Традиционные практики Северного Кавказа:
Перенимая успешный опыт центральной России, молодежь не стала отбрасывать веками существовавшие национальные модели разрешения конфликтных ситуаций. В историческом прошлом наших народов достаточно было конфликтов, обусловленных такими факторами, как дефицит материальных ресурсов, потребность самоутверждения в обществе, защита чести и достоинства как своего, так тухума или джамаата в целом и т.д. Соответственно сложились адекватные способы их урегулирования и разрешения. Для своего времени наиболее актуальным и популярным способом миротворчества в дагестанском обществе являлся маслиат (маслихат).
Маслиат - самобытный третейский (или посреднический) способ урегулирования и разрешения конфликтов, традиционно получивший распространение у некоторых народов Северного Кавказа и, в частности, Дагестана. Такой способ был наиболее приемлемым и эффективным с точки зрения социальной адекватности, демократичным по содержанию и вполне соответствующим общественному быту и менталитету дагестанцев. Маслиат впитал в себя адатные и шариатские начала, а также морально-нравственные устои общества. Наиболее часто к такому способу примирения в историческом прошлом прибегали при острых конфликтах - убийствах, похищениях женщин, религиозных противоречиях и т.д. К маслиату как посредническому суду при решении конфликтов прибегали также и при разрешении других значимых проблем и противоречий. Из всех форм завершения конфликта маслиат представляет собой наиболее совершенную, в процессе которой обе стороны относительно полно устанавливали между собой поведенческий, моральный и психологический паритет.
Маслиат чаще проводился при кровной месте и состоял в том, чтобы как можно больше морально ущемить кровника и его тухум с целью компенсировать моральный ущерб пострадавшей стороне. По этому поводу известный исследователь адатного права А.М. Ладыженский писал: «...материальная компенсация всегда сопровождалась и моральной компенсацией - извинениями, унижениями. Обряд извинений был очень сложен и в разных местах далеко не одинаков». Моральная компенсация в виде унижений и оскорблений в иных случаях и в отдельных обществах была гораздо важней, чем материальная. Как правило, ближайший родственник убитого после соблюдения обряда извинений и унижений брал нож и срезал прядь волос с головы канлы (убийцы) и поднимал с колен, что означало, что он прощен. Это обстоятельство исследователь адатного права трактует следующим образом: «Если пострадавший род согласен мириться, то совершается обряд усыновления путём прикосновения губами к груди матери убитого, убийца становится её приёмным сыном». Только после этого кровник считался не только прощённым, но и породнившимся с тухумом убитого, т.е. членом простившего его тухума, и он должен был разделять радость и горе с его членами. Ему вменялось в обязанность как можно чаще посещать могилу убитого и оказывать всевозможные услуги его родственникам. На этом в основном завершалась официальная часть процедуры исполнения маслиата [1].
Сила маслиатного разрешения конфликта после его достижения была безусловной, оно по обычаю немедленно решалось и не принималось на апелляцию ни адатом, ни шариатом. По этой причине одним из самых тяжких преступлений у всех народов Дагестана считалось мщение за кровь после исполнения процедуры маслиата. А если все же мстили после маслиата, то его рассматривали как самостоятельное убийство, после которого вражда возобновлялась с новой силой.
Таковы были общие правила соблюдения маслиата по острым социальным конфликтам, которые в разных обществах могли иметь и имели свою специфику, обусловленную местными ментальными особенностями, социально-экономическими и иными условиями того или иного региона.
В современном Дагестане влияние маслиата сильнее прослеживается в сельских общинах, где совет старейшин и вынесение вопросов села на гадекан сохранились. В процессе урбанизации и плюрализма произошел отток городского населения от традиционных вековых устоев. Чаще оформляется обращение в суд, нежели изъявляется желание урегулировать спор с помощью третейского суда и приглашения маслиатчиков. В таком ракурсе актуальна и просто необходима работа молодежи в рамках распространения традиционных практик.
Синтез традиционных практик и восстановительной медиации:
Восстановительное правосудие – это целостная система использования альтернативных форм разрешения конфликтных ситуаций, установка которой, главным образом, заключается в восстановлении коммуникаций и потерянных связей, реабилитации постконфликтного состояния сторон. Оно имеет разнообразный инструментарий в виде техник восстановительной медиации (медиация встреч, восстановительных кругов и конференций, семейных конференций и т.д.).
Восстановительная медиация-этопереговорысучастиемтретьей,нейтральнойстороны, которая является заинтересованнойтольколишьвтом,чтобыстороныразрешилисвойспор(конфликт)максимальновыгоднодляконфликтующихсторон. Методымедиацииопираются,главнымобразом,наведениепереговоровврусле сотрудничества. В медиации решение опрекращенииспоранатехилииныхусловияхвсегдапринимаетсясамимисторонами,таккакмедиаторненаделенполномочиями,выноситькакое-либорешение,обязательноедлясторонспора.Рольмедиаторазаключаетсявтом,чтобыпомочьсторонамлучшепонятьдругдруга,достичьсогласия,сблизитьсвоипозиции;внекоторыхслучаях-помочьнайтивариантыусловий,накоторыхможетбытьурегулированспор [2].
В ходе реализации проекта по внедрению в республике восстановительного правосудия в рамках гранта Президента РД нами был выработан ряд классификаций конфликтной ситуации с предложенными выборками техник:
Исходя из степени нанесения вреда:
Конфликт между учащимися школы / СУЗа / ВУЗа при малом возмещении материального ущерба или при отсутствии такового (предлагаем использовать процедуру маслиата);
Конфликт между учащимися школы / СУЗа / ВУЗа при среднем и выше возмещении материального ущерба и также при встречном нанесении ущерба (предлагаем использовать медиацию встреч);
Исходя из численной втянутости в конфликт:
Конфликт между учащимися школы / СУЗа / ВУЗа при малой численной втянутости (предлагаем использовать медиацию встреч);
Конфликт между учащимися школы / СУЗа / ВУЗа при большом численном масштабе (предлагаем использовать восстановительные круги или восстановительные конференции);
При дезадаптивном состоянии, исходя из неблагополучной семейной ситуации (предлагаем пройти два этапа: разрешение конфликта-причины с использованием семейной конференции с участием всей семьи и только после этого проводить процедуры с конфликтом-следствием);
Исходя из присутствия в конфликте религиозного основания:
Конфликт между учащимися школ / СУЗов / ВУЗов на религиозной почве без углубления в каноны (плодотворно применение медиации встреч, восстановительного круга);
Религиозный конфликт между молодежью, представителями разных религиозных групп с углублением в трактовку ислама (маслиат с привлечением в качестве маслиатчика имама мечети, почитаемого старейшины);
Мониторинг в ходе реализации пилотного проекта позволил выявить следующие закономерности:
- дети и молодежь Северного Кавказа легко прибегают к техникам восстановительной медиации, соотнося их с исторической практикой использования традиционных форм;
- применение маслиата при острых религиозных конфликтах сохраняет ореол религии и ее незыблемости;
- использование восстановительного правосудия в синтезе с традиционными практиками способствует восстановлению и сохранению исторического национального наследия и т.д.
Таким образом, внедрение института восстановительного правосудия в синтезе с традиционными формами имеет положительную направленность, восстанавливая общенациональные, культурные и исторические традиции.
Список литературы:
Маслиат как самобытный способ разрешения конфликтов // Дагестанская правда. Выпуск №151 от 10.04.2008г.
Восстановительное правосудие в России. М., 2012, С.12.
Зер Ховард Восстановительное правосудие: новый взгляд на преступление и наказание. М., Центр «Судебно-правовая реформа», 2002, С. 124.
Максудов Р. Восстановительная медиация. М., 2011, С. 50.
Максудов Р. Программы восстановительного разрешения конфликтов и криминальных ситуаций: от уникальных эпизодов к заживлению социальной ткани. М., 2012, С. 169.
4