VII Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2015

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность. Первые два десятилетия существования советской власти были ознаменованы масштабным строительством. На этом фоне Урал с центром в будущем Магнитогорске стал одним из регионов возведения промышленных предприятий. Однако осуществление форсированной индустриализации в СССР было возможно, но не целесообразно без использования последних достижений западной науки и техники, а вместе с ними и интеллектуальных и трудовых ресурсов. В этой связи на Магнитострой привлекалось большое количество иностранных специалистов и рабочих. Состав рабочей эмиграции на Магнитострое в конце 1920-х –1930-х гг. по происхождению был разнородным и представлял собой выходцев из США, Центральной и Восточной Европы, Балкан, Скандинавии и т.д. В этом многообразии иностранных представителей весомую и относительно однородную группу составляли восточно-европейские трудовые кадры, которые, на наш взгляд, заслуживают пристального внимания. Интерес к этой группе иностранных рабочих и специалистов обусловлен также тем, что они не были представлены крупными фирмами, сотрудничавшими с Магнитостроем, такими как американские, немецкие, итальянские компании. Следовательно, они могли представлять иную общность гастарбайтеров того времени.

Актуальность исследования жизни и деятельности восточно-европейских рабочих на Магнитострое обусловлена малой степенью изученности трудовой деятельности и повседневных практик выходцев из Восточной Европы в рамках советской индустриализации. Соответственно, избранная тема дает возможность восполнить эти недостаточно изученные аспекты истории.

Историографический обзор. На современном этапе развития исторической науки специальной литературы, описывающей условия пребывания и работы восточно-европейских трудовых кадров на территории всего Советского Союза и Магнитогорска в частности, не существует. Однако, в целом, присутствие и работа иностранных специалистов и рабочих на Магнитострое изучено достаточно подробно.

В историографии проблемы пребывания и деятельности иноспециалистов на Магнитострое условно можно выделить два периода.

I период. Советский (1930 – 1980-е гг.). Главной чертой исследований названного периода является стремление показать достижения и успехи строительства через призму экономических показателей. Однако преимущественные объекты исследований внутри этого периода в зависимости от общественно-политической конъюнктуры варьировались.

В первой половине 1930-х гг. литература носила в основном агитационно-пропагандистский, информационный или публицистический характер, поэтому вопрос участия в индустриализации иностранных специалистов освещался однобоко. В этой связи можно выделить работы Ф. Рубинера [80], В. Сибиряка [82]. Публикации К.Д Валериуса [63]с рядом соавторов, А. Маленького [74], С. Нариньяни [77] освещали строительство Магнитогорского металлургического комбината в годы его возведения, подчеркивая вспомогательный характер иностранной технической помощи.

Со второй половины 1930-х до середины 1950-х гг. в связи с сокращением объемов привлечения иностранной рабочей силы в советскую промышленность и общей критикой их работы наблюдается снижение интереса к деятельности иностранцев. В ряду исследований этого времени следует отметить труд С. Сергеева [81], в котором он указывал на критическое использование советскими инженерами технического опыта иностранных специалистов, и незаурядные способности первых быстро осваивать сложную передовую технику.

Со второй половины 1950-х гг. акцент в исследованиях смещается на интернациональные связи советских и зарубежных рабочих. К.Т. Лукьянов [70] и Л.С. Озеров [78] подробно рассматривали политику партии по привлечению иностранных рабочих, проблемы подготовки местных инженерно-технических кадров, а также иммиграции иностранных рабочих в СССР. Преставление об интернациональных, научных и культурных связях Советского Союза, особенностях труда советских и иностранных рабочих в годы первых пятилеток дают исследования Н.В. Черепенина [87], Л.Е. Иоффе [68] и др.

В поле зрения советских исследователей входил вопрос о роли политико-воспитательной работы среди иностранцев, работавших на Урале; ему посвящены публикации П.Г. Матушкина [75], Н.П. Шарапова [90].

Достижениями советской исторической школы явились монографии Л. Полонского [79], И.Ф. Галигузова и М.Е. Чурилина [66], посвященные вопросам строительства Магнитогорского металлургического комбината. Названные авторы, освещая некоторые аспекты пребывания иностранцев на Магнитострое и отношения советских рабочих к «тяготам» быта иноспециалистов, дают неоднозначную оценку роли иностранной помощи.

Таким образом, труды советского периода давали в основном общее представление о деятельности иностранных рабочих в СССР и Магнитострое. В исследованиях данного периода прослеживается общая идея о том, что иностранная помощь в становлении и развитии отечественной промышленности носила преимущественно консультативный характер. Необходимо также отметить, что социально-бытовые проблемы жизнедеятельности иностранцев, вопросы их адаптации оставались за гранью исследований.

II период. Постсоветский (1990-е гг. – настоящее время).

В постсоветский период, с 1990-х гг., увеличилось количество работ, в которых исследовались различные аспекты использования советскими предприятиями западного культурно-технического опыта. Вырос интерес к проблемам начального этапа строительства металлургического гиганта.

И.Ф. Галигузов, уже совместно В.П. Бакановым [65], актуализировали оценку роли иностранных специалистов, подчеркивая, что «нельзя ни переоценивать, ни недооценивать значение зарубежной помощи». Отдельная глава монографии В.П. Баканова «Магнитогорск. Исторический очерк» [59] посвящена иностранным рабочим, где исследователь очерчивает бытовые и производственные трудности, с которыми приходилось сталкиваться иностранцам.

В трудах Б.М. Шпотова [91] рассматриваются особенности иностранной технической помощи, освещаются вопросы пребывания специалистов на стройках первой пятилетки. Л.П. Спасова (Кострикина) [84], рассматривая взаимоотношения американских компаний и руководства Магнитостроя, освещает вопросы отбора иностранных трудовых кадров для отправки в СССР и их дальнейшее взаимодействие с советскими коллегами. В другой статье она рассмотрела механизмы и особенности адаптации иностранных специалистов к реалиям советской стройки Магнитостроя [85] и роль жилищных условий в оценке иностранными специалистами советской действительности в 1930-е гг. [69].

Вопросам повседневной трудовой и бытовой жизни иностранных рабочих и специалистов так же посвящены работы А.В. Богданова [61]. В своей диссертации [62], посвященной иностранным рабочим и специалистам на предприятиях Челябинска и Магнитогорска, А.В. Богданов приводит численность, описывает оплату труда иностранных рабочих и специалистов, их восприятие советской повседневности и адаптацию к новому быту. Тему восприятия советскими гражданами иностранных рабочих затрагивает и уже упоминаемая Л.П. Спасова, которая использует для этого материалы газеты «Магнитогорский рабочий» [86]. Ряд статей Н.Н. Макаровой позволяют понять условия проживания [72] и работы иностранцев [73] на Магнитостроя, показывая возникавшие трудности.

Таким образом, анализ исследовательской литературы позволяет сделать вывод о том, что основной блок работ посвящен исследованию опыта международной солидарности и интернациональных связей. Производственная деятельность иностранных рабочих и специалистов, а тем более их бытовые условия в советское время рассматривалась фрагментарно и только в последнее время начинают привлекать интерес исследователей [88, 89]. Практически без внимания оставлена проблема привлечения рядовых рабочих. Не смотря на то, что именно они, с одной стороны, являлись одним из индикаторов уровня экономического благосостояния своей страны, с другой – показателем наличия необходимых профессиональных кадров в Советском Союзе. В связи с этим встаёт задача всесторонне исследовать жизнь и деятельность именно иностранного рабочего на Магнитострое.

Объект исследования: контингент восточно-европейских рабочих на Магнитострое в конце 1920-х – 1930-е гг.

Предмет исследования: деятельность восточно-европейских рабочих на Магнитострое в конце 1920-х – 1930-е гг.

Цель исследования: изучить условия деятельности рабочих из Восточной Европы на Магнитострое в конце 1920-х – 1930-е гг.

Исходя из цели, определен ряд задач исследования:

1. определить причины приезда рабочих/специалистов из Восточной Европы на Магнитострой;

2. исследовать социально-экономические характеристики восточно-европейских эмигрантов на Магнитострое;

3. рассмотреть взаимоотношения восточно-европейских рабочих/специалистов с Иностранным Отделом;

4. выявить особенности трудовой культуры выходцев из Восточной Европы и их отношение к выполняемым обязанностям.

Хронологические рамки. Исследование описывает пребывание восточно-европейских рабочих на Магнитострое в период с конца 1920-х до конца 1930-х гг., но данные хронологические границы некоторому уточнению. Так, верхняя граница может быть установлена как 1929 – 1930 годы в связи с массовым прибытием восточно-европейских трудовых кадров и, соответственно, началом работы по договорам на строительстве промышленных и жилых объектов на территории современного города Магнитогорска. Нижней границей следует считать 1937 г. – год отъезда из Магнитогорска последней остававшейся части восточно-европейских рабочих, перезаключавших договора на дополнительные сроки. Однако возможны некоторые отступления исследования за указанные рамки в связи с частными случаями для конкретных рабочих.

Территориальные рамки исследования очерчены границами современного города Магнитогорска, Москвы и советского представительства в странах Восточной Европы.

Понятие «Восточная Европа» используется в географии, культурологии, политологии, истории, в этой связи оно требует особого уточнения. Следует заметить что, несмотря на широкую востребованность, до сих пор не существует чёткой дефиниции термина «Восточная Европа». До Первой мировой войны, по мнению доктора политических наук Н.А. Баранова, северная часть границы между Восточной и Центральной Европой обычно проводилась по реке Эльбе, между славянами и германцами. Тогда к Восточной Европе относили Балканские государства, а также части таких стран, как Австро-Венгрия и Российская империя (за исключением кавказских территорий). Указывалось, что восточную границу Европы следует определять с позиций этнологии.

После Второй мировой войны к Восточной Европе стали относить все социалистические страны Европы, включая не участвовавшую в Варшавском договоре Югославию и впоследствии вышедшую из него Албанию. После окончания холодной войны ряд стран, ранее считавшихся частью Восточной Европы, стали относить к другим регионам [60]. В то же время Н.А. Баранов [60] обращает внимание на сложившуюся историческую неразбериху и политический субъективизм данного понятия. Подтверждением этого служит отнесение в договоре 1996 г. о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний к странам Восточной Европы таких стран как Азербайджан, Албания, Армения, Болгария, Босния и Герцеговина, Венгрия, Грузия, Латвия, Литва, Польша.

Поэтому, в связи с исторической неопределённостью содержания термина «Восточная Европа» и хронологическими рамками исследования (конец 1920-х – 1930-е гг.), данная работа ограничивает содержание термина следующими странами: Болгария, Венгрия, Польша, Молдова, Румыния, Чехословакия, Югославия, СССР в границах на 1939 год и странами Прибалтики. Соответственно, восточно-европейские рабочие и специалисты – это этнические или идентифирующие себя как таковые венгры, чехи, словаки, румыны, болгары, сербы, хорваты, поляки, литовцы, латыши, эстонцы, иммигрировавшие из этих стран или из США (иммигранты в первом поколении) непосредственно в СССР [2, 49-51]. В то же время в категорию «восточно-европейские рабочие/специалисты» включены граждане вышеперечисленных стран.

Источниковая база. Базовыми источниками исследования стали личные дела восточно-европейских рабочих, хранящиеся в МУ «Магнитогорский городской архив» [1-53], опубликованные архивные документы, касающиеся различных аспектов пребывания иностранных трудовых кадров на Магнитострое [55, 56], и материалы газеты «Магнитогорский рабочий» исследуемого периода [57, 58].

Структура личных дел относительно однородна и заключает в себе стандартные анкеты («Регистрационный лист иностранного подданного, проживающего на территории РСФСР»), текст коллективного трудового договора или дополнительного соглашения к нему и заявление о выдаче разрешения на выезд за пределы СССР. Данные документы дают информацию о времени, причине и месте прибытия, возрасте, образовании, профессии, квалификации, имущественном и семейном положениях. Наряду с перечисленными нормативными актами в некоторых делах рабочих и специалистов содержатся разного рода заявления, справки, удостоверения, материалы переписки ИНО Магнитостроя с ИНО Востокостали или с ИНО бюро Московского отделения Востокостали и с другими ведомствами. В совокупности они создают более детальное представление о положении восточно-европейских рабочих и специалистов на стройках Магнитогорска.

Однако информация, содержащаяся в архивных делах, содержит ряд противоречий. Некоторые справки не датированы, что не позволяет восстановить картину в хронологической последовательности. Данное обстоятельство вносит в предмет исследования некоторую неопределенность. Представляется затруднительным четко определить квалификацию иностранных работников, так как это возможно только при наличии соответствующей записи в анкете «рабочий» или «специалист».

Опубликованные архивные документы в сборниках конференций и в журнале «Архивы Урала» позволяют составить общее представление о пребывании иностранных рабочих на Магнитострое и уточнить вопросы бытового и культурного характера.

Примечательно, что некоторые сведения об иностранцах на Магнитострое, можно почерпнуть со страниц газеты «Магнитогорский рабочий» за 1930 – 1937 гг. Но публикаций на эту тему крайне мало. Например, за месячный тираж (тридцать один выпуск в мае 1931 г.) встречается всего одна статья, относящаяся к теме исследования. Аналогичная ситуация наблюдается по всем выпускам исследуемого периода.

В целом, несмотря на перечисленные затруднения, используемые источники позволяют решить поставленные задачи.

Методология и методы исследования. Теоретико-методологической основой исследования явилось одно из направлений «новой истории» появившееся в результате антропологического поворота в историческом знаниии, а именно - история повседневности. В соответствии принципами подхода к научному знанию и методологией, предложенной для истории повседневности А. Людке [71] определены мотивы приезда восточно-европейских рабочих и специалистов на Магнитострой, сделана попытка раскрыть вопросы проживания, питания и описать модели поведения иностранных рабочих в строящемся городе. Теоретико-методологическим подспорьем в данном исследовании выступают теория модернизации и концепция мобилизационной экономики. В соответствии с теорией модернизации определяются сущность и факторы развития советской индустрии, рассматриваются социальные переменные (в данном случае – иностранные рабочие), которые способствовали развитию советской индустрии. Вслед за В.В. Согриным, Е.В. Кодиным и М.В. Каиль формулируется вывод об отнесении сталинской модернизации к «запоздалому» [83; 5,6] типу, что предполагает процесс некой «вестернизации» [83; 5,6], в данном контексте – использование восточно-европейских европейских и американских трудовых и интеллектуальных кадров. Продолжение темы исследования нашло выражение в русле концепции мобилизационной экономики школы В.В. Седова [76; 7-9], позволившей сделать акцент на способах привлечения иностранных рабочих посредством, по сути, гарантий со стороны руководства СССР определённых условий труда и проживания.

Для детального рассмотрения строительства Магнитогорского металлургического комбината в рамках привлечения зарубежной рабочей силы используется микроисторический подход. Применение методологического инструментария микроисторического подхода способствовало возможности на основе изучения личных дел отдельных трудовых иммигрантов составить представление о контингенте восточно-европейских рабочих на Магнитострое.

Основополагающими методологическими принципами, использованными в исследовании, являются принципы историзма, объективности и системности. Особо стоит пояснить отражение в исследовании принципов объективности и системности. Принцип объективности, выразившийся в привлечении всей совокупности выявленных фактов в ходе разработки проблемы, предполагает рассмотрение исторического прошлого вне собственных предпочтений о его прочтении. Потому, опираясь на факты реальной жизни, в работе сделана попытка представить явления в жизни и работе восточно-европейских рабочих на Магнитострое во всех их проявлениях, как положительных, так и отрицательных. Исходя из принципа системности, в исследовании особенное значение придавалось глубокому и всестороннему изучению разнообразных типов источников, по мере возможности, извлечению из них правдивой, объективной информации, на основе чего производились общие выводы о социально-экономических гарантиях восточно-европейским рабочим и возможностях Управления Магнитостроем для их реализации.

Тщательная проработка личных дел, входящих в кластерную выборку, и интерпретация элементов биографий через призму теории модернизации, что составляет суть конструирующего метода, стали канвой данной работы. Расширить и углубить полученную общую картину удалось благодаря применению общенаучных методов: анализ, синтез, индукция, дедукция и специально-исторических методов: историко-генетический, историко-системный, просопографический, метод актуализации, иллюстративный метод.

Наряду с перечисленными методами в работе использован двумерный анализ, позволивший составить социальный портрет выходца из Восточной Европы на Магнитострое и выяснить основные объекты Магнитостроя в строительстве которых принимали активное участие восточно-европейские рабочие.

Благодаря историко-генетическому методу были сделаны выводы об условиях и причинах появления иностранцев на Магнитострое. Кроме того, метод позволил показать истоки различных аспектов бытовых особенностей проживания иностранцев в условиях стройки. Дополнил представление о Магнитострое историко-системный метод, давший возможность раскрыть особенности функционирования Магнитостроя как особого экономико-социального образования в годы становления Советского Союза.

Применение просопографического метода сделало возможным рассмотреть существовавшие социальные общности (семья, круг общения), проблемы взаимоотношений иностранных и советских рабочих, не ограничиваясь изучением судеб отдельных людей, а объединяя их в общее исследование.

В свою очередь, метод актуализации позволил дать оценку пребывания иностранцев на Магнитострое, сделать выводы о том, что их работа была важна в условиях форсированного строительства и дефицита отечественных специалистов.

Иллюстративный метод дал возможность проиллюстрировать, аргументировать и подтвердить выдвигаемые тезисы примерами из личных дел рабочих, а также систематизировать количественный и качественный материал в соответствии с поставленными задачами и последовательно их раскрыть посредством описания. Благодаря анализу посредством рассмотрения нетипичных судеб удалось дополнить картину причин прибытия восточно-европейских рабочих и специалистов на Магнитострой.

Таким образом, исследование опиралось на сочетание разнообразных методов, благодаря которым удалось в целом с разной степенью полноты отразить основные аспекты жизни и деятельности контингента восточно-европейских рабочих на Магнитострое в конце 1920-х – 1930-е гг.

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КОНТИНГЕНТА ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКИХ РАБОЧИХ НА МАГНИТОСТРОЕ В КОНЦЕ 1920-Х – 1930-Е ГГ. Причины приезда восточно-европейских рабочих на Магнитострой

При исследовании качественного и количественного состава трудовой силы на Магнитострое невозможно обойти вниманием вопрос о причинах прибытия тысяч людей из-за рубежа на пустое место, где только предстояло построить новый город и новый завод. На строительство Магнитогорского металлургического завода были брошены огромные людские ресурсы. Часть из них – спецпереселенцы, нацмены (представители национальных меньшинств на стройке – башкиры, чуваши), откомандированные иностранцы и просто добровольцы и энтузиасты.

Примечательно, что рост темпов промышленного строительства и, соответственно, производства в СССР происходил на фоне наиболее затяжного и глубоко экономического кризиса 1929-1933 гг., называемого в контексте истории США Великой депрессией, а в контексте истории остальных стран – мировым экономическим кризисом. О глубине кризиса позволяет судить статистика, которая гласит, что производство в США сократилось за эти годы на 46,2%, в Германии – на 40,2%, во Франции – на 30,9%, в Англии – на 16,2% [64]. Причем показатели падения производства в менее развитых странах в большинстве случаев были более глубокими, чем у четверки экономических лидеров. Например, индекс промышленного производства в Чехословакии снизился на 40%, в Польше – на 45%, в Югославии – на 50% [64]. Естественным следствием экономического падения стала безработица, достигавшая невиданного размаха. Так, только, по официальным данным, в 32 странах число безработных за три года кризиса (1929 – 1932) увеличилось с 5,9 млн. до 26,4 млн. человек [64].

Вероятно, именно потеря рабочего места или отсутствие достойно оплачиваемой работы на родине заставила многих иностранных рабочих ехать в строящийся Магнитогорск, чтобы заработать денег на проживание себе и хотя бы минимально обеспечить свои семьи. Доказательством тому служит значившийся в анкетах приезжих пункт «низкий материальный уровень» [4; Л.1, 50; Л.1], так как остававшиеся за границей семьи рабочих часто бедствовали и нуждались в более благоприятных условиях. В мае 1932 г. начальник Доменного цеха обратился с просьбой в Иностранное бюро Магнитостроя для содействия «на получение разрешения на ввоз семейств» [1; Л.5-6] американских подданных югослава И. Антонича, словаков С. Сибо и С. Церовски. В просьбе сообщались краткие данные о самих рабочих, адреса проживания семей – это Югославия, Чехословакия и США соответственно, состав семей, а также, что интересно, указывалась сумма, необходимая семьям для уплаты долгов и стоимости проезда. Например, «Тов. АНТОНИЧА Ивана проживает семья в ЮГОСЛАВИИ в городе БРИБЕРГ, село ЯРГОВО дом № 28, состав семьи – жена и двое детей. Для расплаты семьи с имеющимися долгами и проезд в Магнитогорск необходимо – 300 долларов»[1; Л.5]. Семьи С. Сибо и С. Церовски нуждались в 300 и 250 долларах соответственно[1; Л.5].

Более того, одновременно указанные рабочие просили «разрешить на ввоз в Магнитогорск ещё одного квалифицированного печника тов. ГЕТЕРАЙ Петра живущего в Америке штат Мечиган, Дейт-Ройт на иждивении которого находятся жена, двое детей на проезд и расплату с долгами необходимо – 350 долларов»[1; Л.6]. На деле приведённая просьба начальника Доменного цеха является фактически живым, а не сухим статистическим подтверждением тяжелого материального положения рабочих за рубежом.

В целом, интернациональное трудовое взаимодействие представляло собой специфическое явление. Цели восточно-европейских рабочих и специалистов имели двоякий характер. То, что приезжавшие преследовали свои прагматические цели, четко выделяется в одной из докладных записок о состоянии работы среди инорабочих и специалистов на Урале в 1931 г. В записке приводилось деление трудовых мигрантов на три группы: «приезжающие к нам только с целью заработать, приезжающие с целью помочь нам и участвовать в строительстве; самая маленькая группа – это фашистски-настроенные… предъявляющие чрезвычайные требования» [85; 214]. С другой стороны, примерно половина из прибывших восточно-европейских рабочих состояли у себя в стране членами коммунистических партий [10, 23, 49], следовательно, можно предположить, что доля энтузиазма и веры в коммунистические идеалы так же были движущими мотивами приезда в СССР.

Интересно проследить и пути, по которым иностранные технические кадры попадали в страну Советов. Иностранцы, ставившие для себя основную цель заработать, получали командировку от фирмы (в штате которой они состояли), сотрудничавшей с Магнитостроем и курировавшей производство. Выходцы из Восточной Европы, проникнувшиеся идеей социалистической стройки приезжали в Магнитогорск посредством получения путёвки от Интурист и заключения договора непосредственно с компанией-представителем строительства¹ или направлялись МОПРом (Международная организация помощи рабочим). Взаимодействием с зарубежными государствами занималось Иностранное бюро СССР, которое имело тесные контакты с иностранными компаниями, такими как американские проектные компании «Фрейн», «Артур Дж. Мак-Ки и Ко» [55; 7,9] и компания посредник Аmtorg Trading Corporation, американскими и германскими фирмами Arthur McKeeof Cleveland (главный проектировщик) [91], General Electric, Krupp AG, German Koppers AG engineers [55; 11], Шорк-Верке, Кляйн [24], итальянскими компаниями (Савильяне) [9; Л. 1].

Привлекает внимание и тот факт, что основная масса восточно-европейских рабочих и специалистов прибывала на Магнитострой с 1930 по 1932 гг., а окончание Великой депрессии хронологически совпадает с 1933 г. – периодом, когда официально было объявлено об успешном завершении первого пятилетнего плана. С этого года количество иностранных специалистов и рабочих в СССР начинает сокращаться, что связано с окончанием строительства большинства крупных предприятий и сокращением закупок зарубежной техники. Не обошла эта тенденция и Магнитогорск, хотя только в 1937 г. последняя остававшаяся часть восточно-европейских рабочих, перезаключавших договора на дополнительные сроки, покинула город.

Социально-экономический портрет выходцев из Восточной Европы на Магнитострое

Описать категорию восточно-европейских рабочих и специалистов на Магнитострое невозможно без представления об общей численности иностранных рабочих и специалистов в строящемся городе. Здесь исследователи сталкиваются с рядом трудностей, так как назвать точное число представляется затруднительным.

В докладе Управления Магнитостроем о положении с рабочей силой для выработки мер по её закреплению от 27 августа 1930 г. сообщалось: «На строительстве, вместо предусмотренных планом 40000 человек, имеется только 18500 человек рабочих»; далее говорилось, что «отсутствие рабочей силы страшно отражается на строительстве…. рабочие тысячами приезжают и тысячами уезжают» [56; 303]. О текучести рабочих кадров говорится и со страниц «Магнитогорского рабочего». В статье газеты с поучительным названием «Лицемерие не совместимо с именем партийца» порицаются рабочие, самовольно покинувшие Магнитострой [57], в другой заметке этого номера отмечаются случаи невозвращения рабочих из отпусков[57]. Отдельная статистика по иностранцам в первые годы строительства не велась, поэтому единственным способом назвать хоть какое-то число, с учётом постоянной кадровой смены, становится скрупулёзное изучение архивной документации и газетных статей.

Примером может служить исследование историка А.В. Богданова, в котором автор указывает, что в Магнитогорске трудилось «449 человек из Германии» [88; 387]. Вероятно, исследователь пошел по самому простому пути и произвёл механический подсчет дел в 8 описи 99 фонда Магнитогорского городского архива, против которых указано: «немец» или «немка». В то же время под лаконичным наименованием «чех», «югославец», «венгр» и т.п., указанным на обложке дела, часто скрываются не только рабочие/специалисты, но также их жены и дети. Причём, целый ряд дел иностранцев, например, немцев, работавших в Магнитогорске, в архивном фонде МУ «Магнитогорский городской архив» отсутствует, хотя их имена и фамилии встречаются на страницах архивных документов [88; 387].

Другой исследователь иноспециалистов и рабочих на Магнитострое на основании фондов Магнитогорского городского архива выводит предположение, что за весь период их пребывания в Магнитогорске, на ведущей стройке первой пятилетки пребывало около 800 человек [88; 387]. Из них довольно весомую и относительно однородную группу составляли выходцы из Восточной Европы, точное количество которых практически невозможно подсчитать вследствие несовершенной и запутанной системы делопроизводства. По прибытию в Магнитогорск иностранец отвечал на вопросы анкеты, далее на работника заводилась личная карточка. Все документы, справки, характеристика, замечания, предложения, выписки, где фигурировала фамилия рабочего, должны были подшиваться в его личное дело. На приезжавших членов семьи (жена, дети до 18 лет) отдельно карточки не заводились, несмотря на то, что некоторые женщины также работали. Наряду с этим, в личном деле одного рабочего/специалиста встречаются документы на другое лицо. Например, в деле помощника машиниста поляка С.Я. Павлицкого имеется дополнительное соглашение к коллективному договору на имя доктора Лео Пауэлл [37; Л. 10-12].

Выходцы из Восточной Европы не составляли однородную общность и в плане гражданства. По этому признаку их правомерно разделить на несколько групп. Первая и наибольшая по количеству группа рабочих прибыла непосредственно из Чехословакии, Польши, Венгрии и т.д.Вторая была представлена мигрантами из Восточной Европы в первом поколении в США [1, 2, 47, 50-52]; третью группу составляли единичные случаи – чехословаки, оставшиеся на территории СССР после добровольной сдачи в плен в годы Первой мировой войны [6, 64], политэмигранты из Польши, Венгрии или Болгарии [11, 14, 17].

Профессиональная и квалификационная палитра была ещё более пёстрой и включала в себя кирпичных кладчиков, плотников, железобетонщиков, арматурщиков, токарей, слесарей, электриков, машинистов, механиков. Перечень профессий весьма широк, но все они промышленные или строительные. Часть рабочих прибыла на Магнитострой без профессии, как правило, они отправлялись МОПРом, а по прибытию их либо назначали чёрнорабочими, либо отправляли обратно за невостребованностью. Так, прибывшего без особого указания в 1933 г. политэмигранта из Болгарии С. Канбегова приняли чёрнорабочим в ОМЦ [32]. В свою очередь, присланный МОПРом в Магнитогорск без профессии и знания русского языка на должность политработника А. Ингвер в мае 1935 г. отбыл в том же месяце обратно в Москву, так как в нем не было необходимости [31; Л. 4-7].

Стаж по профессии основной массы трудовых мигрантов из Восточной Европы насчитывал от четырёх лет, и в среднем составлял восемь-девять лет. Возраст приезжих варьировался от 20 до 50 лет. Вероятнее всего, советских управленцев привлекал именно опыт иностранных рабочих, полученный в области индустрии. Тогда как советские кадры в большинстве своем такого опыта были лишены. В этой связи трудовой договор включал дополнительно к выполнению рабочих функций для иностранцев, в частности, выходцев из Восточной Европы, обязательство «…вести обучение советских строительных рабочих. Работать по методам, которые им применяются как в своей индивидуальной, так и в бригадной работе, с применением инструмента» [49; Л.3]. Практическое подтверждение выполнению данного обязательства находим в производственной характеристике на токаря по металлу из США П.Е. Борисенко: «к работе относится добросовестно, обучает ученика комсомольца» [8; Л.11]. В этой связи традиционное разделение выходцев из Восточной Европы по квалификационному признаку только на рабочих и специалистов не отражает картину полностью.

Дело в том, что венгры, поляки, чехословаки и т.д. только номинально приравнивались к специалистам и имели в личном деле карточку с соответствующей отметкой. Фактически будет ошибочно приравнивать их к американским или немецким специалистам, имевшим преимущественно высшее образование и направляемым проектными кампаниями для претворения в жизнь проектируемых объектов. Специалистам из США или Германии в соответствии с индивидуальным трудовым договором причиталась меблированная комната в общежитии, оклад от 850 рублей, льготы по уплате налогов и квартплате, ежегодный отпуск в 25 дней, оплата работодателем проезда до места строительства II классом транспорта плюс суточные в размере 25 рублей [39; Л.5]. Выполняемые специалистом функции были весьма важными, что следует из обязательства, в соответствии трудовому договору, хранить все служебные тайны. Подобных упоминаний в договорах с восточно-европейскими рабочими нет. Кроме того, от специалистов ждали не только качественного выполнения профессиональных функций, но и «изобретения и усовершенствования» [39; Л.3, 40; Л.3].

Трудовые договоры восточно-европейских «специалистов», которые имели по большей части среднее или начальное образование, по сути содержат тот же набор социально-экономических гарантий, но в усечённой форме: оплата работодателем билетов III класса до места строительства, комната в бараке в качестве жилья, размер заработной платы 300 рублей (соответствует зарплате рядового советского рабочего), право на культурно-бытовое обслуживание, двухнедельный отпуск за год работы [49; Л.3].

Общей социально-экономической гарантией отмеченной во всех трудовых договорах с иностранцами являлась возможность по истечению испытательного срока перевоза из-за границы семьи. При этом под семьёй подразумевалась жена и дети в возрасте до 18 лет. В то же время право на переезд семьи для восточно-европейских рабочих/специалистов реализовывалось с некоторыми оговорками. В делах рабочих, подавших заявление на разрешение о въезде семьи, неоднократно встречаются их производственные характеристики: венгр мастер по отоплению А. Фараго «выполняет работу качественно и количественно», «работники» югослав И. Антоник и чехословаки С. Сибо, С. Церовский «имеют громадную ценность для наших работ по производству огнеупорной кладки Домен, Мартенов, Прокатов К Советской власти лояльны» [1; Л.5]. Следовательно, только самые благонадёжные и добросовестные иностранные рабочие и специалисты могли получить визы для проезда членов семей в СССР и денежные средства для его оплаты.

Перечисленные отличия условий трудовых договоров восточно-европейских трудовых кадров от специалистов показывают, что пометка в личных карточках «специалист» не соответствовала уровню фактической квалификации. Следовательно, рабочих с такими условиями договоров целесообразнее называть не специалистами, а техническими учителями. Однако небольшая доля из них имела полновесные договора специалистов [13], поэтому в тексте работы после географической характеристики этих трудовых мигрантов используется понятие «специалист/рабочий».

Таким образом, выходец из Восточной Европы на Магнитострое – это мужчина трудоспособного возраста, прибывший в поисках работы, имеющий чаще всего среднее образование и выполняющий функции работника и технического учителя. При этом самой важной характеристикой этих мигрантов являлось наличие весомого опыта работы по промышленным специальностям. Количество работающих женщин и цели приезда в Магнитогорск не подпадает под поток трудовой миграции.

ХАРАКТЕРИСТИКА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВЫХОДЦЕВ ИЗ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ НА МАГНИТОСТРОЕ Особенности трудовой культуры восточно-европейских рабочих

Проделав неблизкий путь, иностранные рабочие погружались в суету трудовых будней Магнитостроя, где сталкивались с нечеткой организацией работ, отсутствием правильной расстановки рабочей силы, использованием её не по специальности, острым недостатком жилищ, «отвратительным состоянием общественного питания»[56; 303],иными словами - всеми «прелестями» строящегося города. Тем не менее, они надеялись исправно получать оговорённую заработную плату, потому как на родине мировой экономический кризис не оставлял шансов устроиться на какую-либо работу.

Определение на место работы в Магнитогорске происходило не по языковому, а по профессиональному признаку. Поэтому восточно-европейских рабочих/специалистов можно было встретить на многих объектах строительства: ЦЭС, Стальмост, Водоканалстрой, Соцгород, Доменнный цех и др. Руководство Магнитостроем прилагало все усилия для максимального использования «технических знаний и опыта иностранных рабочих и специалистов для ускорения темпов строительства» [56; 310]. С этой целью советских рабочих прикрепляли к определённым квалифицированным иностранцам. Примечательно, что для иностранцев существовала даже должность «инструктор по инструкторской работе»[49; Л.13].

Однако, применять способности и опыт человека в некоторых случаях по прямому назначению не удавалось. Могла сложиться ситуация, что предполагаемое выходцем из Восточной Европы место работы и то, куда он направлялся, фактически не соответствовали друг другу [52; Л.5, 46; Л.л.1, 11]. Комиссия Наркомата труда, обследовавшая условия работы на Магнитострое в 1930 г., констатируя нерациональное использование рабочей силы, приводила следующий пример: «одной бригаде арматурщиков дали работу – просеивать гравий. Норма – 10 кубометров. Работали они 8 дней и дали в среднем 2,5 – 3 кубометров. Когда их спросили – почему так мало, то они ответили: «Зачем нам себя трепать. Нам так и этак заплатят среднюю по квалификафии»[56; 303,304]. Похожий случай можно встретить в статье «Используйте по назначению» на страницах газеты «Магнитогорский рабочий» от 26 апреля 1931 г. Бетонщики жаловались, что они работают по специальности только три – четыре дня в месяц, и добавляли: «Использование квалифицированной силы на всевозможных работах, вплоть до собирания щепок, вызывает утечку рабочей силы, т.к. заработок значительно снижается» [58].

Ситуация усложнялась ещё и тем, что практически все виды работ в Магнитогоске велись в неблагоприятных для здоровья, а порой и жизни, рабочих условиях. Для рабочих и специалистов, видевших только устройство производства на европейских и американских заводах, с отлаженными конвейерами, профсоюзами, стоявшими на страже их жизни, условия работы и организация труда на объектах социалистической стройки казались дикостью. Серб Дж. Вуяклия, проработав три года в Мартеновском цехе, в мае 1936 г. уволился «по причине отсутствия соответствующих условий в работе»[14; Л.41]. Работая машинистом крана, он направлял на имя начальника комбината А.П. Завенягина замечания о работе цеха, где помимо нецелесообразного использования техники, особо отмечал: «Окна должны зимою защищать здание от холода, а летом – вентилировать здание. Об этом у нас не заботятся, а вместе с тем это важно для здоровья рабочего и может повысить трудоспособность и производительность»[14; Л. 41]. В заключение своего обращения рабочий обратил внимание, что «имеются и другие отрицательные моменты…»[14; Л. 41]. В отделе Теплостроя, как писал в уже упоминаемом прошении рабочий И. Сухоставский, условия «неудовлетворительны[…]. Наша жизнь в постоянной опасности. Нам приходилось ждать месяцами получения одежды. Зарплаты и т.д.» [43; Л.7].

Оказавшись на Магнитострое, иностранцы сталкивались с иной трудовой культурой, поэтому встречая саботаж и ненадлежащее отношение к работе, выходцы из стран Восточной Европы клеймили их. Венгр А. Кун, описывая возведение парника с нарушением строительных норм, осуществлённое не по его вине, высказывает мысль: «они (Администрация Горсовета – Ю.К.), вероятно, рассчитывают, т.к. Кун не владеет русским языком можно на него свалить вину»[29; Л.18]. Подобное поведение административных лиц отрицательно сказывалось на впечатлении восточно-европейских трудовых мигрантов от работы на Магнитострое. В последующем, осуществляя свою трудовую деятельность на Автобазе, А. Кун обращает внимание на саботаж рабочих во время разгрузки инструмента[29; Л.21]. Горный десятник В. Мудров был свидетелем пьянок, драк и срывов работы на карьере, что вызвало его глубокое возмущение, которое он выразил в просьбе к Инбюро разобраться с таким несоответствующим поведением рабочих карьера [36; Л.6, 11].

Соблюдение рабочего регламента затрудняло следующее обстоятельство. Бараки, в которых селили иностранцев, объекты строительства, на которых они работали, и столовые часто располагались на значительных расстоянии друг от друга [50; Л.9]. В столовых скапливались очереди, что в совокупности, выражаясь словами венгра А. Куна, «причиняет опоздания инорабочих на работу после завтрака и порождает никому нежелательные реакции»[29; Л.36].

Параллельно с этим многие восточно-европейские рабочие/специалисты будучи кандидатами на вступление в ВКП(б) показывали примеры добросовестного отношения к труду. В личном деле столяра Ю. Чиж значится «…хороший столяр. Тов. Чиж дал несколько рационализаторских предложений. Тов. Чиж как работник деятельно полезный» [50; Л.6]. Подобную характеристику дает «Треугольник» на работников Литейного цеха: «товарищи КИРКЛИЧ М.М., национальность (хорват), и СТАДНИК Н.П. (украинец) хоршие производственники, ударники, кандидаты в члены партии. Опозданий и прогулов не имеют» [45; Л.10].

Наряду с этим, выполняя одну из обязанностей согласно трудовому договору, восточно-европейские рабочие Ю. Бино, М. Крехль, В. Бартош, Ю. Батык и Ф. Страшек внесли несколько практических предложений для улучшения работы на своём участке ЦЭС, которые были напечатаны в номере газеты «Магнитогорский рабочий» 20 апреля 1931 г. Суть высказанной инициативы состояла в рационализации использования трудовых кадров, введении еженедельного мониторинга десятниками и прорабами количества и качества выполняемых работ и увеличении политработы среди партийцев участка [58]. Следовательно, приглашенные рабочие оправдывали своё звание специалистов.

С другой стороны, будучи на момент прибытия в Магнитогорск уже состоявшимися в своей профессии людьми, некоторые рабочие/специалисты не желали повышать свою квалификацию или переучиваться, в то время как для советского трудящегося это было вполне естественной практикой. Серб В. Богич (40 лет) просил дать ему расчет, «так как в связи с возрастом и трудным усвоением теории на русском языке не хочу учить теорию для помощника машиниста²» [7; Л.8]. Часть рабочих/специалистов пытались найти на Магнитострое «работу по силе» [12; Л. 4, 2; Лл. 6, 10].

Таким образом, превалирующая часть восточно-европейские рабочие на Магнитострое показывали ответственное и добросовестное отношение к выполняемым обязанностям. Выступали не только в качестве рядовых исполнителей, но и проявляли заинтересованность и творческое отношение к делу, предлагая способы усовершенствования производственных практик. Иными словами, характеризовались высокой степенью трудовой культурой.

Взаимоотношения восточноевропейских рабочих/специалистов с Иностранным отделом

Прибывавшие на Магнитострой иностранцы, не являясь гражданами СССР, относились к особому ведомству – Иностранному Бюро³ (ИНО). Именно эта организация занималась решением всех вопросов, связанных с работой и жизнью иностранцев на Магнитострое. Возможно, ввиду особой ценности и секретности деятельности данной организации, прямых материалов о её функционировании в Магнитогорске в конце 1920-х – 1930-е гг. не осталось в Магнитогорском городском архиве. Однако, благодаря документам из личных дел восточноевропейских рабочих и специалистов, представляется возможным частично реконструировать отношения названной категории трудящихся с Иностранным бюро Магнитостроя.

Взаимоотношения иностранных рабочих/специалистов и Иностранного Отдела (бюро) носили специфический характер. С одной стороны – ИНО Магнитостроя, подчиняясь Иностранному Бюро в Москве, имело в своём составе структуре несколько подведомств, например, Отдел Иностранного снабжения (Инснаб), призванных полностью поддерживать иностранцев в Магнитогорске. В то время как в первые годы строительства Магнитогорск, в частности его советские строители, латентно испытывали голод [73; 260], входившие в структуру Инснаба магазины, ресторан для специалистов, столовые всячески пытались создать приемлемые условия для приезжавших трудовых мигрантов [24]. С другой стороны, несмотря на более широкую материальную базу, Иностранный Отдел не мог обеспечить все запросы иностранных рабочих/специалистов, ввиду широты своих функций, постоянной текучести кадров и относительной ограниченностью действий средой только строящегося города.

Любые возникавшие жалобы восточноевропейских рабочихспециалистов как на условия работы, количество заработной платы, так и на качество работы сферы услуг и системы здравоохранения проходили через Иностранный Отдел. Именно он вел переписку с соответствующими органами в случае потере багажа в дороге, выяснял условия подписанного с тем или иным выходцем из Восточной Европы трудового договора [15; Лл.8-11, 20; Л. 3].Однако как следует из материалов личных дел иностранных рабочих/специалистов поток жалоб был практически непрерывным, самое большое количество жалоб поступало в Инснаб. В то же время иногда сами работники иностранного отдела снабжения создавали дополнительные бюрократические трудности, что только усугубляло ситуацию. В деле иностранного специалиста А. Куна встречаем ответ ИНО Магнитостроя некоему товарищу Сипорину: «убедительно прошу не загружать нас лишней перепиской с Вами, вопросы о прикреплении к Инснабу решает Правительственная Комиссия. Поэтому прошу впредь обязательно руководствоваться известными Вам указаниями, иначе мы будем вынуждены Ваши письма по подобным вопросам оставлять без ответа» [29; Л.27].

Вероятно, ввиду того, что все сферы жизни строителей города были крайне плохо обустроены на протяжении, по крайней мере, первых пяти лет строительства, руководство Магнитостроя допускало иностранных рабочих к участию в партийных чистках, захлестнувших Советский Союз и Магнитогорск в частности в начале 1930-х гг. В 1933-1934 гг. в соответствии с решением Январского пленума ЦК ЦКК партии проводилась чистка ВКП(б). В соответствии с решением Объединенного Пленума ЦК ЦКК ВКП(б) от 12 января 1933 г. было подвергнуто чистке 25 территориальных парторганизаций, в числе которых была и организация Уральской области, в составе которой находился город Магнитогорск. Его парторганизация прошла в основном чистку в июне-декабре 1933 г., а подготовка к ней началась ещё в мае [67; 223]. Подробное освещение целей, задач и процедуры данного мероприятия содержалось в опубликованном в «Правде» в конце апреля 1933 г. постановлении ЦК ВКП(б) «О чистке партии». Чистку предписывалось проводить на открытых собраниях партячеек, на которые допускались и беспартийные [67; 224], в том числе и иностранцы. Венгр А. Кун, немцы И. Карась и О. Колла были свидетелями партийной чистки в Инснабе в сентябре 1933 г.; их общее мнение выразил немец О. Колла, назвав партийную чистку «необходимым и правильным действием» [23; Л.23]. А венгр А. Кун, в свою очередь, заметил, что Инснаб, как важный участок «социалистического фронта в Магнитогорске был зачуклен пьянствующими и разложившимися элементами» [29; Л.22]. Изложенный материал даёт основание для следующего предположения – участие в подобных мероприятиях должны были оправдать в глазах иностранцев происходящее, показав конкретных виновников.

Таким образом, Иностранный Отдел был одной из первичных организаций, которые взаимодействовали с приезжавшими на Магнитострой рабочими из стран Восточной Европы. В то же время он продолжал «сопровождать» иностранцев на протяжении всего периода работы по трудовому договору, решая все насущные проблемы трудовых мигрантов. Однако, взаимоотношения между восточно-европейскими рабочими и Иностранным Отделом были неоднозначными. С одной стороны, ввиду того, что сама организация не всегда могла справиться с большим потоком просьб и обращений, которые были естественными ввиду необустроенности городской инфраструктуры и различной трудовой культурой выходцев из Восточной Европы и Советских служащих. С другой – представления иностранцев о размере предоставляемых им по трудовым договорам социально-экономических гарантий существенно отличались от возможностей стратегически важного отдела ИНО – Инснаба. Поэтому, возможно чтобы указать на конкретных виновных невыполнения требований, иностранцев приглашали участвовать в партийных чистках Инснаба.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Экономические реалии конца 1920-х – 1930-х гг. требовали от Правительства СССР привлечения на социалистическое строительство иностранных рабочих и специалистов. Процесс мобилизации иностранных рабочих и специалистов проходил большими объемами при посредничестве как советских, так и зарубежных компаний. В результате, СССР по трудовым договорам посетили выходцы из США, Балкан, Скандинавии, Центральной и Восточной Европы. Однако, предполагаемая на первый взгляд, гомогенность внутри национально-государственных групп рабочих, при ближайшем рассмотрении становится ошибочной. Данная черта прекрасно иллюстрируется на примере восточно-европейских рабочих на Магнитострое.

В зависимости от параметра их можно разделить на несколько категорий. По месту прибытия на Магнитострой: приехавшие из Чехословакии; эмигранты из США; оставшиеся на территории СССР после добровольной сдачи в плен в годы Первой Мировой войны. Рабочие и специалисты направлялись от имени различных фирм или приезжали сами по путёвкам Интуриста или по протекции МОПРа. Встречались среди них и политэмигранты. По квалификационному признаку данная группа так же была разноликой и включала в себя рабочих и «специалистов». В результате сравнительного анализа условий трудовых договоров восточно-европейских рабочих и немецких специалистов выяснилось, что первые причислялись к категории «специалист» скорее формально, в этой связи их целесообразнее называть техническими учителями.

Однако, не смотря на подобную пестроту, присутствовали и объединяющие черты, которые обособляли их в общей группе иностранцев в Магнитогорске. Такими чертами можно назвать, во-первых, региональную общность происхождения (все они родились на территории Восточной Европы, и уже во взрослом состоянии часть из них переехала в США, являясь там эмигрантами первой волны). Во-вторых, желание обеспечить себя и свою семью во время разразившегося в Мире экономического кризиса, в-третьих – довольно внушительный стаж работы по строительной/промышленной специальности. Поэтому естественно, что подавляющим большинством приезжих рабочих были именно мужчины трудоспособного возраста. В соответствии с заключаемыми трудовыми договорами они наделялись равными с советскими рабочими условиями труда и проживания, льготами на проезд до места работы и правом по истечению испытательного срока на перевоз семей. Но, обещанное в договоре, не всегда соответствовало реальности. Помимо проволочек с выплатами зарплаты, долгим оформление документов для приезда семей случались и задержки с приходом багажа вплоть до его потери в пути. Вызывали недовольства и обстановка на рабочих участках и условия работы, которые выходцы из стран Восточной Европы выражали в коллективных письмах или в личных заявлениях. При чём, данное обстоятельство не всегда негативно отражалась на качестве выполняемой работы, что отражалось в положительных характеристиках на рабочих. В целом, не смотря на перечисленные неудобства, подавляющее большинство оставалось на Магнитострое и по истечению первоначального договора, перезаключая его на один и более сроки. Однако, оставшихся на постоянное жительство в СССР, – единицы.

Подводя итоги сказанному необходимо отметить, что характеристика жизни и деятельности восточно-европейских рабочих на Магнитострое доказала целесообразность выделения их в отдельную трудовую общность среди других иностранных рабочих и специалистов. Так как они, помимо прямых должностных обязанностей, выполняли функции технических учителей и, таким образом, представляли собой промежуточную категорию в иерархии квалификации иностранных трудящихся Магнитостроя. С другой стороны, восточно-европейски трудовые мигранты обладали собственными социальными характеристиками: пол (преимущественно мужской), возраст – непременно трудоспособный, образование (чаще всего среднее образование или низшее), большой трудовой стаж в промышленной сфере, цель прибытия – поиск оплачиваемой работы. Перечисленные социальные характеристики в совокупности составляют социальный портрет восточноевропейского рабочего на Манитострое. Анализ трудовых договоров рабочих выявил следующие, предоставляемые им социально-экономические гарантии: возмещение материальных затрат по переезду к месту работы; предоставление места жительства; обеспечение продовольствием за счет нанимателя; социальное страхование; медицинское и культурно-бытовое обслуживание; оформление выезда из СССР по истечению договора или в случае досрочного расторжения. Говоря о трудовой культуре иностранных рабочих, следует заметить, что восточно-европейские рабочие на Магнитострое показали себя, в большинстве своём, как ответственные и добросовестные работники, отмеченные за это руководством строительством.

Отдельный интерес представляют особенности взаимоотношения между восточно-европейскими рабочими и Иностранным Отделом Магнитостроя, так как именно он сопровождал иностранца от момента приезда на строительство Магнитогорска до истечения срока трудового договора, решая все насущные вопросы. Одной из важнейших задач выступало обеспечение восточно-европейских трудовых кадров жильём и продуктами питания/возможностью питаться. Однако, ввиду того, что представления иностранцев о размере предоставляемых им по трудовым договорам социально-экономических гарантий существенно отличались от возможностей стратегически важного отдела ИНО – Инснаба. Возможно, чтобы указать на конкретных виновных невыполнения требований, иностранцев приглашали участвовать в партийных чистках Инснаба.

Таким образом, успешное решение задач исследования показывает достижение его цели и позволяет констатировать факт всестороннего изучения деятельности восточно-европейских рабочих на Магнитострое.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1. Источники

1. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д.6. Антоник Иван

2. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 15. Баран Михаил

3. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 17. Бартош Рацлав

4. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 42. Бино Юзеф

5. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 44. Блазичек Стефан

6. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 45. Блажек-Надводный Иосиф

7. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 47. Богич Вильям

8. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 53. Борисенко Павел Евгеньевич

9. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 57. Баско Эрнест

10. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 64. Бубер Георг

11. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 83. Васатка Алонс

12. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 122. Волга Роман

13. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д.128 Вутшер Теодор

14. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д.132. Вуяклия Джон

15. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 182. Городецкий Эдмонд

16. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 183. Горозин Иван

17. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 208. Джевакеров Стоян Иванович

18. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 220. Дандр Ярослав

19. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 227. Жекен Анна

20. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 234. Земанн Эрнст

21. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 241. Ингвер Альберт

22. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 256. Коласа Франц

23. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 258. Колла Отто Франц Михайлович

24. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 272 Крамер Отто Иоганнович

25. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 273. Крейчен Фридрих

26. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 275. Крюсель Роза

27. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 277. Крехль Мартин

28. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 279. Крузе Август

29. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 287. Кун Александр

30. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 312. Келлер Густав Гейнрихович

31. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 314. Кеглер Рудольф

32. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 335б. Канбегов Станков

33. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 344. Линк Адольф

34. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 366. Майер Рудольф

35. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 400. Мацек Ян

36. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 428. Мудров Василий

37. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 478. Павлицкий Степан Яковлевич

38. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 490. Польцер Леопольд

39. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 493. Прагер Владимир

40. МУ МГА. Ф.99.Оп.8. Д. 550. Ромберг Евгений

41. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 551. Сабиан Джозеф

42. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 551. Сабиан Роза

43. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 566. Сухоставский Иосиф

44. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 569. Сирокки Александр

45. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 581. Стадник Николай Петрович

46. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 594. Трбович Марко

47. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 609. Тремль Леопольд

48. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 618. Филиппс Александр

49. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 663. Церовский Степан

50. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 670. Чиж Юзеф

51. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 764. Юнга Эрст

52. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 767 Юрич Михаил Михайлович

53. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 768. Миколаш Якоб

54. МУ МГА. Ф. 99. Оп. 8. Д. 770 Янкович Михаил Лукич

55. Из истории Магнитогорского металлургического комбината и города Магнитогорска (1929 – 1941) [Текст]/ Сборник документов и материалов. – Челябинск: Южно-Уральское кн. Изд., 1965. – 276 с.

56. Сводка № 3 текущей информации Магнитогорского райкому ВКП(б) в ЦК ВКП(б) и Уральский обком ВКП(б) о положении рабочих кадров и настроении рабочих на Магнитогорском строительстве 6 сентября 1930 г. г. Магнитогорск [Текст]// Урало-Кузбасс: от замысла к реализации: сб. ст. и документов. – Екатеринбург, 2010. – С. 303-313.

57. Магнитогорский рабочий [Текст]. - 20 апреля 1931. - № 87 (310) - С. 1-4.

58. Магнитогорский рабочий [Текст]. – 26 апреля 1931 г. - № 92 (315). – С. 1-4.

1. Литература

1. Баканов, В.П. Магнитогорск.Исторический очерк [Текст]/ В.П. Баканов – Магнитогорск «МиниТип», 2001. – 338 с.

2. Баранов, Н.А. Лекции по курсу Политические трансформации в посткоммунистических странах Центральной и Восточной Европы. [Электронный ресурс]: персональный сайт Николая Баранова.– Режим доступа: http:// http://nicbar.narod.ru/polit_trans.htm

3. Богданов А.В. Социально-бытовые условия и организация питания иностранных специалистов на заводах Урала в годы первой пятилетки [Текст]/ А.В. Богданов// Вестник ЮУрГУ. -2010. - № 28(204) . – С. 15-18

4. Богданов, А.В. Иностранные рабочие и специалисты на предприятиях Челябинска и Магнитогорска [Электронный ресурс]: дис. кан. ист. наук: 07.00.02 ./ А.В. Богданов.// Научная библиотека диссертаций и авторефератов disserCat.- Челябинск. – 2011. Режим доступа: http://www.dissercat.com/content/inostrannye-rabochie-i-spetsialisty-na-predpriyatiyakh-chelyabinska-i-magnitogorska#ixzz32O11I6ih

5. Валериус, К.Д. Вы были правы, мистер Геррис / К.Д. Валериус, С.П. Ларин, И.В. Пущин. – Свердловск - Магнитогорск, 1932 – 94 с.

6. Всемирная история: Учебник для вузов [Электронный ресурс] / Под ред. Г.Б. Поляка, А.Н. Марковой. – М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1997. – 496 с. Режим доступа: http://robotlibrary.com/book/31-vsemirnaya-istoriya/74-161-yekonomicheskie-krizisy-pervoj-poloviny-xx-v.html

7. Галигузов, И.Ф. Станица Магнитная: От казачьей станицы до города металлургов [Текст] / И.Ф. Галигузов, В.П. Баканов. – Магнитогорск. 1994. – 398 с.

8. Галигузов, И.Ф. Флагман отечественной индустрии: история ММК имени В. И. Ленина [Текст] / И. Ф. Галигузов, М. Е. Чурилин. – М.: Мысль, 1978. – 251 с.

9. Дорожкин, А.Г. Основные тенденции и результаты начального этапа чистки ВКП(б) в Магнитогорске (июль-сентябрь 1933 г.) На страницах «Магнитогорского рабочего» [Текст] / А.Г. Дорожкин // Проблемы истории, филологии, культуры. 2011. № 32. С. 223-241.

10. Иоффе, Л.Е. Интернациональные научные и культурные связи Советского Союза. 1928–1932. [Текст] / Л.Е. Иоффе – М. – 1969. – 186 с.

11. Кострикина, Л.П. Роль жилишных условий в оценке иностранными специалистами внутренней обстановки в СССР в 1930-е гг. (На примере Магнитогорска) [Текст]/ Л.П. Кострикина// Проблемы российской истории. – М.; Магнитогорск: ИРИ РАН; МаГУ, 2009. – Вып. IX. – 295 с. С. 232 - 238.

12. Лукьянов, К.Т. Интернациональные связи между трудящимися СССР и Германии в годы социалистического строительства (1926 – 1932 гг.) [Текст]/ К.Т. Лукьянов - Л. – 1968. – 201 с.

13. Людтке, А. История повседневности в Германии: Новые подходы к изучению труда, войны и власти [Текст] / А. Людке; [пер. с англ. И нем. К.А. Левинсона и др.; под общ. Ред. И с предисл. С.В. Журавлева]. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Германский исторический институт в Москве, 2010. – 271 с.

14. Макарова Н.Н. «Мы жили в палатке»: миф или реальность? Основные виды жилья на Магниостроев начале 1930-х гг. [Текст] / Н.Н. Макарова// Альманах современной науки и образования № 1(20), 2009. - Часть 1. – С. 109 – 111.

15. Макарова Н.Н. Трудовые будни магнитогорцев и проблемы мотивации труда в новом индустриальном центре (1929 – 1936 гг.) [Текст] / Н.Н. Макарова// Урало-Кузбасс: от замысла к реализации: сб. ст. и документов. – Екатеринбург, 2010. – С. 246-260.

16. Маленький, А. Магнитогорск: Каким будет магнитогорский металлургический комбинат / А. Маленький. – М.-Л., 1931. – 45 с.

17. Матушкин, П.Г. Дружба, солидарность: интернациональные связи уральцев с трудящимися зарубежных стран [Текст] / П.Г. Матушкин. - Челябинск - 1960. – 96 с.

18. Мобилизационная модель экономики: исторический опыт России XX века [Текст] : сборник материалов всероссийской научной конференции. – Челябинск, 28-29 ноября 2009 г./ Под ред. Г.А. Гончарова, С.А. Баканова. – Челябинск: ООО «Энциклопедия», 2009. – 571 с.

19. Нариньяни, С. На стройке мирового гиганта / С. Нариньяни. – М., 1931. – 76 с.

20. Озеров, Л.С. Строительство социализма в СССР и международная пролетарская солидарность (1921–1937 гг.) [Текст]/ Л.С. Озеров. М., 1972. – 154 с.

21. Полонский, Л.А. Магнитка зовет. Страницы истории великой стройки и жизни Чингиза Ильдрыма [Текст] / Л. Полонский. – Баку. – 1972.- 155 с.

22. Рубинер, Ф. Партийно-массовая работа среди иностранных рабочих / Ф. Рубинер. – М.: Мысль, 1932. - 87 с.

23. Сергеев, С. Социалистическая индустриализация Урала в годы предвоенных сталинских пятилеток [Текст] / С. Сергеев. – Свердловск. – 1951. – 91 с.

24. Сибиряк, В. На стройке социалистического отечества (иностранные рабочие и специалисты на наших гигантах) / В. Сибиряк. – М., 1933.- 76 с.

25. Согрин, В.В. Политическая история современной России. 1985-2001: от Горбачева до Путина [Текст]/ В.В. Согрин/ Серия Высшее образование. – М.: Весь мир, 2001. – 272 с.

26. Спасова Л.П. Магнитострой и «Мак-Ки»: Столкновение деловых культур [Текст]/ Л.П. Спасова// Вестник Пермского Университета. – Выпуск 1(12), 2010 г. – С. 100-109.

27. Спасова, Л.П. Адаптация иностранных специалистов к реалиям советской жизни: опыт Магнитостроя [Текст]/ Л.П. Спасова// Проблемы истории, филологии, культуры, 2011. - № 2. – С. 213-222.

28. Спасова, Л.П. Иностранцы на Магнитострое на страницах газеты «Магнитогорский рабочий» в 1930-1933 гг. [Текст]/ Л.П. Спасова// Социалистический город и социокультурные аспекты урбанизации. – Магнитогорск, 2010. – С. 87-97.

29. Черепенин, Н.В. Из опыта работы партии по укреплению братских связей советских и зарубежных рабочих в годы первой пятилетки [Текст] / Н.В. Черепнин// Пролетарский интернационализм – боевое знамя Коммунистической партии. - М. – 1959.

30. Чернова, Н.В. Они ожидали, что найдут работу и жизненные блага: экономические особенности пребывания немецких рабочих и специалистов в строящемся Магнитогорске [Электронный ресурс] / Н.В. Чернова // Мобилизационная модель экономики: исторический опыт России XX века сборник материалов II Всероссийской научной конференции под ред. Г.А. Гончарова, С.А. Баканова. 2012. - С. 387-399. Режим доступа: http://www.csu.ru/Shared%20Documents/Мобилизационная%20модель%20экономики_2012.pdf

31. Чернова, Н.В Немецкие рабочие на Магнитострое: гендерный вопрос [Электронный ресурс] / Н.В. Чернова // Наука и образование в развитии промышленной, социальной и экономической сфер регионов России. VI Всероссийские научные Зворыкинские чтения: сб. тез.докл. Всероссийской межвузовской научной конференции. Муром, 14 февр. 2014 г.– Муром: Изд.-полиграфический центр МИ ВлГУ. 2014.– С. 241-242 Режим доступа: http://www.mivlgu.ru/conf/zvorykin2014/pdf/Section_7.pdf

32. Шарапов, Н.П. Об участии иностранных рабочих и специалистов в социалистическом строительстве на Урале (1930–1934 гг.) [Текст] / Н.П. Шрапова // Вопросы истории КПСС. - 1966. - № 3. - С. 70–79

33. Шпотов, Б.М. Не дано нам было историей тише идти. Техническая помощь Запада советской индустриализации [Электронный ресурс]/ Б.М. Штопов. - Мир истории. – 2002. - № 3. Режим доступа: http://www.pseudology.org/razbory/IndustriaGAZ.htm

1^В разные промежутки времени ими были тресты «Востокосталь», «Новосталь», «Энергострой», управление «Магнитострой», Торговые представительства в странах Восточной Европы

2^Цитата приводится в полном соответствии с текстом документа.

3^ Синонимичное название встречаемое в документах – Иностранный Отдел ,Ино Бюро, ИНО.

37

Код для цитирования: Скопировать