IX Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2017

Народные гулянья в Вознесенском посаде и с. Иванове отличались от подобных же гуляний в других городах и селениях. В летние праздничные дни достаточные люди, составляющие зажиточный круг общества, выезжали на гулянье вскоре после обеда – около трех и четырех часов, в так называемый бор, где катались в экипажах или сидели в них, не выходя все время гулянья, которое продолжалось около двух часов. Остальные же жители, не имеющие лошадей, прохаживались мимо экипажей пешком. Иногда играл оркестр музыку, и некоторые лица танцевали там в особо устроенной беседке, а толпа зевала, забавляясь щелканьем орехов, разными лакомствами и вином, которое предупредительные промышленники привозили в праздничные дни для продажи в бору.

Кроме этих обычных гуляний бывали еще несколько нарочитых в особенно установленных для того дни: в Вознесенском посаде в день Вознесения Господня и Троицын день, в Иванове – во время Пасхи у Покровской церкви; 24 июня, в день Рождества Иоанна Предтечи – близ кладбища; 8 июля в Казанскую и в 9, 10 и 11 воскресенье по Пасхе – на известных улицах близ мельниц: сластихи, погорелки и опалихи. Эти гулянья от первых отличались тем, что на них собирались хороводы, где пели песни молодые парни и девицы. Но ни разгула, ни свойственному русскому человеку удали и молодечества, какие были заметны в селениях, где занимались хлебопашеством, здесь не заметно, а видно более всего пьянство.

В зимнее праздничное время, после обеда, жители с. Иваново и Вознесенского посада катались в посаде и Иванове по главным улицам.

Жители села Иваново в 40-х годах часто ездили весной и летом на речки Кошелиху, Харенку и Талку гулять и пить чай. Эти местности от Иванова в расстоянии двух и трех верст, и назывались ближними и дальними речками, но вскоре этот обычай был оставлен.

Рыболовством жители Вознесенского посада и села Иваново занимались мало, по неимению рыбы, хотя некоторые и ловили ее во время половодья в реке Уводи и разных окрестных речках; более же всего привозилась сюда свежая рыба с р. Волги и Клязьмы, которая и распродавалась здесь на местных базарах.

За звероловством и охотою за лесными птицами некоторые жители ходили в праздничные дни, но вся эта охота год от году уменьшалась с истреблением лесов.

В старые годы бывали здесь кулачные бои, которые вскоре, как и чаепитие, были забыты. Прежние кулачные бои имели особый кулачный авторитет в среде толпы, которая уважала их за кулачную расправу. Кулачные бои нередко были поощряемы и самими фабрикантами, которые имели при фабриках особых кулачных бойцов. Жители более поздних годов здешней фабричной местности не привыкли уже драться на кулачки, а скорее напивались и валялись в грязи на улице или дороге, где привелось им уткнуться. Из-за умножения питейных заведений и самое пьянство получило значительное развитие, иногда выходящее из границ приличия, даже между женским полом. Эта язва, вкореняясь в недра рабочего народа, приносила не только нравственное растление для него, но и губило естественные силы и без того тощего Ивановского работника. Некоторые говорили: «народ запьется и будет меньше пить вина» - это неправда! Он более и более будет распиваться по дешевизне вина, как своим желанным дешевым лакомством. А сколько нравственно и физически погибло жертв от умножения питейных заведений, и сколько пролилось слез и вырвалось задушевных жалоб от бедных и честных семей на это нравственное растление.¹

Питейные заведения были не только в самом с. Иваново, но и в окрестностях. Крестьянин в прежнее время если бы и хотел выпить вина, то кабаки были на довольно дальнем расстоянии, а нынче от умножения питейных заведений, они под руками у крестьян. Они пропивали не только деньги, имущество, но и все что попадет под руки. Такое грустное явление в здешней местности делало земледельца и фабричного работника сперва пьяницей и наконец нищим и негодяем. Проезжая мимо одного вновь устроенного питейного заведения, можно было наблюдать такую сцену, как оттуда один отец выталкивал кулаками свою дочь, девушку лет 18, в самом неприличном виде. Близ этого происшествия был народ и даже некоторые из них смеялись и хлопали в ладоши, как будто одабривали подобную сцену. Когда одного из наблюдавших спросили, что происходит, он ответил: «Вот видите, вчера эту девушку просветляли, а она сегодня на радостях ушла в кабак и напилась, отец спохватился ее дома и бросился сюда, да вот видите и выталкивает ее из кабака». Вот какие иногда случались неприятные сцены во вновь учрежденных питейных заведениях. Драки и буйства случались здесь нередко.

Здесь не было театра и клуба; театр хотя и существовал раньше, на котором провинциальные актеры давали большею частью мелкие пьесы и даже некоторые из них разыгрывались довольно удачно, но постепенное повторение одного и того же репертуара, более и более слабеющая игра артистов при влиянии буфета вселила в публику охлаждение к театру, от чего само собою и прекратил он свое существование. Зато вообще в частном кругу местного общества было введено весьма много развлечений: здесь некоторые, имеющие порядочное состояние, делали балы, которые только назывались таковыми, без соблюдения всякого бального порядка. Кроме того, свадьбы именины и т.п. случаи представляли возможность здешнему обществу постоянно проводить время весело.

Как правило, новость о предполагаемом у кого-нибудь бале разносилась еще за неделю и за две, накануне же бала посылали приглашать гостей. В торжественных случаях, особенно на свадебные балы, приглашения делались по особо заранее приготовленным написанным билетам, на прочие же случаи приглашались гости словесно, в такой формуле: «такой-то или такая-то приказала кланяться и покорнейше просит пожаловать с семейством (или без него) к ним завтрашний день в 5 часов вечера». Здесь на бал приглашали к 5 часам, но это не означало, что он открывался именно в это время, все гости съезжались от 7 до 9 часов вечера; хозяин при входе в зал принимал мужчин, а хозяйка женщин. Самое большое развлечение для львиц и молодых дам – это танцы, которые были введены здесь в общеупотребление не дольше, чем последние 15 лет. В некоторых домах не только не танцевали хозяева, но даже не дозволяли танцевать и курить табак приглашенным гостям. Поэтому, здешние молодые женщины и девицы, ныне уже старушки, целый вечер должны были скучать, глядя на пиршества и попойки мужей и отцов.

Здесь почти все молодые люди танцевали, зато пожилые женщины сидели не в гостиной, а тут же в зале, любуясь танцами и может быть в душе завидовали молодому поколению, так свободно и весело имеющим развлечение, вспоминая о своей затворнической молодости, навсегда погибшей для них среди скуки, одиночества и строгой деспотической подчиненности. К картежной игре прибегали здесь единственно для препровождения времени; но было время, когда гибло благосостояние ни одного семейства от пристрастия к азартным играм. Время же это прошло и стало редко видно азартную игру, даже между прежними охотниками.

В святки некоторые имели для себя костюмы и в них маскировались, отправляясь человек по десять и более к знакомым на вечера, иногда и со своей музыкой. Святки шли с 26 декабря, то есть на другой день Рождества Христова. В крестьянских домах рядились молодые люди в разные костюмы, надевая иногда маски (хари, как их здесь называют), или пачкали себе лицо сажей. Несколько человек, собравшись таким образом, отправлялись в дома, где делали вечеринки, имея у себя для музыки гармонь или балалайку. Там они плясали или разыгрывали разные сцены, например, атамана разбойников, похищение девушки, где роль девицы играл какой-нибудь набойщик, иногда с рыжими усами и запачканными от работы руками, или же разыгрывали лодку с гребцами, в которой просто на просто несколько человек садились на полу друг против друга, на одной стороне становился кормчий и запевал («Вниз по матушке по Волге» и т.д.). вся эта компания дружно подхватывала, размахивая руками наподобие весел. За подобные представления их угощали водкой, а позажиточнее давали деньги, которые также пропивались, и под конец вечера почитатели доморощенных комедий напивались до чертиков. Девицы обыкновенно занимались в святочные вечера гаданиями: смотрели в зеркало, лили воск, олово или свинец, предугадывая свою судьбу по вылитым фигурам, подслушивали в чужих домах разговоры – если говорили о веселых предметах, то это предвещает веселую жизнь, и напротив – если предмет разговора грустный, то он служит предзнаменованием горестной жизни, несчастия, или чьей-либо в семье смерти.

В сочельник накануне праздника Рождества Христова соблюдали пост до появления вечерней звезды на небе, а накануне крещения до водоосвящения. Накануне крещения освященную за литургией воду брали в дома, где хранили в течение целого года и использовали ее в случае каких-либо телесных недугов.

Крестьянин, празднуя Новый Год 1 января, помнил, что по преданию в допетровские времена его праздновали во время уборки хлеба, т.е. 1 сентября. В крещение 6 января купались в прорубях ради очищения грехов.

На масленицу крестьяне ели блины, пили вино, катались по селам, удовлетворяя себя всеми возможными удовольствиями и пьянством. В Иваново на масленицу приезжали кататься жители окрестных деревень. Крестьянки бывали одеты более в красные сарафаны, платки и шубки, а упряжка лошадей украшались бубнами и колокольчиками. Уличные мальчишки во время масленицы также катались на разных крестьянских клячах, плата за проезд была от 3 до 5 коп. за круг. Встречаясь на улицах с другими мальчишками, они дрались или хлестались кнутами. Эти уличные беспорядки никем не унимались, а иногда даже толпы зевак поощряли их делать подобные неистовства.

В день Благовещения Пресвятой Богородицы не начинали никакого дела, веря, что в этот день и птица гнезда не завивает.

В великий четверг после каждого Евангелия отделяли несколько воска от свечи и лепили его на крест для избавления от лихорадки, саму свечу забирали домой и зажигали их летом во время сильной грозы.

В св. Пасху обменивались окрашенными яйцами, целуясь по принятому обычаю с родными, знакомыми и с кем придется. В этот праздник, не смотря на святость его, происходило весьма много пьянства между местными рабочими и ремесленным народом.

После Пасхи, смотря по состоянию погоды, начинались полевые работы, а на фабриках – весенних работ; трудились до 15 ноября.

В семик завивали березки и праздновали этот день по преданию в садах и огородах; тогда пелась более других известная песня «Дунай мой Дунай». В день Троицы собирали цветы, ходили с ними в церковь на литургию, где во время молебна рассказывали тайно о своих грехах со слезами, стараясь оплакать каждый листочек на принесенных цветах. В Духов день (понедельник) после обеда ходили развивать березки, завитые в семик. В Ильин день молились об избавлении от грозы, считая Илью пророка своим покровителем. Часто во время грома говорил народ: пророк Илья ездит по облакам на огненной колеснице.

До второго Спаса (6 августа) не ели яблок и прочих древесных плодов и эти плоды носили в церковь, где их освящали.

29 августа, в день усекновения главы Иоанна Предтечи, не употребляли в пищу ни картофель, ни яблок и вообще ничего, что имеет округлую форму, считая это грехом.

Из приходских праздников по продолжительному празднованию в селе Иваново более почитались: 8 июля (день казанской Божьей Матери) и 14 сентября (день Воздвижения). Первый праздник особенно чтился здесь – в этот день бывал крестный ход вокруг села, крестьяне варили брагу и пиво. В Воздвижение бывала ярмарка в Иванове. В оба эти праздника местные крестьяне пили и гуляли около недели.

С половины сентября начинали рубить капусту для запаса на зиму; для этого собирали несколько холостых мужчин и девиц, которых угощали иногда чаем, лакомствами, вином и ужином, за что они бесплатно рубили капусту, распевая при этом народные песни: тут некоторые ивановские крестьяне выбирали себе невесту.

По окончанию полевых работ, крестьяне в конце сентября начинали брать работу у фабрикантов и светелочников. Ткачеством миткалей занимались всю зиму преимущественно женщины и девицы, а мужчины возкою дров и работами на фабриках, дети занимались мотаньем дома шпуль или также поступали в работы на фабрики.

Между прочими обычаями есть были особые приметы: когда ребенку минет год со дня рождения, называли его годовиком, сажали его на шубу, которую расстилали на полу, стригли ему волосы, чтобы они росли гуще и ребенок был здоровее. Когда прорезывались зубки, детям под кровать клали травы – плакунь, чтобы не плакал, и дрему, чтобы спокойно спал. Когда дети долго не начинали ходить, заказывали большую восковую свечку, ставили ее в фонарь, который использовался во время крестных ходов. В день пророка Наумы и св. Косьмы и Домиана учили детей грамоте, убеждаясь в скором понимании и развитии способностей у тех, которые начинали учиться в эти дни. Кто из детей мал ростом, ставили во время дождя под кровельную капель, имея предубеждение, что от этого дождя рост увеличивается. Летом по утрам собирали росу для умывания лица от лишаев, а по первой пороше собирали снег, умывать лицо, чтобы было чисто и бело. Через порог дома не здоровались и не прощались, иначе быть неприятностям. Если во время обеда или ужина просыпалась соль – быть ссоре. Если ворон сядет на конька дома и будет каркать, тогда ожидать хозяину несчастья. Встреча с духовными лицами всегда служит неприятным признаком. Если собака роет мордой к верху – ожидать пожара, а в землю – покойника. Также к покойнику, если собака вокруг дома или на дворе роет ямы. Черные тараканы водятся к деньгам, а когда они уйдут из дома – к пожару. Муха в чашку попадет – к подарку, паук с паутины спустится – тоже к подарку. Самовар шумит – к гостям. Свечка погаснет – к печальному гостю. Куры стаями ходят по двору – к дождю. Лоб чешется, значит кланяться, правый глаз – плакать, левый – радоваться, щеки чешутся к грусти, конец носа к пьянке, губы – к поцелуям, грудь – к печали, правая ладонь – деньги получать, левая – отдавать, локоть чешется – спать на новом месте, ноги и колени чешутся к путешествиям.

Кроме этих существовали еще многие приметы, характеризующие суеверный дух здешнего народонаселения, принимавшего за истину все былые предания старины.

Поминальные обеды продолжались до четырех часов, в течение которых беспрестанно подавались разные кушанья, а в заключении разные сласти, варенья из разных плодов, пряности.

В так называемое последнее воскресенье (или по здешнему выражению прощенное) ездили прощаться не только к родным и знакомым, но и на могилы родственников, кланяясь им до земли, приговаривая: «прощайте родные наши до светлого праздника!»

На Пасху также ездили на могилы родственников, оставляя по несколько яиц, которые после них собирали мальчишки. Коляды здесь не бывает, но в день Рождества, кроме местного духовенства, ходили славить в дома фабричные мальчишки, распевая разные приветствия в честь хозяина дома. У местных фабричных работников были свои песни про фабрикантов, в которых они более ругали, чем хвалили своих хозяев.

Кстати надобно сказать о промысле странников, которыми нередко изобиловали местные богатые дома в роде того, как бывали прежде карлики, шуты и т.п. Так странники или странницы играли в дудочки, пели петухами, лаяли по собачьи, мяукали и делали разные глупые выходки в угоду своим поильцам и кормильцам. Довольно удивительно, каким образом появлялись здесь странники и странницы под именами Мишей, Арсентьюшек, Маврушей, Пелагеюшек и прочих прозвищ, присваивающих себе, чтобы скрыть не только собственное имя, но и свое происхождение.

В некоторых здешних домах давали этим ханжам приют и дарили им одежду, деньги и разные вещи для благотворительной цели, но до назначения своего эти подарки скорее всего не доходили. Нередко эти странники служили предсказателями судьбы молодым людям. Многие верили этим ханжам, или лучше сказать праздношатающимся негодяям². Случается, что некоторые странники являлись ежегодно, просили у богатых людей деньги на свои новые подвиги и опять уходили в разные места. Странники по большей части являлись сюда в зимнее время, а весной уходили, будто бы для богомолья в Киев, Воронеж, Москву и другие разные местности. Кроме этих странников бывали здесь также довольно странные явления в обыденной жизни межу местным населением. Как-то хотели тут устроить женский монастырь по предсказанию одной особы, которая явившись сюда, успела собрать деньги и отправилась с обещанием хлопотать о выполнении этого предприятия. В последствии усердствующие благотворители узнали, что эта особа нечто иное, как обманщица.

Между оставшимися суевериями есть некоторые языческие предания, которым верил народ. К этим преданиям можно причислить леших в лесах (лесных богов), избяных или домовых в домах, банях и конюшнях (домовых богов, покровителей животных и хозяев), водяных в воде и омутах при мельницах (покровителей мельников), ветреных в ветрах и вихрях (покровителей колдунов и ворожей). Таковы были представления людей – духи в роде людей (оборотни), в виде дедушек косматых и животных (кошки, собаки, мыши). Ветер или вихрь проявлялся в виде черных клубков, также были и огненные змеи, летающие по воздуху, а потом превращающиеся в людей и животных.

Все эти суеверия есть остатки древней языческой мифологии вкоренившейся по неразвитости общества в жизненную среду, как предания, перешедшие к ним из старины.

Еще одним проявлением «языческой фантазии»³ являются клады в лесах и полях, которые обладают чудодейственной силой, скрывающейся обратно в землю при их нахождении. Или, например, если человека при жизни прокляли, то после смерти он будет тенью бродить по земле, пока его не простят. Вместо прежних языческих жрецов народ олицетворил ворожей, колдунов, знахарей в заговорах, поговорках, нашептываниях, лечениях и тому подобных сверхъестественных силах.

Домовые заботятся и ухаживают за домашними животными, даже заплетают гривы у любимых ими лошадей, а иногда, являясь в облике хозяева, бьют и мучают не только лошадей, но и других домашних животных. Эти духи – защитники животных и домов – не считаются злыми духами, однако иногда наказывают хозяев и животных разными мерами.

Лесные или лешие аукаются в лесах, обходят кругом людей так, что те нередко заблуждаются. Чтобы снять чары лешего, нужно снять с себя рубашку и опять надеть ее навыворот. Люди представляли их в человеческом облике, что, гуляя по лугу, они делаются ростом с траву, а если ходят по лесу, то равняются с деревьями. Впрочем, про них народ думает больше плохого, чем хорошего за их разные проказы с людьми, которые заблудившись были защекочены до смерти в жилищах или пещерах лешего.

Кроме водяных духов было еще водяное страшилище, называемое народом чудо-юдо-рыба-рак. По преданию, оно может быть только в больших реках, где управляло водным миром.

Водяные считались друзьями и покровителями мельников, без них бы не могли существовать мельницы и плотины. Они, выходя из воды, помогают мельникам в работах, особенно в направлении водяного потока в плотину, и нередко после своих трудов отдыхают на водяном колесе, забавляясь правильным течением воды.

По телесной силе люди также признали полубожеством Илью Муромца, Бова Королевича, Полкана, Волота. Лихорадки здесь зовут лихоманками, хорошая погода называется ведром и считается идеальным полубожеством для земледельцев.

Человек верит в эти божества, потому что у него есть фантазия, которая заставляет его быть счастливым, если появится к нему на помощь их благотворительная сила. Он хочет какими-нибудь путями приобрести счастливое состояние даже до пределов бессмертия, чувствуя свою физическую немощь. Человек представляет себя в своих божествах, в его голове существуют различные идеалы. Конечно, такие божества – желания человека, превращенные им в действительные существа. Если бы у человека не было желаний, то, несмотря на воображение, фантазию и чувства, не существовало бы этих мнимых помощников или покровителей на поприще его материальной деятельности⁴.

К сожалению, верования в силы существовали не только у крестьян, но и у прочих, более развитых людей. Гадание в карты, заговоры на хлебе, траве, корнях, воде и т.п. привычки для отгадывания будущего нередко доводят до крайности многих наивных людей, преимущественно из женщин. Которые положительно верят в подобные заблуждения. Иногда во время болезни по совету колдуна или знахаря скидывают с себя нижнее платье и бросают его в полночь за окошко на ветер, чтобы прошла болезнь. Это средство более действующим считалось во время горячки, лихорадки.

Колдуны, ворожеи и прочие мнимые явления уже ближе к 70-м годам XIX века более и более теряли веру, особенно среди молодого поколения. Продолжали существовать порчи от колдунов и ворожей, сглаз от лихих и злых людей. Сглаз многие лечили посредством воды, взятой на заре, а также некоторые знахари находили будто бы громовые стрелы и чертовы пальцы, в которых наливалась вода. Были болезни от ветра – ветрянницы, огнищи от летнего жара, которые лечатся разными заговорами, снадобьями и травами, собранными накануне Иванова дня 24 июня.

Профессия колдунов и прочих знахарей не смогла бы просуществовать без верующих в них мужчин и особенно женщин. Большая часть калек и нищих так же способствовали развитию той чудесной и сверхъестественной силы, без которой нельзя обойтись, хотя, в сущности, само общество могло бы излечивать подобные язвы, без всякого фантастического предположения.⁵

1^ Труды Владимирского Губернского Статистического Комитета. Выпуск 6. – Владимир: Типография Губернского правления. Стр. 57-58

2^ Труды Владимирского Губернского Статистического Комитета. Выпуск 6. – Владимир: Типография Губернского правления. Стр. 67

3^ Труды Владимирского Губернского Статистического Комитета. Выпуск 6. – Владимир: Типография Губернского правления. Стр. 71

4^ Труды Владимирского Губернского Статистического Комитета. Выпуск 6. – Владимир: Типография Губернского правления. Стр 73-74

5^Труды Владимирского Губернского Статистического Комитета. Выпуск 6. – Владимир: Типография Губернского правления. Стр. 76

Код для цитирования: Скопировать