VII Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2015

Понятие социальной дистанции является, с одной стороны, с необходимостью отражающим степень близости/отдаленности прежде всего субъектов естественной коммуникации. При этом требуется уточнить это понимание до схемы «близость – дистанцированность (отдаленность)» как феноменов, реализующихся в актах коммуникации одномоментно: одни конкретные характеристики общения будут свидетельствовать о близости коммуникантов – от пространственной до семантической, другие – о степени дистанции между ними. С другой стороны, социальная дистанция остается мало исследованным феноменом социальных отношений людей и групп в силу его несистемной операционализации.

Социальная дистанция как аспект социальных отношений изучается такими науками как социология, социальная психология, в частности в направлениях «социальное познание», «социальные представления», а также филологическими дисциплинами – сравнительным языкознанием, речеведением, когнитивной лингвистикой.

С точки зрения социологии этот термин на сегодняшний день описывает несколько объективных характеристик межгрупповых отношений – разность социальных статусов и властных позиций групп в обществе, степень социальной справедливости, равенства. [Зиммель 2002, Филиппов 1995, Чернявская 2008], определен различиями социальных страт [Сорокин 1992].

Психологический подход к понятию «социальная дистанция» раскрывает в целом субъективно-психологическую сторону социальной дистанции как «степени психологической близости, которая способствует легкости, спонтанности взаимодействия. …Характер коммуникации между индивидами зависит от того, насколько велика психологическая дистанция между ними» [Ларина 2009].

Социальные представления в их трехкомпонентной структуре, включающей в себя информацию (сумму знаний об объекте представления), установку (эмоциональное отношение к объекту представления и готовность субъекта представления высказать то или иное суждение) и поле представления (иерархическую организацию элементов представления) [Московичи 1981].

В аспекте сознания личности, репрезентированного в актах социальных взаимодействий, аналитически продуктивной является идея контактности – дистантности как характеристик социальных представлений [Абульханова 2002; Славская 1997].

Актуальный для исследования реальных коммуникативных актов дискурсивный подход требует существенной проработки проблемы социальной дистанции. И хотя М.Л. Макаровым предложена дифференциация степеней социальной дистанции как коррелирующих с отношениями солидарности, власти и подчинения, социальная дистанция задается и интерпретируется на основе набора феноменологически представленных переменных: кроме относительной информации об уровне социальной дистанции по четырем осям: к референту, адресату, слушателям (присутствующим), а также к обстановке или ситуации в целом, в дискурсе есть абсолютная информация социально-дейктического свойства, символизирующая социальные роли коммуникантов [Макаров 2003].

Полагаем, что для последних трех психологических подходов значимым является интерпретация целой системы социально-коммуникативных сигналов различной природы как организующих в сознании людей сложный субъективный конструкт «близость – дистанцированность».

Относительно хорошо разработанной является частная, как кажется, категория вежливости, рассматриваемая как фактор, в значительной степени влияющий на формальность/неформальность коммуникации [Ларина 2009; Плунгян 2011]. В сравнительно-языковедческом исследовании В.А. Плунгяна утверждается, что граммемы вежливости определяют социальную дистанцию между говорящим и адресатом, поэтому названия адресата (в первую очередь) и всех остальных лиц должны быть особенно чувствительны к этому типу значений. Некоторые языки, например английский, при использовании местоимений нейтрален к противопоставлению «формальность/неформальность», в большинстве же языков мира «различаются по крайней мере две степени вежливости: ‘неформальность’, т.е. социальное равенство говорящего и адресата vs. ‘вежливость’, т.е. адресат иерархически выше говорящего или его положение неизвестно» [Плунгян 2011. С.233].

Интересным кросс-культурным исследованием является исследование, проведенное Т.А. Лариной. Автор приходит к выводу, что «в русском языке вежливость – это соблюдение правил поведения (не нарушать значит соблюдать), в английском – демонстрация уважения, внимания к окружающим, что соответствует семантике слов «вежливый» и polite' в двух языках» [Ларина 2009. С.74]. Результаты опроса в группах английской и русской интеллигенции показали, что, во-первых, англичане имеют более четкое представление о том, какой должна быть вежливость, как она должна «выглядеть», какие речевые маркеры иметь (большинство респондентов сочли формулы «thank you» и «please» обязательными атрибутами вежливости). Среди русских респондентов не наблюдалось единства в понимании категории вежливости, определения, предложенные ими, имели довольно размытый характер. В целом, опрошенные сходились во мнении, что «вежливость» – это не наличие, а отсутствие ряда признаков, таких как грубость, хамство, дерзость: «вежливый» – тот, кто «не грубит», «не хамит» и т.д. [Там же]. В ходе этого эксперимента было также выявлено, что вежливость рассматривается носителями обеих культур как уважение к окружающим, а уважение в свою очередь рассматривается русскими и англичанами как почтение и внимание соответственно.

Реализация категории вежливости в разных этносоциальных культурах в качестве примера хорошо демонстрирует необходимость логики исследований такого свойства человеческой коммуникации как социальная дистанция от социальной психологии и форм социальной культуры – к речевым формам, обеспечивающим социальную коммуникацию, в частности, и далее – к языковым средствам и грамматике выражения социально-коммуникативных категорий. Или наоборот: от форм языка и речи – к реконструкции социальных представлений носителей разных этнических культур и социальных субкультур (См. об этом: [Маланчук 2009, 2014]).

Отсюда – два типа выводов, которые необходимо сделать.

В отношении организации обучения в области межкультурного взаимодействия: сопоставительный анализ коммуникативных действий, совершаемых представителями разных культур в одинаковых (а точнее – близких по прагматическому содержанию) ситуациях общения, необходим как материал и инструмент оценки компетенций специалистов-лингвистов, филологов и преподавателей иностранного языка с точки зрения умения коммуницировать адекватно социально-психологической культуре стран изучаемого языка.

В отношении требований к организации психологических исследования социальной дистанции: необходимо построение многопараметрической модели (или моделей) социальной дистанции с учетом структуры и содержания коммуникации в различных сферах и ситуациях. Такие модели, кроме общеизвестных параметров, могут также включать глубинные когнитивные структуры, сформированные в период раннего онтогенеза человека, а также актуальные в субкультурах этноса, реализующиеся как индивидуальные, концептуализации социальной дистанции – неотъемлемой характеристики социальных отношений.

Библиографический список:

1. Абульханова К.А. Социальное мышление личности. [Эл. ресурс]. Режим доступа: http://www.ipras.ru/cntnt/rus/media/on-layn-bibliote/otdelnie-stati-s/publikacii/stati_sotr/stati1. html (Дата обращения: 20.12.2014).

2. Зиммель Г. Флоренция // Логос, 2002. № 3-4. [Эл. ресурс]. Режим доступа: http:// magazines.russ.ru/logos/2002/3/zimmflor.html (Дата обращения: 12.12.2014).

3. Ларина Т.В. Категория вежливости и стиль коммуникации. Сопоставление английских и русских лингвокультурных традиций [Эл. ресурс]. Режим доступа: http://www.twirpx.com/file/283069/ (Дата обращения: 01.12.2014).

4. Маланчук И.Г. Речь как психический процесс: монография. Красноярск, 2009.

5. Маланчук И.Г. Социальное сознание и речевое поведение в дошкольном возрасте: Учеб. пособие. Красноярск, 2014.

6. Плунгян В.А. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира. М.: РГГУ, 2011.

7. Пшеничникова А.Б. Гендерные спецификации вежливости в директивных речевых актах в американской лингвокультуре: интердискурсивный подход: автореф. дис.… канд. филол. наук. Иркутск: ИГЛУ, 2009.

8. Славская А.Н. Правовые представления российского общества / Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики. М.: «Изд-во «Ин-т психологии РАН», 1997.

9. Сорокин П.А. Социальная стратификация и мобильность. // Питирим Сорокин.«Человек. Цивилизация. Общество». (Серия «Мыслители XX века»). М., 1992.

10. Филиппов А.Ф. Элементарная социология пространства [Эл. ресурс]. Режим доступа: http://www.smolsoc.ru/index.php/home/2009-12-28-13-47-51/43-2010-08-30-12-19-02/1854-2011-05-01-02-36-30 (Дата обращения: 01.12.2014)

11. Чернявская О.С. Теории социального пространства. [Эл. ресурс]. Режим доступа: http://www.unn.ru/pages/issues/vestnik_soc/99990201_West_soc_2008_2(10)/18.pdf (Дата обращения: 05.12.2014).

12. Longman Dictionary of Contemporary English. Pearson Education Ltd. 2008.

13. Moscovoci, S. On social representation. In: Forgas, J.P. (ed.) Social Cognition: Perspectives on everyday life. London: Academic Press, 1981.

14. Oxford Wordpower Dictionary. Oxford: Oxford University Press, 2009.