокого и системного учета психологических основ отношений в среде лиц, групп и сообществ, попадающих в поле зрения правоохранительных органов, представляющих криминальный потенциал и угрозу для общественной безопасности и правопорядка.

Противоправные (общественно-опасные) действия, как и вообще антисоциальные проявления, основываются на индивидуальных и групповых установках, целях, ценностях, мотивациях, идеях, жизненных стремлениях, эмоциях, страхах, зависимостях, суевериях и т.д. – то есть на явлениях нравственно-пси­хо­ло­ги­ческого характера. Иначе это можно сформулировать следующим образом: реальное (материально-физическое) противоправное поведение основано на антисоциальном «психическом поведении».

Наиболее успешное развитие получило определение и документирование нравственно-психологических характеристик лиц, обвиняемых или подозреваемых в совершении серийных насильственных преступлений сексуального характера. По мнению авторов настоящей работы, результативность различных направлений специальной криминологической и, в частности, оперативно-розыскной профилактики преступлений может быть повышена путем распространения практики уголовной регистрации в форме профилактического социально-психологического портретирования представляющих интерес лиц:

- рецидивистов (как в уголовно-правовом, так и в криминологическом понимании данного термина);

- лиц, находящихся на профилактическом учете в органах внутренних дел (в первую очередь – освобожденные из мест лишения свободы и состоящие под административным надзором)

- организаторов, руководителей и наиболее активных участников¹⁵ корпоративных объединений антисоциальной направленности: организованных преступных сообществ (преступных организаций), экстремистских сообществ и организаций, незаконных вооруженных формирований, банд, объединений, посягающих на личность и права граждан группировок отрицательной направленности лиц, отбывающих или отбывших наказание в виде лишения свободы; а также иных криминогенных (в том числе потенциально) групповых субъектов.

- лиц, совершивших преступления (возможно также – и административные правонарушения) преимущественно по идеологическим мотивам;

- лиц (в особенности – из числа молодежи), систематически высказывающих симпатии к криминальному образу жизни и к криминальным личностям и враждебное отношение – к правоохранительным органам, к закону и государству как к таковым.

В перечисленных категориях наибольший интерес представляют индивидуумы, характеризующиеся:

- наличием лидерских качеств;

- высоким уровнем интеллекта, аналитическими способностями (к многовариантному и многостадийному прогнозированию и планированию), склонностью к рефлексии;

- наличием ораторских навыков, способностей и склонностей к ведению дискуссий;

- владением приемами сокрытия значимой (криминальной) информации;

- наличием навыков внушения и/или психологических манипуляций.

Поскольку такая информация может быть отнесена к специальным категориям персональных данных, перечисленных в ч. 1 ст. 10 Федерального закона от 27 июля 2006 года № 152-ФЗ «О персональных данных»: «…касающихся расовой, национальной принадлежности, политических, взглядов, религиозных или философских убеждений, состояния здоровья, интимной жизни», обработка которых на допускается, за исключением случаев, предусмотренных ч. 2 упомянутой статьи. Психофизиологические характеристики индивидуума по своему смыслу относятся, в соответствии с положениями ч. 1 ст. 11 указанного Федерального закона, к биометрическим персональным данным – сведениям, «…которые характеризуют физиологические особенности человека и на основе которых можно установить его личность» и «…могут обрабатываться только при наличии согласия в письменной форме субъекта персональных данных, за исключением случаев, предусмотренных ч. 2 настоящей статьи», то правовую основу мероприятий по социально-психологическому портретированию составляют процитированные нормы ст.ст. 10, 11, 14 и 22 Федерального закона «О персональных данных» в системной связи со ст.ст. 2, 6, 7, 8 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», а также п. 33 ст. 13 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Социальная деструктивность в формах высшей степени общественной опасности - экстремистских и террористических проявлениях, является источником угроз международному миру и безопасности, развитию дружественных отношений между государствами, сохранению территориальной целостности государств, их политической, экономической и социальной стабильности, а также осуществлению основных прав и свобод человека и гражданина, включая право на жизнь.

2. В уголовно-правовом аспекте видовыми объектами посягательства в составах экстремистских и террористических преступлений являются общественная безопасность основы конституционного строя и безопасность государства (родовой объект – государственная власть), мир и безопасность человечества.

3. Экстремизму присущи такие сущностные признаки, как: - отрицание инакомыслия и нетерпимость к сторонникам иных взглядов (политических, экономических, конфессиональных и др.); - попытки идеологического обоснования применения насилия по отношению не только к активным противникам, но и к любым лицам, не разделяющим убеждения экстремистов.

4. Признаками информации экстремистского толка являются:

1) формирование и подкрепление негативного стереотипа, отрицательного образа представителей какой-либо социальной группы (например, перенос различного рода негативных характеристик отдельных представителей на всю этническую или религиозную группу);

2) приписывание враждебных действий и опасных намерений представителям какой-либо социальной группы (например, возложение вины и ответственности за деяния отдельных представителей на всю расовую или национальную группу);

3) побуждение к действиям против какой-либо социальной группы по признакам национальности, религии и т. п. (например, требования вытеснить из различных сфер деятельности лиц определенной национальности, религии и т.д.).

5. В самом общем смысле терроризм – это преступная деятельность, выражающаяся в устрашении населения и органов власти с целью достижения преступных намерений. Одной из криминологических характеристик терроризма является его глобализация, выход на международную арену целого ряда транснациональных террористических организаций. Для современного терроризма характерно также несовпадение круга лиц, в отношении которых применяется конкретное насилие (например, заложников), и лиц, на которых одновременно оказывается психологическое воздействие в целях их склонения к определенному, выгодному для террориста, поведению. Важной особенностью современного терроризма является публичный (рассчитанный на массовое восприятие, на устрашение) характер действий террористов.

6. Личности террориста присущи черты насильственного преступника с эгоистически превалированием собственного значения, с пренебрежением к иным людям, их правам и законным интересам. Мотивами их поведения служит корысть, месть, несогласие с политическими решениями, общепризнанными духовными установлениями общества, а в отдельных случаях – даже молодежная романтика.

7. В соответствии с нормами ст. 4 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» и части третьей ст. 5 Федерального закона «О противодействии терроризму» федеральные органы исполнительной власти, органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления осуществляют противодействие соответственно экстремистской и террористической деятельности в пределах своей компетенции и полномочий.

Согласно ст. 5 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» в целях противодействия экстремистской деятельности федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов Российской Федерации, органы местного самоуправления в пределах своей компетенции в приоритетном порядке осуществляют профилактические, в том числе воспитательные, пропагандистские, меры, направленные на предупреждение экстремистской деятельности.

8. Правовая основа деятельности органов внутренних дел по предупреждению преступлений террористической и экстремистской направленности являет собой целостную и динамически развивающуюся систему, включающую в себя как общие нормы Конституции Российской Федерации, международных договоров (соглашений), иных документов международных организаций с участием России вопросам противодействия экстремизму и терроризму, Федеральных законов «О противодействии экстремистской деятельности» и «О противодействии терроризму», так и специальные нормы Федерального закона «О полиции», указов Президента и постановлений Правительства Российской Федерации по вопросам деятельности органов внутренних дел (полиции), ведомственных нормативных актов МВД России. В эту систему органично входят также акты применения права и материалы судебной практики, в первую очередь – соответствующие постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

9. Задачами органов внутренних дел в сфере противодействия экстремизму являются: осуществление мер по защите прав и свобод человека и гражданина; обеспечение безопасности личности и оказание помощи физическим и юридическим лицам в защите их прав и законных интересов, защита объектов независимо от форм собственности; обеспечение общественного порядка и общественной безопасности; организация и осуществление мер по предупреждению и пресечению преступлений и административных правонарушений; выявление, раскрытие и расследование преступлений экстремистской направленности.

10. Эффективность превенции правонарушений экстремистов и террористов обусловливается во многом правильной оценкой сигналов раннего предупреждения, позволяющих адекватно реагировать на изменение обстановки. Отказ данной системы сбора и анализа информации, повлекший принятие неправильного решения, как правило, приводит к социальным взрывам и широкому распространению насилия. Органы внутренних дел в системе противодействия экстремизму и терроризму в Российской Федерации занимают свое специфическое место. Их роль состоит в защите прав и свобод человека и гражданина, охране правопорядка, обеспечении общественной безопасности, раскрытии и расследовании преступлений, совершаемых на почве экстремизма.

11. Повышение эффективности использования оперативно-розыскной информации как инструмента воздействия в борьбе с преступностью и в обеспечении безопасности личности, общества и государства, требует новых форм контроля и методов управления социальными процессами. В данном случае речь идет о необходимости более глубокого и системного учета психологических основ отношений в среде лиц, групп и сообществ, попадающих в поле зрения правоохранительных органов, представляющих криминальный потенциал и угрозу для общественной безопасности и правопорядка.

Противоправные (общественно-опасные) действия, как и вообще антисоциальные проявления, основываются на индивидуальных и групповых установках, целях, ценностях, мотивациях, идеях, жизненных стремлениях, эмоциях, страхах, зависимостях, суевериях и т.д. – то есть на явлениях нравственно-пси­хо­ло­ги­ческого характера. Иначе это можно сформулировать следующим образом: реальное (материально-физическое) противоправное поведение основано на антисоциальном «психическом поведении».

Список правовых актов и литературы

1.	Конституция Российской Федерации, принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года // Российская газета, 25 декабря 1993 года, № 237.
2.	Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка, принятый Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 34/169 от 17 декабря 1979 г. // Советская юстиция. 1991. № 17.
3.	Федеральный закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». СЗ РФ 1995 г., N 33, ст. 3349.
4.	Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // СЗ РФ. 1996, N 25, ст. 2954.
5.	Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ // СЗ РФ. 2001. № 52 (ч. I), ст. 4921.
6.	Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ // СЗ РФ. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 1.
7.	Федеральный закон от 25 июля 2002 года № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». // СЗ РФ 2002 г. , N 30, ст. 3031.
8.	Федеральный закон от 6 марта 2006 года № 35-ФЗ «О противодействии терроризму». // СЗ РФ. 2006 г. , N 11 , ст. 1146.
9.	Федеральный закон от 27 июля 2006 года № 152-ФЗ «О персональных данных». // СЗ РФ 2006 г. , N 31 , ст. 3451 (Часть I).
10.	Федеральный закон от 28 декабря 2010 г. № 390-ФЗ «О безопасности» // СЗ РФ. 2011. № 1. Ст. 2.
11.	Федеральный закон от 7 февраля 2011 № 3-ФЗ «О полиции» // СЗ РФ, 2011, № 7, ст. 900.
12.	Федеральный закон от 6 апреля 2011 г. № 64-ФЗ «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы» // СЗ РФ. 2011. № 15. Ст. 2011.
13.	Федеральный закон от 30 ноября 2011 г. № 342-ФЗ «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Российская газета. 2011. 7 декабря.
14.	Федеральный закон от 2 апреля 2014 года № 44-ФЗ «Об участии граждан в охране общественного порядка» // СЗ РФ от 2014 г. , N 14 , ст. 1536.
15.	Федеральный закон от 8 марта 2015 г. № 21-ФЗ «Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации» // СЗ РФ 2015 г. , N 10 , ст. 1391. – вводится с 15 сентября 2015 года, за исключением положений, для которых Федеральным законом от 8 марта 2015 года № 22-ФЗ «О введении в действие Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации» установлены иные сроки введения их в действие.
16.	Федеральный закон от 8 марта 2015 г. № 22-ФЗ «О введении в действие Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации» // Официальный интернет-портал правовой информации (www.pravo.gov.ru) от 9.3.2015 г. (№ 0001201503090041).
17.	Федеральный закон от 23 июня 2016 года № 182-ФЗ «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации» СЗ РФ от 2016 г., N 26 , ст. 3851(часть I).
18.	Приказ Генеральной прокуратуры Российской Федерации, Министерства внутренних дел Российской Федерации, Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, Министерства юстиции Российской Федерации, Федеральной службы безопасности Российской Федерации, Министерства экономического развития и торговли Российской Федерации, Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков от 29 декабря 2005 г. N 39/1070/1021/253/780/353/399 «О едином учете преступлений». Зарегистрирован Минюстом России 30 декабря 2005 г. Регистрационный N 7339. - Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти от 2006 г. , N 5.
19.	Приказ МВД России от 17 января. 2006 г. № 19 «О деятельности органов внутренних дел по предупреждению преступлений».
20.	Беспалов Д.В. Анализ научных подходов к пониманию деструктивности как основа рассмотрения деструктивного лидерства в малых группах. // Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2013. № 3 (27). Том 1.
21.	Н.Бойко. Homo addictus: Человек зависимый.– Изд-во МОФ «Родная страна». – М.: 2012.
22.	Г.А Борисова. Социальная деструкция как универсальный феномен жизни общества. // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия Социальные науки, 2007, № 2 (7), с. 121–125.
23.	В.В. Гурский. Основания деструктивности религиозного экстремизма. // Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 4 (258). Философия. Социология. Культурология. Вып. 23. с. 23–27.
24.	А.Б.Даугавет, Д.И.Даугавет. Социологический подход к изучению неформальных управленческих практик// URL: http://cirs.spb.ru/NWPub02.doc (дата обращения: 22.10.2010).
25.	Информационно-психологический мониторинг и воздействия в правоохранительной деятельности. / д.т.н., профессор А.С. Овчинский, к.т.н. В.И. Бокшицкий, к.т.н. Е.Г. Белоглазов, к.т.н. К.К. Борзунов (Московский университет МВД России). - Инф 74 Сборник трудов XIX Международной научной конференции «Информатизация и информационная безопасность правоохранительных органов» (25-26 мая 2010 года). – М.: Академия Управления МВД России, 2010. с. 234-240.
26.	Иншаков С.М. Криминология: Учебник. /. - М.: Юриспруденция, 2000.
27.	Криминологическое измерение. Монография. Кондратюк Л.В., Овчинский В.С. / под ред. Горяинова К.К. - М.: Норма, 2015.
28.	В.И. Бокшицкий, К.К. Борзунов, П.Е. Букейханов и др. Личность преступника: теоретические и практические проблемы. Материалы межведомственного круглого стола (Москва, 19 октября 2011 г.). Ч. 2 / Под. Ред. д-ра юрид. наук, доцента Э.А. Васильева. – М.: ФГКУ «ВНИИ МВД России», 2012. – с. 12-22. Коллектив авторов:, В.Е. Кадулин, Е.Г. Белоглазов, В.В. Щерба, Д.В. Шибаков.
29.	Лунеев В.В. Криминология: учебник для бакалавров. Углубленный курс. М.: Юрайт. 2013.
30.	Лунеев В.В. Преступность XX века. М„ 1997.
	Лысак И.В. Философско-антропологический анализ деструктивной деятельности современного человека. Ростов-на-Дону – Таганрог: Изд-во СКНЦ ВШ, Изд-во ТРТУ, 2004. – 160 с.
31.	Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества. М., 2003.
32.	Михалкин Н.А. Социальная психология: Учебное пособие. — М.: РАП, 2012. – с. 240.
33.	Михалкин Н.В. Диалектика относительно самостоятельного бытия человека и общества как условие научно-технического творчества. // Электронный журнал «Вестник МГОУ» / www.evestnik-mgou.ru. – 2013. – № 2.
34.	Михалкин Н.В., Михалкин А.Н. Закономерности организации общества и роль права в реализации обязанностей государства. // Вестник МГОУ. Серия: Философские науки. 2015 / № 4. с. 46-56.
35.	Нарыков Н.В. Права и обязанности человека в системе социальных норм // Общество и право. 2012. № 2 (39). с. 253–256.
36.	Нарыков Н.В. Социокультурный подход к национальной идее, отечеству, патриотизму // Общество и право. 2014. № 1 (47). с. 247–251.
37.	Нарыков Н.В. Проблемы исторической преемственности российской государственности в условиях глобализации // Общество и право. 2014. № 2 (48). с. 295–298.
38.	А.С. Овчинский. Оперативно-разыскная аналитика (ответ современным угрозам); монография / М.: издательский дом Шумиловой И.И., 2015. – 108 с. (Библиотека оперативника (открытый фонд).
39.	Основы управления и делопроизводство в органах внутренних дел: Альбом схем / В.В. Кардашевский, А.Н. Кокорев. – М.: Издательство «Щит-М», 2012.
40.	Попова Е.Э. Пенитенциарная преступность: Учебное пособие. – М.: Изд-во Международного юридического института при Минюсте России, 2007.
41.	Попова Е.Э. Общественное воздействие на осуждённых. - Общая часть Уголовно-исполнительного кодекса РФ: результаты теоретического моделирования / Под научной редакцией В.И.Селиверстова, М.: Изд. Дом: «Юриспруденция», 2016.
42.	Попова Е.Э. Привлечение представителей религиозных организаций к исправительной работе с осуждёнными за преступления экстремистской и террористической направленности. – Сборник материалов научно-практической конференции «Деструктивное влияние террора на политическую систему и правовую среду российского государства». – Москва, Международный юридический институт, 11 ноября 2016 года.
43.	Правовой механизм противодействия современным вызовам и угрозам миру, безопасности и устойчивому развитию: Монография / Под ред. И. А. Умновой. — М.: Российская академия правосудия, 2011. – с. 404.
44.	Психологическая экспертиза. Российский федеральный центр судебной экспертизы Минюста России.- URL http://www.sudexpert.ru/news.php#scientific. Дата обращения – 09.04.2013.
45.	Ронин Р. Своя разведка: практическое пособие. – Минск.: Харвест, 1997.
46.	Сапронов Ю. В. К вопросу о социально-криминологической характеристике ксенофобии и экстремизма как взаимосвязанных явлений. / Российский следователь", 2012, N 21.
47.	Собчик Л.Н., Стандартизированный многофакторный метод исследования личности СМИЛ (MMPI) Практическое руководство. – М.: Речь, 2007
48.	Справочник по теории государства и права: основные категории и понятия. / автор-составитель А.А. Иванов. – 2-е изд. стереотип. М.: Экзамен 2007. (Серия «Справочник») ISBN 5-577-00238-5 (078-5-377-00238-3).
49.	Сундиев И.Ю., Смирнов А.А. Теория и технологии социальной деструкции (на примере «цветных революций») / И.Ю. Сундиев, А.А. Смирнов. М.: Русский биографический институт, Институт экономических стратегий, 2016.
50..	Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник / Под ред. Н.Г. Кадникова.  Москва: Юриспруденция. 2013.
51.	Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник. / Под ред. проф. Б.В. Здравомыслова. – изд. 2-е, перераб. и .доп. – М.: 2000.
49.	Уголовно-процессуальное право: учебник / Под ред. В.М. Лебедева. М.: «Юрайт-Издат», 2011.
52.	С. Л. Шалаева. Социальная деструктивность межпоеоленных отношений в глобализированном мире. // Труды БГТУ. 2015. № 5. История, философия, филология. – с. 113-116.
53.	Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. Минск, 1999.
54.	Хоркхаймер М., Адорно Т.В. Диалектика Просвещения. Философские фрагменты. М.; СПб.
55.	Резолюция Комиссии ООН по правам человека о правах на свободу убеждений и их свободное выражение. – принята Комиссией ООН по правам человека 23 апреля 2002 гда на 58-й сессии, без голосования. - URL http://www.hri.ru/docs/?content=doc&id=189. Дата публикации 17.04.2003, дата обращения 10.06.2014.
56.	Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 года № 1053-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Кочемарова Владислава Сергеевича на нарушение его конституционных прав положениями пунктов 1 и 3 статьи 1 и части третьей статьи 13 Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности". Официальный интернет-портал правовой информации (www.pravo.gov.ru) от 18.7.2013 г. (№ 0001201307180044)
57.	Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 года № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» (с изменениями, внесенными постановлениями Пленума от 6 февраля 2007 г. № 5 и от 16 апреля 2013 г. № 7). // Бюллетень Верховного Суда № 1 1996 года.  URL http://www.vsrf.ru/. Дата обращения 26.11.2013.
58.	Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации». – URL http://www.vsrf.ru/vscourt_detale.php?id=1177/. - Дата обращения 11.01.2014. – Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, декабрь 2003, N 12; Российская газета, 2 декабря 2003 г. N 244.
59.	Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 года №11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности». Опубликовано: 4 июля 2011 года в "РГ" - Федеральный выпуск №5518. - URL http://www.rg.ru/2011/07/04/vs-dok.html. Дата обращения – 11.06.2015. Вступает в силу:28 июня 2011 года.
60.	Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 февраля 2012 года № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности». Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации № 4 2012 года.
61.	Справка по результатам изучения судебной практики по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных статьями 280, 282, 282.1, 282.2 УК РФ, а также об иных преступлениях, совершенных по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, рассмотренных Московским районным судом г.Чебоксары в 2010 году. – URL http://moskovsky.chv.sudrf.ru/modules.php?name=docum_sud&id=136&cl=1. Дата обращения – 11.01.2014.

1Михалкин Н.В. Диалектика относительно самостоятельного бытия человека и общества как условие научно-технического творчества. // Электронный журнал «Вестник МГОУ» / www.evestnik-mgou.ru. – 2013. – № 2.

2Лысак И.В. Философско-антропологический анализ деструктивной деятельности современного человека. Ростов-на-Дону – Таганрог: Изд-во СКНЦ ВШ, Изд-во ТРТУ, 2004. – 160 с.

3Беспалов Д.В. Анализ научных подходов к пониманию деструктивности как основа рассмотрения деструктивного лидерства в малых группах. // Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2013. № 3 (27). Том 1.

4См. В.В. Гурский. Основания деструктивности религиозного экстремизма. // Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 4 (258). Философия. Социология. Культурология. Вып. 23. с. 23–27.

5С. Л. Шалаева. Социальная деструктивность межпоеоленных отношений в глобализированном мире. // Труды БГТУ. 2015. № 5. История, философия, филология. – с. 113-116.

6Н.Бойко. Homo addictus: Человек зависимый.– Изд-во МОФ «Родная страна». – М.: 2012.

7См. Хоркхаймер М., Адорно Т.В. Диалектика Просвещения. Философские фрагменты. М.; СПб., 1997.; Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества. М., 2003.; Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. Минск, 1999.

8Г.А Борисова. Социальная деструкция как универсальный феномен жизни общества. // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия Социальные науки, 2007, № 2 (7), с. 121–125.

1. 9См. Нарыков Н.В. Социокультурный подход к национальной идее, отечеству, патриотизму // Общество и право. 2014. № 1 (47). с. 247–251.; Нарыков Н.В. Проблемы исторической преемственности российской государственности в условиях глобализации // Общество и право. 2014. № 2 (48). с. 295–298.; Нарыков Н.В. Права и обязанности человека в системе социальных норм // Общество и право. 2012. № 2 (39). с. 253–256.

10Михалкин Н.А. Социальная психология: Учебное пособие. — М.: РАП, 2012. – с. 240.

11Сапронов Ю.В. К вопросу о социально-криминологической характеристике ксенофобии и экстремизма как взаимосвязанных явлений. / Российский следователь", 2012, N 21.

12 Сапронов Ю. В. – Уквз. соч.

13См. Криминология: Учебник. / Иншаков С.М. - М.: Юриспруденция, 2000.- - с. 132, 210; Лунеев В.В. Преступность XX века. М„ 1997. - . с. 377.

14 Иншаков С.М. – Указ. соч. – с. 312

15Лиц, выполняющих идеологические, организационные и информационные функции.

Код для цитирования: Скопировать