VIII Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2016

Сравнительно высокий уровень развития военного дела в Древнем Китае, а также его общая и военная культура обусловили зарождение и быстрое совершенствование военной мысли. Традиции древнекитайской философии, в первую очередь, связывают с деятельностью крупнейших китайских мыслителей Кун-цзы (Конфуция, ок. 551–479 до н. э.), основателя конфуцианства; Мо-цзы (479–400 до н. э.), основоположника философии моизма; Лао-цзы (ІV–ІІІ вв. до н. э.), создателя философии Дао.

Философия Кун-цзы – это этико-правовое учение о государстве, обществе, человеке. Поэтому она не могла не касаться проблем насилия и войн, происходящих в современном философу обществе. В этом плане примечательны заметки, свидетельствующие о необычайном внимании Кун-цзы ко всему, что происходило вокруг него. В особенности сочувствовал Конфуций чужому горю. Его ученики вспоминают: «Когда Учитель встречал скорбящего человека в трауре, он тотчас принимал торжественный вид, даже если этот человек был его близким знакомым или моложе его. Если он проезжал мимо человека, носящего траур, он выходил из коляски и склонялся в знак почтения… К ритуальному посту, войне и болезням Учитель относился с особенным вниманием» [4]. Английский китаевед Г. Крил, автор одной из самых популярных на Западе книг о Конфуции, пишет, что Кун-цзы привлекал учеников своей «мечтой о мире, в котором на смену войне, ненависти и нищете придут покой, доброта и счастье» [4]. Однако он никогда не рисовал перед своими последователями утопические картины всеобщего процветания, на мир он смотрел с точки зрения реалий современного ему общества.

Благодаря обращению Кун-цзы к этим проблемам закладывается китайская философия войны и мира, которая признает победоносной только битву без сражений, заключается в глубоком понимании войны и четкой оценки ее последствий. Так, в книге «Лунь юй» («Беседы и суждения»), составленной из кратких заметок Кун-цзы его учениками, говорится: «Отправить на войну людей, не получивших подготовки, – это значит расстаться с ними» [2, с. 164].

Последователь конфуцианства Мэн-цзы (ок. 372–289 до н. э.), сформулировавший тезис о незыблемости деления людей на правящих и управляемых, утверждает, что доброжелательный военачальник не потерпит поражения, и, устремляясь в бой, армия, вооруженная помимо стали, еще и доброжелательностью, непременно подавит сопротивление армии, не обладающей этим качеством. Вот гарантия победы и уход от ненужных потерь человеческих жизней [7; 8].

В философии Мэн-цзы анализируются причины войны. В своих диалогах с Сюань-ваном он задает вопрос: «ван испытывает радость, когда поднимает войска, навлекает опасность на своих воинов и вызывает недовольство правителей?» [2, с. 229]. Но ответа на свой вопрос не получает.

Традиционная китайская политическая культура всегда социально ориентирована. Об этом свидетельствует основной тезис учения Мо-цзы о «всеобщей любви и взаимной выгоде» – попытка своеобразного этического обоснования идеи равенства всех людей, и идеализированный Лао-цзы в учении о дао образ действий – недеяние (у вэй): уступчивость, покорность, отказ от желаний и борьбы.

Мо-цзы (Мо Ди, ок. 480–400 до н.э.) был видным политическим мыслителем Древнего Китая. Он высказал ряд глубоких догадок о происхождении государства, подчеркивал роль труда в жизни общества, выступал против захватнических войн, подвергал критике конфуцианскую веру в незыблемость и вечность привилегий господствовавшей знати: «Если ты, рассуждая о справедливости, считаешь, что убить одного человека несправедливо, а убивать множество невинных людей справедливо, то это нельзя назвать знанием рода [справедливости], знанием того, о чем идет речь» [1, с. 199]. Мо-цзы осуждает бессмысленные бесконечные войны именно за их неоправданность, экономическую в первую очередь: «Ценою смерти бесчисленного множества простолюдинов, ценою бед, постигающих и верхи, и низы, царство, совершающее нападения, получает пустующие земли, для заселения которых нет людей. Таким образом это царство теряет то, чего [ему] не хватало, и приобретает то, что и так имелось в избытке… Многочисленное войско отправляется в поход и не возвращается обратно. Тысячи семей остаются без опоры, жены становятся вдовами, а дети сиротами... Растрачиваются все богатства людей... Служилые не занимаются государственными делами, земледельцы не засевают поля, женщины не ткут полотно, государство теряет своих слуг, простолюдины забрасывают свои дела» [1, с. 199-200].

Бессмысленность войны еще и в том, что ее результаты используются правителями, и они совершенно не нужны народу: «Пытаться с помощью войны решать политические споры между государствами, пытаться добиться мощи и славы – это все равно что заставить всех людей Поднебесной пить одно лекарство для лечения разных болезней, ибо пользы от этого, может быть, будет лишь четырем-пяти человекам...» [2, с. 193-194].

Философ, пользуясь своим мировидением, дает одно из первых определений армии агрессивного государства: «Армия нападающей стороны вторгается на землю другого государства, топчет его хлеба, рубит его леса, разрушает города и поселения, загрязняет и разрушает его пруды и водоемы, угоняет и убивает его скот, сжигает и оскорбляет его родовые кумирни, принуждает работать на себя и убивает его население, измывается над иноплеменными старцами и женщинами, вывозит из захваченного царства его богатства...

Многочисленные армии уходят в поход и не возвращаются обратно. Тысячи семей остаются без опоры, жены становятся вдовами, а дети сиротами, полностью растрачиваются все богатства народа... служилые не занимаются государственными делами, земледельцы не засевают поля, женщины не ткут полотно, государство теряет своих слуг, простолюдины забрасывают свои дела...» [2, с. 194].

Характеризуя философию Мо-цзы, его последователь Чжуан-цзы пишет: «Мо-цзы [проповедовал] всеобщую любовь и пользу и отвергал войну. Его учение не [одобряло] гнева. Он ценил также обучение и обширные знания и хотел, чтобы другие не отличались» [2, с. 285].

Правитель-мудрец в даосизме должен, отвергнув роскошь и войну, возвратить народ к примитивной простоте, чистоте и неведению, существовавшим до возникновения культуры и морали. Именно поэтому великие воители прошлого, прежде чем начать войну, взвешивали все доводы доброжелательности и справедливости, чтобы определить вероятную пользу для населения. Китайские военные проповедуют культуру доброжелательности и справедливости в качестве руководства, не позволяя конфликту выйти из-под контроля. Упор делается не на военную мощь, не на неконтролируемое насилие – скорее, на выигрыш без боя.

Один из основоположников даосизма Лао-цзы (2-я пол. VI – 1-я пол. V в. до н.э.) считал, что война – это нежелательная крайность, и должна вестись только тогда, когда другого выхода нет. Богатая баталиями история страны научила относиться к военным действиям с осторожностью. Поговорка о том, что плохой мир уж всяко лучше хорошей войны, родилась именно благодаря учению этого философа.

«Где побывали войска, – пишет Лао-цзы, – там растут терновник и колючки. После больших войн наступают голодные годы.

Благородный [правитель] в обычное время предпочитает быть уступчивым [в отношении соседних стран] и лишь на войне применяет насилие. Войско – орудие несчастья, поэтому благородный [правитель] не стремится использовать его, он применяет его, только когда его вынуждают к этому крайние обстоятельства» [1, с. 188]. А так же: «Страна управляется справедливостью, война ведется хитростью. Поднебесную получают в управление, следуя недеянию» [1, с. 189].

Принцип недеяния в полной мере проявляется в характеристике войн и армии, данной Лао-цзы в его трактате «Дао дэ цзин» («Книга пути и достоинства»):

«Кто служит главе народа посредством дао, не покоряет другие страны при помощи войск, ибо это может обратиться против него. Где побывали войска, там растут терновник и колючки. После больших войн наступают голодные годы.

Искусный [полководец] побеждает и на этом останавливается, и он не осмеливается осуществлять насилие. Он побеждает и себя не прославляет. Он побеждает и не нападает. Он побеждает и не гордится. Он побеждает потому, что к этому его вынуждают. Он побеждает, но он не воинствен.

Когда существо, полное сил, становится старым, то это называется [отсутствием] дао. Кто не соблюдает дао, погибнет раньше времени.

Хорошее войско – средство, [порождающее] несчастье, его ненавидят все существа. Поэтому человек, следующий дао, его не употребляет.

Благородный [правитель] во время мира предпочитает быть уступчивым [в отношении соседних стран] и лишь на войне применяет насилие. Войско – орудие несчастья, поэтому благородный [правитель] не стремится использовать его, он применяет его, только когда его к этому вынуждают. Главное состоит в том, чтобы соблюдать спокойствие, а в случае победы себя не прославлять. Прославлять себя победой – это значит радоваться убийству людей. Тот, кто радуется убийству людей, не может завоевать сочувствия в стране. Благополучие создается уважением, а несчастье происходит от насилия.

Слева строятся военачальники флангов, справа стоит полководец. Говорят, что их нужно встретить похоронной процессией. Если убивают многих людей, то об этом нужно горько плакать. Победу следует отмечать похоронной процессией» [2, с. 124].

Лао-цзы в принципе противопоставляет государство и войну: «Страна управляется справедливостью, война ведется хитростью… Когда у народа много острого оружия, в стране увеличиваются смуты. Когда много искусных мастеров, умножаются редкие предметы» [2, с. 131, 132].

Война и армия были предметом исследований и у других последователей даосизма. В частности Инь Вэнь-цзы (360/350–285/275) и Сун Цзянь (Сун Син, 400/382–320/300), считавшиеся одними из ведущих представителей протологической «школы имен» (Мин-цзя), считали, что «сближение с тьмой вещей нужно начинать с определения различий и снисходительности к ним», говорили также «о терпимости и называли это деятельностью сердца», пытаясь таким отношением «уберечь народ от борьбы». Предлагали «запретить нападения и прекратить военные действия, чтобы избавить мир от войн». Эти идеи они проповедовали по всему Китаю, «уговаривая верхи и просвещая низы, и, хотя Поднебесная не принимала не отказывались и все упорнее о них твердили» [2, с. 288].

В середине III в. до н.э. даосом Лю Сяном был окончательно сформирован трактат «Гуань-цзы», в котором впервые рассмотрены «справедливые» и «несправедливые» войны. Это заложило основы социально-политической классификации войн. «Если война несправедливая, – пишет он, – то ее нельзя вести. Тот, кто могуществен, но заносчив, потеряет свое могущество. Тот, кто слаб, но кичлив, ускоряет свою гибель. Тот, кто силен, но скромен и справедлив, может умножить сноп силы» [3, с. 35].

Истины недеяния, изложенные даосами, были подвергнуты сторонниками школы «Пинь-инь» (школы «Закона»). Ее адептами исповедуется культ закона, административных распоряжений осуществляющего централизованную власть правителя. В книге «Шан цзюнь шу» («Книга правителя области Шан») ее автор Шан Ян пишет следующее: «Если государство, на которое трудно напасть, выступает в поход один раз, оно извлекает десятикратную выгоду; если же страна, на которую легко напасть, выступает в поход десять раз, ее потери будут стократны. О государстве, почитающем силу, говорят, что на него трудно напасть; о государстве, почитающем [пустые] речи, говорят, что на него легко напасть. Если народ любит [пустые] речи, его трудно использовать на [войне]. Страна, где народ боится государственных законов и послушен в войне, нападает с помощью силы; выступая в поход один раз, она извлекает десятикратную выгоду. Страна, где народ не страшится государственных законов и не послушен в войне, нападает с помощью [пустых] речей; выступая в поход десять раз, она несет стократные потери» [3, с. 215].

Другой законник Хань-Фэй в трактате «Хань-Фэй-цзы» тоже оправдывается война, как деяние, достойное сильного военачальника, но осуждается правитель, допускающий, чтобы военачальники похищали его победу: «…при победе в войне почет доставался крупным чиновникам, присоединенные земли становились их личными владениями, это оттого, что государь знал о зловредных, не обладая искусством управления» [3, с. 259].

Попыткой объединить идеи различных школ было создание при дворе Люй Бувэя (ум. в 235 до н.э.) книги «Люй-ши Чунь Цю», в которой немаловажное место отводится анализу войны и армии.

«…Смута в государстве является не только смутой, но неизбежно вызывает приход врагов. Смута не обязательно приводит к гибели, а вот приход разбойников не оставляет возможности сохранить его.

Всякое использование войск должно происходить тогда, когда от этого имеется польза и когда это справедливо. Когда нападаешь на объятое смутой [царство], оно уже слабое, а его слабость – выгода для нападающего. Нападение на объятое смутой [царство] в то же время дело справедливое, а раз оно справедливое, то это слава для нападающего. [Коль скоро такое нападение] и славно и выгодно, следовательно, когда его осуществляет даже обычный средний правитель, он тем более действует, как мудрый государь!

Поэтому уступка [части своей] территории, [дарение] драгоценных сосудов, выражение покорности раболепными словами – все это не может остановить наступление [противника], только [хорошим] управлением страной можно достигнуть этого.

[Когда страна хорошо] управляется, то стремящийся извлечь выгоду не станет нападать на нее, а стремящийся к славе не пойдет походом на нее. А ведь всякий, кто нападает или идет походом [на других], делает это если не из-за выгоды, то из-за славы. Если же и славы не заработаешь, и [хороших] дел не сотворишь, то пусть государство сильно и велико, к чему же наступать на других?» [3, с. 302].

Здесь же мы находим идеи о последствиях войны.

«Если отвлечь земледельцев на военные дела – это можно назвать ли – «жестокость». А если беды войны будут продолжаться ряд лет, то некого будет поднять на жатву. Если же много раз будут отвлекать народ в сезон, то наступит большой голод. И тогда на полях будут валяться сохи, а люди кто будет болтать, кто петь песни, и так с зари и до сумерек, а гибель хлебов будет очень велика» [3, с. 310].

В ряду многочисленных памятников древней китайской культуры видное место занимают труды по военному искусству. Наиболее выдающимся его достижением по праву считается «семикнижие» – семь трактатов по военному искусству, написанные различными авторами в разное время. Самые древние из них трактаты Сунь-цзы (кон. VI – нач. V в. до н.э.) и У-цзы (нач. IV в. до н.э.).

Сунь-цзы – военный теоретик и полководец, участвовавший в многочисленных войнах между отдельными китайскими «царствами» (деспотиями). В частности, Сунь-цзы в 514–496 гг. до н.э. был военачальником в царстве У и успешно руководил походами против государств Чу, Ци и Цзинь.

Трактат Сунь-цзы «О военном искусстве», в котором он обобщил исторический и свой личный боевой опыт, написан в сжатой уставной форме и вместе с тем образно и афористично. Он переведен во многих странах и признан классическим военно-теоретическим произведением древности [см.: 5, с. 5-304]. Этот трактат долгое время служил основой военной доктрины Китая и Японии.

В трактате Сунь-цзы нашли отражение идеи школы законников. С ними Сунь-цзы роднит преклонение перед умом, искусством, расчетом. Перечисляя качества полководца – ум, беспристрастность, гуманность, мужество, строгость, – Сунь-цзы не случайно на первое место ставит ум.

Нет никакого сомнения, что связь Сунь-цзы с передовой мыслью своего времени обусловила высокий теоретический уровень трактата.

Изложение своих взглядов Сунь-цзы начинает с определения места и значения войны в жизни общества. Являясь носителем идеологии китайской рабовладельческой деспотии, он не только одобрял, но и обосновывал необходимость ведения войн, считая, что без них (разумеется, победоносных) не может существовать и процветать государство. «Война, – писал Сунь-цзы, – это великое дело для государства, это почва жизни и смерти, это путь существования и гибели» [2, с. 201]. По мнению Сунь-цзы, войну нельзя рассматривать изолированно от жизни государства и общества, невозможно рассчитывать на успех в ней, не учитывая общую обстановку в своей стране и стране противника. В основе ведения войны, по его словам, лежат пять элементов (явлений): путь, небо, земля, полководец, закон. Рассматривая их содержание, можно сделать вывод, что путь – это моральное единство правителя и народа; небо – это время года, климат, расчет времени; земля – военно-географический элемент, характер местности; полководец – талант и творческая деятельность военачальника, качества, ему необходимые; закон – организация и уровень подготовки армии, снабжение войск. «Нет полководца, который не слыхал бы об этих пяти явлениях, – пишет Сунь-цзы, – но побеждает тот, кто усвоил их» [2, с. 202].

Советский военный историк Е.А. Разин отмечал, что древнекитайский мыслитель выделил важнейшие факторы, определяющие исход войны, в их взаимосвязи. При этом на первое место он выдвигал моральное единство правителя и народа, что было его прозорливой догадкой о решающем значении морального фактора в ходе войны, зародышем научной постановки этого вопроса.

Сунь-цзы указывал также на связь войны с экономикой. Он писал, что собственная внутренняя мощь государства – основа непобедимости и следует сообразовывать «военные предприятия» с возможностями хозяйства (длительная война невыгодна, так как приводит к истощению сил и средств).

Особо важную роль Сунь-цзы отводил полководцу, подчеркивая, что он обязан знать свое дело, уметь выделять из массы событий главное, обладать умом, быть справедливым и беспристрастным, гуманным, мужественным, требовательным и строгим.

Успех ведения войны, по Сунь-цзы, зависит во многом от умелого использования местности, организации войск и их боевой выучки, снабжения армии, подготовки и предварительных расчетов (как бы мы сейчас сказали, планирования) военных действий. Большое значение он придавал быстроте и внезапности действий, военной хитрости (обману), захвату инициативы.

Особого внимания заслуживают взгляды древнекитайского мыслителя на формы борьбы. Сунь-цзы предпочитал достигать намеченных целей путем искусной политики. Он считал, что «тот, кто умеет вести войну, покоряет чужую армию не сражаясь, берет чужие крепости, не осаждая; сокрушает чужое государство, не держа свое войско долго». «Самая лучшая война, – писал Сунь-цзы, – разбить замыслы противника; на следующем месте – разбить его союзы; на следующем месте – разбить его войско» [2, с. 205]. И далее, резюмируя сказанное, он утверждает: «Сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего – покорить чужую армию не сражаясь» [2, с. 205]. Сражение Сунь-цзы считал крайним и весьма опасным средством борьбы.

Что касается боевых действий, то основными их видами Сунь-цзы считал оборону и наступление. Военное искусство он видел лишь в умелом применении либо того, либо другого вида действий, рассматривая их изолированно, вне связи и взаимодействия. Предпочтение отдавалось наступлению. Сила наступления, которым только и может быть достигнута полная победа, заключается, по мнению Сунь-цзы, в умении создать численное и техническое превосходство на направлении главного удара, его мощи и рассчитанности, моральных качествах войск, их подготовке к ведению наступательного боя и искусному маневрированию.

Рассматривая способы действий войск, Сунь-цзы решительно выступал против шаблона. Правильный бой и маневр, по его мнению, делают армию непобедимой. Китайский мыслитель рассматривал бой и маневр в единстве, отдавая первенство маневру. «Действий в сражении всего только два – правильный бой и маневр; но всех изменений в правильном бое и маневре исчислить невозможно. Правильный бой и маневр взаимно порождают друг друга, и это подобно круговращению, у которого нет конца. Кто может их исчерпать?»

Тактическое маневрирование Сунь-цзы считал самым трудным делом. Цель его, во-первых, «превратить путь обходный в прямой, превратить бедствия в выгоды»; во-вторых, раздробить силы противника; в-третьих, вбить клин между фронтом и тылом.

Следует отметить, что Сунь-цзы в своем трактате дает достаточно много фундаментальных понятий философии войны. Среди них мощь («умение применять тактику, сообразуясь с выгодой»), война («путь обмана»), театр боевых действий («…на собственной земле – …местность рассеяния; когда заходят в чужую землю, но не углубляются в нее – …местность неустойчивости; когда я ее захвачу – …местность оспариваемая; когда и я могу ею пройти и он может ею пройти – …местность смешения; когда земля царя принадлежит всем троим – …местность-перекресток; когда заходят глубоко на чужую землю и оставляют в тылу у себя много укрепленных городов – …местность серьезного положения; когда идут по труднопроходимым местам – …местность бездорожья; когда путь, по которому входят, узок, а путь, по которому уходят, окольный – …местность окружения; когда, бросаясь быстро в бой, уцелевают, а, не бросаясь быстро в бой, погибают – …местность смерти»), граница («местность отрыва») и многие другие [2, с. 202, 207, 209]. Определенное место отводится разработке законов войны, правилам тактики и стратегии, а также вопросам воинской морали, воспитания воина, мужества, героизма.

В целом в трактате Сунь-цзы высказано много ценных мыслей по вопросам подготовки и ведения войны, боевых действий. Эта работа наиболее полно и глубоко раскрывает содержание и показывает важнейшие принципы древнекитайского военного искусства. Заслуга ее автора в том, что он одним из первых попытался теоретически осмыслить основные проблемы военного дела своего времени и дать рекомендации на будущее.

Автором второго трактата («Об искусстве ведения войны») был военный мыслитель и полководец У-цзы, который жил примерно столетие спустя. Написанный в виде беседы (вопросов и ответов), его трактат во многом развивает, дополняет и детализирует отдельные положения, высказанные Сунь-цзы.

Свой труд У-цзы начинает с показа роли исторического опыта в военном деле. Только на основе прошлого, пишет он, можно предвидеть будущее. Предвидение же будущего – одно из условий достижения победы на войне [6, с. 11]. У-цзы одним из первых в истории понял огромное значение боевого опыта для решения проблем развития военного искусства и военного дела в целом.

Не менее важен и второй его вывод. Он состоит в том, что государство должно уделять военному делу большое и постоянное внимание. В трактате подчеркивается, что правители, забросившие военное дело и полагавшиеся на многочисленную, но неподготовленную армию, всегда терпели поражение.

У-цзы, как и его предшественник, придавал важное значение состоянию морального духа армии и народа, считал, что армия побеждает на войне не числом, а организованностью. Важное значение для победы, по его мнению, имеет отношение воинов и народа к командному составу. Если народ презирает командиров, если командиры получают небольшое жалованье, у них нет желания рисковать жизнью. Поэтому, учит У-цзы, необходимо тщательно подбирать способных командиров и создавать им исключительные условия. От командиров зависит судьба войска.

В трактате У-цзы рассматриваются качества, необходимые полководцу, важность изучения обстановки, оценки противника, способов боевых действий – сражения (наступление) и обороны.

В целом трактаты Сунь-цзы и У-цзы как произведения военной мысли заслуживают пристального внимания. Несмотря на известную историческую ограниченность, древние китайские мыслители сформулировали ряд очень важных для развития военного дела положений, отвечавших уровню развития военного искусства своей эпохи.

Потомком Сунь-цзы был выдающийся стратег периода Чжаньго (Сражающихся царств) Сунь-Бинь (ум. 316 до н.э.). Его называют автором трактата «Искусство войны Сунь-Биня», военным советником правителя из династии Ци. В своей книге великий стратег свел воедино собственные разработки в области военного мастерства, которые явились важным дополнением «Искусства войны» Сунь-цзы. Советы Сунь-Биня со временем вошел в обиход как «Стратегия скачек генерала Тяць-цзи», который рекомендует людям ради достижения максимальной пользы в деле собрать воедино все свои преимущества и противопоставить их слабостям соперника.

С его именем связано понимание стратегии, как сложного маневра, работающего на перспективу будущей победы. Во время одной из сложнейших битв, он говорит: «Если кто-то хочет распутать узел, то, конечно, он не должен изо всей силы тянуть и дёргать веревку. Если кто-то хочет покончить с осадой, то лучше всего не вводить свою армию в место, и так полное войск, а отправить их туда, где войск нет. Все отборные воины царства Вэй находятся в царстве Чжао, и царство Вэй лишено военной защиты. Поэтому я предлагаю, чтобы мы осадили столицу Вэй – Далян. Тогда армия Вэй сразу прекратит осаду Ханьданя и поспешит назад, на помощь собственной стране».

Формирование мировой военной мысли и практики военного дела в каждой культурной среде человеческого общества шло своими особыми, самобытными путями. Вместе с тем происходил критический учет, как мирового, так и собственного опыта. Это обусловило уникальный взгляд на войну и армию в древнекитайской культуре. Процесс этот не всегда был поступательным: в нем имели место и взлеты, и движение вспять, возврат к устаревшим теориям, и застойные, кризисные явления. Закономерность такого сложного и противоречивого характера процесса объясняется тем, что протекал он вместе с реальным развитием Китая и китайского общества, с присущими ему отношениями, отражая все его противоречия.

Использованные источники:

1. Антология мировой философии: в четырех томах. Том 1. Философия Древности и Средневековья. Часть 1 / [Текст]. – М.: Мысль, 1968.

2. Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Т. 1 / [Текст]. – М.: Мысль, 1972. – 363 с.

3. Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Т. 2 / [Текст]. – М.: Мысль, 1973. – 384 с.

4. Малявин В. Конфуций. Ред. А.В. Петров / В. Малявин [Текст]. – М.: Молодая гвардия, 1992. – 335 с.: ил. – (Серия биографий «Жизнь замечательных людей». Вып. 721).

5. Сунь-цзы. Трактат о военном искусстве. Пер. и исследования / Сунь-цзы [Текст] // Конрад Н.И. Избр. труды. Синология. – М., 1977.

6. У-цзы. Об искусстве ведения войны / У-цзы [Текст]. – М., 1957.

7. Философия: Энциклопедический словарь / Под ред. А.А. Ивина [Текст]. – М.: Гардарики, 2004.

8. Философский энциклопедический словарь / Гл. ред. Л.Ф. Ильичёв, П.Н. Федосеев, С.М. Ковалёв, В.Г. Панов [Текст]. – М.: Советская энциклопедия, 1983.

Код для цитирования: Скопировать