IX Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2017

Конец XX и начало XXI веков, рубеж тысячелетий воспринимается как переход общества в качественно иное состояние (в так называемое «информационное общество»), воспринимается как новый этап мировой истории. Исходя из положения, что состояние общества обусловливает качественные характеристики права, правовой реальности, попытаемся определить, насколько это возможно, как грядущее мироустройство может сказаться на праве, а также каков возможный «ответ» права на этот «вызов».

Проблема создания цельной, непротиворечивой и «работающей» теории права актуальна в философии, социологии и правоведении на протяжении по крайней мере двух последних столетий. Вековые исследования права то приближали, то удаляли человечество от «правильного» понимания права, его сути. Есть серьезные основания полагать, что окончательное разрешение проблемы правопонимания в обозримом будущем недостижимо.

Современное положение дел в юриспруденции ненамного отличается от состояния правовой науки XIХ века. Вот как его характеризует один из ведущих в нашей стране специалистов по философии права А.Д. Керимов: «…прошло более века и, увы, положение существенно не изменилось [1].

С одной стороны, среди юристов-теоретиков и практиков сложились уже довольно устойчивые демократические представления по ряду вопросов правового «строительства», заметно отличающиеся от взглядов прежних лет. Это - убежденность в самостоятельной ценности права; в верховенстве закона и Конституции как высшего закона в юридической иерархии; в обязательности права для всех, в том числе для государства, его органов и должностных лиц; в важности утверждения и защиты прав человека; в недопустимости нарушения закона, чем бы они ни мотивировались и др. [2] Были подвергнуты сомнению основные положения догматически-коммунистической трактовки права: чисто государственное происхождение права, в том числе прав человека; полное совпадение права и закона; верховенство государства над правом [3]. «...Право гораздо старше государства, - пишет, например, В.Г. Графский. - Первыми восстановителями этой истины стали авторы учебных курсов теории права и государства» [4].

С другой стороны, в современной юридической литературе наиболее распространенным является представление о праве как о системе общеобязательных норм, устанавливаемых и обеспечиваемых государством[5]. Именно на таком понимании права (само собой разумеющимся и потому, по убеждению многих представителей юридической науки, непоколебимым) воспитывается в наши дни любой юрист-практик. Философские корни такой трактовки – диалектико-материалистическая концепция права.

Несмотря на противоречивость ситуации в российской юриспруденции, необходимо признать, что идеи гуманизации права, «расширения» его трактовки за счет сущностно-содержательных признаков образуют в последние годы устойчивую тенденцию в российской науке. «Для современной юридической науки, - как отмечает правовед М.И. Байтин, - характерен процесс углубления нравственных начал отечественного права, сближения права и морали демократического общества» [6].

Действительно, в настоящее время осмысление права с философских, аксиологических, социологических, культурологических или политологических позиций становится объективно неизбежным. Однако выработанные на основе междисциплинарного подхода понятия права приходят в противоречие с существующим механизмом его реализации, с практикой применения права. Поэтому проблема соотнесения сформировавшихся концепций правопонимания с юридической практикой является на сегодняшний день, пожалуй, самой актуальной.

Само течение жизни в конце второго и начале третьего тысячелетия напрямую подвело человечество к мировым событиям, которые по своей сути требуют от людей более внимательного отношения к праву и, не исключено, основательного пересмотра представлений о нем. Требуют того, чтобы человек, преодолевая известные предубеждения, идеологические штампы и догмы, попытался увидеть в этом институте, таком уже привычном, обыденном, новые, еще неведомые ему, грани права — весьма, судя по всему, существенные для судьбы человеческого общества.

Одним из направлений развития современной эпохи является переход человечества от цивилизации этатистского государства к цивилизации правового государства, которая немыслима без права. Ужасы второй мировой войны, жестокость тоталитарных режимов потребовали того, чтобы права человека, его истинная свобода и достоинство стали основным и высшим критерием правового порядка во всех странах. И как раз с той поры в мире стало утверждаться в качестве господствующей общечеловеческой ценности культура прав человека. Кроме этого, происходят процессы стабилизации политической жизни во многих странах мира; утверждение ценностей и идеалов демократии в государствах, где в недавнем прошлом господствовали авторитарные, военно-политические режимы; кардинальные преобразования в странах бывшего социализма в сторону формирования правового государства. Одним словом, складывается тенденция на возвышение роли права в общественных делах, на превращение его в «наднациональный» регулятор общественных отношений.

Однако данная миссия права сталкивается с иными, противостоящими ей реалиями, тенденциями и направлениями в общественной жизни. Одной из таких тенденций является «падение» авторитета права в общественном мнении и в практических делах. Это - бессилие права перед сложными и жестокими реалиями жизни, упадок его престижа, утрата былой безусловной веры в него как в универсальное и безотказно действующее средство решения социальных проблем. Свидетельством такой линии развития права являются вооруженные столкновения и «цветные» революции в Сирии, Египте, Ливии, Ираке, Афганистане, Йемене, Киргизии, Евромайдан, «вечный» израильско-палестинский конфликт, ставшие уже обыденным явлением, но чудовищные по своим последствиям террористические акты, и т.д. Нередко создается впечатление, что возвышенные представления о праве и его верховенстве в жизни демократического общества - всего лишь уходящие в прошлое рудименты правовой романтики и юридических иллюзий. В связи с этим в практических делах и общественном мнении возрастает былой расчет на власть как таковую, на ее силу - силу бюрократического, полицейского аппарата, вооруженных сил, оснащенных новейшей техникой. А отсюда - возвеличивание власти как первостепенной социальной ценности. Создается впечатление достижения некоего желанного образца - безупречного «порядка» и строгой «дисциплины».

В этих невероятно сложных исторических условиях существуют и даже набирают силу не только реалии и тенденции, противостоящие линии на возвышение права в современную эпоху, но и феномен, который является прямым антиподом права, антагонистом права - произвол и насилие. Последний век второго тысячелетия и начало третьего тысячелетия ознаменован не только поразительным взлетом человеческого духа и интеллекта, истинным прорывом в тайны природы, потрясающими научно-техническими свершениями, но и одновременно противоположными явлениями - взрывом насилия, безумием произвола: это две истребительные мировые войны, беспощадные региональные конфликты, этнические и конфессиональные схватки, оргии терроризма, беспричинные акты вандализма.

Не является ли это проявлением того процесса, о котором говорят некоторые современные правоведы [7]. А именно - процесса «отрыва» позитивного права от духовно-моральных начал, «вырождения» его в «законничество», превращения права в некий технико-юридический агрегат, агрегат преимущественно оформительного порядка, призванного в основном адекватно с формальной стороны закрепить решения деловых проблем.

Сегодня, стремясь поспевать за ускоряющимися изменениями в обществе и экономике, право изменяется и разрастается небывалыми темпами: половина нормативного массива в мире создана менее чем за тридцать последних лет. Профессия юриста, адвоката, нотариуса, судьи, судебного исполнителя становится массовой профессией, нередко доходным промыслом. Но инфляция права - закона неизбежно приведет к «инфляции» самих юристов, подобно тому, как на волне научно-технической революции произошло неизбежное перепроизводство инженеров и техников.

Количественное увеличение нормативного массива сопровождается его специализацией: появляются все новые отрасли права, претендующие на свой предмет. Но специализация права, сама по себе отражающая объективные процессы юридизации бытия человека, приводит к его (права) фрагментации: некогда целостный для восприятия объект познания (вспомним Законы Ману или Хаммурапи, Законы XII таблиц или Дигесты Юстиниана, или «Русскую Правду») распадается на множество осколочных фрагментов. Удержание в памяти одного человека даже общих идей этого мозаичного массива становится невозможным, как, собственно, и руководство этими идеями в повседневной жизни. На смену подлинному праву приходит его суррогат в виде произвольных толкований и комментариев.

Компьютеризация правовой информации позволяет несколько упорядочить правовой массив путем низведения его до уровня обычного информационного потока наряду с экономической статистикой и другими поддающимися математической обработке данными. При этом выводимая на экран информация представляет собой в большей мере результат поисковой операции, проведенной по законам математической логики, в меньшей мере - результат юридической квалификации, в еще меньшей мере - акт юридического познания и совсем в ничтожной мере - акт юридического суждения.

Это означает, что в праве, которое характерно для развитых государств, довольно отчетливо обнаруживается нечто, явно однобокое, явно несогласующееся с исконной природой права, с идеалами и принципами правового государства. Следовательно, возникают вопросы: не свидетельствует ли процесс «вырождения» права в «законничество», что правовое развитие стран западной цивилизации и характерная для нее логика права имеют весьма ограниченный и в чем-то тупиковый характер?

Такого рода вопросы требуют того, чтобы попытаться более внимательно, детально постигнуть специфическую логику права. И одновременно - не упустить из поля зрения особенности действующих в современную эпоху национальных правовых систем традиционного, так называемого «неотдифференцированного» типа; особенности, которые можно сконцентрировать на уровне категорий «совесть», «стыд», «чувство вины», «раскаянье и покаяние». Здесь же следует особо подчеркнуть, что особенности правовой регуляции, например, в странах Востока позволяют ей до настоящего времени во многих отношениях, пусть далеко не всех, оставаться весьма эффективным социальным регулятором.

О таком направлении развития права говорил еще в 20-е годы XX века американский антрополог Ф. Боас, один из основателей современной антропологии. Он доказывал, что традиционные общества могут быть хорошими учителями для современных юристов. Главный вывод, который делает ученый из анализа права традиционных обществ, - право должно превалировать над силой и принуждением, иметь условием своей эффективности внутреннее убеждение [8].

Сравнительное правоведение и юридическая антропология дают возможность понять правовую логику этих традиционных обществ и научно обосновать применимость отдельных элементов их правовых систем в современном европейском праве.

Рубеж веков - время беспрецедентной глобализации современного мира, военно-стратегической, экономической, политической, информационной, культурной. Компьютеризация потоков информации, внедрение Интернета - изобретения, сравнимого по своим последствиям с открытием в начале XX в. ядерной реакции, возвещают о пришествии «нового человека» - человека нумерического, созидательная, творческая способность которого либо резко снижается, либо замыкается в границах знаково-цифровых символов. Соответственно снижается и уровень юридизации мышления современного человека, особенно молодежи, что отмечают социологи и антропологи. Homo juridicus может исчезнуть как исторический тип человека-гражданина уже через одно-два поколения.

Глобализация и универсализация культуры, американский «культурный империализм» уже привели к банализации многих мировых культур, культуры вообще. Как следствие, подрываются основы не только культурного плюрализма, но и плюрализма правового: стираются границы между правовыми семьями и правовыми системами, базирующимися на общности типов культур и цивилизаций [9].

Международно-правовые гарантии прав человека предусматривают создание надгосударственных органов защиты прав человека таких, как Комиссия ООН по правам человека, Международная организация труда, Европейский Суд по правам человека и другие. Исчерпав национальные средства защиты своих прав, гражданин отныне имеет возможность апеллировать к международным, т.е. надгосударственным, органам, выступая нередко с иском против своего государства. Правовое бытие современного человека раздвигает веками формировавшиеся границы национально-государственных правовых систем и также приобретает глобальное измерение.

Процессы правовой глобализации устанавливают, таким образом, иную иерархию правовых норм, чем та, в которой протекала жизнь предшествующих поколений; разрушают исторически сложившиеся типы правосознания. И это, безусловно, имеет не только положительные последствия, но и отрицательные. Современная правовая теория, как и право в целом, должны дать ответ на вызовы правовой глобализации, адекватные масштабности возникшей проблемы. Добавим к этому проблемы, тоже глобального характера: мутации современной семьи - все большее распространение так называемой нуклеарной (то есть малочисленной) семьи, института матерей-одиночек и отцов-одиночек; проблемы альтернативного воспроизводства человека; интернационализацию усыновления и т.д. - и мы получим матрицу правовых координат современного человека, существенно, если не радикально, отличных от правовых координат бытия человека, скажем, довоенного. И все это происходит на протяжении жизни всего одного-двух поколений.

Таким образом, существо современных событий, общее состояние жизни нынешней эпохи, тенденций и возможных перспектив ее развития побуждают к углубленному разбору правовых явлений и процессов, привлечению новых материалов, в основном из области антропологии, этнологии, истории и сравнительного правоведения, выдвижению на обсуждение ряда дискуссионных положений в области правоведения.

Именно факты современной эпохи настоятельно требуют того, чтобы философские науки, в том числе философия культуры, философская антропология, философия права, предприняли настойчивые усилия для проникновения в глубины этого сложнейшего «мирозданческого» феномена - права.

Литература

1. Керимов Д.А. Основы философии права. - М., 1992. - С. 3.

2. Тихомиров Ю.А. Действие закона: пути оптимизации // Российское правосудие. - М.: РАП, 2011, № 1 (57). - С. 12-18.

3. Мальцев Г.В. Понимание права. Подходы и проблемы. - М., 1999; Нерсесянц В.С. Право и закон. - М., 1983; Нерсесянц В.С. Право - математика свободы. - М. 1996, и др.

4. Графский В.Г. Всеобщая история права и государства. - М., 2008. - С. 12.

5. Комаров С.А. Общая теория государства и права. - СПб, 2008. - С. 41-42; Общая теория государства и права: Академический курс: В 2 т. // Под ред. М.Н. Марченко. Т. 1. Теория государства. - М., 2004. С.83-85; Лившиц Р.З. Теория права. - М., 1994. – С. 18-20, и др.

6. Байтин М. И. О современном нормативном понимании права // Журнал российского права. - 1999. - № 1. - С. 99.

7. Алексеев С. С. Восхождение к праву. Поиски и решения. - М., 2001; Мальцев Г.В. Понимание права. Подходы и проблемы. - М., 1999; Берман Гарольд Дж. Вера и закон: примирение права и религии. - М., 1999.

8. Боас Ф. Ум первобытного человека. - М. - Л., 1926 (издание 2004 года). – С. 181.

9. Понарина Н.Н. Проблемы взаимосвязи глобализации и государственного нормативного регулирования в социогуманитарном дискурсе // В сборнике: Актуальные концепции развития гуманитарных и естественных наук: экономические, социальные, философские, политические, правовые аспекты материалы международной научно-практической конференции. 2016. С. 52-55.

Код для цитирования: Скопировать