IX Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2017

Одной из основ мировоззрения крестьян были верования, которые накапливались на протяжении многих веков. С помощью них народ пытался понять окружающий мир. Особое место отводилось воззрениям на природу. В центре крестьянского внимания оказывалось, прежде всего, небо и все небесные явления. На многие из них славяне смотрели как на предвестников несчастий. Среди народа Муромского уезда бытует такое мнение «радуга пьет воду из болот, а звезды будут падать при конце мира в виде серебряных кружочков как предзнаменование страшного суда»¹.

Одновременно с воззрениями на природу у них присутствовала вера в нечистую силу. Множество рассказов корреспондентом из Муромского уезда было собрано о демонах «черти живут в аду, имеют жен чертовок, на земле водят компанию с лешими»². Столбы пыли воспринимаются народным сознанием как бесовские свадьбы. Муромским крестьянином приводится легенда о летунах-огненных змеях, которые летают к тоскующим вдовам. Народ верил, что можно встретится с лешим «черненьким, махоньким, лохматеньким», от которого одно спасение – творить молитву. По поверьям муромлян существует банник, т.е. леший который живет в бане, поэтому ночью ходить туда нельзя. Про знахарей крестьяне говорят, что «они не имеют дел с нечистой силой, они лечат людей травами, а трава от бога»³. Обращаться к цыганам за предсказаниями среди народа считается большим грехом.

Отмечалось корреспондентами и непосредственное участие крестьян в церковных обрядах: «Жители села Вареж к церкви усердны, в праздничных службах участвуют непосредственно сами: читают молитвы и поют и сызмальства приучают к этому детей»⁴. Есть представления у крестьян и о загробной жизни. Душа по их представлению имеет вид маленького ребенка, считается что она остается чистой, как бы не грешил человек, ибо грешит тело, а не душа.

Праздники были временем отклонения от обычного порядка повседневной жизни и сопровождались разными обычаями, укоренившимися в жизни русского народа. В середине XIX века существовал обычай накануне или в первый день рождества ходить по селу и петь под окнами домов коляду или колядки. Пели как правило дети, иногда взрослые. В деревне Дьяконово Муромского у. исполняли текст такого содержания: «Кишка, лепешка, Свиная ножка. В печи сидела, на нас глядела, В кошель хотела! Тетка, тетка, Подай лепешку!»⁵.

В Муромском уезде есть обычай гадать на святках, под Новый год или как говорят «под Василья». Существовало множество способов гаданий на будущего мужа: «ловить ступу на перекрестке», «слушать как собаки лают», «искать снег под подворотней» (берут горсть снега под воротами и если в забранном снегу окажется волос, то по его цвету судят о цвете волос будущего мужа), «кидать башмак за ворота», «ловить петухов». Что бы увидеть суженого во сне, гадают «на чулок» и «на замок».

Широко бытовал в Муромском уезде такой праздник как Таусень, праздновавшийся в канун нового года. Особенно распространенно среди муромлян было исполнение песен Виноградья, пели в основном взрослые девушки заходя в дом, а будущие свекрови разглядывали себе невесток. Из всех уездов Владимирской губернии такие песни были записаны только в Муромском.

Так же одним из важных праздников у народа был Семи́к - «Русалчин Велик день, Троица умерших — восточнославянский праздник весенне-летнего календарного периода; отмечается на седьмой четверг после Пасхи, за три дня до Троицы»⁶.

В заречной стороне Муромского уезда, в селе Жайском, Семик справляется следующим образом: «Девушки собираются все вместе и пекут блины, берут сметаны и, человек десять или двенадцать, отправляются потайком в лес, где половина из них переряживается в мужское платье, и тем, как будто бы, изображают мужей остальным. И затем усаживаются есть блины вокруг избранной ими березы. Оставшиеся блины развешивают на березу и обрызгивают ее сметаной. Потом завивают на ней кольчики и оставляют на ней свои перстеньки (за которыми приходят уже на Духов день, также переряженные). После чего в обыкновенных костюмах отправляются на общее гулянье, где-нибудь устраиваемое ими на возвышенном месте»⁷.

Помимо Семика, Троицын день также является в крестьянском быту днем гульбы и общего торжества. В селе Дубровы по сю сторону реки Оки, Муромского уезда, в Троицын день на завитую березу надевают новый сарафан и новый платок; убирают ее цветами и лентами из косников и поясами, потом начинают петь песни и водить хороводы.

В заречной стороне Муромского уезда, в деревне Федурино и окрестных селениях, завивают и развивают березку девочки-подростки, а взрослые девушки и молодые женщины водят хороводы. В хороводах поются песни, где часто упоминается припев «Дева-Ладо!», называемый ими весенним припевом:

«Ой Дева! Ой Ладо!

Рассевали девки лён, лён,

Рассевали, борновали;

Весь травою лён пошибло,

И травою повилою.

Я пойду ли молоденька,

Я ко деверю, к золовке.

Поглядите, добры люди,

Я со всею со семьёю, - Я со свёкром, со свекровью,

Я с деверем и с золовкой!

Уж ты, батюшка свёкор, - Поруби-ка ты дровец,

А ты, матушка свекровь, - Напеки-ка ты блинов,

Уж ты деверь, ты мой братец, - Запряги коней в карету,

Как я сяду да поеду...

Ой Дева! Ой Ладо!»⁸

По припеву, заключающему в этой песне, ясно видно, что она принадлежит к языческому времени, но не дошла, однако до нас в своем первобытном состоянии и искажена некоторыми новыми словами, как например «карета» и т.п.

Существовало разделение по времени исполнения разных святочных текстов, к примеру колядки исполняли утром, таусень и виноградни - вечером.

Брак для крестьян был не только залогом благосостояния, самостоятельности и веса в обществе (общине), - это был еще и моральный долг. Такие взгляды на семью поддерживались и церковью. Семейно-брачные отношения находились в поле зрения всего сельского общества и зависели от общественного мнения. Важную роль играли ухаживания среди молодежи.

Под ухаживаниями понимают предпочтительное внимание к отдельной девушке, поднесение ей гостинцев. Девушки занимают парней нарядной одеждой. Общение и поведение отличается свободой. Даже днем позволяют себе объятья, ночью же допускаются все «безобразные вольности». Отношение родителей к подобному поведению самое безразличное, а в иных случаях сами посылают детей на «гульбища».

Муромским корреспондентом приводится такой рассказ: «Встречается дочь с подругой. Мать сердится, не пускает из дому дочь, которую зовут посмотреть на пропой у Клековых. Следует запись разговора матери с дочерью. Мать говорит, что пора уже «статитца»: уж 17-й год пошел, да и честь можно прогулять. Все ж дочь с подругой уходят из дому идут к месту гульбы. Запись разговора парней между собой об измене девушки. Затем беседа идет о том, что старики жить мешают не пускают гулять. Парни поют: «…Едят блохи, вши кусают; Стары люди жить мешают». После говорят о девицах, об их достоинствах и недостатках, «Нам бы работать была годка», - рассуждают парни; хорошо, конечно, что бы девка при этом была «славная» и на лицо «ничего». Отношение парней к девкам грубовато-вольное (поощрительное замечание «ай да девка» сопровождается ударом кулака по спине избранницы), на что девицы притворно сердятся. На подобных встречах бывают песни, пляски, исполняются частушки, но в основном непристойного содержания (напр., «Милашка моя,/ Уважь-ка меня! / Если будешь уважать. / Я с тобой буду лежать»). Бывают и игры, например в кондалы»⁹.

Свадьбы крестьяне обычно справляют преимущественно весной, на красную горку, после пасхи.

Браку предшествуют следующие обряды: сватовство, запой, гляденья и пропой, по совершению которых брачный договор считается заключенным. Бывает что от пропоя до венчанья проходит одна – три недели и более. Гляденье устраивается одновременно с пропоем, когда невесту отдают в другой приход. Девичник устраивается на кануне свадьбы. К невесте в дом приходят с вином и закуской сваха и два дружки, угощая родных невесты «жениховым припасом». После этого угощают родню жениха. Отпировав дружки везут крестного невесты в гости к жениху и угощают.

В Муромском уезде накануне свадьбы для предотвращения колдовства передняя изба, сени и задняя горница в домах жениха и невесты устилаются сеном. В день свадьбы жених и дружка получают у священника благословение на сбор свадебного поезда, в котором дружка исполняет роль распорядителя (палочка в его руках специальный знак распорядительной власти). После того как соберут поезд, состоящий из 20-30 товарищей жениха, вновь приглашают священника — на благословение в дом. жениха.

После благословения дружка берет икону, каравай хлеба, где вырезан треугольный «жеребеек», в который кладется соль, и, завернув все в белую скатерть, едет с поездом на лошадях к невесте. Первым туда приезжает дружка, с тем чтобы приготовить родственников невесты к приему гостей и передать невесте дары (башмаки, чулки и зеркальце), а ее отцу — вино и хворост (тонкие сухие блинки). Затем дружка возвращается за поезжанами, которые, войдя в дом, не садятся до тех пор, пока перед ними не сядет полностью одетая к венцу невеста. На голову невесте надевают специальный свадебный головной убор — рефиль, сделанный из жемчуга и разноцветных камней в форме конуса, с ниткой жемчуга спереди. На невесту также надевают штофную шубку и полушубок, а сверху покрывают большим клетчатым платком с белыми полосами по краям – «белокрайкой». Одетая невеста садится за стол на шубу, положенную мехом вверх, рядом с кем-нибудь из своих родных, которому дружка подносит стакан с медом или пивом, в который опускает деньги, - выкупая таким образом невесту: «Все выпивай, да невесту нам отдавай»¹⁰.

После венчанья родители жениха встречают молодых в воротах, а в доме благословляют их. После молитвы молодые садятся на шубу. До венчанья принято ничего не есть не только жениху и невест, но и их родителям.

Костюм русского крестьянина складывался на протяжении многих веков. В зависимости от региона, пола, назначения и возраста он имел значительные различия. Основой женского костюма Муромской крестьянки была рубаха из белого и крашеного холста. По верх рубахи надевали прямой сарафан «шубку» из кубовой материи на тонких лямках «накапках» или косоклинный сарафан «китайку». По праздникам надевали ситцевые платья «подбитые розом», т.е. подшитые по подолу розовым ситцем. Частью сарафанного комплекса были передники, которые которые различались на «долгие с грудками» - праздничные и «короткие» - будничные.

Праздничные передники шились из покупных материй и украшались цветными полосками, кружевами, тесьмой. «Грудка» нередко выполнялась в технике лоскутного шитья, что придавала этому элементу особую яркость и привлекательность.

Обязательным в костюме был пояс. Его носили с рубахами и сарафанами «китайками». Пояса обычно ткали или плели сами.

Из головных уборов чаще всего представлены повойники из холста и ситца. Их надевали по будням замужние женщины. В праздники, к «обедне», носили золотые сороки, надевая их поверх холщевого «волосника». Впереди в волосник вшивали деревянную палочку, что придавало головному убору более жесткую форму. Поверх сороки надевали «убрусник» - холщевое полотнище с заткаными концами. Многие сороки украшались бисерной бахромой и «поднизью».

Венчальные кокошники надевали поверх сороки или кокуя. Сверху накрывали платком «паркой», концы которой скрепляли сзади булавкой и перекидывались вперед, где завязывались «кумачиком». По свидетельству Масловой «Редкая мастерица умела делать венчальный кокошник, и было их две-три по всей деревне»¹¹.

Мужская одежда не отличалась большим разнообразием, к началу XX века она сохранила домотканую рубаху и порты как основу мужского костюма.

Список использованных источников и литературы.

1. Агапкина Т.А. Славянские древности: Этнолингвистический словарь: в 5 т. / Под общей ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М.: Международные отношения, 2009.

2. Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов этнографического бюро князя Тенишева. (На примере Владимирской губернии.) Авторы-составители: Б.М.Фирсов, И.Г.Киселева. СПб., 1993.

3. Календарные обряды Владимирской деревни: [сборник] – 1995.

4. Уколова И. Г. Этнографическая экспедиция Г. С. Масловой 1927 г.: (к вопросу о традиционном костюме Муромского уезда) //Рождественский сборник.- 1995.- Вып. II.- С. 109-112.

1^ Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов этнографического бюро князя Тенишева. (На примере Владимирской губернии.) Авторы-составители: Б.М.Фирсов, И.Г.Киселева. СПб., 1993.

2^ Там же.

3^ Там же.

4^ Там же.

5^ Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов этнографического бюро князя Тенишева. (На примере Владимирской губернии.) Авторы-составители: Б.М.Фирсов, И.Г.Киселева. СПб., 1993.

6^ Агапкина Т.А. Славянские древности: Этнолингвистический словарь: в 5 т. / Под общей ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Международные отношения, 2009.

7^ Календарные обряды Владимирской деревни: [сборник] - 1995.

8^ Календарные обряды Владимирской деревни: [сборник] - 1995.

9^ Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов этнографического бюро князя Тенишева. (На примере Владимирской губернии.) Авторы-составители: Б.М.Фирсов, И.Г.Киселева. СПб., 1993.

10^ Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов этнографического бюро князя Тенишева. (На примере Владимирской губернии.) Авторы-составители: Б.М.Фирсов, И.Г.Киселева. СПб., 1993.

11^ Уколова И. Г. Этнографическая экспедиция Г. С. Масловой 1927 г.: (к вопросу о традиционном костюме Муромского уезда) //Рождественский сборник.- 1995.- Вып. II.- С. 109-112

9

Код для цитирования: Скопировать