VIII Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2016

Введение 2

1 Глава. Труды античных (древнегреческих) авторов, китайских летописцев, религиозные тексты индоариев (Авеста и Ригведы), и археологические памятники как источники изучения истории ранних кочевников Евразии (VII-II вв. до н.э.) 10

1.1. Труды античных (древнегреческих) авторов по истории ранних кочевников Евразии 10

1.2. Религиозные тексты индоариев (Авеста и Ригведа) и китайские летописи («Исторические записки» Сыма Цяня) как источники по истории ранних кочевников Евразии 18

1.3. Археологические памятники Горного Алтая как источники по истории ранних кочевников Евразии 21

2 глава. Хозяйственный уклад кочевников Евразии VII-II вв. до н.э 27

2.1. Сельское хозяйство носителей пазырыкской культуры 27

2.2.Промыслы, ремесло и торговля носителей пазырыкской культуры 41

3 глава. Социальная структура и обрядовая практика кочевников Евразии VII-II вв. до н.э 58

3.1. Социальная структура пазырыкского общества 58

3.2. Погребальный обряд носителей пазырыкской культуры 65

3.3. Военные обряды носителей пазырыкской культуры 75

Заключение 79

Список использованной литературы: 82

Приложения. 94

Введение

Актуальность исследования. Появление различных типов цивилизаций (кочевая и земледельческая) обусловили ряд особенностей каждой из них. Важнейшей особенностью кочевников Евразии I тыс. до н.э. является то, что у этих народов отсутствует письменность. Изучение истории этих племен, в основной массе своей, опирается на археологию. Данные археологии, в основном, представлены погребальными комплексами, так как поселенческие комплексы практически отсутствуют из-за кочевого образа жизни. Как следствие возникает ряд вопросов, например: «Что было основой хозяйства?», «Существовала ли торговля или обмен между племенами?», «Каково было мировоззрение этих кочевников?». Погребальные комплексы, к сожалению, не могут однозначно дать точный ответ на данные вопросы. При изучении истории номадов Северного Причерноморья широко используются письменные источники, написанные древнегреческими авторами Геродотом, Страбоном, Гиппократом и др. Относительно культур скифо-сибирского мира, которые расположены восточнее Причерноморских скифов, есть возможность использовать эти источники, но не в качестве прямых аналогий, а в качестве параллелей. Тем не менее, эти источники позволяют обобщить и систематизировать накопленный археологический материал. Относительно же пазырыкской культуры мы также можем проводить параллели не только с данными древнегреческих ученых, но и с письменными источниками соседних стран (Религиозные тексты индоариев и китайские летописи). Такой мультидисциплинарный подход позволит посмотреть на пазырыкскую культуру с разных позиций, обобщить знания, создав комплексное представление не только как об археологической культуре, но и как о социальном строе, хозяйственных занятиях, обрядовой практике.

Объект. Объектом исследования является материальная и духовная культура евразийских кочевников середины I-го тыс. н.э.

Предмет. Предметом исследования является хозяйственный уклад и обрядовая практика носителей пазырыкской культуры Горного Алтая.

Цель – установить, в какой степени, сведения, содержащиеся в письменных источниках о евразийских номадах, справедливы в отношении носителей пазырыкской археологической культуры.

Задачи:

1) Дать характеристику письменным сведениям античных (древнегреческих) авторов, религиозным текстам индоариев и китайским летописям по истории ранних кочевников, а так же археологическим источникам

2) Охарактеризовать сельское хозяйство носителей пазырыкской культуры и сравнить полученные данные со сведениями античных (древнегреческих авторов), а также с индоиранскими религиозными текстами и китайскими летописями.

3) Выявить особенности ремесленного производства торговли и промыслов пазырыкцев.

4) Осуществить сравнительный анализ полученных данных с сообщениями античных (древнегреческих) авторов и индоиранских религиозных текстов, а также китайских летописей

5) Охарактеризовать социальную структуру пазырыкского общества, путем сравнения археологических данных и письменных источников

6) Дать характеристику обрядам кочевников с помощью сравнительного анализа сведений античных (древнегреческих) авторов, индоиранских религиозных текстов, китайских летописей и археологического материала

Хронологические рамки работы охватывают период существования пазырыкской культуры на территории Горного Алтая, хронологически ограничиваемый большинством исследователей VI-II вв. до н.э.

Территориальные рамки работы охватывают территорию современной республики Алтай, а также прилегающие к ней части Алтайского края, Северо-Западной Монголии и Восточного Казахстана.

Источниковую базу работы составили религиозно-философские тексты Древнего Ирана и Индии (Авеста, Ригведа и др.), «Исторические записки» Сыма Цаня и письменные источники античных авторов, таких как «История» Геродота, «О воздухе, водах и местности» Гиппократа, «География» Страбона, «Свод странных обычаев» Николая Дамасского. В работе представлен и другой вид источников – археологический материал, широко известный по публикациям. А именно, данные Пазырыкских, Туэктинских и Башадарских курганов, опубликованных в трудах С.И. Руденко¹. Работы М.П. Грязнова², материалы курганов с плато Укок, опубликованных в трудах Н.В. Полосьмак³. В.Д. Кубаревым были опубликованы материалы с курганов Юстыда и Сайлюгема⁴. Материалы курганов с южных склонов Сайлюгема (Монгольский Алтай), опубликованные в работах В.И Молодина⁵. Труды А.П. Бородовского, детально рассматривающие тонкости косторезного дела⁶. Археологические данные, обнаруженные на среднем течении р. Катунь, опубликованных в статье Ю.С. Худякова и В.С. Миронова («Система жизнеобеспечения у населения средней Катуни в скифское время»). Широкий круг археологических источников представлен в работах П.К. Дашковского⁷ и В.И. Соенова⁸.

Методы исследования. Основным методом исследования является историко-сравнительный анализ, заключающийся в сравнении разного типа источников (письменных и археологических). Этот метод позволяет выявить общие черты культуры кочевников Горного Алтая и ранних кочевников Евразийских степей.

В основу работы легли принцип историзма и научной объективности, требующие конкретного и всестороннего изучения явления.

Научная новизна работы заключается в том, в ней делается попытка сопоставить данные археологии и письменные сведения соседних народов. Несмотря на множество работ в этой тематике все они узконаправленные, в проведенном исследовании представлена целостная картина жизни носителей пазырыкской культуры через призму письменных источников.

Научно-теоретическая и практическая значимость работы. Ее результаты позволяют более полно и разносторонне понять, в какой степени имеется возможность провести аналогии между письменными источниками и археологическими материалами пазырыкской культуры. Проведенный в работе анализ позволяет расширить и продолжить исследование. Также материалы работы могут быть использованы при чтении курса археологии, на уроках истории. А также при составлении экспозиции музея.

Апробация результатов. Основные выводы и положения прошли апробацию в материалах научных конференций. В частности:Международная научно-практическая студенческая конференция «Студент и научно - технический прогресс» (МНСК - 2013⁹, 2014¹⁰, 2015¹¹); Ломоносовские чтения на Алтае (2013¹², 2014¹³)Региональная (с международным участием) археолого-этнографическая конференция студентов и молодых ученых (РАЭСК – 2014¹⁴, 2015¹⁵); международная научно-практическая конференция «Полевые исследования в Прииртышье, Верхнем Приобье и на Алтае (археология, этнография, устная история)» (2014¹⁶, 2015¹⁷); ХLVIII научно-практическая конференция студентов, аспирантов и молодых ученых Горно-Алтайского государственного университета¹⁸. Исследование в 2014 году получило грантовую поддержку фонда Михаила Прохорова. Было отмечено грамотами и дипломами на различных конкурсах и конференциях.

Историография. Открытия в области археологии на Алтае начались в начале XVIII в. Научные исследования этой области начал В.В. Радлов в 60-е XIX века. Он впервые раскопал два кургана скифского времени – Берельский и Катандинский. В начале XX века А.В. Адрианов исследовал небольшую серию курганов в западной части Алтая, которые содержали материалы раннескифского времени. Так начиналось археологическое исследование Алтая¹⁹.

В советское время исследованиями занимались С.И. Руденко²⁰ и М.П. Грязнов²¹. Начиная с 20-х гг. XX века С.И. Руденко исследовал несколько могильников на Алтае и близ г. Бийска, а М.П. Грязновым, в свою очередь, были исследованы царские курганы Пазырык-1 и Шибе, он также предложил свою хронологическую классификацию памятников Горного и Степного Алтая. Пазырыкские, Туэктиские и Башадарские курганы систематически исследовал С.И. Руденко. Им были получены материалы, которые освещают все стороны жизни кочевников скифского периода. Ученый продатировал ряд курганов Алтая. С.И. Руденко не обнаружил памятников моложе III в. до н.э., которые принадлежали бы к пазырыкской культуре, предположил, что в результате продвижения хуннов на запад, начиная с рубежа III-II вв. до н.э., скотоводы Алтая откочевывают в Восточный Казахстан или в западносибирские степи²². Исследователем было написано большое количество работ, посвященных истории Алтая. Его статьи и книги о горноалтайских курганах публиковались в ГДР, Италии, Китае, Швейцарии, неоднократно издавались в США. С.И. Руденко обобщил и систематизировал огромный материал, что позволило сформировать представление о пазырыкской культуре.

Следующим этапом исследования на территории Горного Алтая стали широкомасштабные исследования В.Д Кубарева²³, проведенные в 70-80-е годы XX в. Предметом исследования стали курганы простых людей пазырыкской культуры. Некоторые комплексы содержали капсулы мерзлоты, в которых сохранились уникальные деревянные изделия. Не потревоженные комплексы позволили по-новому взглянуть на культуру, выявить специфику и осмыслить образ жизни рядовых членов пазырыкского общества. Весь материал нашел широкое отражение в многочисленных статьях ученого.

В 1990-1995 гг. профессором Н.В. Полосьмак²⁴ и академиком В.И. Молодиным проведены исследования на плоскогорье Укок (Южный Алтай). Среди раскопанных здесь памятников пазырыкской культуры обнаружено несколько непотревоженных комплексов в мерзлоте, содержащих захоронения среднего и низшего слоя пазырыкского общества, с богатейшим набором высокохудожественных предметов из органических материалов. Здесь же найдены две мумии — мужчины и женщины, исследования этих ученых внесли огромный вклад в изучение пазырыкской культуры Алтая. Были выпущены фундаментальные труды, которые обобщили и открыли множество ранее неизвестных фактов. Этими учеными широко используется междисциплинарный подход, который позволяет по-новому взглянуть на давно известную культуру.

Стоит отметить работы П.К. Дашковского²⁵ по изучению мировоззрения носителей пазырыкской культуры. Выпущен ряд обобщающих и узконаправленных работ, которые позволяют выявить специфику мировоззрения населения Алтая пазырыкского времени. В 2012 году была выпущена коллективная монография В.И. Молодина, Г. Парцингера, Д. Цэвээндоржа «Замёрзшие погребальные комплексы пазырыкской культуры на южных склонах Сайлюгема (Монгольский Алтай)»²⁶. В работе был дан анализ полевой и аналитической информации, касающейся комплексов пазырыкской культуры, исследованных экспедицией в северо-западной Монголии. Особое место в монографии занимает её вторая часть, где авторы предлагают познакомиться с результатами мультидисциплинарных исследований комплексов пазырыкской культуры, подготовленных учёными разных направлений знаний. Эти материалы представлены в виде специальных разделов. Что позволяет комплексно взглянуть на проблему, обобщить ранее известный и новый материал, выявить специфику данного региона.

Структура работы. Исследование состоит из введения, трех глав и заключения. В первой главе предлагается характеристика письменных источников по истории ранних кочевников, а также дается обзор археологических источников пазырыкской культуры Горного Алтая. Глава состоит из трех параграфов. Детально рассматривается каждый источник, выделяются его особенности и специфика. Во второй главе данного исследования описана хозяйственная жизнь номадов Горного Алтая. Проведен сравнительный анализ письменных источников и археологических данных. Глава состоит из двух параграфов. В первом параграфе описано сельское хозяйство и его особенность, проведена параллель с письменными источниками. Во втором параграфе дается описание торговли, ремесла и промыслов, также проводится сравнение с письменными источниками. В третьей главе описана социальная структура и обрядовая практика носителей пазырыкской культуры. Затронуты погребальный и военные обряды, проведена параллель с письменными источниками.

1 Глава. Труды античных (древнегреческих) авторов, китайских летописцев, религиозные тексты индоариев (Авеста и Ригведы), и археологические памятники как источники изучения истории ранних кочевников Евразии (VII-II вв. до н.э.)

1.1. Труды античных (древнегреческих) авторов по истории ранних кочевников Евразии

Скифо-сибирский мир — это степная цивилизация, возникшая к северу от земледельческой цивилизации Переднего Востока, Южной Европы, Ирана, Индии и Китая. В середине I тыс. до н.э. впервые в степях возникли государства скотоводов, создавших свою культуру на базе скотоводства, земледелия при рациональном использовании природных возможностей степных просторов, приречных и горных долин.

Скифо-сибирский мир – феномен культур, которые простираются от Черноморского побережья до Монголии (Приложение 1).

Кочевые народы, к сожалению, не оставили письменных источников, поэтому историю этих народов в большей массе изучают по археологическим данным. Однако артефакты не дают полной картины происходящего в то время, так как каждую находку исследователь рассматривает субъективно. Исправить это могут письменные источники, оставленные соседними народами – современниками. К каждому из этих источников нужно относиться с определенной долей критики, но все же, они значительно могут расширить исследование.

Античные авторы, такие как Геродот, Страбон, Гиппократ и другие в своих трудах уделяли достаточно большое внимание кочевым народам. В их текстах описана хозяйственная жизни кочевников, а также делается попытка описать и понять духовную жизнь кочевого общества.

Наиболее подробно историю кочевников описал Геродот. Как пишет Дионисий Галикарнасский, Геродот был рожден приблизительно в 480 –е гг. до н.э., а умер в период Пелопоннесской войны (431 г. до н.э.). Источники говорят нам о длинных путешествиях Геродота: он посетил Сирию, Египет, Финикию, Македонию, Вавилон, Дельфы и колонию в Северном Причерноморье – Ольвию.²⁷.

В своем многотомном труде «История» автор противопоставляет древнегреческую демократию азиатской деспотии. Главным сюжетом повествования стали греко-персидские войны, описывая эти события, Геродот дает характеристику географии и этнографическим особенностям логосов.

В первой книге – Клио Геродот говорит об истории Мидии и переходит к воцарению Кира. Описывая походы Кира, он уделяет внимание обычаям и традициям жителей Вавилона, племен массагетов, живший за рекой Аракс. Вторая книга – Евтерпа является описанием завоевания Египта Камбисом. Немного отступая от основного сюжета, автор рассказывает об этой стране с этнографической точки зрения, так и появляется знаменитый египетский логос. Наиболее большой интерес при изучении нашей темы представляет четвертая книга знаменитого автора – Мельпомена. В этой книге центральной темой становится неудачный поход Дария на скифов. Но, все же, Геродот очень подробно описывает образ жизни, традиции, обычаи племен, живших на степных территориях Причерноморья.²⁸.

При работе над «Историей» Геродот, в первую очередь, пользовался личными наблюдениями и сведениями других людей, а также письменными источниками. Огромный труд «отца истории» во многом подтверждаются археологическими исследованиями. Геродот дал своего рода энциклопедию истории античных стран, что является важнейшим источником для многих исследователей²⁹.

Описывая логосы Геродот, уделял внимание эпическим сказаниям, легендам, историческим сведениям, этнографическим особенностям, свои впечатления во время путешествия. Геродот с давних лет был подвержен критике. Фукидид, говоря о том, что он, в отличие от «отца истории», не записывал все то, что ему рассказали³⁰. В свою очередь, у Геродота был совершенно иной подход при написании своего труда, он писал: «Я обязан сообщать все, что мне говорят, но верить всему не обязан». Он высказывает свое мнение по поводу достоверности, рассказанного, а порой он уверяет читателя в правоте написанного³¹.

Особо интересна та часть труда Геродота, в которой он описывает Скифию. Остается вопрос кого считать скифами? Автор в своем труде описывает и «скифов-пахарей» и «скифов». Интересно то, что когда «отец истории» не добавляет эпитетов при описании скифов, например «пахари» или «земледельцы», он повествует о номадах Причерноморья: «скифы доят кобылиц…ослепляют рабов… Не земледельцы ведь они, а кочевники». Геродот указывает, что скифы не имеют городов, кочуют по степи вместе с жилищем, которое находится на повозке, занимаются преимущественно скотоводством, местность их проживания не имеет лесов, вовсе не разводят свиней, а в жертву приносят лошадей (50 лошадей были убиты во время похорон царя скифов). Перед своим походом на Скифию, Дарий получает послание: «Ты готовишься, царь, вторгнуться в такую страну, где не найдешь ни вспаханного поля, ни населенного города». Скифский царь отвечает Дарию: «У нас нет городов, обработанной земли; поэтому мы не боимся их разорения и опустошения…».³² Как мы можем заметить, описывая скифов, Геродот указывает на то, что причерноморские номады не занимались земледелием, вели кочевой образ жизни, в любой момент могли отправиться в путь со своим имуществом. Также Геродот обращает внимание на местность, в которой проживали скифы, он пишет о безлесной территории – степях. Такой интерес Геродота к кочевникам, на наш взгляд, мог быть вызван кочевым образом жизни, отличным от оседлого. Для древнегреческого ученого это являлось новым и неизвестным, вызывающим любопытство.

При изучении скифов Причерноморья одним из главных источников является «Мельпомена» – четвертая книга знаменитого труда. Относительно причерноморских номадов расселение, обычаи и традиции, одежда в основной массе подтверждается археологическими источниками этого региона. Что же касается других культур скифо-сибирского мира, то здесь можно говорить о параллелях и аналогиях, которые имеют широкое распространение в районах степной Евразии. К примеру, в рассказе Геродота есть упоминание об обряде побратимства скифов, исполняя этот обряд, братающиеся в емкость с вином подмешивали свою кровь и выпивали, вместе касаясь краев емкости губами. Подобный обряд изображен на скифских золотых бляшках, найденных при раскопках³³ (Приложение 2).

Во время посещения колонии Ольвии, Геродот, опираясь на личные наблюдения и выводы, и рассказы местных жителей как греков, так и скифов, описывал этот регион. Местность, которая находится дальше Ольвии, уже имеет скудное описание и сведения, напоминающие легендарные.

Повествование об Ольвии, которое составил Геродот, в главных его чертах подтвердилось археологическими исследованиями последних лет³⁴.

Таким образом, на первых взгляд, кажущиеся легендарными сведения Геродота о Скифии на современном этапе изучения этой области во многом подтверждаются. Этнографические и археологические данные указывают на параллели, которые можно провести между рассказом Геродота и культурами степной Евразии. Например, Геродот указывает на то, что после похорон скифы устраивают обряд очищения (курение конопли), аналогичный обряд мы можем увидеть и у носителей пазырыкской культуры. Или же, описанный греческим автором способ приготовления мяса в желудке жертвенного животного, находит аналогии в культуре бурят, проживающих на Ангаре. Конечно же, полностью опираться на сведения Геродота нельзя, но, как мы видим, его рассказ содержит множество параллелей и аналогий.

Но не только Геродот занимался описанием кочевых народов. Живший гораздо позже Страбон, также описывает образ жизни кочевников. Великий географ Эллады – Страбон (ок. 64/63 г. до н. э. – ок. 23/24 г. н. э.) стал свидетелем падения эпохи эллинизма и становления Римской Империи. К сожалению, первый труд географа «Исторические записки» не дошли до нас. Имеются сведения, что этот труд охватывал события от падения Карфагена и Коринфа и доходили, вероятно, до боя при Акциуме (31 г. до н.э.). Следующий труд «География», писанный Страбоном, явился своего рода продолжением первого труда. «География», вероятно, вышла уже после смерти, без последней авторской редакции³⁵.

Северочерноморские области Страбон описывает весьма подробно, в особенности же подробно Боспор, с его населенными пунктами и прилегающие к нему местности. О европейской Скифии Страбон не сообщает почти ничего. Страбон опускает не только данные мифической географии Скифии (которых он касается лишь частично в связи с полемикой по поводу географической осведомленности Гомера), но также и те скифские племенные имена, какие известны из ионийских и более поздних, но основанных на них источников. Страбон называет их, равно как и упоминающих их авторов, опять-таки лишь в связи с полемикой вокруг Гомера. Он сам приводит весьма ограниченное число племенных имен, связанных, очевидно, так или иначе, с событиями эпохи Митридата и его преемников. Перечисляя эти племена с запада на восток, он упоминает тирегетов, язигов-сармат, к которым прилагает эпитет «царские», и ургов. Несмотря на скупость описания, Страбон дает достаточно важные сведения о хозяйственном укладе кочевников Причерноморья³⁶. Оценка, данная Страбоном, обрядов и традиций скифских племен позволяет провести аналогии с кочевниками Евразии. К примеру, он описал продукты питания скифов, указав, что это продукты из кобыльего молока (сыры, молоко и прочие), проведя параллель с носителями пазырыкской культуры, можем заметить, что они также употребляли в пищу кобылье молоко и делали сыры.

Известнейший античный врач Гиппократ также описывал скифов в своих трудах. Он жил на острове Косе в 460 – ок. 370 гг. до н.э. Под его именем до нас дошло множество сочинений по медицине, известных как Corpus Hippocraticum (около 130 произведений). Сейчас достаточно сложно сказать, какие произведения написаны лично им, а какие ему были приписаны (самые поздние из сочинений корпуса датируются I в. н.э.). К одним из древнейших произведений Гиппократа (рубеж V и IV вв. до н.э.) относится сочинения "О воздухе, водах и местностях" и "О болезнях". В первом из них на примере скифов демонстрируется влияние климата на физическое строение человека, при этом сообщается масса сведений этнографического и антропологического характера, во втором описывается изготовление скифами пищи из кобыльего молока. Поскольку принадлежность этих сочинений Гиппократу оспаривается, обычно их называют Псевдо-Гиппократовыми. Сведения о скифах и сарматах Псевдо-Гиппократа перекликаются с информацией Геродота, хотя и происходят, по-видимому, из независимого источника³⁷.

Вот какие сведения он предоставляет о скифах: «В Европе живет народ скифский — савроматы. Савроматские женщины ездят верхом на лошади, мечут дротики и стреляют из луков, на конях, и бьются с врагами, пока они в девушках; а замуж они не выходят, пока не убьют трех врагов. После замужества перестают ездить верхом, пока не появится необходимость поголовно выступать в поход. В раннем возрасте их матери специальным инструментом выжигают правую грудь, и она перестает расти, сила и изобилие [соков] переходят в правое плечо и руку. Известная "Скифская пустыня"напоминает равнину, изобилующую травою, но лишенную деревьев и умеренно увлаженную: по ней текут реки, которые отводят воду со степей. Здесь-то и живут скифы; зовут их кочевниками потому, что у них нет домов, а живут они в кибитках, которые закрыты вокруг войлоком и устроены подобно домам, одни с двумя, другие с тремя [отделениями]; они непроницаемы ни для воды, ни для света, ни для ветров. В эти повозки запрягают по две и по три пары безрогих волов: рога у них не растут от холода. В таких кибитках сидят женщины, а мужчины кочуют верхом на лошадях: за ними следуют их стада овец и коров и [табуны] лошадей. На одном месте они остаются столько времени, пока хватает травы для стад, а когда ее не [хватит], переходят в другую местность. Сами они едят мясо, пьют молоко кобыл и едят "иппаку" [сыр из кобыльего молока]. Таков образ жизни и обычаи скифов»³⁸.

На наш взгляд Гиппократ оставил важные сведения. Описывая скифов с антропологической точки зрения, он позволил нам предположить, каким был быт скифов. Какие продукты питания использовались, и почему именно они, с какой целью совершались те или иные действия (например, выжигание левой груди у женщин).

Другой греческий географ Эфор (IV в. до н. э.) в труде «История Греции», не слишком отвлекаясь от основной темы, также уделил внимание стране скифов. Он отзывается о скифских племенах, явно повторяя сведения современных ему авторов, как о «справедливом» народе, делая исключение для людоедов (андрофагов), и описывает бытующий среди них обычай общности жен. Эфор в своем труде идеализирует скифов, опираясь на труды Гомера. Для того, чтобы приспособить гомеровский текст к своей идеализаторcкой теории, Эфору требовалось совсем немного — отнести гомеровский эпитет «справедливейшие» к номадам, что он и сделал. Эфор, очевидно, имея в виду расхожее в его время мнение о скифах как жестоких дикарях, говорит, что «у прочих скифов» и у савроматов разнообразные обычаи, и если одни из них жестокие людоеды, то другие вполне добродетельны и даже вегетарианцы. Кроме того, среди кочевых скифов есть некий народ, который отличается особой добродетельностью, и ему-то Эфор и приписывает свою коммунистическую утопию. «Галактофаги, скифский народ, не имеют домов, как и большинство скифов, а питаются только лошадиным молоком, сделав из которого сыр, едят и пьют; и из-за этого их победить труднее всех, так как они повсюду имеют с собой пишу. Они-то и обратили Дария в бегство. Они также справедливейшие, владея совместно и имуществом, и женщинами, так что старших из них считают отцами, младших — сыновьями, а того же возраста — братьями. Из них был и Анахарсис, считающийся одним из семи мудрецов, который прибыл в Грецию, чтобы изучить обычаи других. Их упоминает и Гомер, когда говорит: «и сражающихся в рукопашную мисийцев, и дивных гиппемолгов, глактофагов, «абиев», справедливейших из людей. «Абиями» называет их или из-за того, что они не возделывают землю, или из-за того, что не имеют домов, или из-за того, что они одни пользуются луками». С помощью труда Гомера Эфор составил собственную концепцию скифской государственности, однако «справедливейшими» он называет не всех скифов, а указывает, что таковыми являются лишь некоторые из них³⁹.

Эфор, как мы видим, опирался на труды Гомера. С их помощью он смог описать скифскую государственность, тем самым он создал письменный источник, который позволяет нам взглянуть на скифов с точки зрения зарождения государственности.

Более поздний древнегреческий историк Николай Дамасский (64 до н.э — нач. I в. н.э.) в своих многочисленных трудах уделил внимание скифам, к сожалению, до нас дошли только фрагменты его сочинений. В его труде «Свод странных обычаев» описаны скифские народы: «Галактофаги, племя скифов, которые не имеют жилищ; пищей служит кобылье молоко и сыр из него, оно служит питьем и едой. Они постоянно имеют с собой пищу, поэтому с ними тяжело сражаться. Они изгнали даже Дария. Они справедливые, имеют общее имущество и общих жён, так что старших они называют отцами, младших — детьми, ровесников — братьями.

Их очень воинственные женщины. Они воюют, когда нужно, вместе с мужчинами»⁴⁰.

Античные авторы достаточно подробно описывают духовную и хозяйственную жизни Причерноморских номадов. Причем жизнь кочевников интересует авторов достаточно долгое время. Эти данные могут помочь исследователям в интерпретации археологических данных.

1.2. Религиозные тексты индоариев (Авеста и Ригведа) и китайские летописи («Исторические записки» Сыма Цяня) как источники по истории ранних кочевников Евразии

Не только античные авторы описывали кочевников Евразии. Также в восточных письменных источниках имеются сведения о кочевых народах.

Авеста как древний исторический памятник является источником очень широкого круга вопросов мифологии, религии, социальной структуры и материальной культуры представленного в ней доклассового общества и языка. Поэтому с самого ее открытия (1771 г. — издание) Авеста составляет предмет внимательного ее изучения и толкования с самых различных точек зрения⁴¹.

Авеста как древняя религиозная книга зороастрийцев, источник поведения людей, очаг благомыслия, благославия и благодействия древних народов Средней Азии и Ирана. Кроме того Авеста источник, в котором имеются сведения о жизни не только иранских народов, но также и о кочевниках Евразии. Этот источник также помогает создать образ жизни номадов степной Евразии I тыс. до н.э.

Ригведа — религиозный источник, который посвящен богам ариев (около 1028). Отличительной особенностью этого источника является длительность его создания, около половины II тыс. до н.э. В отдельных частях могут встречаться глухие реминисценции, которые относятся к общеиндоевропейскому прошлому, а также имеются аналогии из языков автохтонного населения Индии⁴².

Ригведа – фактически единственный надежный источник этого периода. Это связано с тем, что арии вели полукочевой образ жизни и как следствие оставили скудные поселения, поэтому данные археологии не дают полной картины эпохи. Особенностью гимнов является их религиозность, т.е. они дают представление о религии ариев. Что же касается реальной жизни, то использовать Ригведу для ее изучения следует с особой осторожностью. Вот что пишет об этом В. Pay, автор классических работ по материальной культуре ведийского периода: «Веда создавалась жрецами, для которых важен был только ритуал жертвоприношений. Там, где они упоминают повседневные вещи в виде намеков, и вдобавок еще в мифологической связи. Подобное состояние источника, хоть и затрудняет сбор фактического материала, при этом гарантирует высокую степень его достоверности». Можно сказать, что элементы повседневности можно увидеть лишь через призму обрядов и мифологии⁴³.

Судя по этим данным, мы можем предположить, что Ригведа может быть использована для проведения параллелей между кочевым населением Горного Алтая (I тыс. до н.э.) и индоиранскими народами, но с большой долей критики. Это связано с тем, что Ригведа – это собрание религиозных заклинаний и поэтому экстраполировать его на повседневную жизнь нужно с большой осторожностью.

С востока племена пазырыкцев граничили с достаточно развитой Китайской Империей. Одним из ранних письменных источников, описывающих их, является труд «Исторические записки» «отца китайской истории» Сыма Цяня. Судя по «Автобиографии» Сыма Цяня, его предки являлись придворными историографами при дворе Чжоу (827–782 гг. до н. э.). Император У-Ди в 140 г. до н.э. назначил Сыма Цяня на должность придворного историографа. Сыма Цянь был опытным путешественником. Он начал путешествовать с Чанъани, затем добрался до Лояна, повернул в современную провинцию Хунань. Здесь Сыма Цянь решает спуститься по течению Сянцзян и прибыл в Чанша. Далее историк отправился на восток, ему удалось побывать на горе Гуйцзи. С этой горой связано очень много легенд⁴⁴. Далее Сыма Цянь отправляется на север, в места, связанные с жизнью Конфуция. Возвращался историк в Чанъань через Пэнчэн (нынешний Сюйчжоу), в этой местности еще оставались предания об основоположнике ханьской династии Лю Бане и его сподвижников. В своей работе он пишет, что расспрашивал о прошлом стариков и услышал странные вещи. Поездка историка продолжалась 3-4 года, проехав 4 тыс. км⁴⁵.

После своего путешествия Сыма Цянь становиться ланчжуном, что позволяет ему приблизиться к императору. На этой должности у историка не было каких-либо постоянных обязанностей. Он сопровождал императора в поездках, в столице, а также выполнял функции доверенного лица в поездках по поручению императора. В 110 г. до н.э. Сыма Цянь отправился в районы Ба и Шу, которые населяли некитайские народности. После этого путешествия историк посвятил 116 главу своих «Исторических записок», описав образ жизни этих народов⁴⁶.

Автор называл свой труд «Книгой придворного историографа»(Тайшигун шу). Свое же современное название «Исторические записки» работа получила уже после смерти автора.

Особенностью ранних летописей является фиксация событий, без их анализа и обобщения. После накопления достаточно большого количества материалов Сыма Цянь сумел выделить исторические закономерности, способы развития истории Китая, тем самым решил достаточно важную задачу, оставив огромный проанализированный труд по истории Китая.

«Исторические записки» по своему объему являлись самым крупным трудом того времени. Они содержат более 500 тысяч иероглифов и составляют 130 глав.

Таким образом, религиозные тексты индоиранских племен и китайские летописи имеют сведения о носителях пазырыкской культуры. Это также может способствовать интерпретации археологических источников и дает возможность провести параллели между культурами.

1.3. Археологические памятники Горного Алтая как источники по истории ранних кочевников Евразии

На сегодняшний день на Алтае исследовано большое количество археологических памятников скифского времени. Накопленные материалы позволяют более детально рассматривать проблемы культурно-хронологического характера, реконструировать социально – экономические отношения и демографическую ситуацию в кочевом обществе, быт, занятия, а также систему религиозно-мифологических и мировоззренческих представлений людей того далекого времени и многое другое. Исследования проводили Грязнов в 1939 г⁴⁷, в 1950 г⁴⁸., в 1956 г⁴⁹; Марсадолов в 1985, 1996, 1997, 2000, 2001, 2002, 2003 гг.; Кубарев в 1987, 1990, 1991, 1992, 1997 гг.; Полосьмак в 1994, 1997, 2001 гг.; Тишкин в 1994 г.; Кирюшин в 1997, 1999 гг.; Суразаков в 1988, 1990, 1992, 1996 гг.; Дашковский в 2002 г.

Раскопки в пределах этого региона начались еще в конце XVII и начале XVIII века. В это время в поисках кладов русские поселенцы, раскапывая курганы Западной Сибири, обнаружили большое количество замечательных изделий из золота. Часть таких вещей была поднесена Петру I Демидовым, в большинстве же они были скуплены по указу Петра I сибирским губернатором М.П. Гагариным и через Мануфактур- и Берг-коллегию поступили в Петровскую кунсткамеру. Так составилась знаменитая коллекция скифо-сибирского золота, хранящаяся в Государственном Эрмитаже⁵⁰.

С особой убедительностью пребывание скифских племён в Горном Алтае засвидетельствовано археологическими раскопками В.В. Радлова, произведёнными им в 1865 г. В раскопанных двух больших курганах, в одном у с.Котанды на р.Катуни и другом в долине р.Берели, были обнаружены различные предметы, указывающие на высокую культуру захороненных, отнесённую В.В. Радловым к эпохе раннего железа, без определения этнической принадлежности этой культуры. Между тем, уже по данным раскопок В.В. Радлова можно было заключить, что в середине первого тысячелетия до н.э. Горный Алтай был заселён племенами, культура которых имела много общего с хорошо уже известной в то время культурой скифских племён юга Восточной Европы, хотя данных для развёрнутой характеристики культуры этих племен было крайне мало⁵¹.

После раскопок Пазырыкского могильника, принадлежавшего к элите пазырыкского общества (1-й курган исследован М.П. Грязновым в 1929, 4 остальных — С.И. Руденко в 1950-е гг.) пазырыкская культура стала известна. Эти курганы в погребальных камерах имели линзы мерзлоты, что позволило сохранить предметы из дерева, меха, войлока и кожи. В.Н. Чернецов выделил ее как археологическую культуру. Культура относится к скифскому времени (VI-II вв. до н.э.). Пазырыкская культура известна преимущественно благодаря раскопкам погребальных памятников. Исследования пазырыкских могильников проведены С.И. Руденко (Башадар) и С.В. Киселевым(большие элитные курганы со следами мерзлоты), В.Д. Кубаревым в южной части российского Алтая (р-н Юстыда, Сайлюгема, Уландрыка), Ю.Ф. Кирюшиным в районе среднего течения реки Катунь, А.С. Суразаковым и В.А.Могильниковым в Центральном Алтае, Н.В. Полосьмак и В.И. Молодиным на плато Укок.

На современном этапе раскопано свыше одной тысячи погребений пазырыкской культуры (по подсчетам А.А. Тишкина и П.К. Дашковского⁵²). Курганы с ледяными капсулами являются самыми информативными, они исследованы на юге Алтая и на плато Укок. Эпицентр культуры расположен в центральной части горной страны, с наиболее благоприятным для обитания человека климатом. Погребальные памятники представлены сооружениями (курганами) из камня. Величина кургана была одним из показателей социального статуса умершего. Курганы рядовых кочевников диаметром 7-20 м располагались цепочками. Им сопутствовали ряды каменных жертвенников и вертикально стоящих камней (балбалов). Курганы элиты пазырыкского общества достигали в диаметре 50 м. Наибольшая концентрация могильников с огромными курганами расположена в Онгудайском районе Республики Алтай, в долине реки Каракол. Под насыпью кургана устроена 1 могила глубиной 1,5-5 м. В могиле сооружалась порой достаточно сложная конструкция из лиственных бревен или сруб-усыпальница⁵³. Погребенного (как правило, один человек) в зависимости от его социального статуса помещали на деревянное ложе, кровати или в колоде. Погребенные лежат на правом боку, в скорченном положении, головой на Восток. Захоронения со льдом позволяют в подробностях реконструировать нюансы погребальной практики. Умершего клали в могилу в одежде. Мужчины были одеты в шерстяные штаны и высокие войлочные сапоги, меховую шубу или полушубок, войлочную шапку. Все это украшено художественными аппликациями, деревянными фигурками животных, покрытыми золотой фольгой. Женщин хоронили в шерстяных юбках и шелковых кофтах. В мужских могилах помещали боевое оружие или его деревянную имитацию (бронзовые и железные кинжалы в ножнах, клевцы, луки и стрелы в колчанах, пояса с накладками). Во всех без исключения могилах помещали 3 сосуда — керамический, деревянный и роговой (в каждом из них, вероятно, содержались различные напитки), деревянное блюдо с ножом и курдючной частью барана, деревянный или роговой гребень, бронзовое зеркало в чехле. Встречаются и другие изделия. Кроме того, в зависимости от имущественного и социального статуса в погребение клали различное количество лошадей (от 1 до более 10). Лошади были похоронены в полной упряжи. Конская упряжь украшена высокохудожественными деревянными бляхами, преимущественно в виде грифонов. На седлах войлочные покрышки с изображениями сцен, выполненных в скифо-сибирском зверином стиле. Захоронения более знатных людей отличалось монументальными конструкциями сооружений над могилами, погребальная конструкция была выполнена в виде большого двойного бревенчатого сруба. Погребенный был похоронен к колоде и большим количеством сопутствующих лошадей, богатым погребальным инвентарем, включающим тот же набор предметов, что и в захоронениях рядовых членов сообщества, однако богато художественно оформленных. Поселенческие комплексы пазырыкской культуры изучены пока недостаточно хорошо, вероятно, в силу того, что уклад кочевников-скотоводов не способствовал формированию мощных культурных отложений. Основным направлением хозяйственной деятельности носителей культуры является скотоводство (мелкий рогатый скот и лошади). Подсобными отраслями являлось рыболовство и охота. О существовании земледелия в центральной части Горного Алтая косвенно могут свидетельствовать находки жерновов и зернотерок в погребальных комплексах (Башадар, Бертек-1). Происхождение носителей культуры (с учетом данных антропологов и генетиков) связано с автохтонскими само­дийскими популяциями, которые смешались с пришлыми мигрантами с запада, юго-запада, в языковом отношении — индоиранцами. По-видимому, носители пазырыкской культуры поддерживали торговые связи с иранским миром вплоть до государства Ахеменидов, передовыми цивилизациями Китая и Индии. Более сложными отношения были с хуннами Центральной Азии, что и привело в III—II вв. до н. э. к вытеснению части носителей культуры на север, а также к частичной ассимиляции их хуннами. Поразительно богатым был духовный мир носителей пазырыкской культуры. Об этом свидетельствует пластичное и декоративно-прикладное искусство, развивающееся в рамках канона скифо-сибирского звериного стиля⁵⁴.

Обобщая вышеизложенное, следует сделать ряд выводов. Во-первых, культура кочевников Евразии интересовала античных ученых достаточно длительный период времени. Во-вторых, каждый из античных авторов в своих трудах уделял больше внимания, какому-либо интересующему его аспекту, например, Гиппократ описывает народы с медицинской точки зрения, Геродот смотрит на эти народы с этнографической точки зрения, описывая обычаи традиции кочевников. В-третьих, немного иную картину представляют собой источники, написанные восточными авторами. В Авесте и Ригведе имеются сведения, которые, предположительно, могут относиться к носителям пазырыкской культуры. Это следует из того, что исследуя пазырыкскую культуру, мы видим ряд сходств. В-четвертых, в китайских летописях и «Исторических записках» Сыма Цяня также имеются сведения о пазырыкцах. Они описывают народы, относящиеся к так называемым «варварам» – «некитайцам». В своих текстах, по мнению ряда исследователей, в частности Л.Н. Гумелева, носителей пазырыкской культуры называю юэчжи.

В-пятых, несмотря на то, что пазырыкская культура была открыта еще в XIX веке, она на протяжении длительного времени не потеряла своей актуальности. Большой толчок в развитии данной темы дала советская археология, в частности раскопки проведенные М.П. Грязновым и С.И. Руденко. Особо информативными являются курганы с оледенением, так как сохранилось достаточно большое количество вещей, которые были открыты в 1990-х года Н.В. Полосьмак и В.И. Молодиным. Однако найденные комплексы имеют ряд особенностей, например, очень сложно исследовать поселенческий комплекс, в силу того, что пазырыкцы – кочевой народ, который не оставлял после себя больших культурных отложений.

Таким образом, описание античными авторами, сведения в индоиранских религиозных текстах и описание китайскими письменными источниками пазырыкцев являются очень важными источниками в изучении пазырыкской культы. И могут помочь в интерпретации повседневной и духовной жизни этого общества.

2 глава. Хозяйственный уклад кочевников Евразии VII-II вв. до н.э

2.1. Сельское хозяйство носителей пазырыкской культуры

Сельское хозяйство играло особенную роль в эпоху ранних кочевников. Образ жизни оседлых народов резко отличается от образа жизни кочевых или полукочевых племен. Из-за этих отличий у письменных народов появляется необходимость в описании народов-соседей, а также в их понимании. Как античные, так и восточные авторы уделяют внимание в своих описаниях сельскому хозяйству.

Геродот описывает хозяйственную деятельность скифских народов. Он говорит, что эти люди были кочевниками и вовсе не занимались земледелием: «ничего не сеют, питаясь домашними животными и рыбой».⁵⁵ Вот как он описывает скифский способ приготовления кобыльего молока: «Добывают молоко скифы так: берут костяные трубки и вставляют их во влагалища кобылиц, а затем вдувают туда воздух. При этом один дует, а другой выдаивает кобылиц. Скифы поступают так, по их словам, вот почему: при наполнении жил воздухом вымя у кобылиц опускается. После доения молоко выливают в деревянные чаны. Особенно ценился верхний слой молока, другим они менее дорожат⁵⁶». По свидетельству другого греческого ученого Псевдо-Гиппократа, жившего ок. 460 - ок. 377 гг. до н. э., скифы «едят вареное мясо, пьют кобылье молоко и едят иппаку»⁵⁷ (Иппака – сыр из кобыльего молока). Подобно Геродоту он описывает приготовление продуктов из кобыльего молока: «... Это (влияние жара на больной организм) похоже на то, что скифы делают из молока кобыл: вылив молоко в сосуды, они трясут их…»⁵⁸. Гиппократ описывал людей с медицинской точки зрения, поэтому его описание имеет специфический характер. Другой греческий ученый Страбон, который был моложе предыдущих ученых (ок. 64/63 до н.э.— ок. 23/24 н.э.), приводит слова древних авторов: «есть так называемые «обитатели кибиток» и «кочевники», занимающиеся скотоводством и питающиеся молоком, сыром из кумыса; они не умеют делать запасов и не знают торговли, кроме обмена товара на товар»⁵⁹. Более поздний историк Николай Дамасский в своем труде «Свод странных обычаев» указывает: «Млекоеды, скифский народ … питаются только кобыльим молоком…»⁶⁰

Как мы видим, античные авторы схожи в своем описании причерноморских номадов. Все они, несмотря на различное время появления источников, пишут, что скифы преимущественно занимались скотоводством.

Восточные авторы также указывали на большое значение скотоводства, есть основания полагать, что и для носителей пазырыкской культуры скот играл значительную роль. Индоиранские гимны, прося богов о благополучии скота:

« Да сотворит он благо нашему коню,

Хороший путь барану (и) овце,

Мужам, женам, рогатому скоту!»⁶¹

«Арьяман, Адити (и другие боги) достойны жертв у нас.

Нерушимы обеты Варуны.

Удержите нас от того, чтоб угодить в беспотомственность!

Да будет наш путь сопровождаться потомством (и) скотом!»⁶²

Природа Горного Алтая достаточно разнообразна, все зависит от высоты земли над уровнем моря. Северные склоны гор полностью покрыты лесом, в то время как южные склоны имеют совсем другую картину: они безлесны и более сухие, со степной ксерофитной флорой. По мнению С.И. Руденко: «Открытые степные долины с их полынно-злаковой растительностью, расположение нагорных плато в субальпийской полосе с богатейшими горными лугами — всё это было чрезвычайно благоприятно для развития животноводства, поэтому с переходом населения к скотоводческому хозяйству в Горном Алтае вообще, а на Улаганском плато в особенности, оно стало основным занятием. Разнообразная смена растительных формаций на сравнительно небольших участках способствовала разведению одновременно различных пород домашних животных. Особенно благоприятным для сравнительно примитивного в то время скотоводства было отсутствие зимою снега на открытых степных склонах гор, так что и в зимнее время скот мог отыскивать корм. К тому же на пастбищах, окружённых горами, скот не нуждался в особой охране, и табуны, предоставленные самим себе, нуждались только в наблюдении за ними»⁶³.

Немного другая картина была представлена на западе и юго-западе. В предгорьях Алтая скотоводы проводили зиму в долинах рек с берегами, поросшими лесом, где была защита от ветра и достаточно топлива. В весенний период более подходящими были южные склоны предгорий, так как они были богаты растительностью. Летом следовало подняться выше в горы, так как траву постепенно выжигало солнце. Осенью спускались обратно к местам зимовок.

Жители равнин летом уходили на север, нередко многие сотни километров. Скот при этом разбивался по отдельным видам, стада и табуны передвигались своими самостоятельными путями, соединяясь только в конечных пунктах.

Иная картина наблюдалась на юге Горного Алтая, повсюду столь богатом травой, что даже самые большие стада могли прокормиться на небольшой площади. Семьи с небольшим количеством скота круглый год оставались на одном месте, их скот не разделялся на отдельные стада, и все животные паслись на пастбище вместе. Только владельцы большого количества косяков лошадей группировали их в отдельные табуны, которые под наблюдением пастухов паслись на разных, более или менее удалённых один от другого участках.

Об особенностях хозяйственной жизни номадов Горного Алтая в скифское время говорили такие ученые как, С.В. Киселев и М.П. Грязнов. Раскопки памятников пазырыкской культуры последних десятилетий, проведенные В.Д. Кубаревым, А.С. Суразаковым, В.А. Могильниковым, Д.Г. Савиновым, дали возможность пересмотреть имеющиеся данные о хозяйственных занятиях пазырыкцев. Особое место в изучении этой проблемы занимают раскопки, проведенные В.И Молодиным и Н.В. Полосьмак на плоскогорье Укок и изучение П.И. Шульгой поселений скифского времени.

Отличную от остальных картину мы можем наблюдать на среднем течении Катуни. Сейчас очевидно, что по этническому составу население пазырыкской культуры не являлось однородным. Этносоциальная система была достаточно сложной, сюда были включены различные роды и племена. Группы населения, которые проживали в различных природных зонах, могли иметь существенные особенности в хозяйственной деятельности.

Поэтому результаты анализа материалов раскопок памятников пазырыкской культуры, которые были исследованы в среднем течении Катуни, представляют особый интерес. Данный регион граничит с территорией северный племен и Верхнего Приобья, поэтому он является особенным в сравнении с районами Центрального и Восточного Алтая, в которых распространены памятники пазырыкской культуры с классическими чертами.

Экономика номадов скифского времени долины Средней Катуни была близка к экономике южного ареала. Основное занятие – скотоводство. Также они занимались охотой, собирательством и имели зачатки земледелия. Подобный тип хозяйства занимал степные зоны этого региона (к югу от сел Эликманар и Чемал). Севернее от этого региона была уже другая климатическая зона – «увлажненная зона», которая была пригодна для земледелия и стойлового содержания скота ⁶⁴.

Доказательством того, что население Средней Катуни занималось скотоводством и охотой, служат находки остатков луков и стрел, предметы из рога, а также кости домашнего скота. Поселенческие комплексы являются более информативными в этом отношении.

Путем сравнительного анализа остеологического материала Тыткескень-6 и Куротинский Лог-1 был сделан вывод о том, что лошадей в стаде было в 1,5 раза меньше, чем у населения бассейна р. Урсул. Но вот в рационе питания населения среднего течения Катуни доля диких животных в 4 раза превышала показатель материалов Куротинского Лога-1. Это может говорить о том, что охота имела большее значение, чем скотоводства. Скорее всего, это можно объяснить природно-климатической ситуацией этого региона. Такой тип ведения хозяйства сближает жителей Средней Катуни с северными племенами. Обобщая вышеизложенное, мы можем предположить, что в скифское время долина Средней Катуни в природно-климатическом и хозяйственно-культурном плане являлась зоной перехода от кочевого (яйлажного) скотоводства к оседлому земледелию и стойловому скотоводству.⁶⁵

В промерзших курганах Пазырыка были найдены кости мелкого рогатого скота, лошадей, а так же шкуры овец, коз и шерсть яков.⁶⁶ На основании найденных в Горном Алтае находок можно сделать вывод, что жители этой местности были скотоводами. При этом в различных природных зонах существовали различные формы способы разведения скота.

Самым распространенным домашним животным была лошадь. Судя по сообщениям античных авторов, скифы использовали для верховой езды. Так, Геродот пишет о том, что скифские женщины «верхом выезжают на охоту, выступают в поход»⁶⁷. Красноречивым указанием на аналогичное использование лошади населением Алтая в скифо-сакское время, являются находки удил и псалий в пазырыкских курганах. ⁶⁸

Геродот сообщает об использовании причерноморскими скифами лошади в качестве тяглового животного: «их жилища – в кибитках».⁶⁹ Страбон, в свою очередь, указывает: «что касается кочевников, то их войлочные палатки прикрепляются к кибиткам, в которых они живут»⁷⁰. То есть, лошади перевозили «жилища» кочевников. Теперь обратимся к данным археологии. По мнению П. К. Дашковского погребальная камера могил с «классическими» пазырыкскими чертами являлась прототипом повозки или кибитки⁷¹. Поэтому погребение коня в сочетании с характерной внутримогильной конструкцией свидетельствует о реализации пазырыкцами идеи погребальной повозки для перемещения в далекий загробный мир умерших. Таким образом, мы видим, что погребальная камера, возможно, являлась подобием кибитки или повозки, которую перевозили лошади. У Геродота есть упоминание об использовании специальных повозок в погребальной практике скифов: «Когда же умирают все прочие скифы, то ближайшие родственники кладут тело на повозку и возят по всей округе к друзьям».⁷² Есть все основания полагать, что найденная в пятом Пазырыкском кургане деревянная повозка могла использоваться именно в таких целях.⁷³

Лошадь не только служила кочевникам важным средством передвижения, но и являлась для них важным источником различных продуктов питания. Так, Геродот, описывая образ жизни и занятия скифов, сообщает о процессе приготовления кобыльего молока.⁷⁴ По свидетельству другого греческого ученого Псевдо-Гиппократа, жившего ок. 460 – ок. 377 гг. до н. э., скифы «употребляют вареное мясо, пьют молоко кобыл и едят иппаку». Подобно Геродоту он описывает приготовление продуктов из молока лошадей: «Это похоже на то, что скифы делают из кобыльего молока: влив молоко в деревянные сосуды, они встряхивают их…».⁷⁵ Другой греческий ученый Страбон, приводит слова древних авторов: «есть так называемые «обитатели кибиток» и «кочевники», занимающиеся скотоводством и питающиеся молоком, сыром и главным образом сыром из кумыса…».⁷⁶ Более поздний историк Николай Дамасский в своем труде «Свод странных обычаев» указывает: «Млекоеды, скифский народ…питаются только кобыльим молоком…».⁷⁷ Таким образом, древние авторы единодушны в том, что продукты, приготовленные из кобыльего молока, занимают важное место в рационе причерноморских номадов.

Вполне вероятно, что и горноалтайские современники скифов доили своих кобылиц, а из их молока приготовляли кумыс⁷⁸. Во всяком случае, можно с большой долей уверенности предположить, что найденные в погребальных камерах большие и малые высокогорлые глиняные кувшины, были наполнены именно кумысом.⁷⁹ Как минимум в двух пазырыкских курганах (№2 и №5) был найден сыр.⁸⁰ К сожалению, выяснить из какого молока был приготовлен этот сыр не удалось.

Мясо, особенно конина, было основной пищей причерноморских номадов. Геродот пишет, что скифы «питаются домашними животными», особенно мясом коней. Гиппократ указывает, что скифы едят вареное мясо. Итак, что мы имеем в археологии. При раскопках пазырыкских курганов было найдено большое количество фрагментов скелета. Этот факт позволяет сделать вывод о том, что носители пазырыкской культуры действительно питались кониной.⁸¹

Не только скелеты лошадей находились в курганах, так же были и трупы захороненных коней, с помощью чего можно судить о качестве животных. Прежде всего, обращает на себя внимание разнопородность коней в одних и тех же захоронениях. Наряду с простыми табунными малорослыми лошадьми имеются высокопородные, крупные, легкоаллюрные, типично верховые кони. В погребениях совсем отсутствует пегие, серые, караковые, чалые и сивые. Практически все лошади бурой и рыжей масти, редко с золотистыми оттенками, наиболее реже встречаются гнедые, вороные, причем у этих лошадей отсутствовали белые отметины⁸². Это объясняется тем, что у лошади с белыми отметинами копыта, светло окрашены и ломаются, что не позволит их подковывать. Значительное количество высокопородных лошадей в курганах вождей племен наталкивает на мысль о том, что на Алтае занимались разведением этих лошадей⁸³. Вероятнее, как предполагает В.О. Витт, что такие кони разводились не на Улаганском плоскогорье, не в районе Пазырыка, где климатические и экономические условия для этого были мало благоприятны, а в районах с более мягким климатом, например в долинах рек Урсула и Каракола. Пазырыкские кони этой породы могли покупаться или вымениваться улаганцами у своих сородичей или соплеменников, живущих в Центральном Алтае⁸⁴.

Более того, значение лошади в хозяйстве было огромным. Они были захоронены во всех могилах. Лошади использовались для различных хозяйственных целей. В процессе исследования роговых башмаков копыт лошадей выяснилось, что у многих лошадей имеются «кольца», которые свидетельствуют о голодовках. Это значит, что лошади долгое время находились на подножном корму. На основании этого можно сделать вывод, что население Горного Алтая, видимо, вело оседлый образ жизни со стойловым содержанием.⁸⁵

Скотоводство – основа хозяйства кочевников. Очевидно, что лошадь занимала главное место среди видов домашнего скота. Но носители пазырыкской культуры разводили и других животных, которые играли немаловажную роль. Одним из основных видов домашнего скота были овцы. Они и по сей день играют важную роль в хозяйственной жизни кочевых народов.

Античные авторы упоминали овцу в описании хозяйства кочевников. Страбон пишет, что племена массагетов имели овец, которых не резали, сохраняя для шерсти и молока.⁸⁶ Геродот, в свою очередь, очень скупо описывает занятие овцеводством. Он указывает только на то, что «скифы питаются домашними животными», без конкретного указания, что овцы играли важную роль. Возможно это было связано с тем, что овцеводство было хорошо знакомо грекам и не вызывало особого интереса. Но все же, Геродот упоминает о разведении овец причерноморскими номадами. Обратимся к данным археологии. Во всех курганах, относящихся к пазырыкской культуре, наряду с прочими костями, было найдено весомое количество костей овец, а также овечьих шкур, что позволяет сделать вывод, что в стаде были овцы.⁸⁷ К сожалению, по погребальным комплексам довольно трудно судить о том, какую часть стада занимали овцы. При раскопках во всех курганах присутствовали фрагменты скелета овец. Интересно то, что пазырыкцам была знакома, характерная для азиатских кочевников, порода курдючных овец. Дело в том, что всегда в погребении находился крестец барана с хвостовыми и прилегающими к нему поясничными позвонками. Это остатки поминальной тризны – курдюк барана с прилегающей частью туши.⁸⁸ Следовательно, основной мясной пищей носителей пазырыкской культуры была баранина, и овцы были курдючными или, возможно, жирнохвостыми. Это позволяет сделать вывод, что носители пазырыкской культуры разводили особый вид овец.⁸⁹ В пользу того, что носители пазырыкской культуры овец доили, может свидетельствовать сыр, найденный в пятом пазырыкском кургане. Но, к сожалению, выяснить из какого молока был сделан этот сыр не удалось, возможно, для изготовления этого сыра использовалось несколько видов молока. ⁹⁰

Овца также являлась источником такого важного сырья как шерсть. Судя по материалам, сделанных из овечьей шерсти, можно предположить, что поголовье овец в стаде было достаточно большим. Найдено много изделий из овечьей шерсти: мужская и женская одежда, ткани, чепраки и покрышки конских седел. Например, для изготовления ковра из второго Пазырыкского кургана (30 кв. м) понадобилась шерсть не менее, чем с 100 овец.⁹¹ Пазырыкцы употребляли в основном овечью шерсть, обладающую наилучшими свойствами в текстильном отношении; шерсть овец, которые пасутся в горах, гораздо мягче, чем шерсть овец, пасущихся на равнине. Еще одним фактом, подтверждающим, что овец разводили массово не только для мяса, но и для шерсти является то, что шерсть использовалась для пошива одежды всех слоев населения, независимо от социального статуса. Следовательно, можно предположить что, несмотря на социальный статус, доля овец в стаде была у всех слоев населения. ⁹²

Таким образом, скупо описанное античными авторами разведение овец кочевниками, нашло отражение в хозяйственной жизни носителей пазырыкской культуры. Овца являлась очень важным источником, как продуктов питания, так и шерсти, кожи, шкур.

Так же горноалтайские народы разводили коз. Но их было гораздо меньше, чем овец. Шкура домашней овцы найдена только в пятом Пазырыкскогом кургане.⁹³

В хозяйстве жителей Горного Алтая того времени имелся и крупный рогатый скот. Нами уже были упомянуты яки, судя по найденной шерсти, они были чёрные и длинногривые. Разводили и коров, они были средних размеров. Крупный рогатый скот разводили как в бедных, так и в богатых семьях. Его содержать достаточно сложно, для этого нужен постоянный подкорм зимой и особый уход. Установить породы и состав стада достаточно трудно, так как крупный рогатый скот имелся в ограниченном количестве.

Для исследования рациона питания пазырыкцев с помощью изотопов азота и углерода было взято 18 образцов из кургана Ак-Алаха – 3 и Верх-Кальджин II. На основе материалов из кургана Верх-Кальджин II, образец волос из парика состоял из человеческих волос. Изотопные показатели человеческих волос из парика указывают на то, что эти волосы принадлежали индивидууму, рацион питания которого был богат животными и рыбными белками. Изотопные значения азота высоки, что указывает на то, что люди имели рацион питания хорошего качества, в основном животного происхождения. По фаунистическим остатками можно предположить, что люди, вероятно, потребляли, по крайней мере, какое-то количество белка наземных животных (коней, овец, оленей и т.д.). Поэтому объяснить такие высокие изотопные показатели азота, какие были получены при анализе образцов волос, можно наличием в рационе мяса в течение большей части года. Не исключено, что его доля составляла половину всего потребляемого белка. Разумеется, данным методом невозможно определить, питались ли пазырыкцы мясом или молоком животных, поскольку эти два источника белков имеют одно и то же происхождение⁹⁴.

В наше время весомую роль в хозяйстве играет домашняя птица. Но вот разводили ли носители пазырыкской культуры домашнюю птицу? На вавилонских геммах VII-VI вв. до н.э. были изображения петухов. В зороастризме петух почитался как священное животное. Петух Ахурамазды (В Авесте Ахура Мазда — безначальный Творец, пребывающий в бесконечном свете, создатель всех вещей и податель всего благого, всеведущий устроитель и властитель мира и высший объект почитания зороастрийцев) возвещает начало дня, удаление ночи. «Он возвышает свой голос при каждой божественной утренней зоре и кричит: вставайте, люди, прославьте прекраснейшую чистоту, прогоните дэвов»⁹⁵. Огонь, собака и петух считались у персов тремя покровителями. В VI в. до н.э. куры из Персии через Малую Азию проникли в Грецию, и нет ничего невероятного в том, что в это же приблизительно время они могли появиться и на Алтае. Реалистичные изображения петухов, найденные в первом и во втором Пазырыкских курганах, могут свидетельствовать о том, что куры были у носителей пазырыкской культуры⁹⁶ (Приложение 3. Рисунок 1).

Очень важное место в хозяйстве занимало земледелие. Анализируя археологические источники можно предположить, что, в эпоху раннего железного века на территории Горного Алтаябыли достигнуты определенные успехи производящих форм хозяйства. Косвенным доказательством этого, являются зерна проса, обнаруженные в кургане 1 могильника Туэкта; многочисленные находки зернотерок в культурных слоях поселений; находки каменных жерновов ручной мельницы в насыпях курганов пазырыкского времени на могильниках Бертек I, Юстыд, Башадар и т.д.⁹⁷.

Мы можем предположить, что кроме скотоводства и промыслов, носители пазырыкской культуры могли заниматься примитивным земледелием. Возможно, оно было близко по своей технической оснащённости к собирательству, которое, скорее всего, преобладало в хозяйственной деятельности в силу природных условий Южного Алтая.

Во всяком случае, наличие в насыпях курганов (кург. 1 могильника Бертек-10; кург. 1 могильника Бертек-1) зернотерок и жерновов доказывает большое значение растительной пищи в рационе питания носителей пазырыкской культуры.

Можно предположить, что пазырыкцы могли иметь собственные небольшие посевы зерновых культур. Но нужный объем зерновых культур, скорее всего получали путем торговли с Китаем. Н.В. Полосьмак указывает: «Период существования пазырыкской культуры на Алтае (VI-II вв. до н.э.) совпал со временем подъёма земледелия в Китае. Там во второй половине периода Чуньцю (770 г. до н.э. — 403 г. до н.э.) все земледельческие орудия стали изготавливать из железа. Это позволяло обрабатывать обширные земельные площади, расширять и совершенствовать ирригационную систему. Благодаря железным орудиям для земледельцев открылась возможность освоения когда-то «неподъёмных» целинных земель северных варваров. Это был серьёзный повод для столкновений с кочевниками, которые боролись за свои пастбища. Расширение посевных площадей и улучшение земледельческих орудий способствовали получению больших урожаев зерновых: чумизы, проса, конопли, пшеницы. Излишки зерна могли использовать для обмена с «варварами» на продукты скотоводства и охоты.

Плодородие земли и трудолюбие народа стали популярным сюжетом древнейшего поэтического памятника Китая «Шицзин»:

Толпами, толпами вышли жнецы на поля,

Грудами хлеба покрылась повсюду земля.

Это не только у нас так велик урожай,

Это не только сей год — изобильнейший год:

С древности наша земля урожаи даёт!

Китайцами очень ценились (часто дороже земли) породистые кони, которых было немало у пазырыкцев, в том числе у проживавших на Укоке. Этот пограничный район мог быть местом сезонных базаров. Но вероятно, чаще, чем обмен, происходил простой грабёж. В период бескормицы ничто не могло удержать кочевников от грабительских набегов. Хорошо обеспечив себя с осени зерном, легче было пережить зиму...»⁹⁸

Наличие зернотерок и жерновов в числе погребального инвентаря скорее всего свидетельствует о большом значении их в жизни пазырыкцев. У алтайцев каменные зернотерки и мельницы находились на правой стороне юрты, у двери. Можем предположить, что и найденные в курганах орудия, также занимали особое место в жилище, что нашло свое отражение в погребальном обряде.

В пользу того, что пазырыкцы занимались примитивным земледелием говорит содержимое желудков лошадей. Исследование желудков лошадей показало, что они получали в качестве корма отборное зерно, т.е., иначе говоря, находились на стойловом режиме. Эта черта ещё раз подчёркивает неизбежность связи кочевничества с земледельческой осёдлостью. Даже в таких удалённых районах, каким является Улаганский аймак, очевидно, издавна имелись продукты земледелия. Получать их горные кочевники-коневоды могли из степи, а может быть, и у соседних племён (земледелие в настоящее время с успехом развивается в низовьях Башкауса и Чулышмана)⁹⁹.

Таким образом, в сельское хозяйство носителей пазырыкской культуры входило не только скотоводство, но и, возможно, земледелие.

2.2.Промыслы, ремесло и торговля носителей пазырыкской культуры

Неотъемлемую часть хозяйства носителей пазырыкской культуры составляли рыболовство и охота. В повествовании Геродота есть упоминание о рыбной ловле: «массагеты по образу жизни похожи на скифов..., ничего не сеют, питаясь домашними животными и рыбой»¹⁰⁰. У греческого географа Страбона также имеются сведения о рыбной ловле причерноморских народов: «При плавании вдоль побережья, отправляясь из Танаиса, мы встречаем прежде всего на расстоянии 800 стадий реку под названием Большой Ромбит, где находятся самые большие места ловли рыбы, назначенной для засола. Затем еще в 800 стадиях расположены Меньший Ромбит и мыс, где также есть, хотя меньшие, места рыбной ловли. У тех, кто живет около Большого Ромбита, островки служат рыболовными стоянками, а на Малом Ромбите сами меоты занимаются этим промыслом»¹⁰¹.

В местности, где была распространена пазырыкская культура, множество рек и озер. В них водится большое разнообразие рыб: хариус, таймень и другие. К сожалению, в курганах не было найдено останков рыб. Но все же, наличие изображений рыб может косвенно подтверждать, тот факт, что пазырыкцы владели рыбным промыслом.

В первом кургане могильника Ак-Алаха I (Приложение 4. Рисунок 1) обнаружены красочные войлочные рыбы, служившие подвеской на покрытии сёдел. Всего их найдено 12 экземпляров (целых и во фрагментах). Все рыбы показаны с тремя парами орнаментированных плавников. Также подвески на седлах в виде рыб были найдены в первом Пазырыкском кургане. Золотые листики в виде рыбок найдены во 2-м Туэктинском кургане. Единственное графическое изображение рыбы известно по татуировке на правой ноге мужчины, похороненного во 2-м Пазырыкском кургане (Приложение 4. Рисунок 2)¹⁰². По поводу этой рыбы С.И. Руденко писал: «...судя по общему очертанию тела и головы, по форме хвостового плавника, а главное по наличию трёх усиков (одного на подбородке посередине и двух у передних носовых отверстий) надо полагать, что мы имеем дело с изображением налима»¹⁰³.

Для рядовых захоронений носителей пазырыкской культуры также свойственны изображения рыб. Например, в кургане 3 могильника Уландрык-IV в мужском погребении были найдены две парные аппликации из берёсты: голова льва, держащая в пасти голову извивающейся рыбы. По мнению С.В. Киселева, образ рыбы был занесён на Алтай с Юго-Запада, из областей распространения скифо-сакской культуры, где изображения рыб характерны «для древнейшего периода (конец VI в. до н.э.) и встречены на тех скифских памятниках, которые отличает близость к новоассирийскому и урартскому искусству» (украшения золотых ножен Келермесского и Мельгуновского курганов).

Следует отметить и тот факт, что образ рыб был популярным и в Древнем Китае. Ещё во времена культуры яншао он присутствовал на керамике, а затем на бронзовой посуде и других изделиях. Существовало много преданий о рыбах и их волшебных превращениях. Рыба как символ нового рождения была популярна не только в Китае, но и в Индии, а также в некоторых других странах. Привлечение китайских аналогов связано с тем, что пазырыкские изображения рыб по иконографии близки китайским и отличны от скифских и сакских. В этих фигурках запечатлена в стилизованном виде одна реальная хищная рыба — налим, причём как бы в виде сверху. У рыб обозначены два глаза с выделенными зрачками, жаберные крышки, раздвоенный хвост, от трёх и более пар плавников¹⁰⁴.

Стоит обратить внимание на то, что изображения рыб были не характерны для кочевников Центральной Азии. Здесь пазырыкская культура является исключением. Это выделяет её из круга близких сакских культур Казахстана, Средней Азии, Синьцзяна и родственных культур Западной Монголии и Тувы¹⁰⁵.

Еще одним подтверждением того, что носители пазырыкской культуры могли владеть рыбным промыслом, является наличие этого продукта в рационе питания. Как уже говорилось ранее, изотопы углерода и азота показали большое содержание белка в составе волоса человека в курганах Верх-Кальджин II. Как показал анализ, рацион питания пазырыкцев включал большую долю белков пресноводных рыб. В течение всего года пища могла состоять из смеси продуктов наземного и водного происхождения; возможно, также существовала сезонная зависимость от наземной и речной пищи. Это позволяет установить, что пазырыкцы употребляли в пищу рыбу. То, что рыба должна занимать значительное место в их ежедневном рационе, было предсказуемо, – реки и озера в местах распространения пазырыкской культуры всегда были богаты рыбой. Но физические свидетельства потребления рыбы практически равны нулю – кости рыбы достаточно редко встречаются при раскопках¹⁰⁶.

Немаловажным промыслом носителей пазырыкской культуры является охота. В своей работе Геродот уделяет особое внимание охоте причерноморских скифов, дав подробное ее описание. Вот, что он указывает: «…промышляют охотой и ловят зверя особым образом. Охотники подстерегают добычу на деревьях. У каждого охотника наготове конь, который приучен лежать на брюхе, чтобы меньше бросаться в глаза, и собака. Заметив зверя, охотник с дерева стреляет из лука, а затем вскакивает на коня и бросается в погоню, собака бежит за ним¹⁰⁷». В труде «География» Страбона мы встречаем запись: «занимаются главным образом охотой верхом на лошадях и военными упражнениями»¹⁰⁸.

Индоиранские племена также занимались охотой, что отражено в Ригведе:

«Чтобы сделала нам Адити

Для охоты, для мужей, чтобы для коров,

Чтобы для потомства – (целебное средство) Рудры!»¹⁰⁹

Судя по этим строкам, мы можем предположить, что для индоиранцев охота занимала особое место.

Сыма Цянь, ведя летопись, указывает: «Племена няои[подносили] одежду из шкур. Держась близко к правой стороне горы Цзеши, [они с дарами] входили в (море) реку»¹¹⁰. Янь Ши-гу относит племена даои (няои)к северо-восточным варварским племенам, занимавшимся охотой.

В тех местностях охота была крайне важным дополнением к хозяйственной жизни пазырыкцев. Леса Горного Алтая богаты различными видами диких животных. Охота также являлась источником накопления ценностей. Раскопки показали, что охотились на разных животных. Из парнокопытных добывались лось, благородный олень, горный баран, горный козел, антилопа сайга, козуля, кабан; из хищников – ирбис, волк, леопард, степная кошка; из пушных зверей – соболь, выдра, белка, горностай; из грызунов – заяц, сурок. Сохранились изображения этих животных. В курганах сохранились меха леопарда, степной кошки, выдры, соболя, белки, горностая, клыки кабана, рога и шкуры оленей. Также охотились на птиц. Имеются изображения тетерева, гуся и лебедя¹¹¹. В пользу того, что охота являлась важной частью жизни пазырыкского общества, говорит количество изотопов углерода и азота. Они показывают, что в рацион питания пазырыкцев входят белки, которые содержатся в мясе и молоке наземных животных, в числе которых олени, горные бараны, и другие дикие животные. Фауна Горного Алтая формировала бестиарий в пазырыкском искусстве.

Но не весь охотничий промысел носил потребительский характер. Возможно, охота на дикого кабана имела также и спортивный интерес. Об этом свидетельствует использование кабаньих клыков для украшения конской упряжи. Для украшения одного седельного нагрудника, обнаруженного во втором Башадарском кургане, было использовано 37 кабаньих клыков¹¹².

К сожалению, приемы и орудия охоты нам пока не известны. Известно только то, что лук и стрелы скорее всего использовались как на войне, так и на охоте ¹¹³.

У Геродота есть упоминание о собирательстве: «…питаются плодами деревьев. Это дерево – понтик. Плод его напоминает бобовый, только с косточкой внутри, а само дерево величиной со смоковницу. Зрелый плод перетирают через ткань, и из него течет черный сок, который называется «асхи». Этот сок они пьют, лижут и смешивают с молоком. Из остального они готовят лепешки¹¹⁴». Собирательство также имело важное место в жизни носителей пазырыкской культуры. В.И. Соенов дает подробное описание собирательства на Алтае в скифский период. Собирательство растительной пищи занимало важное место в жизни носителей пазырыкской культуры. Свидетельством этого является находка – корнекопалка, найденная в кургане 16 могильника Юстыд. Она представляет собой заостренную с одного конца палку. Пазырыкцами могли использоваться и другие неспециализированные орудия, например палки, шесты, дубинки, рога животных, ножи, мотыги, серпы и т.д.

Носители пазырыкской культуры собирали традиционные для этой местности виды растительной пищи. Такой вывод мы можем сделать, судя по археологическим материалам, которые представленные продуктами собирательства: кедровыми орехами, обнаруженными в кожаных мешочках в ряде женских погребений Юстыда; бусинами из кедрового ореха, обнаруженными в кургане 23 могильника Юстыд XII; семенами донника и дикой конопли, обнаруженными в кургане 2 могильника Пазырык.

Продукты собирательства использовались не только в пищевых целях. Например, семена донника из второго Пазырыкского кургана могли использоваться в лечебных или же в ритуальных целях. Донник содержит яд и применяется с древности в медицине. Предположительно, что семена конопли, найденные в этом же кургане, могли применяться для ритуального курения, хотя и, возможно, что их использовали в пищевых целях.

Большинство съедобных растений (или их зерна, плоды, коренья) употреблялись пазырыкцами в свежем виде. Были и такие растения, которые обязательно заготавливали на зиму. Об это свидетельствуют мешочки с кедровыми орешками и же семена конопли в кожаной фляжке из второго Пазырыкского кургана.

Перед употреблением некоторые виды растительной пищи пазырыкцы подвергали обработке. Например: злаки перетирали на каменных зернотерках или мололи на ручных мельницах, затем из них готовили разные вареные или печеные блюда. Об этом говорят обнаруженные на Уландрыке печеные лепешки из протертых зерен волосенца.

Курильский чай достаточно часто встречается в могильниках Пазырыкской культуры. Ветки этого растения использованы в погребениях могильников Пазырык, Уландрык, Юстыд, Барбургазы и Малталу в качестве подстилки, перекрытия сруба, наполнителя подушек. Возможно, носителям пазырыкской культуры были известные свойства курильского чая и они использовали его в различных целях¹¹⁵.

Нельзя представить себе хозяйственную деятельность без различных ремесел. Во всех письменных источниках упоминаются металлические орудия и оружие. Металлические орудия носителей пазырыкской культуры имело ряд особенностей. Общей закономерностью состава большинства изделий является наличие химической группы As-Sb-Pb или As-Pb. Все эти металлы весьма способствовали литейщикам в плавке меди и получении отливок хорошего качества. Присутствие примесей мышьяка, сурьмы и свинца в пазырыкских металлических изделиях неслучайно. Горняки-металлурги знали по внешним признакам разные проявления меди, олова, свинца, мышьяка, ртути и использовали богатую сырьевую базу своего региона. Исследование покрытия деревянного зеркала из памятника Верх-Кальджин II позволило изучить еще одно изобретение древних металлургов – оловянную фольгу. При ее изготовлении использовалось большое количество примеси различных металлов: медь, цинк, свинец и др. ¹¹⁶.

Также пазырыкцам была известна ртуть. Она использовалась для получения зеркального блеска, обнаружена при анализе кожи мумии женщины из могильника Ак-Алаха– 3. Исследованный археологический материал свидетельствует о развитых металлургических навыках древнего населения Горного Алтая. Носители пазырыкской культуры широко использовали богатую рудную базу Горного Алтая, получали различные медные сплавы и даже легированное олово. Одна и та же совокупность руд, но в различных пропорциях давала возможность древним литейщикам получать широкую гамму сплавов от «чистой» меди до «чистого» олова¹¹⁷.

У пазырыкцев имелись изделия из полого рога (Приложение 5. Рисунок 1-4). Но, вряд ли можно говорить, что в эпоху раннего железа роговые сосуды как разновидность утвари стали особой категорией вещей с устойчивой формой. Скорее всего, данные изделия в пазырыкской культуре были вторичными по отношению к изделиями из других материалов – тканей, кожи, глины, возможно металла. Вместе с тем нельзя не отметить, что сама технология обработки рогового сырья выглядит в пазырыкское время достаточно сложившейся¹¹⁸. Все это свидетельствует о том, что пазырыкцы старались использовать все органическое сырье, которое у них имелось.

Изделия из керамики являются важной частью быта пазырыкцев. Сосуды в рассматриваемый период на территории Алтая изготовлены по вполне сложившимся, хорошо отработанным технологиям и демонстрируют приблизительно одинаковый технический уровень гончарного производства (Приложение 6. Рисунок 1-2). Сходство проявляется в рецептуре формовочных масс (глина+минеральный отощитель+органический наполнтель), конструировании изделий (поэтапно, ленточно-кольцевым налепом) и вторичной формовке (нанесение ангоба-обмазки, лощение), отсутсвии технологически выработанной плоскодонности. Анализ технологии выявил разительное сходство по составу примесей и по способу изготовления между укокской и аналогичной в культурном отношении посудой из Денисовой пещеры, что позволяет предположить использование пазырыкцами в погребальной практике обычных сосудов, а не изготовленных специально для захоронения. Если это даже и не так, то можно, по-видимому, говорить о том, что погребальную и бытовую посуду делали по одной и той же технологии.¹¹⁹

Климатические условия Горного Алтая позволяли пазырыкцам широко использовать древесину в хозяйственной жизни. Качественный и количественный анализ сопроводительного инвентаря из погребений носителей пазырыкской культуры показывает, что из дерева изготавливалось порядка 80% всех вещей и предметов культового и хозяйственно бытового назначения¹²⁰.

Климат Горного Алтая диктует жителям особый тип одежды. Геродот не уделяет особого внимания этому аспекту, однако некоторые сведения в его описании имеются. В основном, сведения отрывочны: «…носят одежду, похожую на скифскую, и ведут подобный образ жизни. Как говорят, мужчины и женщины, лысые от рождения, плосконосые и с широкими подбородками… одеваются как скифы… С тех пор женщины савроматов сохраняют свои старые обычаи: выезжаю верхом на охоту, носят одинаковую одежду с мужчинами и выступают в поход ¹²¹.»

До недавнего времени считалось, что кочевники Центрально-Азиатского региона в древности одевались исключительно в меха, шкуры и войлок, а если и использовали ткани, то их завозили издалека. В ходе этнографического изучения алтайцев В.П. Дьяконова сделала вывод, что ткани для одежды издавна были ввозными. Материалы из « замерших» могил Горного Алтая заставляют в этом усомниться. Эти могилы сохранили множество ценных тканей, ввезенных из других стран: Китая, Индии, Ирана. Но есть и ткани, изготовленные на Алтае. Важно понять какие именно ткани использовались пазырыкцами.

Шелк. В кургане 1 могильника Ак-Алаха – 3 найдена женская рубаха, которая сшита из ткани, спряденной из дикого шелка. Вероятно, она была привезена из Индии, так как в Китае в это время шелкопряд был одомашнен. В Индии до сих пор используют разнообразные сорта местного дикого шелка. В курганах пазырыкской культуры до сих пор находили изделия (фрагменты изделий) только из южнокитайского шелка, произведенного от домашнего шелкопряда. Он существенно отличается от дикого шелка по внешнему виду и микроструктурным характеристикам.¹²² Так или иначе, становится ясным, что носители пазырыкской культуры использовали шелк. Причем он был привезен из разных стран, что свидетельствует о связях с ними.

Шерсть была наиболее распространенным сырьем у скотоводов. Ведь она всегда под рукой. Ее изготавливали сами пазырыкцы, особым способом. Было установлено, что шерсть использовалась для пошива одежды всеми слоями населения. При этом она очень высоко ценилась, изделиями очень дорожили. Шерстяные штаны, обнаруженные в курганах 1 и 3 могильника Верх-Кальджин – 2, имели штопку и заплаты¹²³.

Хлопчатобумажные ткани были чрезвычайной редкостью. В настоящее время найдено лишь 2 изделия из хлопка – рубахи из второго Пазырыкского кургана.¹²⁴

У носителей пазырыкской культуры не только ткани были своеобразные, но и виды одежды тоже имели свои отличительные особенности. Шуба была неотъемлемой частью пазырыкского костюма. Их изготавливали из шкур, как домашних, так и диких животных. Есть интересное свидетельство. В трактате «Спор о соли и железе» говорится: «Ныне богатые [носят шубы] из горностая и соболя, из белого меха лисиц…» Для сибирских народов пошив одежды из драгоценных мехов было весьма распространенным явлением. Верхняя одежда, сшитая из меха соболя или с отделкой из него, найдена не только в «царских» пазырыкских курганах, но и в курганах Уландрыка, Юстыда и других могильниках. Шуба в тоже время должна была быть изысканной вещью. «Одежда служила не только телу, но и душе, которую она могла радовать или своей красотой, или тем, что она выступала знаком определенного статуса, связанного с престижем », - писали Елизаренкова и Топоров. Все пазырыкские шубы украшены кожаными аппликациями, покрытые золотой фольгой, с опушкой из меха соболя, горностая, белки, жеребенка, крота, кистями конских волос¹²⁵.

Важной частью пазырыкского костюма является рубаха. Вероятно, она была как мужской, так и женской одеждой. Фрагменты рубах из гладкой шерстяной ткани были найдены в кургане 1 могильника Ак-Алаха-5 и Кутургунтасе. Во втором Пазырыкском кургане были найдены рубахи из хлопчатобумажной ткани. Все рубахи были окрашены в различные цвета¹²⁶.

В состав пазырыкского костюма входили штаны. Они шились из шерсти, войлока и кожи. К ним было очень бережное отношение, так как все найденные штаны или их фрагменты имели заплатки. Штаны носили как мужчины, так и женщины.

Частью женского костюма являлась юбка. Пазырыкские юбки состояли из трех и более полос шерстяной ткани. Сшитые юбки были большой редкостью и важным этнокультурным признаком. Поскольку повсеместное распространение получила запахивающаяся юбка, так называемая опояска. Блажащими по аналогии пазырыкским юбкам были юбки из материалов могильников Синьцзяна. Это свидетельствует о связях носителей пазырыкской культуры с азиатскими странами того времени¹²⁷.

Юбки держались на теле с помощью поясов. В кургане 1 могильника Ак-Алаха-3 найден целый пояс диаметром 2 см и длиной 193 см. Его концы разделены на шесть более тонких шнуров, каждый из которых заканчивается кисточкой. Трехцветный пояс был найден в могильнике Шампула. Множество фрагментов поясов было найдено в Пазырыкских курганах¹²⁸.

Важной частью пазырыкского костюма является головной убор. Прежде всего, он носит информативный характер. Было несколько разновидностей женских головных уборов. Впервые убор, практически полностью сохранившийся, был обнаружен в погребении женщины в кургане 1 могильника Ак-Алаха-3. Выяснилось, что женщины пазырыкской культуры носили парики, надевавшиеся на обритые головы. Парик имел сложное и своеобразное устройство: на войлочной основе – шапочке из специально приготовленной пластичной массы формировали основу прически – она затягивалась сверху конскими волосами и определяла ее форму. Парик часто украшался различными деревянными фигурками, связанными с культами. Головные уборы-парики пазырыкских женщин дополняли своеобразными чехлами – войлочными колпаками с небольшими полями. Один из таких колпаков найден в кургане 1 могильника Ак-Алаха-3, то есть там же, где обнаружили и целый парик. Он был явно предназначен для того, чтобы надеваться поверх сложного головного убора. В настоящее время колпак имеет желтоватый цвет, но, как показал химический анализ, первоначально был красным. Аналогичный колпак нашли во втором Пазырыкском кургане. Головной убор, прежде всего, указывал на статус женщины в обществе: пазырыкские парики, носившиеся на обритой голове, были, вероятно, характерны для замужних женщин, хозяек очагов, матерей. В этом смысле символичен состав формообразующей массы париков. Молодые девушки, напротив, носили такие же, как у мужчин, войлочные шлемы (курган 1 могильника Ак-Алаха-1) и, наверное, не брили головы¹²⁹.

Мужские головные уборы также были различны. К настоящему времени на Укоке найдено три целых войлочных шлема и три войлочных мужских головных убора других фасонов.

Войлочные шлемы носителей пазырыкской культуры должны были плотно прилегать к голове, поэтому были сшиты из двух одинаковых деталей. Мерки были сняты с каждого человека индивидуально. Шлемы были украшены навершиями, которые вырезали в виде птичьей головы (в погребениях рядовых пазырыкцев в курганах 1 и 3 могильника Верх-Кальджин-II) или, в более сложном варианте, (в погребении знатных воинов в кургане 1 могильника Ак-Алаха-I), венчались такими же деревянными, покрытыми золотой фольгой, изображениями. Во втором Пазырыкском кургане были найдены мастерски выполненные шлемы с навершиями в виде грифоньих морд с головой оленя в пасти. Пазырыкские шлемы по-своему уникальны, высокие навершия на них стояли прямо. Такой эффект был достигнут путем создания специальных деревянных каркасов, имели форму птичьей головы и были украшены деревянными фигурками животных - лошадок и оленей с рогами козерога. Такой набор, обычно, был найден в мужских погребениях. Этот набор, как правило, находят в головах мужских погребений. Вероятнее всего подобный головной убор был парадным, об этом свидетельствуют находки более простых шапок. Воинские шлемы являются показателем культурной принадлежности и социального статуса. А для самих пазырыкцев их насыщенные символами шлемы, были знаком принадлежности к единой общности, показателем их положения в обществе, оберегами и помощниками¹³⁰.

Обувью служили сапоги – чулки. В.В. Радлов описал алтайскую обувь: «Обувью им служат доходящие до колена сапоги: летом - из дубленой овечьей кожи без каблуков, зимой – из недубленых шкур мехом наружу. Голенища меховых сапог сшиты обычно из меха лапок горной козы. На ногу надевается войлочный чулок, он на два дюйма выше голенища» (Приложение 8. Рисунок 1.).

Упоминание о пазырыкцах в китайских летописях, может косвенно доказывать о торговых связей между ними. Также можно заметить подобную связь и с Ираном. С.И. Руденко в своем исследовании «Горноалтайские находки и скифы» дает подробное описание культурных связей между этими соседними народами. В 1949 г., при раскопках пятого Пазырыкского кургана, в конском его захоронении, найдены совершенно исключительные по своим качествам, уникальные иноземные ткани. Чепраки двух сёдел и нагрудник одного из них были обшиты снаружи шерстяными переднеазиатскими тканями тончайшей работы и шёлковой китайской тканью с замечательным узором. Там же был найден и знаменитый ворсовый ковёр среднеазиатской или, вероятнее, переднеазиатской работы (Приложение 7.)

Наиболее интересна ткань с религиозной сценой. К сожалению, она была разрезана на небольшие лоскуты для отделки каймы чепрака. Чтобы восстановить её первоначальный вид, пришлось подбирать парные лоскуты и составлять их по месту разреза.

Размеры этой ткани в точности нам не известны. Её рисунок состоит из квадратов, внутри которых повторяется одна и та же сцена: в центре — курильница, по обе её стороны лицом друг к другу стоят по две женщины в зубчатых коронах. Передние более высокие знатные женщины стоят в молитвенных позах, с правой рукой, приподнятой кверху; в левой их руке цветок. От корон этих женщин сзади спускается длинное, ниже пояса, покрывало или фата. Женщины, стоящие позади этих молящихся, значительно меньшего роста, хотя в коронах, но без фаты, видимо, служанки; в одной руке они держат полотенце, другая рука положена на ту, в которой полотенце.

Позже точно такие же курильницы можно видеть на персидских цилиндрах и на барельефах Персеполя, причём у последних, точно так же, как и на тканях из Пазырыка, колпачок соединяется цепочкой с ножкой курильницы.

Таким образом, в рассматриваемой ткани мы видим традиционную сцену обращения к божеству, вероятнее жертвоприношения, где перед священным огнём в молитвенных позах стоят две знатных женщины с зубчатыми коронами на голове. Правая рука, обращающихся к божеству, приподнята, в левой, по-видимому, жертва. Стоящие за их спинами женщины не в молитвенных позах, с полотенцем в руке. Относительно малым ростом подчёркнуто подчинённое их положение. Весьма показательная деталь — это полотенце в согнутой в локте руке этих женщин. С таким точно полотенцем в руке, с той же причёской на ассирийских барельефах изображались служанки царской свиты¹³¹.

Во втором Пазырыкском кургане найдена многоцветная шерстяная ткань также очень тонкой работы, но более грубой по сравнению с только что рассмотренными, и выполненная в иной технике. Ткань эта также узкая, всего 9.5 см ширины, с многоцветным ритмически повторяющимся рисунком в двух вариантах — сравнительно более крупным и простым и рисунком меньших размеров, но более сложным. Плотность основы 11 нитей на 1 см ткани, плотность же утка в среднем 55 нитей на 1 см. Узор ткани выткан разноцветными (белыми, жёлтыми, красными, фиолетово-красными и синими) шерстяными нитками утка, закрывающими с обеих сторон нити основы, вследствие чего ткань имеет двусторонний рисунок.

Шёлковые ткани очень тонкой работы, происходящие несомненно из Китая, найдены во многих горноалтайских курганах данной эпохи. Такие ткани мы имеем из Котандинского кургана, из первого Башадарского, из третьего и пятого Пазырыкских. Не обнаружены они в первых двух Пазырыкских и во втором Башадарском курганах, но мы не можем утверждать, что их там не было, принимая во внимание степень ограбления курганов¹³².

Самыми древними тканями, известными до раскопок промерзших могил в Горном Алтае, были шёлковые китайские, найденные П.К. Козловым в Монголии. Однако ткани из Ноинулинских курганов датируются началом первого столетия н.э., шёлковые же ткани из горноалтайских курганов древнее по крайней мере на 4-5 столетий¹³³.

Сношения в рассматриваемую нами эпоху древних горноалтайцев с Китаем, насколько мы можем судить по имеющимся в нашем распоряжении материалам, ограничивались всё же, по-видимому, только обменом. Из Китая получались шёлковые ткани и бронзовые зеркала. Возможно, имели место и супружеские связи горноалтайской знати со знатью китайской. В.М. Алексеев считал, что шёлковые ткани, подобные найденным в пятом Пазырыкском кургане, ткани с вышивкой деревьев удун и фениксов, изготовлялись в Китае для принцесс при выдаче их замуж¹³⁴.

Обобщая вышеизложенное, мы можем сделать вывод, что основу хозяйства носителей пазырыкской культуры входило скотоводство, что подтверждается письменными источниками. Возможно, что номады Горного Алтая могли заниматься земледелием на примитивном уровне, что подтверждается находками зернотерок и жерновов. Сложно сказать разводили ли домашнюю птицу пазырыкцы, т.к. с одной стороны достаточно реалистичное изображение петухов говорит о том, что они были знакомы с домашней птицей, с другой стороны останков в погребениях не было найдено.

Что же касается промыслов, то здесь очень важными являются охота и рыболовство, ряд письменных источников указывает на то, что кочевники занимались этими промыслами. Охота являлась способом накопления ценностей, источником шкур и продуктов питания. В пользу того, что носители пазырыкской культуры занимались рыбным промыслом, говорит количество изотопов азота и углерода, найденных в мумиях, это количество говорит о высокой доли рыбы в рационе питания номадов Горного Алтая. Также изображения рыб может свидетельствовать о занятии рыболовством.

Ремесло пазырыкцев имело ряд важных особенностей. Во-первых, металлургия была достаточно хорошо развита. Мастерам того периода было известно множество сплавов и нюансов, при которых можно получить то или иное качество металла. Гончарные изделия производились по весьма устоявшемуся обычаю. Также были изделия из полого рога, но они не отличались особой прочностью и мастерством их выделки, видимо пазырыкцы, как и все кочевники, пытались использовать в своих нуждах все органические материалы. Торговые связи, по всей видимости, были налажены с Персией и Китаем.

3 глава. Социальная структура и обрядовая практика кочевников Евразии VII-II вв. до н.э

3.1. Социальная структура пазырыкского общества

Каждое общество имеет социальную стратификацию. Причем каждое имеет ряд своих характерных черт и особенностей. Что касается Причерноморских номадов, то Геродот подробно описывает погребение царя скифов (указывая на социальную неоднородность): «Когда умирает царь, скифы копают большую квадратную яму. Выкопав яму, царя поднимают на телегу, наносят воск на тело; потом разрезают желудок покойного; его чистят и набивают толченым кипером, благовониями и семенами селерея и аниса… спустя год они вновь совершают погребальные обряды: из остальных слуг покойного царя выбирают самых усердных. Итак, они умерщвляют 50 человек из слуг и 50 лучших коней, извлекают из трупов внутренности, чрево очищают и наполняют отрубями, а затем зашивают. Потом на двух стойках из дерева укрепляют половину колесного обода выпуклостью вниз, а другую половину – на двух других столбиках. Нижнюю часть кола вставляют в отверстие, которое просверлено в другом коле, проткнутом сквозь туловище коня. Затем скифы уходят¹³⁵». Но Геродотом описано не только погребение царя, но и рядовых скифов: «Когда умирают простые скифы, то родственники возят его по всей округе, к друзьям. Все друзья принимают умершего и устраивают сопровождающим угощение, причем подносят и покойнику отведать тех же яств, что и остальным. Так возят покойного сорок дней, а затем хоронят. После погребального обряда скифы делают обряд очищения: сперва умащают и затем промывают голову, поступая так: устанавливают три жерди, верхними концами наклоненные друг к другу, и обтягивают их затем войлоком; потом стягивают войлок и бросают в чан, поставленный посреди юрты, раскаленные докрасна камни¹³⁶».

Для индоиранских народов вождь считался подобием божества, неоднократно в религиозных текстах вождя сравнивают с божеством:

«Испрошенный у неба, Агни был помещен на земле

Как вождь рек, бык стоячих вод.

Он ярко освещает людские племена.

Вайшванара, возвеличенный по (своему) выбору»¹³⁷

О социальной структуре пазырыкского общества мы можем судить по погребальному обряду. При характеристике палеодемографических процессов в рассматриваемое время были учтены результаты антропологических определений останков 300 (100%) человек. В результате анализа были идентифицированы скелеты 70 (23,3%) детей, 107 (35,7%) женщин и 123 (41%) мужчин. Рассматривая относительную численность физико-генетических групп, можно отметить незначительное преобладание на протяжении VI–II вв. до н.э. мужского населения над женским в 1,14 раза, над детским – в 1,75 раза. В последнем случае надо указать на недостаточную в количественном отношении детскую выборку – 23,3%, в то время как детская смертность в древности и в средние века, несомненно, была очень высокой: она могла составлять около 50% и даже более¹³⁸.

Средняя продолжительность жизни детей у кочевников Горного Алтая пазырыкского времени составляла 6,72 года, женщин –30,47, мужчин – 34,68. Указанные количественные показатели свидетельствуют о том, что у женщин она была существенно ниже, в среднем на 5 лет, чем у мужчин.

Средний возраст смерти мужчин и женщин «пызыркского» общества – 32,72 года, а у популяции в целом (включая детей) – 26,65 лет. У мужчин выделятся также достаточно представительная группа зрелых людей, умерших в 35–55 лет (29,26%). Степень смертности у мужчин отмеченных возрастных групп обусловлена их значительной социальной активностью во всех сферах жизнедеятельности, включая военную.

Зафиксированные особенности погребального обряда в ряде мужских погребений позволяют более объективно говорить о процессе сложения у скотоводов Горного Алтая в пазырыкское время особой группы воинов-профессионалов, которых можно считать привилегированным воинским подразделением, особо приближенным к «вождю»¹³⁹.

Так, у «пазырыкцев» достаточно хорошо выделяются группы погребений мужчин-воинов с оружием в срубах (каменных ящиках), внутри которых установлены деревянные ложа, а также устроено сопроводительное захоронение лошадей (от 1 до 3 особей) или в другом случае – зафиксировано отсутствие такого показателя. Третью совокупность курганов составляют погребения в срубах (каменных ящиках, рамах) без дополнительных конструкций (ложе), но с сопроводительными захоронениями коней. При этом доля курганов первой и второй группы значительно меньше, что свидетельствует об особом положении умерших, похороненных в таких объектах. Возможно, погребенные на деревянном ложе в срубе (каменном ящике) в сопровождении лошадей являлись как раз военачальниками (хотя и не в строгом смысле этого слова) отдельных дружинных подразделений или всей дружин. При этом дружинники, судя по всему, были преимущественно конными воинами, о чем и свидетельствует наличие сопроводительных захоронений лошадей¹⁴⁰. Отсутствие в единичных случаях последнего элемента погребального обряда в мужских воинских погребениях с внутримогильной конструкцией в виде ложа и сруба (каменного ящика) можно объяснить отчасти, например, внезапным ухудшением материального положения погребенного человека.

Наконец, низшее звено в военной иерархии занимали все остальные соплеменники, для которых характерна шестая социально-типологическая модель погребения¹⁴¹. Надо отметить, что среди данной группы у номадов Горного Алтая, возможно, также были отдельные представители, для которых война становилась одним из основных средств деятельности. Об этом, например, свидетельствует захоронение воина-профессионала в каменном ящике в кургане №5 могильника Уландрык-I с полным комплектом вооружения, включая щит, на который был уложен умерший.

По мнению некоторых ученых, такие погребения подтверждают предположение о существовании не только конных, но и пеших воинов. В то же время, судя по многочисленным источникам, скифо-сакские племена Евразии, как и кочевники более позднего времени, предпочитали сражаться преимущественно конными.

Не исключено, что какая-то часть «пазырыкцев» по тем или иным причинам могла выполнять роль пеших воинов. Отсутствие лошадей в 54% могил (если исключить из общей совокупности погребений с этим признаком захоронения «элиты») номадов свидетельствует не об их полном отсутствии у этой части населения, а о том, что они не имели достаточного (или оно было ограниченным) материального благополучия, мерилом которого выступала лошадь, чтобы похоронить коня в могиле с человеком. Таким образом, имеющиеся материалы свидетельствуют о достаточно высокой степени милитаризации пазырыкского общества. Фактически все мужское население в той или иной степени могло быть вовлечено в этот процесс. Между тем явно наметилась тенденция к формированию определенной группы воинов профессионалов, составляющих дружину (служилую рать) вождя¹⁴².

Тем не менее, степень сложения дружинного войска не стоит преувеличивать. Доля погребений дружинников составляет примерно около 30% от всей совокупности мужских захоронений, что свидетельствует о незавершенности начатого процесса. Зависимое население. Вопрос о наличии в кочевых обществах «зависимых людей» – рабов в разное время рассматривался многими исследователями. Однако в отношении «пазырыкского» общества в этом аспекте окончательных результатов не получено, хотя отдельные сюжеты этой темы затрагивались учеными, начиная с С.И. Руденко. Новый импульс, для изучения указанной категории людей, дали находки человеческих костяков в заполнении могильных ям основных погребений кочевников Горного Алтая пазырыкского времени. Прежде чем интерпретировать такие захоронения, следует указать на методологические и культурно-исторические выводы по данной проблеме, полученные в современном кочевниковедении. Большинство ученых пришли практически к однозначному выводу, что рабство в определенной форме всегда было у номадов, однако, ни в одном таком обществе оно не получило существенного распространения.

Такая ситуация обусловлена целым комплексом причин: низкая потребность в дополнительных рабочих руках и экономическая неэффективность использования «рабов» в скотоводческом хозяйстве; сложности в организации контроля за «зависимыми людьми». У кочевников считалось почетным личное занятие скотоводством. В этой связи наибольшее распространение получило домашнее рабство, основанное преимущественно на использовании женщин, как в качестве наложниц, так и в бытовой сфере. Письменные источники по кочевым народам упоминают захват женщин и девушек как главную военную добычу. Плененные женщины вписывались в систему семейных отношений своего господина, а также в сферу хозяйственной деятельности, осуществляемой его семьей, участвуя как в семейном, так и в общественном производстве. Выделить погребения женщин-«рабынь» в общей массе погребений пазырыкского времени достаточно сложно. Вероятно, представителей этой категории зачастую могли хоронить в одной погребальной камере с мужчиной (если только его не погребали в одной могиле с женой). Вероятно, такие захоронения следует искать среди парных (мужчина и женщина) и иногда коллективных погребений. Хотя, безусловно, не стоит интерпретировать все совместные похороны мужчины и женщины как «проводы» в иной мир господина и «рабыни-наложницы».

Судя по всему, мужские захоронения в заполнении могильных ям пазырыкских курганов как раз и принадлежали представителям аналогичной социальной группы¹⁴³.

Достаточно хорошо у номадов VI–II вв. до н.э. прослеживается иерархическая социальная организация. О степени милитаризации и начале процесса формирования дружины наглядно свидетельствуют разнообразные материалы погребального обряда. Таким образом, учитывая особенности среды обитания, уровень развития основных видов хозяйственной деятельности, демографическую ситуацию, а также иерархический характер социальной структуры «пазырыкцев», вероятно, можно сделать вывод о том, что кочевники в своем развитии прошли период «позднего вождества» и встали на путь поиска формы раннегосударственного образования¹⁴⁴. Однако в полной мере процесс сложения государства, судя по всему, не был окончательно завершен. Это обусловлено как особенностями культурно-исторического развития «пазырыкского» общества, так и в целом кочевых народов Центральной Азии скифской эпохи. В пазырыкском обществе были священные служители культа. Среди ученых имеется предположение о том, что обряды совершались определенным кругом лиц – шаманами. Доказательством этого являются предметы из второго Пазырыкского кургана: бубен, струнный музыкальный инструмент, набор для ритуального курения конопли и ряд других находок. С данной точкой зрения был не согласен С.И. Руденко, он критиковал «шаманистическую» окраску пазырыкской религии¹⁴⁵. Также, С.И. Руденко полагал, что в обществе кочевников Горного Алтая еще не сложилось специального слоя священнослужителей – жрецов. Хотя рассуждения ученого позволяют предположить, что он признавал наличие развитой религиозно-мифологической системы у носителей пазырыкской культуры¹⁴⁶.

В эпоху раннего железа в степной Евразии начинают складываться различные социокультурные объединения. Во главе социума всегда стоял правитель. Особенности социального статуса таких персон у скифов Причерноморья, кочевников Тувы («аржанцы», «саглынцы»), саков Казахстана, «пазырыкцев» Алтая хорошо фиксируются по археологическим материалам. Все ветви власти того времени (политическая, военная, религиозная) принадлежали одному правителю, такая ситуация была характерна для древних и традиционных обществ. Труды античных авторов дают представления о мировоззренческом значении роли вождя в социальной структуре. Так, Геродот достаточно подробно описывает погребение скифского «царя», отмечая, что после его смерти сооружается погребальная камера, а тело умершего бальзамируется, после чего на повозке с телом прощаются его подданные. Они специально причиняли себе физическую боль и плакали. Подобное поведение, скорее всего, должно было означать горечь утраты. Это связано с тем, что уже в скифскую эпоху правитель как раз выступал олицетворением единства общества. После церемонии погребения вождя, курган начинают использовать для проведения ритуальных действий. Показательными в этом отношении являются «царские» курганы могильника Пазырык на Алтае, которые могли неоднократно использоваться как своеобразные камеры-часовни. Подобную функциональную направленность и семантическую нагрузку имели, возможно, Иссыкский курган у саков Казахстана, Аржан-1, 2 у «аржанцев» Тувы¹⁴⁷. Более того, погребальный комплекс рассматривался как модель мира. Ряд исследователей видят в Пазырыкском некрополе сакральные центры кочевого мира, а в ингумированных божественных «вождей». Скорее всего, власть «царей» воплощалась путем определенной символики. Подобным символом, вероятно, могли быть не только отдельные предметы (жезлы, культовые вещи и т.д.), но и весь погребально-поминальный комплекс в силу своей, как отмечено выше, мировоззренческой значимости.¹⁴⁸.

Таким образом, имеющиеся археологические данные, а также сведения письменных источников позволяют сделать вывод о существовании в «пазырыкском» обществе домашней формы рабовладельческих отношений, в которых ведущая роль принадлежала женщинам (наложницы, ведение хозяйства и т.п.) и в гораздо меньшей степени – мужчинам.

Также мы можем говорить о военной иерархии и о формировании дружины в обществе. По погребальным комплексам мы можем увидеть, что пазырыкской общество было социально и материально неоднородным, об этом свидетельствует различный погребальный инвентарь и типы погребений.

3.2. Погребальный обряд носителей пазырыкской культуры

Погребальный обряд всегда занимал важное место в жизни человека. Не является исключением в этом вопросе и культуры скифо-сибирского мира.

Геродот не случайно в своем описании уделяет этому особое внимание. Он очень подробно описывает погребение царя скифов: «В оставшемся пространстве могилы погребают наложницу царя, предварительно задушив ее, а также повара, первенцев, виночерпия, коней, телохранителя, конюха, вестника, других домашних животных, а также кладут золотые чаши (серебряных и медных сосудов скифы для этого вовсе не употребляют). После этого над могилой насыпают большой холм, причем наперерыв стараются сделать его как можно выше»¹⁴⁹.

Но Геродотом описано не только погребение царя, но и рядовых скифов: «Когда же умирают все прочие скифы, то ближайшие родственники кладут тело на повозку и возят по всей округе к друзьям. Все друзья принимают покойника и устраивают сопровождающим угощение, причем подносят и покойнику отведать тех же яств, что и остальным. Простых людей возят таким образом по округе сорок дней, а затем предают погребению. После похорон скифы очищают себя следующим образом: сперва умащают и затем промывают голову, а тело [очищают паровой баней], поступая так: устанавливают три жерди, верхними концами наклоненные друг к другу, и обтягивают их затем шерстяным войлоком; потом стягивают войлок как можно плотнее и бросают в чан, поставленный посреди юрты, раскаленные докрасна камни¹⁵⁰».

Погребения умерших в интересующую нас эпоху совершались в Горном Алтае по определённому, вполне установившемуся обычаю. П.К. Дашковский провел анализ типов погребальных сооружений: «Из 477 (100%) изученных курганов 476 имели насыпь на уровне древнего горизонта, но разную по своей структуре: 461 (96,6%) – каменную, 9 (1,9%) – каменно-земляную, 6 (1,3%) – земляную. Один объект (0,2%) был без насыпи.

Кольцевая выкладка по периметру курганной насыпи зафиксирована в 120 случаях (25,2%), а в остальных 357 курганах (74,8%) она не отмечена.

Деревянное перекрытие могильной ямы обнаружено 11 раз (2,3%), каменное –1 (0,2%), в 465 случаях (97,5%) этого элемента не было¹⁵¹.

Наиболее разнообразны внутримогильные конструкции, среди которых больше всего распространен сруб – в 293 (61,4%) объектах, при этом 136 раз (28,5%) в нем обнаружен деревянный настил – пол, в одном случае (0,2%) – гробовище, в 7 (1,5%) – ложе-кровать, в 7 (1,5%) – колода, в 133 (27,9%) не выявлено каких-либо других сооружений. Кроме того, в 9 (1,9%) случаях обнаружены двойные срубы, внутри которых установлены колоды. Каменный ящик зафиксирован в 65 (13,6%) курганах. Один раз такая погребальная камера находилась на уровне древней поверхности (0,2%). В 10 случаях (2,1%) внутри каменного ящика был деревянный настил или настил-ложе, в 8 (1,7%) – каменный, в 1 (0,2%) – колода, а в 45 (9,4%) умершего человека клали на землю или на органическую подстилку, которая не сохранилась. У 38 (8%) объектов на дне могильной ямы найдена деревянная рама, в пределах которой лишь в одном случае (0,2%) имелся каменный настил. Деревянный ящик с таким полом известен в 4 курганах (0,8%) и в одном случае (0,2%) указанное сооружение не имело никакого настила на дне камеры. Могильная яма с подбоем зафиксирована 5 раз (1,1%). В одном случае в подбое была обнаружена колода, в другом (0,2%) – каменный ящик, в третьем (0,2%) – деревянный настил. В двух случаях (0,4%) умерший человек был погребен в могильной яме с подбоем без каких-либо дополнительных конструктивных особенностей. В 10 (2,1%) объектах выявлена каменная обкладка стенок могильной ямы, при этом в одном кургане (0,2%) был еще и деревянный настил. Погребальная камера в виде могильной ямы встречена 56 раз (11,7%). В 11 (2,3%) случаях на дне ее находилась колода, в одном (0,2%) – гробовище, в четырех (0,8%) – деревянный настил, а в 40 (8,4%) объектах никаких дополнительных конструктивных элементов не найдено. В 5 случаях (1,1%) обнаружена обкладка могильной ямы из деревянных плах»¹⁵².

Захоронение знатных людей представляло собой сложную систему. Грунтовые ямы были прямоугольной формы, стенки которых точно ориентировались по сторонам света. Площадь могильных ям в среднем была 40 квадратных метров _, глубина была от 4 до 6 с лишним метров. Сруб рубился из очень толстых брусьев или из бревен. Сверху срубы покрывались бревенчатым потолком, при двустенной конструкции – двумя потолками.¹⁵³

В северной части ямы, за погребальной камерой, в несколько рядов укладывались трупы лошадей. Число лошадей было различно: в одном случае 7, в другом 9, в двух случаях по 10, в четырёх по 14 и в одном случае 16. Трупы лошадей пытались уложить по 2-4 в ряд в меридиональном направлении. Однако это не всегда удавалось, и в зависимости от площади, отведённой в могиле для трупов лошадей, их иногда клали и в широтном направлении и в два слоя.¹⁵⁴

Конь занимал особое место в погребальном обряде причерноморских номадов. В жизни евразийских номадов скифо-сакского времени лошадь была не только средством передвижения, источником питания, но и важнейшей частью жизненной философии. Она сопровождала его не только при жизни, но и после смерти. На это обращали внимание античные авторы, и в первую очередь Геродот.

Геродот, описывая погребение вождя племен причерноморских скифов, упоминает о важной роли коня в этом обряде: «В остальном обширном пространстве могилы погребают коней… самых красивых коней»¹⁵⁵. Так же конь наиболее часто участвовал в жертвоприношении, вот, что по этому поводу пишет Геродот: «…в жертву приносят в особенности же коней¹⁵⁶».

Что же касается территории Горного Алтая, то к пазырыкской культуре относится наиболее многочисленная выборка погребений с сопровождающими захоронениями коней. М. А. Очир-Горяева подсчитала количество погребений с сопровождением коней: «Общее количество погребений скифской эпохи Северного Причерноморья можно округлить в целом до 2600 погребений, а количество погребений с конем составляет 88–94 погребений (3,5%). В Нижнем Поволжье из примерно 300 комплексов с инвентарем, предметы узды встречены только в 17 погребениях, что составляет 5,6 % от общего. В Южном Приуралье учтено 66 комплексов скифского времени с сопроводительными захоронениями коней. Процент погребений с уздой и конями в Южном Приуралье должен составлять 13,8 % от общего числа погребений. Согласно данным, насчитывается около 569 погребений пазырыкской культуры, среди них погребения с захоронениями коней составляют 37,3%, что составляет 212 погребений»¹⁵⁷. Это явление обусловлено географическим положением Горного Алтая. Население проживало между перевалами, по горным долинам, со своей социальной структурой. Следовательно, количество привилегированного населения было больше, чем в остальных регионах Евразии.

Что же касается «лучших коней», то материалы пазырыкских курганов показывают, что в могилы клали коней собственного седла. Которые отличались от остальных лошадей отсутствием колец на роговых башмаках (что свидетельствует о пережитых голодовках), а также эти кони были старше остальных¹⁵⁸.

Возможно, что вкладывая смысл в слова «самые лучшие кони» Геродот имел в виду не только масть лошади, но также и ее убранство. Все, погребенные кони, были в полной сбруе. Необходимо обратить внимание на то, что индоарии и скифы практиковали ашвамедху, т.е. обряд жертвоприношения коня царем. Одним из ярких примеров является курган Чертомлык. Под насыпью Чертомлыка, вблизи человеческой могилы, к западу от неё находились могилы лошадей. При пяти из них оказались золотые уздечные и седельные наборы, а при шести – серебряные¹⁵⁹. Судя по расположению лошадей и их убранству, можно предположить, что лошадь являлась проводником в загробный мир.

Основная идея о коне, как о силе, способной придать умершему духовную энергию, плодовитость и богатство скотом, судя по материалам скифской эпохи Горного Алтая, нашла свое отражение в религиозной системе пазырыкского общества¹⁶⁰. По мнению П. К. Дашковского и А.А. Тишкина, погребальная камера могил с «классическими» пазырыкскими чертами являлась прототипом повозки или кибитки¹⁶¹. Это свидетельствует о том, что лошадь является проводником между мирами, что характерно для индоевропейской мифологии.

Таким образом, опираясь на данные археологии и письменные источники, можно предположить, что лошади являлись проводником в загробный мир.

Но убранство коней пазырыкских курганов несколько отличалась, от сбруи лошадей Северного Причерноморья¹⁶². В погребениях пазырыкской культуры кони, как правило, имели пышно орнаментированную церемониальную узду. В некоторых из этих курганов сохранились останки коней с головными уборами-масками¹⁶³. Во втором Башадарском кургане конь, который лежал ближе к хозяину был снабжен кожаным головным убором с рогами горного барана¹⁶⁴. В кургане 11-го могильника Берель три коня были снабжены головными уборами-масками с рогами горного барана. Три коня имели рога горного козла. В первом Пазырыкском кургане самого лучшего коня по экстерьеру сопровождала головной убор-маска, выполненная из войлока с рогами оленя. Во втором Пазырыкском кургане была найдена маска, которая имела навершие в виде горного барана с птицей. Все маски были единичными, но все же, есть возможность выявить ряд закономерностей. Маскировка коней под диких копытных животных зависти от ареала пазырыкской культуры: в западном ареале – под горных баранов, а в восточном – под оленя. Важной особенностью является, то, что кони в головных уборах-масках были «головными» и возглавляли церемониальные процессии. Коней использовали для изображения мифических животных. Замаскированные кони выполняли важную миссию в церемониальных процессиях, представляя мифических животных, возможно, родовых предков тотемистического характера (Приложение 8. Рисунок 2)¹⁶⁵.

Опираясь на рассказ Геродота, обряды индоариев и данные археологии, можно утверждать, что кони являлись проводниками в загробный мир. Что же касается носителей пазырыкской культуры, то у них конь выполнял роль мистического животного, который также являлся проводником в царство мертвых.

Геродот так описывает погребение верховных вождей у западных, причерноморских скифов: «Приготовив яму, тело поднимают на телегу, покрывают воском; потом разрезают желудок покойного; затем очищают его и наполняют толченым кипером, благовониями и семенами селерея и аниса. Потом желудок снова зашивают…»¹⁶⁶

Тела всех захороненных в больших курганах были бальзамированы. Приемы бальзамирования были различны. Черепа всех захороненных везде, кроме второго Башадарского кургана, были трепанированы для извлечения мозга. Встречались захоронения, в которых, у погребенных были удалены все мышцы и заменены растительными волокнами (Шибинский курган), брюшная полость была заполнена растительной массой (второй Пазырыкский курган). Оригинальная операция была проделана над телами мужчины и женщины, захороненными в пятом Пазырыкском кургане. Помимо извлечения мозга и внутренностей, через многочисленные разрезы кожи на теле была удалена вся мускулатура, даже со стоп ног и кистей рук, после чего все швы были тщательно зашиты. Получились, таким образом, скелеты в коже. Там, однако, где это было необходимо для придания телу соответствующей формы, например в области шеи и грудей у женщины, мышцы заменены конским волосом.

Геродот в своем описании дает рецепт бальзамирования причерноморских номадов, но он отличается от пазырыкского. Для набивки мумий использовалась трава, но не какой-то особый набор редких трав с антисептическими свойствами, как у скифов, а трава пастбищ, окружающих могилы, обычные травы, поедаемые скотом, имеющие для них символический смысл. Также Геродот указывает: «Воском покрывают его тело…»¹⁶⁷. Обратимся к данным археологии. Голова и шея мумии женщины из второго Пазырыкского кургана были пропитаны смолой с добавлением масла и пчелиного воска. Голова и кожа мужчины из этого же кургана также пропитаны смоляной смесью, в которой присутствовали незначительное количество масла и воска. Ряд исследователей (И.С. Каменецкий, М. Бойс) рецепт бальзамирования был составлен там, где имелись все растительные компоненты, например, на территории Переднего Востока до Ирана и Курдистана. При исследовании мумии из кургана Ак-Алаха-3 (Приложение 8. Рисунок 3) на коже была обнаружена ртуть. Скорее всего, наличие ртути связано с процессом обработки с целью сохранения. Давно и хорошо известны антисептические свойства ртути и ее соединений. Можно предположить, что пазырыкцы, используя один из общеиранских элементов бальзамирования (покрытие тел и голов воском), разработали свой способ, отличающийся от всего, что известно по письменным источникам и данным о мумиях, обнаруженных на ближайших и отдаленных от Алтая территориях. Также наличие ртутных соединений, может свидетельствовать о заимствовании этих знаний у древних китайцев, которые добывали ртуть из киновари. Этот минерал присутствовал в достаточном количестве в 30-40 км к югу от Пазырыкских курганов¹⁶⁸. Сведения об использовании ртути в погребальном обряде мы находим в «Исторических записках» Сыма Цяня. Автор приводит описание устроенных в склепе Цинь Шихуана больших и малых рек и морей из ртути¹⁶⁹. Другой важной чертой пазырыкского бальзамирования можно назвать использование глины для моделирования лица. Но если у других народов это целое искусство, настоящее производство по изготовлению сохранившихся посмертных масок и глиняных голов, то у пазырыкцев это пока только намек на то, что лица умерших покрывались каким-то составом на основе природной глины для сохранения портретных черт. Это устанавливается исходя из наличия в глазницах мумии женщины остатков красноватой глинистой массы¹⁷⁰.

В сообщении Геродота есть упоминание о том, что тело царя возили на повозке по его окрестностям: «Когда же умирают все прочие скифы, то ближайшие родственники кладут тело на повозку и возят по всей округе к друзьям».¹⁷¹ В Пазырыкских курганах были найдены повозки двух типов. Первая – массивная телега, и вторая, очень лёгкая, сложной конструкции повозка, на высоких многоспицных колесах. Во всех курганах были найдены телеги первого типа, которые, скорее всего, использовались для подвозки камней к кургану. Но в пятом Пазырыкском кургане была найдена другая повозка (Приложение 8. Рисунок 4). Она имела сложное устройство, состояла из многих сотен отдельных частей, скреплённых между собой костылями, заклёпками, связанных ремнями, при полном отсутствии использования металла в качестве материала при её изготовлении. Повозка была рассчитана на дышловую запряжку четверки коней. Таким образом, можно предположить, что она предназначалась для перевозки тела умершего вождя¹⁷².

После похорон совершались обряды очищения. Вот что об этом пишет Геродот: «Окончив погребение, скифы очищают себя таким способом: головы они смазывают, а потом обмывают себе волосы… В Скифии произрастает конопля... И вот после этого скифы, взяв семена конопли, подлезают под войлок и раскидывают затем семена поверх раскаленных на огне камней; брошенное курится и получается такой пар (дым), что никакая уж эллинская парильня не превзойдёт этого. Скифы, восхищенные подобной парильней, громко ликуют. Это служит им вместо омовения, ибо они вовсе не моют тело водою¹⁷³».

Обращаясь к алтайским реалиям, мы видим, что во всех Пазырыкских курганах были найдены связанные между собой шесть древков, в отличие от описанных Геродотом трех. Во втором Пазырыкском кургане шестиноги были расставлены над медными сосудами прямоугольной формы, на четырёх ножках и в форме скифского котла на поддоне. Оба сосуда были наполнены побывавшими в огне камнями, в них же были обнаружены семена конопли, частично обуглившиеся. К древку одной из шестиног была привязана кожаная фляга с семенами конопли¹⁷⁴.

Как мы видим, описанное Геродотом погребение скифского «царя» во многом подтверждается археологическими находками Горного Алтая. Кроме того, отражение погребального обряда пазырыкской культуры мы видим в обрядах индоариев и древних китайцев, что свидетельствует о культурных связях этих народов.

3.3. Военные обряды носителей пазырыкской культуры

Особое место военного дела в кочевых обществах древности и средневековья признается практически всеми учеными. Теоретически, а часто и практически, участвовать в военных действиях могла подавляющая часть мужчин–номадов, поскольку для обеспечения минимального уровня хозяйственной стабильности требовалось не более 4-5% населения. К тому же, во время военных походов или набегов хозяйственная деятельность (выпас скота и др.) могла полностью возлагаться на женщин и подростков. Войны, набеги, грабежи являлись одним, но не единственным способом адаптации номадов в социо-культурном и физико-географическом пространстве. В погребальных комплексах имеются сведения, которые говорят о высокой степени милитаризации социума пазырыкцев. Это, во-первых, демонстрирует высокий процент (до 70%) наличия тех или иных видов оружия среди мужских погребений. При этом у наиболее социально активной возрастной группы – возмужалых мужчин – данный показатель еще больше – 73%. Во-вторых, о значительной степени военной активности свидетельствует то, что из 7-8% всех кенотафов 5-6% мужские, при этом подавляющая часть их приходится на периоды важных исторических событий (походы Александра Македонского). В-третьих, выделенные социально-типологические модели погребений показывают, что у пазырыкцев существовала определенная воинская иерархия, что нашло отражение и в элементах погребального обряда (сложность и масштабность погребальных сооружений, наличие или отсутствие сопроводительных захоронений лошадей, количество и состав предметов вооружения)¹⁷⁵.

Зафиксированные особенности пазырыкского погребального обряда в ряде мужских погребений позволяют более объективно говорить о процессе сложения у скотоводов Горного Алтая в пазырыкское время особой группы воинов-профессионалов, которых можно считать привилегированным воинским подразделением, особо приближенным к «вождю». При этом внутри дружины также существовало деление на отдельные подгруппы. Хорошо выделяются группы погребений мужчин-воинов с оружием в срубах (каменных ящиках), внутри которых установлены деревянные ложа, а также устроено сопроводительное захоронение лошадей (1-3 особей), в другом случае зафиксировано отсутствие такого показателя. Третью совокупность курганов составляют погребения в срубах без дополнительной конструкции (ложе), но с сопроводительным захоронением коней. При этом доля курганов первой и второй группы значительно меньше, что также свидетельствует об особом положении умерших, похороненных в указанных объектах¹⁷⁶.

Судя по всему, дружинники были преимущественно конными воинами, о чем и свидетельствует наличие сопроводительных захоронений лошадей. Таким образом, практически все мужское население было вовлечено в военный процесс.

Сыма Цянь в своей работе «Исторические записки» указывает, что все кочевники обучаются военному делу и стреляют из лука¹⁷⁷.

На вооружении племен Горного Алтая скифского времени были различные типы луков. Находки моделей лука, которые были сделаны из цельного тальникового прута в детских погребениях, по нашему мнению, могут об это свидетельствовать. Сложный лук - древко состоит из нескольких кусков дерева и в его конструкции применяются кора и сухожилия. Подобный лук являлся ведущим типом лука у кочевников Горного Алтая. У носителей пазырыкской культуры имелись короткие «скифские» луки, а также большие луки, которые, вероятно, отражали какие-то местные традиции¹⁷⁸. В поле позднее время появляются луки, с характерными чертами хуннов усиленные луки, у которых деревянная основа усиливается костяными накладками. На завершающем этапе пазырыкской культуры появляются усиленные луки, когда деревянная основа лука усиливается костяными накладками¹⁷⁹.

Геродот в своем описании затронул тему суровых военных обычаев скифов: «У скифов есть военные обычаи. Скиф пьет кровь первого врага, убитого им. Все головы врагов скифы приносят царю. Тот, кто принес голову врага получает свою долю добычи. Особым способом они сдираю кожу с головы: по кругу головы делают надрез от ушей, затем хватают за волосы и вытряхивают голову из кожи. Потом кожу выделывают и используют ее в качестве полотенца. Они привязывают ее к узде своего коня и гордятся ею. У кого больше всего таких кожаных полотенец, тот считается самым доблестным мужем. Из этой кожи даже делают плащи, сшивая как шкуры. Из кожи правой руки делают колчан для стрел¹⁸⁰».

Нечто похожее было и у носителей пазырыкской культуры. Вождь, захороненный во втором Пазырыкском кургане, был убит в бою. Об этом свидетельствуют три отверстия, пробитые в затылочной части его черепа боевым чеканом. Удары были нанесены сзади. С убитого был снят скальп. Кожа спереди была надрезана над лбом от одного уха до другого, через выступающий вперед мысик волос, и содрана назад так, что кожа сохранилась только на лице, череп же до шеи был обнажён¹⁸¹.

Таким образом, описанный Геродотом погребальный обряд скифов, практически полностью отражен в Пазырыкской культуре. Имеются и подтверждения сведений религиозных текстов индоариев, а также данные зафиксированные китайскими письменными источниками. Погребальный обряд проводили по устоявшемуся обычаю, однако разные типы погребальных сооружений и различный инвентарь говорит о социальном расслоении общества, а также о формировании т.н. элиты и дружины.

Жестокие военные обряды, описанные Геродотом, также нашли косвенное подтверждение в пазырыкской культуре. Также, описанное Сыма Цянем, оружие было обнаружено в курганах носителей пазырыкской культуры: лук. Причем луки были различными, сложными и простыми, а в погребении мальчика вместо лука, был макет, что свидетельствует о том, что в могилы, всегда клали лук. Возможно, это связано с каким-либо военным обрядом.

Заключение

Феномен скифо-сибирского мира заключается в том, что культуры, которые к нему относятся, простираются от побережья Черного моря до Китая. Все эти культуры имеют схожие элементы. И если западные культуры скифо-сибирского мира представлены как археологическим материалом, так и письменными источниками, то восточные культуры нам такой картины не дают, в основном они представлены только археологическими находками. Материалы, добытые раскопками курганов в Горном Алтае, дают возможность сделать целый ряд выводов, далеко выходящих за пределы истории этой ограниченной области. Не только общий уровень культуры, но и своеобразные обычаи, характерные для западных, причерноморских, скифов, документально и притом в поразительных деталях установлены теперь и для населения Горного Алтая. После всего того, что мы узнали о культуре древних горноалтайцев, читая Геродота, Страбона, Гиппократа, местами кажется, будто бы они описывали быт не причерноморских скифов, а горноалтайских. Значение этого факта не может быть переоценено.¹⁸² Также религиозные тексты индоариев, которые на первый взгляд не имеют ничего общего с образом жизни номадов Горного Алтая, находят свое отражение в материалах пазырыкской культуры. Достойны внимания и древнекитайские летописи, которые в своих текстах также содержат сведения о пазырыкцах.

С одной стороны культура причерноморских скифов, описанных античными авторами, и культура горноалтайских племен очень схожи. С другой стороны природные условия, этногонические процессы, а главное культурные связи были различными. Речь идет о культурных связях с Персией и Китаем, что отражено в письменных источниках этих стран. Именно такой разносторонний подход к изучению истории ранних кочевников позволит более детально изучить жизнь кочевого общества Горного Алтая.

Сопоставив письменные сведения и археологические данные, мы пришли к выводу, что в культурной жизни причерноморских номадов и горноалтайских племен есть много общего, однако носители пазырыкской культуры во многом имеют свою самобытность и неповторимость. Это относится, прежде всего, к хозяйственной жизни пазырыкцев. Во-первых, горноалтайские номады, действительно были скотоводами, как описано в источниках. На первом месте было разведение лошадей, которое достигло значительного уровня развития, появляются особые поры и способы содержания лошадей. Также занимались разведением и мелкого и крупнорогатого скота. Но в античных источниках нет упоминания о разведении домашней птицы, зато восточные авторы указывают на разведение домашней птицы. Обращаясь к алтайским реалиям, мы можем предположить, что пазырыкцы действительно разводили домашнюю птицу. Письменные источники не указывают на занятие земледелием номадами, однако находки зернотерок, дают нам возможность сделать предположение, что земледелие было, но на достаточно примитивном уровне.

Письменные источники ярко описывают занятие охотой и рыболовством. Находки из курганов, позволяют сделать вывод о том, что значение охоты в хозяйственной жизни было огромным. Она являлась подспорьем в хозяйстве, а также была способом накопления ценностей. Более того, появляется также спортивный интерес к охоте, например коллекционирование кабаньих клыков. Что же касается рыболовства, то здесь прямых подтверждений этого занятия нет. В пользу того, что горноалтайские номады занимались рыболовством, говорит наличие изотопов углерода и азота в биологическом материале, соответствующее достаточному потреблению рыбы. Также косвенным подтверждением того, что рыболовство действительно присутствовало, является изображение рыб на теле мужчины из второго Пазырыкского кургана, а также украшение на седле лошади.

Письменные источники, говорят нам о том, что у скифов была развита металлургия, о других ремеслах прямых упоминаний нет. Однако, изучив, археологический материал мы видим, что металлургия была на достаточно высоком уровне, также имело свои традиции гончарное производство, строительство срубов. Также пазырыкцы изготовляли предметы из полого рога, что позволяет сделать вывод о том, что они пытались использовать весь органический материал, которых у них имелся.

Производство тканей также имело ряд своих особенностей. Во-первых, носители пазырыкской культуры научились изготавливать войлок, достаточно высокого качества, для этого овец специально пасли на высокогорных долинах, что делает овечью шерсть мягче. Во-вторых, важное место занимали связи со странами Азии: Персией и Китаем. Ткани, производства этих стран, найдены в пазырыкских курганах.

Пазырыкское общество имело свою социальную структуру, которая была схожей со структурой скифов Причерноморья. Были вожди племен, а также формировалась военная иерархия, следовательно, в пазырыкском обществе была дружина и приближенные к вождю. У пазырыкцев, вероятно, имелись и военные обычаи.

Погребальный обряд, как и многое другое, имеет множество сходств с обрядом причерноморских номадов. Однако такие отличительные особенности как, погребение в срубах, убранство лошадей, погребальный инвентарь позволяет сделать вывод о том, что Пазырыкская культура не имеет аналогов в мире. Поражают своей уникальностью археологические находки, найденные как XIX, так и в XX, XXI вв. Однако, несмотря на давность изученности темы, еще осталось множество нерешенных и дискуссионных вопросов. Именно мультидисциплинарный подход к изучению этой великой культуры позволит совершить новые открытия.

Источники:

1. Авеста в русских переводах(1861-1996) // Журн."Нева".– СПб.: Изд-во Рус.Христиан.гуманитар.ин-та, 1997. –480 с.

2. Баркова Л.Л. Большой войлочный ковер из Пятого Пазырыкского кургана / Л.Л. Баркова // Древние культуры Центральной Азии и Санкт-Петербург. Материалы всероссийской научной конференции, посвященной 70-летию со дня рождения А.Д.Грача. –СПб: Культ-информ-пресс, 1998. –С.137-142

3. Бородовский А.П. Древний резной рог Южной Сибири. / А.П. Бородовский – Новосибирск:Издательство ИАЭТ СО РАН, 2007. – 180 с.

4. Бородовский А.П. Технология изготовления предметов из полого рога. / А.П. Бородовский // Феномен Алтайских мумий. – Новосибирск: изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2000. – С.144-157

5. Васильев С.К. Лошади из погребений Скифского времени Горного Алтая / С.К. Васильев // Феномен Алтайских мумий. Новосибирск: изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2000. – С. 237-243.

6. Геродот. История : В 9 кн. / Пер. Г. А. Стратановского. — Л. : Наука, 1972. — 600 с.

7. Гиппократ. Избранные книги. / Пер. В.И. Руднева. – М. – Л.: Биомедгиз, 1936. – 356 с.

8. Дашковский П.К. О военной структуре «пазырыкского общества» / П.К. Дашковский // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. – Барнаул, 2003. – Кн. I. – С. 56–60

9. Замёрзшие погребальные комплексы пазырыкской культуры на южных склонах Сайлюгема (Монгольский Алтай). / Молодин В.И., Парцингер Г., Цэвээндорж Д.– М.: Триумф принт, 2012. – 566 с.

10. Костюм и текстиль пазырыкцев Алтая (IV – III вв. до н.э.): Альбом-монография / Полосьмак Н.В., Баркова Л.Л – Новосибирск: ИНФОЛИО, 2005. – 234с.

11. Кубарев В.Д. 1991: Курганы Юстыда. / В.Д. Кубарев – Новосибирск: Наука, 1991. – 190 с.

12. Кубарев В.Д. 1992 : Курганы Сайлюгема. / В.Д. Кубарев – Новосибирск: Наука, 1992. – 201 с.

13. Николай Дамасский. Собрание занимательных обычаев. / Пер.: Е. Б. Веселого // Вестник древней истории. № 4, 1960.

14. Руденко С.И. Второй Пазырыкский курган: Результаты работ экспедиции Института истории материальной культуры Академии наук СССР в 1947 г. Предварительное сообщение / С.И. Руденко // Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1948. –64 с.

15. Руденко С.И. Горноалтайские находки и скифы / С.И. Руденко. – М. ; Л. : Издательство Академии наук СССР, 1952. — 267 с. – (итоги и проблемы современной науки).

16. Руденко С.И. Культура населения Центрального Алтая в скифское время / С.И. Руденко. –М. ; Л. : Изд-во Академии наук СССР, 1960. — 359 с.

17. Система жизнеобеспечения у населения средней Катуни в скифское время. // Худяков, Миронов. Сибирская заимка. – Электронные данные. –URL:. http://zaimka.ru/archaeology/skif_katun.shtml. Свободный (23.03.2015)

18. Страбон. География : В 17 кн. / Пер. Г. А. Стратановского. –Л.: Наука, 1964. –837 с.

19. Сыма Цань. Исторические записки (Ши цзы). .– М.: Наука, 1972. –439 с. – Т.1

20. Технологический анализ керамических сосудов / Молодин В.И., Ламина В.В. // Феномен Алтайских мумий. – Новосибирск: изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2000. – С.140-143

Литература:

1. Алексеев С.В., Инков А.А. Скифы: исчезнувшие владыки степей / С.В. Алексеев – М. : Вече, 2010. – 320 с. – (Тайны Земли Русской).

2. АртамоновМ.И. Сокровища скифских курганов в собрании Государственного Эрмитажа /М.И. Артамонов – Прага: «Артия», 1966. – 270 с.

3. Баркова Л.Л. Большой войлочный ковер из Пятого Пазырыкского кургана / Л.Л. Баркова // Древние культуры Центральной Азии и Санкт-Петербург. Материалы всероссийской научной конференции, посвященной 70-летию со дня рождения А.Д.Грача. –СПб: Культ-информ-пресс. 1998. –С.137-142

4. Баркова Л.Л. погребение коней в кургане Шибе / Л.Л. Баркова // АСГЭ, 1979. – Вып.20. – С.55-65.

5. Беленицкий А.М. Конь в культах и идеологических представлениях народов Средней Азии и евразийских степей в древности и раннем средневековье /А.М. Беленицкий // КСИА. – Вып.154. – М., 1978. – С.31-39

6. Белов В.В. К вопросу о персидских источниках Геродота / В.В. Белов // XVI ежегодная богословская конференция. – М., 2006. – С.281-287

7. Боковенко Н.А. К проблеме реконструкции конских уборов скифской эпохи Южной Сибири / Н.А. Боковенко // Северная Азия от древности до средневековья. – СПб., 1992а. – С.123-125.

8. Боковенко Н.А. Тенденции развития погребального обряда номадов Центральной Азии в I тыс. до н.э.: Аржан, Пазырык, Ноин-Ула / Н.А. Боковенко // Труды III (XIX) Всероссийского археологического съезда. – Том 1. – Санкт-Петербург, Москва, Великий Новгород, 2011. – С.332-333.

9. Бородовский А.П. Древний резной рог Южной Сибири / А.П. Бородовский – Новосибирск:Издательство ИАЭТ СО РАН, 2007. – 180 с.

10. Бородовский А.П. Технология изготовления предметов из полого рога / А.П. Бородовский // Феномен Алтайских мумий. – Новосибирск: изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2000. – С.144-157

11. Васильев С.К. Лошади из погребений Скифского времени Горного Алтая / С.К. Васильев // Феномен Алтайских мумий. Новосибирск: изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2000. – С. 237-243.

12. Васютин С.А. Социальный статус погребённых в малых курганах пазырыкской культуры / С.А. Васютин // Исследования молодых ученых в области археологии и этнографии: [сборник статей] – Новосибирск, 2001. — С. 48-55

13. Витт В.О. Лошади Пазырыкских курганов / В.О. Витт //СА. XVI.–М.-Л.: 1952. – C. 163-205

14. Геродот [Электронный ресурс] // Кувшинская И.В. Мегаэнциклопедия Кирилла и Мефодия – Электронные данные – URL:http://megabook.ru/article/%D0%93%D0%B5%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D1%82, свободный (дата обращения 21.02.2015)

15. Глушкова Т.Н. Традиции изготовления пазырыкских тканей / Т.Н. Глушкова // Феномен Алтайских мумий. – Новосибирск: изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2000. – С. 158-161

16. Грязнов М.П. Первый Пазырыский курган. / М.П. Грязнов. – Л: изд-во Гос. Эрмитажа, 1950. – С. 123

17. Грязнов М.П. Раскопки на Алтае. / М.П. Грязнов // Сообщения Государственного Эрмитажа. – Вып. [1]. – Л.: изд-во «Аврора», «Советский художник», «Искусство», Гос. Эрмитаж, 1940. – С. 17-21

18. Данилова О С. Овца в хозяйственной жизни евразийских номадов I тыс. до н.э.(по письменным источникам и археологическим данным) / О.С. Данилова // Материалы 53-й международной научной студенческой конференции МНСК – 2015: Археология. – Новосибирск, 2015. – С. 27-28

19. Данилова О.С. Конь как средство передвижения номадов степной Евразии I тыс. до н.э. (в сообщениях античных авторов и по археологическим данным) / О.С. Данилова // Материалы 52-й международной научной студенческой конференции МНСК – 2015: Археология. – Новосибирск, 2014. – С. 46-47

20. Данилова О.С. Место коня в погребальном обряде евразийских номадов I тыс. до н.э. (в сообщениях античных авторов и по археологическим данным) / О.С. Данилова // Материалы LV Российской археолого-этнографической конференции студентов и молодых ученых. – Иркутск: изд-во ИГУ, 2015. – С.115-117

21. Данилова О.С. Роль коня в повседневной жизни номадов степной Евразии I тыс. до н.э.(в сообщениях античных авторов и по археологическим данным) / О.С. Данилова // Современные древних и традиционных культур народов Евразии: тез. докл. LIV Региональной (X Всероссийской с международным участием) археолого-этнографической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых, посвященной 130-летию открытия палеолита на Афонтовой горе и 100-летию первых раскопок памятников андроновской культуры. – Красноярск: изд-во Сиб. Федер. Ун-т., 2014. – С.113-115

22. Данилова О.С. Хозяйственный уклад Евразийских кочевников середины I-го тыс. до н.э. по письменным и археологическим источникам) / О.С. Данилова // Материалы 51-й международной научной студенческой конференции МНСК – 2015: Археология. – Новосибирск, 2013. – С. 46-47

23. Данилова О.С. Хозяйственный уклад евразийских кочевников середины I-го тыс. до н.э. по сведениям античных авторов и археологическим данным / О.С. Данилова // Сборник научных статей международной школы-семинара «Ломоносовские чтения на Алтае». Часть 4. – Барнаул: изд-во Алтайского государственного университета, 2013. – С. 206-211

24. Дашковский П.К. К вопросу о формировании религиозно- мифологической системы пазырыкцев Горного Алтая / П.К. Дашковский // Материалы XXXVII международной научной студенческой конференции "Студент и научно-технический прогресс". – Новосибирск, 1999. – С.38-39.

25. Дашковский П.К. О военной структуре «пазырыкского общества» / П.К. Дашковский // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. – Барнаул, 2003. – Кн. I. – С. 56–60

26. Дашковский П.К. Оружие в погребальном обряде пазырыкской культуры Алтая / П.К. Дашковский // Снаряжение кочевников Евразии: сборник научных трудов – Барнаул: Алтайский государственный университет, Кафедра археологии, этнографии и источниковедения, 2005. — С. 36-41.

27. Дашковский П.К. Основные типы погребальных сооружений скифской эпохи Горного Алтая / П.К. Дашковский // Природные условия, история и культура Западной Монголии и сопредельных территорий. – Томск, 1999. – С. 19-22

28. Дёмин М.А. Первооткрыватели древности. / М.А. Демин – Барнаул, 1989. – 120 с

29. Елизаренкова Т.Я. Ригведа: Текст оригинала в транслитерации с возможностью поиска и полный русский перевод. / Т.Я. Елизаренкова – М.: «Наука», 1999. – 2554 с.

30. Ельницкий Л.А. Великие путешествия античного мира. / Л.А. Ельницкий – М.: «Ломоносовъ», 2003. – 208 с. – (География, этнография, история)

31. Замёрзшие погребальные комплексы пазырыкской культуры на южных склонах Сайлюгема (Монгольский Алтай). / Молодин В.И., Парцингер Г., Цэвээндорж Д. – М.: Триумф принт., 2012. – 566 с.

32. Значение лошади в культуре населения Горного Алтая скифской эпохи / Тишкин А.А. Дашковский П.К. // Сибирь в панораме тысячелетий: Материалы международного симпозиума. – Новосибирск, 1998. – С. 581-591.

33. Иванчик А.И. Накануне колонизации. Северное Причерноморье и степные кочевники VIII-VII вв. до н. э. в античной литературной традиции: фольклор. / А.И. Иванчик – Москва–Берлин: Палеограф, 2005. – 312 с.

34. Иванчик А.И.Похороны скифских царей: Геродот и археология. / А.И. Иванчик // Археология степей Восточной Европы и Кавказа в финале поздней бронзы и в эпоху ранних кочевников. – М., 2008. – С. 129-150

35. Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири. / С.В. Киселев – М.: Изд-во Академии Наук СССР, 1951. – 635 с.

36. Костюм и текстиль пазырыкцев Алтая (IV – III вв. до н.э.): Альбом-монография. / Полосьмак Н.В., Баркова Л.Л. – Новосибирск: ИНФОЛИО, 2005. – 234с.

37. Кочеев В.А. Некоторые вопросы военного дела и военного искусства древних кочевников Горного Алтая скифского времени / В.А. Кочеев // Сибирь в панораме тысячелетий: (Материалы Междунар. симп.). – Новосибирск, 1998. – Т.1. – С. 271–276.

38. Кроль Ю.Л. Сыма Цянь – историк. / Ю.Л. Кроль – М.: «Наука», 1970. – 448 с.

39. Кубарев В.Д. 1991: Курганы Юстыда. / В.Д. Кубарев – Новосибирск: Наука, 1991. – 190 с.

40. Кубарев В.Д. 1992: Курганы Сайлюгема. / В.Д. Кубарев – Новосибирск: Наука, 1992. – 201 с.

41. Куклина И.В. Этногеография скифов по античным источникам / И.В. Куклина. – Л.: «Наука», 1985. – 206 с.

42. Левин М. Особенности палеопатологий лошадей эпохи раннего железа. / М. Левин // Феномен Алтайских мумий. – Новосибирск: изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2000. – С. 243-249

43. Лурье С.Я. Геродот. / С.Я. Лурье – М.–Л.: Издательство академии наук СССР, 1947. – 214 с.

44. Мыльников В.П. Технология изготовления погребальных сооружений из дерева / В.П. Мыльников // Феномен Алтайских мумий. – Новосибирск: изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2000. – С.125-139

45. Особенности бронзолитейного дела и сырьевые ресурсы металлургии скифской эпохи Горного Алтая азота / Кундо Л.П., Щербаков Ю.Г., Рослякова Н.В // Феномен Алтайских мумий. – Новосибирск: изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2000. – С.176-179

46. Очир-Горяева М.А. О значении коня и овцы в обрядовой культуре кочевников / М.А. Очир-Горяева // Монголоведение – Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН., 2011. – №5. – С. 126-138.

47. Очир-Горяева М.А. Сопровождающие конские захоронения в Пазырыкских курганах / М.А. Очир-Горяева // Древности Сибири и центральной Азии. – Горно-Алтайск, 2014. – №7 (19). – С.120–131.

48. Пазырыкская культура. [Электронный ресурс] // Молодин В.И. История Сибири. – Электронные данные – URL: http://russiasib.ru/pazyrykskaya-kultura/. – свободный (дата обращения 21.03.2015)

49. Полосьмак Н.В. "Стерегущие золото грифы" (ак-алахинские курганы): Монография / Н.В. Полосьмак – Новосибирск: Фирма, 1994. – 120,[4] с.

50. Полосьмак Н.В. Воинские шлемы пазырыкцев / Н.В. Полосьмак // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий. Барнаул, 1999.- С. 148-151.

51. Полосьмак Н.В. Изображение рыбы в искусстве пазырыкской культуры / Н.В. Полосьмак // Северная Евразия от древности до средневековья. – СПб, 1992. – С.134-138.

52. Полосьмак Н.В. Мумификация и бальзамирование у пазырыкцев / Н.В. Полосьмак // Феномен Алтайских мумий. – Новосибирск: изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2000. – С.120-124

53. Полосьмак Н.В. Пурпур и золото тысячелетий / Н.В. Полосьмак // Наука из первых рук, 2005. –№ 1(4). – С. 46 – 48.

54. Полосьмак Н.В. Физико–химическое исследование уникальных археологических находок Пазырыкской культуры Горного Алтая (VII-II вв. до н.э.) / Н.В. Полосьмак // Наука в Сибири. – Новосибирск, 2005. – № 49 (2235). – с. 8 – 12.

55. Руденко С.И. Второй Пазырыкский курган: Результаты работ экспедиции Института истории материальной культуры Академии наук СССР в 1947 г. Предварительное сообщение / С.И. Руденко // Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1948. – 64 с.

56. Руденко С.И. Горноалтайские находки и скифы. / С.И. Руденко – М.; Л.: Издательство Академии наук СССР, 1952. – 267 с. – (итоги и проблемы современной науки).

57. Руденко С.И. Культура населения Центрального Алтая в скифское время / С.И. Руденко – М. ; Л. : Изд-во Академии наук СССР, 1960. – 359 с.

58. Рыбаков Б.А. Геродотова Скифия: историко-географический анализ. / Б.А. Рыбаков – М.: «Наука», 1979. – 242 с.

59. Система жизнеобеспечения у населения средней Катуни в скифское время. // Худяков, Миронов. Сибирская заимка. – Электронные данные. –URL:. http://zaimka.ru/archaeology/skif_katun.shtml. свободный (дата обращения 23.03.2015)

60. Соенов В.И. Земледелие на Алтае в древности и средневековье / В.И. Соенов // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. Сборник научных трудов. – Барнаул: АГУ, 2003. – Книга 1. – С. 169-172.

61. Соенов В.И. Собирательство растительной пищи на Алтае / В.И. Соенов // Древности Алтая. Межвузовский сборник научных трудов. – Горно-Алтайск: ГАГУ, 2002–. № 9. – С. 18-30.

62. Соколова В.С. Авеста. Опыт морфологической транскрипции и перевод. / В.С. Соколова – СПб.: «Наука», 2005. – 544 с.

63. Состав золотых и бронзовых изделий, источники металлов и способы их обработки / Щербаков Ю.Г, Росляков Н.В. // Феномен Алтайских мумий. – Новосибирск: изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2000. – С. 179-187

64. Социальная структура и система мировоззрений населения Алтая скифской эпохи / Тишкин А.А. Дашковский П.К. – Барнаул: изд-во Алтайского университета, 2003. – 403 с.

65. Страбон [Электронный ресурс] // Кувшинская И.В. Мегаэнциклопедия Кирилла и Мефодия – Электронные данные – URL:http://megabook.ru/article/%D0%A1%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D0%BD – свободный (дата обращения 21.02.2015)

66. Суразаков А.С. Об археологических исследованиях в Горном Алтае / А.С. Суразаков // Археология и этнография. – Барнаул, 1982. – С.121-136.

67. Суриков И.Е. Геродот / И.Е. Суриков – М.: Молодая гвардия, 2009. – 443 с.

68. Т. О’Коннэл Определение рациона питания пазырыкцев с помощью анализа изотопов углерода и азота / Т. О’Коннэл // Феномен Алтайских мумий. – Новосибирск: изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2000. – С.234-236

69. Технологический анализ керамических сосудов / Молодин В.И., Ламина В.В. // Феномен Алтайских мумий. – Новосибирск: изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2000. – С.140-143

70. Тишкин А.А. Погребальный обряд населения раннескифского времени Алтая / А.А. Тишкин // Природные условия, история и культура Западной Монголии и сопредельных регионов. – Томск, 1997. – С.131-132.

Приложение 1.

Карта археологических культур скифо-сибирского мира. URL: http://alanius.ru/publ/5-1-0-243

Приложение 2

Рисунок 1. Золотая нашивная бляшка из кургана Куль-Оба. IV в. до н.э. Эрмитаж

Приложение 3.

Рисунок 1. Силуэтная фигурка петуха. Пазырык, второй курган¹⁸³.

Приложение 4.

Рисунок 1. Реконструкция войлочного покрытия седла. Могильник Ак-Алаха -1.Н.В¹⁸⁴.

Рисунок 2.

Фрагмент татуировки правой ноги скифо-сакского вождя из второго Пазырыкского кургана. Горный Алтай, IV в. до н. э.¹⁸⁵

Приложение 5

Рисунок 1-4. Изделия из полого рога¹⁸⁶

Приложение 6.

Рисунок 1-2. Сосуды из кургана Ак-Алаха – 3, раскопки Н.В. Полосьмак¹⁸⁷

Приложение 7.

Рисунок 1. Женщины в молитвенных позах — узор переднеазиатской ткани. (3/5 натур. вел.). Пятый Пазырыкский курган¹⁸⁸.

Приложение 8.

Рисунок 1. Реконструкция костюма женщины, погребённой во Втором Пазырыкском кургане (раскопки С.И. Руденко, реконструкция выполнена Д.В. Поздняковым), рядом — медная курильница, наполненная камнями и обугленными семенами конопли из этого же погребения¹⁸⁹.

Рисунок 2. Реконструкция внешнего вида коня из Первого Пазырыкского кургана¹⁹⁰. А.И. Соловьев

Рисунок 3. Мумия женщины из могильника Ак-Алаха-3. Горно-Алтайский краеведческий музей.

Рисунок 4. Деревянная колесница. Пятый Пазырыкский курган¹⁹¹.

1 Руденко С.И., 1948, 1952, 1960.

2 Грязнов М.П., 1940, 1950.

3. Полосьмак Н.В, 1994, 1999, 2000, 2005.

4 Кубарев В.Д., 1992.

5 Молодин В.И., 2000, 2012.

6 Бородовский А.П., 1997, 2002, 2007.

7 Дашковский П.К., 2003, 2005.

8. Соенов В.И, 2002, 2003.

9 Данилова О.С. Хозяйственный уклад Евразийских кочевников середины I-го тыс. до н.э. по письменным и археологическим источникам) // Материалы 51-й международной научной студенческой конференции МНСК – 2015: Археология. Новосибирск, 2013. С. 46-47

10. Данилова О С. Конь как средство передвижения номадов степной Евразии I тыс. до н.э. (в сообщениях античных авторов и по археологическим данным) // Материалы 52-й международной научной студенческой конференции МНСК – 2015: Археология. Новосибирск, 2014. С. 46-47

11 Данилова О С. Овца в хозяйственной жизни евразийских номадов I тыс. до н.э.(по письменным источникам и археологическим данным) // Материалы 53-й международной научной студенческой конференции МНСК – 2015: Археология. Новосибирск, 2015. С. 27-28

12 Данилова О.С. Хозяйственный уклад евразийских кочевников середины I-го тыс. до н.э. по сведениям античных авторов и археологическим данным // Сборник научных статей международной школы-семинара «Ломоносовские чтения на Алтае». Часть 4. Барнаул: изд-во Алтайского государственного университета, 2013. С. 206-211

13Данилова О.С. Особенности конских погребений Евразийских кочевников I тыс. до н.э. Сборник научных статей международной школы-семинара «Ломоносовские чтения на Алтае». Часть 4. Барнаул: изд-во Алтайского государственного университета, 2014. С. 423-425

14 Данилова О.С. Роль коня в повседневной жизни номадов степной Евразии I тыс. до н.э.(в сообщениях античных авторов и по археологическим данным) // Современные древних и традиционных культур народов Евразии: тез. докл. LIV Региональной (X Всероссийской с международным участием) археолого-этнографической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых, посвященной 130-летию открытия палеолита на Афонтовой горе и 100-летию первых раскопок памятников андроновской культуры. Красноярск: изд-во Сиб. Федер. Ун-т. 2014. С.113-115

15 Данилова О.С. Место коня в погребальном обряде евразийских номадов I тыс. до н.э. (в сообщениях античных авторов и по археологическим данным) // Материалы LV Российской археолого-этнографической конференции студентов и молодых ученых. Иркутск: изд-во ИГУ, 2015. С.115-117

16 Данилова О.С. Образ жизни и хозяйственный уклад кочевников Евразии I тыс. до н. э. по сведениям античных авторов и археологическим данным // Полевые исследования в Прииртышье, Верхнем Приобье и на Алтае 2013 г. : археология, этнография, устная история : материалы 9-й международной научно-практической конференции, [Павлодар], 15-16 апреля 2014 г. Павлодар ; Барнаул, 2014. С. 36-38.

17 Данилова О.С. Погребальный обряд кочевников Евразии I тыс. до н.э. (в сообщениях Геродота и по археологическим данным) // Полевые исследования в Прииртышье, Верхнем Приобье и на Алтае 2014 г. : археология, этнография, устная история : материалы 10-й международной научно-практической конференции, [Барнаул ], 22-23 апреля 2014 г. Павлодар ; Барнаул, 2015. С. 37-39.

18 Данилова О.С. Хозяйственный уклад евразийских кочевников середины I-го тыс. до н.э. в сообщениях Геродота и по археологическим данным: сравнительный анализ // Материалы XLVIII научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. Горно-Алтайск: РИО Горно-Алтайского университета. 2013. С. 21-22

19 Дёмин М.А. Первооткрыватели древности. Барнаул, 1989. С. 85

20 Руденко С.И., 1948, 1952, 1960

21 Грязнов М.П., 1940, 1950

22 Суразаков А.С. Об археологических исследованиях в Горном Алтае // Археология и этнография. Барнаул, 1982. С.121-136.

23 Кубарев В.Д., 1991, 1992

24 Полосьмак Н.В., 1994, 1999, 2000, 2005

25 Дашковский П.К., 2003, 2005

26Молодин В.И., Парцингер Г., Цэвээндорж Д, Замёрзшие погребальные комплексы пазырыкской культуры на южных склонах Сайлюгема (Монгольский Алтай)». М., 2012

27 Суриков И.Е. Геродот.2009. С.27

28Лурье С. Геродот.1947. С. 93

29 Геродот [Электронный ресурс] // Кувшинская И.В. Мегаэнциклопедия Кирилла и Мефодия – URL: http://megabook.ru/article/%D0%93%D0%B5%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D1%82

30 Белов В.В. К вопросу о персидских источниках Геродота//XVI ежегодная богословская конференция. М. 2006. С.281-287

31 Рыбаков Б.А. Геродотова Скифия. 1979. С.59-64

32 Рыбаков Б.А. Геродотова Скифия. 1979. С. 73-85

33 Райс Т. Скифы. Строители степных пирамид 2003. – С.52-53

34 Райс Т. Скифы. Строители степных пирамид 2003. – С.52-53

35 Страбон [Электронный ресурс] // Кувшинская И.В. Мегаэнциклопедия Кирилла и Мефодия – URL: http://megabook.ru/article/%D0%A1%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D0%BD

36Ельницкий Л.А. Великие путешествия античного мира.2003. С.39

37 Куклина И.В. Этногеография скифов по античным источникам. 1985. С. 123-126

38Куклина И.В. Этногеография скифов по античным источникам. 1985. С. 123-126

39 Иванчик А.И. Накануне колонизации. Северное Причерноморье и степные кочевники VIII-VII вв. до н. э. в античной литературной традиции: фольклор. 2005. С. 205-208

40 Алексеев С. В., Инков А. А.. Скифы: исчезнувшие владыки степей. 2010. С.110-115.

1. 41 Соколова В.С. Авеста. Опыт морфологической транскрипции и перевод.2005.С. 192-201.

42 Елизаренкова Т.Я. Ригведа: Текст оригинала в транслитерации с возможностью поиска и полный русский перевод. 1999. С.59.

1. 43Елизаренкова Т.Я. Ригведа: Текст оригинала в транслитерации с возможностью поиска и полный русский перевод. 1999. С.59.

44Кроль Ю.Л. Сыма Цянь - историк. 1970. С. 31-34

45Кроль Ю.Л. Сыма Цянь - историк. 1970. С. 31-34

46Кроль Ю.Л. Сыма Цянь - историк. 1970. С. 50

47 Грязнов М.П. Раскопки на Алтае. // Сообщения Государственного Эрмитажа. Л.: 1940. С. 17-21

48 Грязнов М.П. Первый Пазырыский курган. Л: изд-во Гос. Эрмитажа. 1950. С. 123

49 Грязнов М.П. 1956а : Культура и искусство ранних кочевников Алтая // Первобытная культура. Выпуск второй. М.: «Искусство». 1956. С. 9-22.

50 Руденко С.И. Горноалтайские находки и скифы. С. 5

51 Руденко С.И. Горноалтайские находки и скифы. С. 12

52 Тишкин Дашковский

53Боковенко Н.А. Тенденции развития погребального обряда номадов Центральной Азии в I тыс. до н.э.: Аржан, Пазырык, Ноин-Ула // Труды III (XIX) Всероссийского археологического съезда. Том 1. Санкт-Петербург, Москва, Великий Новгород. 2011. С.332-333.

54 Пазырыкская культура. [Электронный ресурс] // Молодин В.И. История Сибири. -. Электронные данные – URL: http://russiasib.ru/pazyrykskaya-kultura/. – Свободный (21.03.2015)

1.  
   1.  
      1. 55 Геpодот, I, 215 и 216. М, 1972

56Геродот, IV, 2. 1972

57 Гиппократ. 1936. С.173

58 Гиппократ. М. – Л., 1936. С.158

59Страбон. М., 1964. С.123

60Николай Дамасский. Собрание занимательных обычаев // Вестник древней истории. № 4, 1960.

61Ригведа. Мандалы I–IV. М. : Наука, 1999. С.43

62 Ригведа. Мандалы I–IV. М. : Наука, 1999. С.54

63 Руденко С.И. Культура населения Горного Алтая в скифское время. М.-Л. С. 70-71

64 Система жизнеобеспечения у населения средней Катуни в скифское время. // Худяков, Миронов. Сибирская заимка. Электронные данные. URL:. http://zaimka.ru/archaeology/skif_katun.shtml. Свободный (23.03.2015)

65Система жизнеобеспечения у населения средней Катуни в скифское время. // Худяков, Миронов. Сибирская заимка. Электронные данные. URL:. http://zaimka.ru/archaeology/skif_katun.shtml. Свободный (23.03.2015)

66Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы.М-Л, 1952. С 32

67 Геродот. М, 1972. с.116

68Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы.М-Л, 1952. с. 122

69Геродот. М, 1972. с.125

70Страбон. М., 1964. С.128

71 Погребальный обряд пазырыкской культуры Алтая. // Дашковский П.К. Скифская эпоха Алтая. Электронные данные URL: http://www.new.hist.asu.ru/skif/pub/dash/dash5.html (дата обращения: 17.11.2014)

72 Геродот. М, 1972, с. 73

73Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952 С. 258

74 Геродот. М, 1972, с. 27

75Гиппократ. М. – Л., 1936. С. 27

76Страбон. М., 1964. С. 294

77Николай Дамасский. Собрание занимательных обычаев // Вестник древней истории. № 4, 1960.С. 141

78 Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952. С.37

79Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952. С. 254

80Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952. С. 255

81Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952. С. 257

82 Левин М. Особенности палеопатологий лошадей эпохи раннего железа. // Феномен Алтайских мумий. Новосибирск: 2000. С.243-249

83 Васильев С.К. Лошади из погребений Скифского времени Горного Алтая // Феномен Алтайских мумий. Новосибирск: 2000. С.237-242

1.  
   1. 84Витт В.О.. Лошади Пазырыкских курганов. //СА. XVI.М.-Л.: 1952. C. 163-205.

85Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952.С. 34-35

86Страбон. М., 1964. С. 283

87 Очир-Горяева М. А. О значении коня и овцы в обрядовой культуре кочевников //Монголоведение. Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН., 2011.№5. С. 126-138.

88Очир-Горяева М. А. О значении коня и овцы в обрядовой культуре кочевников //Монголоведение. Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН., 2011.№5. С. 126-138.

89 Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952.С. 125

90Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952.С. 127

91 Баркова Л.Л. Большой войлочный ковер из Пятого Пазырыкского кургана // Древние культуры Центральной Азии и Санкт-Петербург. Материалы всероссийской научной конференции, посвященной 70-летию со дня рождения А.Д.Грача. СПб: Культ-информ-пресс. 1998. С.137-142

92Полосьмак Н.В., Баркова Л.Л. Костюм и текстиль пазырыкцев Алтая (IV – III вв. до н.э.): Альбом-монография. Новосибирск: ИНФОЛИО, 2005.С. 174

93Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952.С.38-39

94Т. О’Коннэл Определение рациона питания пазырыкцев с помощью анализа изотопов углерода и азота // Феномен Алтайских мумий. Новосибирск: 2000. С.234-236

95Авеста в русских переводах(1861-1996). СПб.: Журн."Нева",Изд-во Рус.Христиан.гуманитар.ин-та, 1997. С. 233

96Руденко С.И. Второй Пазырыкский курган: Результаты работ экспедиции Института истории материальной культуры Академии наук СССР в 1947 г. Предварительное сообщение.Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1948. С.48

97Соенов В.И. Земледелие на Алтае в древности и средневековье // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. Сборник научных трудов. Барнаул: АГУ, 2003. Книга 1. С. 169-172.

1.  
   1. 98Полосьмак Н.В.. Стерегущие золото грифы (ак-алахинские курганы). // Новосибирск: 1994. С.98

1.  
   1. 99Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири. М, 1951. С. 25

100Геродот. I, 215-216. М, 1972.

101Страбон. М., 1964. С.196

102 Руденко С.И. Второй Пазырыкский курган: Результаты работ экспедиции Института истории материальной культуры Академии наук СССР в 1947 г. Предварительное сообщение.Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1948. С.37

103Полосьмак Н.В.. Стерегущие золото грифы (ак-алахинские курганы). Новосибирск: 1994. С. 90-93

104Полосьмак Н.В.. Стерегущие золото грифы (ак-алахинские курганы). Новосибирск: 1994. С. 90-93

105 Полосьмак Н.В. Изображение рыбы в искусстве пазырыкской культуры // Северная Евразия от древности до средневековья. СПб, 1992.С.134-138.

106Т. О’Коннэл Определение рациона питания пазырыкцев с помощью анализа изотопов углерода и азота // Феномен Алтайских мумий. Новосибирск: 2000. С.234-236

107Геродот. I, 215-216. М, 1972.

^Страбон. М., 1964. С.196

108Страбон. М., 1964. С.196

109Ригведа. Мандалы I–IV. М. : Наука, 1999. С.43

110Сыма Цянь. Исторические записки (Ши Цзи). М.: Наука, 1972. С. 346

111Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952.С. 39

112Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952.С. 74

113Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952.С. 39

114Геродот. I, 215-216. М, 1972.

115Соенов В.И.Собирательство растительной пищи на Алтае // Древности Алтая. Межвузовский сборник научных трудов. Горно-Алтайск: ГАГУ, 2002. № 9. С. 18-30.

116 Кундо Л.П., Щербаков Ю.Г., Рослякова Н.В.Особенности бронзолитейного дела и сырьевые ресурсы металлургии скифской эпохи Горного Алтая азота // Феномен Алтайских мумий. Новосибирск: 2000. С.176-179

117Щербаков Ю.Г,. Росляков Н.В. Состав золотых и бронзовых изделий, источники металлов и способы их обработки // Феномен Алтайских мумий. Новосибирск: 2000. С.179-187

118Бородовский А.П. Технология изготовления предметов из полого рога. // Феномен Алтайских мумий. Новосибирск: 2000. С.144-157

119Молодин В.И., Ламина В.В. Технологический анализ керамических сосудов // Феномен Алтайских мумий. Новосибирск: 2000. С.140-143

120 Мыльников В.П. Технология изготовления погребальных сооружений из дерева// Феномен Алтайских мумий. Новосибирск: 2000. С.125-139

121Геродот. I, 215-216. М, 1972.

122Глушкова Т.Н. Традиции изготовления пазырыкских тканей // Феномен Алтайских мумий. Новосибирск: 2000. С. 158-161

123Полосьмак Н.В. Пурпур и золото тысячелетий. 2005. С. 46-48.

124Полосьмак Н.В. Пурпур и золото тысячелетий. 2005. С. 46-48.

125Полосьмак Н.В., Баркова Л.Л. Костюм и текстиль пазырыкцев Алтая (IV – III вв. до н.э.): Альбом-монография. Новосибирск: ИНФОЛИО, 2005. С. 44-47

126Полосьмак Н.В., Баркова Л.Л. Костюм и текстиль пазырыкцев Алтая (IV – III вв. до н.э.): Альбом-монография. Новосибирск: ИНФОЛИО, 2005. С. 48-50

127Полосьмак Н.В., Баркова Л.Л. Костюм и текстиль пазырыкцев Алтая (IV – III вв. до н.э.): Альбом-монография. Новосибирск: ИНФОЛИО, 2005. С. 52-56

128Полосьмак Н.В., Баркова Л.Л. Костюм и текстиль пазырыкцев Алтая (IV – III вв. до н.э.): Альбом-монография. Новосибирск: ИНФОЛИО, 2005.. С. 61

129Полосьмак Н.В., Баркова Л.Л. Костюм и текстиль пазырыкцев Алтая (IV – III вв. до н.э.): Альбом-монография. Новосибирск: ИНФОЛИО, 2005. С. 44-47

130Полосьмак Н.В. Воинские шлемы пазырыкцев // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий. Барнаул, 1999. С. 148-151.

131 Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952. С. 73

132 Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952. С. 78-81

133 Варёнов А.В. Скифские материалы из китайской части Алтая // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий. Барнаул, 1999. C.26-30.

134Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952. С. 60-89

135Геродот. IV, 215-216. М, 1972.

136Геродот. IV, 215-216. М, 1972.

137Ригведа. Мандалы I–IV. М. : Наука, 1999. С.85

138 Тишкин А.А. Дашковский П.К. Социальная структура и система мировоззрений населения Алтая скифской эпохи. Барнаул, 2003. С.128-140

139 Тишкин А.А. Дашковский П.К. Социальная структура и система мировоззрений населения Алтая скифской эпохи. Барнаул, 2003. С.153-162

140 Дашковский П.К. Основные типы погребальных сооружений скифской эпохи Горного Алтая // Природные условия, история и культура Западной Монголии и сопредельных территорий. Томск, 1999г. С. 19-22

141 Тишкин А.А. Дашковский П.К. Социальная структура и система мировоззрений населения Алтая скифской эпохи. Барнаул, 2003. С.189-196

142 Васютин, С. А. Социальный статус погребённых в малых курганах пазырыкской культуры // Исследования молодых ученых в области археологии и этнографии : [сборник статей] / Российская академия наук, Сибирское отделение, Институт археологии и этнографии.Новосибирск, 2001. С. 48-55

143 Тишкин А.А. Дашковский П.К. Социальная структура и система мировоззрений населения Алтая скифской эпохи. Барнаул, 2003. С.203-207

144 Тишкин А.А. Погребальный обряд населения раннескифского времени Алтая//Природные условия, история и культура Западной Монголии и сопредельных регионов. Томск, 1997. С.131-132.

145 Тишкин А.А. Дашковский П.К. Социальная структура и система мировоззрений населения Алтая скифской эпохи. Барнаул, 2003. С.208-213

146 Руденко С.И. Культура населения Горного Алтая в скифское время. М.-Л. С. 81-83

147 Тишкин А.А. Дашковский П.К. Социальная структура и система мировоззрений населения Алтая скифской эпохи. Барнаул, 2003. С.217-220

148 Тишкин А.А. Дашковский П.К. Социальная структура и система мировоззрений населения Алтая скифской эпохи. Барнаул, 2003. С.227-235

149Геродот. IV, 220-221. М, 1972.

150Геродот. IV, 220-221. М, 1972.

151 Дашковский П.К. К вопросу о формировании религиозно- мифологической системы пазырыкцев Горного Алтая // Материалы XXXVII международной научной студенческой конференции "Студент и научно-технический прогресс". Новосибирск, 1999. С.38-39.

152Тишкин А.А. Дашковский П.К. Социальная структура и система мировоззрений населения Алтая скифской эпохи. Барнаул, 2003. С 133-134

153Руденко С.И. Горноалтайские находи и скифы. М-Л, 1952. С .228

154Погребальный обряд пазырыкской культуры Алтая. // Дашковский П.К. Скифская эпоха Алтая. Электронные данные URL: http://www.new.hist.asu.ru/skif/pub/dash/dash5.html (дата обращения: 17.11.2014)

155 Геродот. IV, 220-221. М, 1972.

156 Геродот. IV, 220-221. М, 1972.

157 Очир-Горяева М. А. Сопровождающие конские захоронения в Пазырыкских курганах // Древности Сибири и центральной Азии.Горно-Алтайск, 2014.№7 (19).С.120–131.

158. Витт В.О. Лошади Пазырыкских курганов. // СА. XVI. М.-Л.: 1952. C. 163-205.

159Артамонов М. И. Сокровища скифских курганов в собрании Государственного Эрмитажа. Прага: «Артия», 1966. С. 38

160 Боковенко Н.А. К проблеме реконструкции конских уборов скифской эпохи Южной Сибири // Северная Азия от древности до средневековья. СПб., 1992а. С.123-125.

161 Тишкин А.А., Дашковский П.К. Значение лошади в культуре населения Горного Алтая скифской эпохи // Сибирь в панораме тысячелетий: Материалы международного симпозиума. Новосибирск, 1998. С. 581-591.

162 Иванчик А.И.Похороны скифских царей: Геродот и археология // Археология степей Восточной Европы и Кавказа в финале поздней бронзы и в эпоху ранних кочевников. М. 2008. 129-150

163 Беленицкий А.М. Конь в культах и идеологических представлениях народов Средней Азии и евразийских степей в древности и раннем средневековье // КСИА. Вып.154. М., 1978. С.31-39

164 Баркова Л.Л. погребение коней в кургане Шибе. // АСГЭ. 1979. Вып.20. С.55-65.

165 Очир-Горяева М. А. Сопровождающие конские захоронения в Пазырыкских курганах // Древности Сибири и центральной Азии.Горно-Алтайск, 2014.№7 (19).С.120–131.

166Геродот. IV, 220-221. М, 1972

167Геродот. IV, 36-39. М, 1972

168Полосьмак Н.В. Мумификация и бальзамирование у пазырыкцев // // Феномен Алтайских мумий. Новосибирск: 2000. С. 120-124

169Сыма Цянь. Исторические записки (Ши Цзи). М.: Наука, 1972. С. 156

170Полосьмак Н. и Малахов В. Физико-химическое исследование уникальных археологических находок Пазырыкской культуры Горного Алтая (VII-II вв. до н.э.). Новосибирск. 2005.

171Геродот. IV, 36-39. М, 1972

172 Руденко С.И. Культура населения Центрального Алтая в скифское время. М.-Л. 1960.С.301

173Геродот. IV, 71-73. М, 1972

174 Руденко С.И. Горноалтайские находки и скифы. М.-Л.1952. С. 241-245

175 Дашковский П.К. О военной структуре «пазырыкского общества» // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. Барнаул, 2003.Кн. I.С. 56–60

176 Дашковский П.К. О военной структуре «пазырыкского общества» // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. Барнаул, 2003.Кн. I.С. 56–60

177Сыма Цянь. Исторические записки (Ши Цзи). М.: Наука, 1972. С. 156

178Кочеев В. А Некоторые вопросы военного дела и военного искусства древних кочевников Горного Алтая скифского времени // Сибирь в панораме тысячелетий: (Материалы Междунар. симп.). Новосибирск, 1998. Т. 1. С. 271 - 276.

179 Дашковский, П. К. Оружие в погребальном обряде пазырыкской культуры Алтая // Снаряжение кочевников Евразии : сборник научных трудов .Барнаул: Алтайский государственный университет, Кафедра археологии, этнографии и источниковедения, 2005. С. 36-41.

180Геродот. IV, 70-72. М, 1972

181Руденко С.И. Гоноалтайские находки и скифы. М.-Л.1952. С. 158-161

182Руденко С.И. Гоноалтайские находки и скифы. М.-Л.1952. С. 143-145

183 Руденко С.И. Гоноалтайские находки и скифы. М.-Л.1952.С.57

184 Полосьмак Н.В.. Стерегущие золото грифы (ак-алахинские курганы). Новосибирск: 1994. С. 90-93

185 Руденко С.И. Второй пазырыкский курган. М.-Л. 1948. С. 35

186 Бородовский А.П. Технология изготовления предметов из полого рога // Феномен Алтайских мумий. Новосибирск: изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2000. С.144-157

187 Молодин В.И., Ламина В.В. Технологический анализ керамических сосудов // Феномен Алтайских мумий. Новосибирск: изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2000. С.140-143

188 Руденко С.И. Гоноалтайские находки и скифы. М.-Л.1952.С.85

189 Полосьмак Н.В., Баркова Л.Л. Костюм и текстиль пазырыкцев Алтая (IV – III вв. до н.э.): Альбом-монография. Новосибирск: ИНФОЛИО, 2005. С. 146

190 Пазырыкская культура [Электронный ресурс] // Соловьев А.И. История Сибири – URL: http://history.novosibdom.ru/node/40

191 Руденко С.И. Культура населения Центрального Алтая в скифское время. М. ; Л. : Изд-во Академии наук СССР, 1960. С. 185

100

Код для цитирования: Скопировать