VII Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2015

В связи с тем, что наш век «характеризуется эффективным сближением лингвистической и математической мысли» (Якобсон, 1996: 184) языковедческая терминологическая система пополняется наименованиями и понятиями точных наук для обозначения явлений и категорий языка. Термин «аддитивность» произошел от латинского additivus (относящийся к сложению, прибавляемый), который, в свою очередь, является производным от глагола additio (прибавляю). Под аддитивностью понимается свойство величин, состоящее в том, что значение величины, соответствующее целому объекту, равно сумме значений величин, соответствующих его частям, при любом разбиении объекта на части (Большая советская энциклопедия, @). Существуют различные аддитивные величины, аддитивными бывают эффекты, методы, помехи, критерии, цвета, модели, задачи, функции и т.п. В лингвистике понятие «аддитивность» получило некоторое переосмысление, поскольку словосочетание «аддитивный член» было введено для обозначения компонента высказывания, выполняющего метатекстовую функцию дополнения содержания другого компонента (Зеленщиков, 1989: 73). При этом аддитивные конструкции рассматривались в рамках сочиненных рядов с союзами альтернативной семантики, что, по-видимому, послужило причиной того, что в зарубежной лингвистике они получили название «вербальная альтернатива» (verbal alternative) (Sweet, 1955: 145).

(1) They were as always talking, or rather the men were talking and the women were seeming to listen (Modern English Short Stories, 391).

Однако, на наш взгляд, аддитивные конструкции не ограничиваются указанными структурами, а включают широкий спектр синтаксических образований, соединяемых синдетически (2) или асиндетически (3), причем подстановка союза альтернативной семантики или замена на него другого союза не всегда представляется возможной:

(2) Of course, if monkeys have no options – that is, if there are no natural foods or unexploited habited for them to use as a refuge – nothing will stop them eating crops (International Wildlife, 1998, Vol. 28, № 3, 43)

(3) American farm fields were once delineated by hedgerows – thick tangles of vegetation that cloaked, and often replaced, the fences designed to confine livestock (International Wildlife, 1997, Vol. 35, № 6, 18).

Подобные конструкции имеют одну общую черту, заключающуюся в том, что в их основе лежит дополнительная или, по терминологии В.Г. Гака, «повторная» номинация, то есть «наименование уже ранее обозначенного в данном контексте денотата» (Гак, 1998: 524). Дополнительная номинация вводится в тех случаях, когда говорящий/пишущий осознает, что выбранный им способ обозначения некоторого фрагмента действительности оказался недостаточно понятным, конкретным, неполно отвечающим его речевому замыслу. В этот момент процесс порождения речи прерывается, говорящий/пишущий строит новый вариант того фрагмента сообщения, который он счел не совсем адекватным, и затем продолжает речь в соответствии с первоначальным замыслом (Маркелова, 1988: 16). Сказанное выше свидетельствует о том, что дополнительная номинация в некотором смысле является вторичной поскольку, исходя из умственных действий говорящего при построении аддитивных конструкций, можно заключить, что она также основывается на переосмыслении изначального обозначения.

В зависимости от характера денотата дополнительные номинации могут быть элементными (4), (5), (6) и событийными (7). Первые служат для наименования простого денотата, представляющего собой, согласно определению Г.В. Колшанского, некоторый предмет, процесс, признак или явление, тогда как вторые служат для наименования сложного денотата, квалифицируемого Г.В. Колшанским как событие или факт, включающий комплекс предметов, процессов, признаков и явлений в их различной комбинации (Колшанский, 1977: 124). В зависимости от характера простого денотата элементные дополнительные номинации подразделяются на предметные (4), признаковые (5) и процессуальные (6):

(4) Canac, the honey bee, heard about the wedding and told all his friends who know and liked the hummingbird (International Wildlife, 1997, Vol. 27, № 2, 33).

(5) Rea had never seen Iris looking lovelier – or more pagan (I. Le Carre, 140).

(6) Time, he had declared then, he had told everybody, could make no difference (Learn to Read and Interpret, 9).

(7) …Amnesty is now playing politics – “encouraging some people in government who are interested in human rights” (New Statesman, 19)

Дополнительная номинация оказывает влияние на степень сложности структуры полученной в итоге аддитивной конструкции, которая может варьироваться от члена предложения до предикативной единицы, повторяющих уже названный объект внеязыковой реальности.

Причем денотаты начальной и дополнительной номинаций не всегда полностью совпадают, что обусловлено расширением (сужением), перемещением границ обозначаемого фрагмента действительности, изменением его отдельных параметров при повторном обозначении, что в свою очередь определяется функциями аддитивного члена.

Дополнительная номинация возникает в сознании говорящего не предварительно, на этапе планирования высказывания, а в ходе непосредственного речепроизводства, поэтому во многих случаях аддитивная конструкция выделяется специальными пунктуационными знаками – тире (8), двоеточием (9) или запятыми (10), указывающими на то, что говорящий сделал небольшую паузу, затратив некоторое время на поиск более адекватной номинации.

(8) Some minimal developments there – like water troughs and bush clearing – had actually increased wildlife numbers (International Wildlife, 1998, Vol. 36, № 1, 14).

(9) She looked into her shopping basket: individual fruit pies, small salad cream, yoghurt, tomatoes, cat food and chicken quarter (Learn to Read and Interpret, 44)

(10) But above all, the memory was warmth and peace, the peace of untroubled life in a calm unfretted world (R. Aldington, 31).

Но существуют и другие средства, маркирующие затруднительность данного поиска, например междометие (11), многоточие (12):

(11) Usually Miss Harper checked in the night before Beryl Madison did, and they often didn’t leave at the same time, or, uh together (P. Cornwell, 244).

(12) For hours we have carried great bundles of hay from train to barge… Thewearinessofthisdirtandlabour!(R. Aldington, 25).

Аддитивный член может находиться в скобках, свидетельствующих о том, что повествование прервалось и после введения в разъяснительных целях дополнительной номинации денотата продолжилось. Скобки в такой ситуации помогают увидеть «отчужденные» от основного состава фрагменты предложения и «служат резким выключающим средством» (Летучева, 1971: 152):

(13) This 130-decibel noise (roughly 10 million times as loud as ordinary human speech) came from male midshipman humming through the night (International Wildlife, 1998, Vol. 36, № 1, 68).

Те бессоюзные аддитивные конструкции, которые по своему грамматическому значению соответствуют определенным союзным структурам и, тем более, полностью совпадают с ними, допускают подстановку соответствующего союза (Морозова, 1989: 70), т.е. на месте двоеточия, тире или скобок возможен союз:

(14) Mining companies can get away with these threats because of the law’s retroactive nature: [particularly] the government cannot do anything about environmental degradation until after it occurs (International Wildlife, 1997, Vol. 27, № 2, 39)

Помимо этого, аддитивная конструкция может представлять собой самостоятельное предложение, при этом точка между первой и дополнительной номинациями сигнализирует о длительной паузе, необходимой говорящему для выбора более подходящей номинации (Госсман, 1985: 123–124):

(15) Over them all was the cross, that final devastatingly ironical hypocrisy. The symbol of the Idealist over the work of the Realist…(R. Aldington, 83)

Иногда указание на наличие паузы эксплицировано в тексте:

(16) “Unfortunately we’ve given them a lot.” A pause. “Or at least someone has” (P. Cornwell, 113).

О спонтанном, незапланированном характере аддитивной конструкции свидетельствуют также примеры, где говорящий вносит дополнения не в собственную речь, а в речь своего собеседника:

(17) “Twenty percent of the population is nonsecreter,” I matter-of-factly stated.

“Yeah,” Marina said. “Two out of ten.”

“Or approximately forty-four thousand people in a city the size of Richmond. Twenty-two thousand if half of that number is male,” I added (P. Cornwell, 74).

Наконец, в некоторых случаях в высказывании содержится прямое указание на аддитивный характер конструкции:

(18) “He wanted to see me. He wanted to warn me about Sparacino.” I added lamely. “Or this what he said” (P. Cornwell, 262).

В материалах нашей выборки есть примеры с двумя аддитивными членами, каждый из которых способствует более адекватному отражению денотативной ситуации, и общим количеством номинаций одного денотата, таким образом, равным трем:

(19) Subsources are about turning your friends into what they nearly were already, or would like to be, but strictly speaking never will be. Or what they wouldn’t like to be at all but rationally might have been, given what they are (I. Le Carre, 239).

В современной лингвистике укрепилось представление о речи как об особого рода деятельности, в которой участвуют два индивида – отправитель языковой информации и ее получатель, говорящий (пишущий) и слушающий (читающий), адресант и адресат. Неоднородность массы реципиентов с точки зрения их способности воспринять и переработать информацию, содержащуюся в устном или письменном сообщении, заставляет автора текста учитывать особенности адресата в организации и языковом оформлении материала. Выражая свои мысли, он ориентируется на то, как они будут поняты и восприняты, если же адекватное понимание может оказаться не достигнутым, отправитель текста прибегает к разным видам повторения, толкования мысли, отдельных слов и выражений (Морозова, 1985: 12), широко используя при этом аддитивные конструкции.

Функционирование аддитивных конструкций обусловлено, прежде всего, интенцией отправителя речи, которая, в свою очередь, связана с его пресуппозициями, под которыми понимается совокупность предварительных знаний, сопутствующих любому высказыванию (Шендельс, 1977: 115). В зависимости от специфики этих знаний Л.В. Лисоченко выделяет следующие основные виды пресуппозиции: экзистенциальная, включающая, в свою очередь, собственно-экзистенциальную, прагматическую и коммуникативную разновидности, и лингвистическая (Лисоченко, 1992: 13).

Согласно определению Л.В. Лисоченко экзистенциальная пресуппозиция – это актуальные в момент общения экстралингвистические знания коммуникантов, обусловливающие порождение и восприятие высказывания (Лисоченко, 1992: 14). Собственно-экзистенциальные пресуппозиции как отдельный вид внутри данной области знаний охватывают любые факты кроме ситуации общения и личности собеседника. В зависимости от вида экстралингвистических знаний и отношения к определенной области действительности Л.В. Лисоченко различает научные, литературные, социальные и бытийные знания (Лисоченко, 1992: 56), то есть компетенция коммуниканта может распространяться от наиболее низкой степени знания элементарных жизненных реалий до специальных научных знаний (Колшанский: 1980, 86).

Прагматические пресуппозиции включают, во-первых, знание и учет ситуативных и культурно-социальных условий, в которых употребление данного высказывания приемлемо и правомерно, во-вторых, представление говорящего о степени осведомленности собеседника, в-третьих, предвидение реакции адресата в случае правильного понимания высказывания. Поскольку языковая коммуникация протекает в конкретных ситуативных условиях между конкретными партнерами, принадлежащими соответственно к определенной социальной группе, должностной и возрастной категориям (Колшанский, 1980: 80), важную роль для правильного построения и восприятия высказывания играют коммуникативные пресуппозиции, под которыми понимается знание и учет личности собеседника. Лингвистические пресуппозиции охватывают знание языковой действительности, особенностей языка, парадигматических отношений в его системе, контекстуальных условий употребления его единиц, графических и суперсегментных средств (Лисоченко, 1992: 15). Конструктивная организация лингвистических пресуппозиций весьма разнообразна, и различные языковые показатели дают возможность, с одной стороны, говорящему их правильно использовать для выражения своей мысли, а с другой стороны, слушающему воспринимать высказывание во всей его смысловой полноте и точности (Колшанский, 1980: 80).

Актуализация в речи повторной номинации некоторого денотата посредством аддитивной конструкции обусловлена, во-первых, коммуникативными и прагматическими пресуппозициями отправителя текста (30), к которым относятся знание и учет личности собеседника, степени его осведомленности, определяемой его профессионально-образовательным и культурным уровнем, элементарным жизненным опытом, практической деятельностью, повседневным общением.

(20) The animals are equipped with grizzly-bearlike vocal cords – a handy defensive bluffing device that scares away large predators (International Wildlife, 1997, Vol. 27, № 2, 43).

Во-вторых, к повторной номинации говорящий может прибегнуть, осознав ложность собственно экзистенциальных пресуппозиций (21), т.е. несоответствие сообщаемой информации действительности, его нереферентность:

(21) I’ve quarrelled with her. Or rather, she’s given me the boot (Modern English Short Stories, 240).

Аддитивные конструкции широко употребительны в устной речи, но они наиболее характерны для речи письменной, где в условиях отсутствия непосредственного контакта, прибегая к дополнительной номинации, пишущий стремится обеспечить недвусмысленность, ясность, точность и доходчивость изложения, облегчить восприятие информации и добиться максимально адекватной собственному замыслу интерпретации смысла речи адресатом. Поскольку монологический письменный текст исключает возможность обращения читателя к автору для выяснения «непонятных» моментов, пишущий стремится предвидеть возможные вопросы читателя и давать на них «ответы» по ходу изложения. Аддитивные конструкции, таким образом, выявляют скрытый в монологическом тексте диалог автор-читатель (Маркелова, 1988: 17).

Таким образом, исходя сказанного выше, можно отметить, что аддитивные конструкции реализуют номинативную функцию двукратного обозначения одного и того же реального факта и служат для предотвращения неправильного и неадекватного понимания передаваемой информации со стороны читателя, не обладающего знаниями в области, которая является предметом речи. Они являются проявлением одного из универсальных свойств языка – тенденции к избыточности.

Литература

1. Большая советская энциклопедия // http://slovari.yandex.ru/dict/bse/article/00000/98500.htm.

2. Гак В.Г. Языковые преобразования. – М.: Языки русской культуры, 1998. – 768 с.

3. Госсман К.Г. Функционально-семантическое поле дизъюнкции (на материале полипредикативных конструкций современного немецкого языка): Дис. … канд. филол. наук. – Л., 1985. – 159 с.

4. Зеленщиков А.В. Семантическое варьирование дизъюнктивных конструкций // Контекстуально обусловленная вариативность единиц языка. – Рига: Изд-во Латвийск. ун-та, 1989. – С. 69-79.

5. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. – М.: Наука, 1980. – 150 с.

6. Колшанский Г.В. Лингво-гносеологические основы языковой номинации // Языковая номинация (Общие вопросы). – М.: Наука, 1977. – С. 99–146.

7. Летучева В.П. Уточнение и пояснение в современном русском языке // Слово и предложение. – Тамбов: Изд-во Тамбовск. пед. ин-та, 1971. – С. 151-153.

8. Лисоченко Л.В. Высказывания с имплицитной семантикой (логический, языковой и прагматический аспекты). – Ростов н/Д: Изд-во Ростовск. ун-та, 1992. – 160 с.

9. Маркелова Г.В. Структурное и функционально-семантическое развитие пояснительных конструкций в истории русского языка: Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Воронеж, 1988. – 20 с.

10. Морозова Э.Ф. Сложные предложения с пояснительными отношениями в современном русском литературном языке // Смысловые отношения в сложном предложении. – Калинин: Изд-во Калининск. ун-та, 1989. – С. 69-73.

11. Морозова Э.Ф. Функционирование пояснительных конструкций в научном стиле речи современного русского языка. – Донецк: Изд-во Донецк. ун-та, 1985. – 25 с.

12. Шендельс Е.И. Имплицитность в грамматике // Вопросы романо-германской филологии. Синтаксическая семантика. –М.: Изд-во Московск. пед. ин-та ин. яз., 1977. – Вып. 12. – С. 109–120.

13. Якобсон Р. Значение лингвистических универсалий для языкознания // Якобсон Р. Язык и бессознательное. – М.: Наука, 1996. – С. 172-194.

14. Sweet H. A New English Grammar. Logical and Historical. – Oxford: Oxford University Press, 1955. – Part I. – 500 p.

Источники

1. Aldington R. Рассказы. – М.: Прогресс, 1967. – 248 с.

2. International Wildlife. - N.-Y.: National Wildlife Federation. – 1997, March/April. – Vol. 27. - № 2. – 61 c.

3. International Wildlife. - N.-Y.: National Wildlife Federation. – 1998, December/January. – Vol. 36. - № 1. – 59 c.

4. International Wildlife. – N.-Y.: National Wildlife Federation. – 1998, May/June. – Vol. 28. - № 3. – 51 c.

5. Internationational Wildlife. - N.-Y.: National Wildlife Federation. – 1997, October/November. – Vol. 35. - № 6. – 54 c.

6. Learn to Read and Interpret / Сост. Г.А. Ефимцева, Е.А. Волгина. – Ростов н/Д: Изд-во Ростовск. пед. ин-та, 2006. – 243с.

7. New Statesman. – L.: Victoria Station House, 2000. – October 2. – 69 c.

8. Cornwell P.D. Postmortem. – N.Y.: Avon Books, 1990. – 327 p.

9. Modern English Short Stories. – М.: Прогресс, 1978. – 458 с.

10. Le Carre I. The Tailor of Panama. – N.Y.: Ballantine Books, 1997. – 402 p.

Код для цитирования: Скопировать