VII Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2015

Лаптев И.В.

аспирант 1-го года обучения ПГСГА

Самара, Россия

LaptevI.V.

graduate student of 1^st year of study PSASSH

Samara, Russia

Эвфемия и смежные явления

Euphemy and related phenomena

Первое упоминание термина эвфемизм (от греческого слова euphemismos: eu – хорошо и phemi – говорю) относят к 1656 году, когда английский историк и лексикограф Т. Блаунт в своей «Глоссографии» определил его как «хорошую или выгодную интерпретацию плохого слова» («a good or favourable interpretation of a bad word»)¹.

Часто явление эвфемии соотносится с языковым табу. Имеется в виду вера человека в то, что слово и понятие им обозначаемое имеют сакральную связь. Из-за этого было нельзя прямо называть имена богов, вождей, нечистой силы, названия некоторых явлений природы и животных. В замену запретных слов создаются новые («подставные») наименования, чтобы не разгневать богов, обмануть нечистую силу или страшного зверя, чтобы задобрить их².

Л.А. Булаховский считает, что табу отсталых народов в основе своей имеет суеверный страх перед злыми силами и являются, по пониманию людей, прибегающих к нему «средством отгородиться от этих сил»³. Мы вслед за учёным, считаем явление языкового табу присущим именно отсталым народам. На наш взгляд, в современном обществе, в котором преобладает научная картина мира, нецелесообразно рассматривать страхи наших предков как основание для умозаключений.

Так что же такое эвфемизм? Увы, сегодня современная лингвистика не может дать однозначный ответ на этот вопрос. Существуют два общепризнанных мнения: широкое и узкое понимание эвфемии. Под узким пониманием этого термина подразумеваются слова или выражения, заменяющие обсценную, прежде всего матерную лексику⁴. Под широким – слова или выражения, служащие в определённых условиях для замены таких обозначений, которые представляются говорящему нежелательными, не вполне вежливыми, слишком резкими⁵.

Мы придерживаемся второй точки зрения, которая, к слову, является главенствующей среди учёных. Однако необходимо оговорить, что мы не сторонники считать все заменные слова эвфемизмами.

На наш взгляд, эвфемия всегда мотивирована вежливостью, чувством такта. То есть табу появились из-за страха, эвфемизмы же из чувства приличия, из-за желания завуалировать действительность. Л.А. Нефёдовой принадлежат следующие слова: «Форма общения, опирающаяся на импликатуры, характеризует собеседников как тактичных, вежливых, предупредительных, а их отношения как отвечающие требованиям речевого этикета»⁶. Л.П. Крысин замечает, что основная цель, которая преследуется говорящим при использовании эвфемизмов в социальных и межличностных отношениях, – стремление уйти от коммуникативных конфликтов, не создавать у собеседника ощущения коммуникативного дискомфорта⁷.

Для демонстрации яркого примера эвфемии может послужить отрывок интервью с руководителем московского Департамента культуры С. Капковым, опубликованным в журнале «Сноб» в марте 2014 года:

(1) – …Почему такой эффект у мэрии Москвы? Потому что Собянин – сам человек не пожилой. Он видит москвичей и до сорока лет, и до двадцати лет.

– А Лужков не видел?

– Абсолютно! У него была история такая: «Они же всё равно не голосуют, зачем для них делать?»

– То есть он работал для своих ровесников?

– Он работал на свою электоратную группу.

– Значит, вы полагаете, это вопрос исключительно возраста руководителя? Старый видит старых, молодой – молодых. Но Собянин сам не очень молод…

(2) – … Сейчас парк Горького людям старшего поколения неинтересен.

– А вы хотите, чтобы они туда тоже пошли?

– Конечно.

– Наверное, то, что там происходит, дорого и чуждо для них?

– Это отдельная история. Мы сделали исследование, почему люди 55+ не ходят в кинотеатр…⁸.

Чиновник совершенно прямо говорит о проблемах инфраструктуры Москвы, даже критикует действия предыдущего городского головы, но как только разговор начинает касаться довольно щекотливой темы, возраста Сергея Собянина (на момент выхода интервью С. Собянину было 58 лет), С. Капков использует для характеристики мэра слово не пожилой, а журналист К. Соколова говорит, что С. Собянин сам не очень молод. Разумеется, что оба заменных наименования безусловно являются эвфемизмами. Е.П. Сеничкина в своём труде «Эвфемизмы русского языка» рассматривает подобные случаи смягчающих замен, определяя в них явление инфериорности – показателя более низкой степени представленности признака⁹ (не здоров в значении ‘болен’, не очень умно вместо ‘глупо’). Прямого наименования старости избегают и в отношении жителей Москвы: люди старшего поколения, люди 55+.

К сожалению, эвфемию нередко смешивают со смежными явлениями, такими как, например, жаргон. Аргументы, которые приводят сторонники этой точки зрения, как правило, сводятся лишь к наличию заменных наименований в обеих названных сферах языка. Мы категорически не разделяем подобное мнение, поскольку цели, преследуемые использованием заменных наименований в эвфемии и жаргоне разные.

Как отмечает Е.С. Кузьмина, основная цель, которая преследуется говорящими при использовании эвфемизмов в социальных и межличностных отношениях, – стремление избегать коммуникативных конфликтов и неудач, не создавать у собеседника ощущения коммуникативного дискомфорта¹⁰. Именно из-за желания не поставить человека в неловкое положение, не обидеть его, толстого называют тучным, слепого – незрячим, инвалида – человеком с ограниченными физическими возможностями, а старика – пожилым человеком или человеком в возрасте.

С жаргоном дела часто обстоят наоборот. Л.П. Крысин считает сущностью образования жаргонизмов: игру со словом и в слово, метафоризацию словесных значений с целью со­здания экспрессивных, эмоционально окрашенных средств языкового выра­жения¹¹. Так, ни для кого не секрет, что человеческие ноги называют лыжами, копытами, или, например, ластами; руки – клешнями, граблями или даже культяпками, нос – рубильником, шнобилем и т.д.

И.Н. Никитина в своей работе «Эвфемия в зарубежной и отечественной лингвистике: история вопроса и перспектива исследования» говорит о том, что британские и американские лексикографы традиционно относят к эвфемизмам различного рода вульгаризмы, сленгизмы, жаргонизмы и технические термины. Так Дж. Нимен и К. Сильвер включают сленгизмы и жаргонизмы в свой словарь эвфемизмов на том основании, что, будучи принадлежностью ограниченной профессиональной или социальной группы, для основной части носителей языка они выполняют функцию вуалирования нежелательного предмета. А в некоторых случаях, считают авторы, вульгаризмы воспринимаются как менее обидные и грубые, чем прямые стандартные наименования¹².

Возможно, что действительно, в некоторых отдельно взятых случаях жаргонизмы могут выступать в роли смягчающей единицы, однако, по нашим наблюдениям, если предположить, что подобного рода случаи и встречаются в речевой практике (примеры, к сожалению, мы привести не можем) то они, скорее, служат исключением из общей тенденции. Всё потому, что для любого жаргона номинативная функция жар­гонных слов и оборотов оказывается вторичной — на первом месте стоит функ­ция эмоционально-экспрессивная¹³, и если эмоционально-экспрессивная основа жаргонизма и способна смягчить высказывание, то, повторимся, происходит это отнюдь не всегда. Иными словами, сводить подобные случаи к закономерности, на наш взгляд, не следует.

Например, известный лингвист А.А. Реформатский считает эвфемизмами такие слова как пришить ‘убить’ и купить ’украсть’: «В некоторых жаргонах, – пишет учёный, – например в воровском, наряду с «украшающими» эвфемизмами типа пришить (вместо убить), купить (вместо украсть) и т. п. встречаются ещё и «обратные» эвфемизмы, когда приличные наименования заменяются неприличными»¹⁴. Разумеется, что большинство учёных (Е.П. Сеничкина, В.П. Москвин и др.) не разделяют его точку зрения. Е.П. Сеничкина считает: «В самом деле, если в милицейском участке несчастной матери сообщат, что её ребёнка «пришили преступники», вряд ли это можно назвать эвфемистическим сообщением»¹⁵. Приведённый пример, мы считаем успешным, потому что он показывает полную несостоятельность лексемы пришить в качестве эвфемизма.

Ещё одной важной чертой, отличающей жаргон от эвфемии, является способность классифицировать социальный статус или профессию человека, использующего в своей речи жаргон. Л.П. Крысин выделяет три разновидности жаргона: профессиональный, групповой и молодёжный. Актуальными для нашего времени, по словам учёного, являются профессиональный и молодёжный жаргоны. Некоторые профессиональные вы­ражения служат как бы символом владения каким-либо ремеслом или профес­сией: употребление профессионализмов, по облику совпадающих с общерас­пространенными словами, отличает профессионала от «профана», от людей, не знакомых с данной профессиональной областью деятельности. Ср.: «Шту­катур никогда не скажет, что карниз делают – карниз только тянут или вытя­гивают, так же точно плотник не строит [бревенчатый] дом, а рубит, не делает дверные и оконные коробки, а вяжет их»¹⁶. Носители молодёжного жаргона – учащаяся и рабочая молодёжь (студен­ты, школьники старших классов, молодые рабочие), отчасти молодая техническая и гуманитарная интеллигенция в возрасте примерно от 22 - 23 до 33 - 35 лет. Столь неоднородный состав носителей отражается в неоднородности самого жаргона; в нём существуют разновидности: студенческий, школьный, рабочий жаргоны, которые имеют большую общую часть в лексике и фразео­логии и отличаются друг от друга некоторыми специфическими оборотами, связанными с особенностями студенческой, школьной и рабочей жизни соот­ветственно¹⁷.­ Иными словами, любой жаргон в обязательном порядке свойственен той или иной социальной группе, эвфемизмы же, в основном, принадлежат к общеупотребительной лексике.

Как известно, вопрос о том, какое слово можно считать эвфемизмом, часто вызывает сложности. И.Н. Никитина в одном из своих трудов ссылается на слова Р. Холдера, автора самого популярного британского словаря эвфемизмов, который признаёт, что отнесение того или иного слова или выражения к эвфемизму весьма субъективно¹⁸. Считаем, что лучшим способом проверить способна ли та или иная лексема выполнять эвфемистические функции – смоделировать речевую ситуацию, включив в неё слово, вызывающее сомнение.

Конечно, наверняка, можно привести некоторые доводы в пользу сомнительности этого метода, но как говорил Л.В. Щерба: «С весьма распространенной боязнью, что при таком методе будет исследоваться "индивидуальная речевая система", а не языковая система, надо покончить раз и навсегда. Ведь индивидуальная речевая система является лишь конкретным проявлением языковой системы, а потому исследование первой для познания второй вполне законно и требует лишь поправки в виде сравнительного исследования ряда таких "индивидуальных языковых систем"»¹⁹.

Следующее спорное положение, являющееся, по нашему мнению неверным, заключается в следующем: «Третья цель, преследуемая говорящими при употреблении эвфемизмов, заключается в стремлении сообщить нечто адресату таким образом, чтобы это было понятно только ему»²⁰. Это точка зрения входит в противоречие с одним из основополагающих принципов эвфемии – всеобщей понятностью. Этот принцип формулируется В.П. Москвиным следующим образом: эвфемия представляет собой использование словесных зашифровок с целью смягчить, завуалировать изящно «упаковать» предмет сообщения, оставив всё-таки возможность любому носителю языка догадаться, о чём идёт речь²¹. На наш взгляд, с этим мнением сложно не согласиться, так как эвфемизмы используются в повсеместном общении, а не только в общении со знакомыми людьми. Если же заменная номинация понятна только лишь определённому кругу посвящённых, то речь, на наш взгляд, идёт ни в коем случае не об эвфемии, а о криптолалии.

Для системного изучения проявлений эвфемии необходимо отграничить её от смежных явлений. В частности, следует дифференцировать эвфемизмы и криптолалию, или тайноречие, как два самостоятельных явления, выполняющих разные функции. В профессиональной коммуникации эти два явления также необходимо различать. «Эвфемизм – благоречие, вежливое выражение (порой мнимо вежливое), смягчающее прямой смысл резкого, грубого или интимного высказывания». Тайный язык или тайноречие – это язык особых социальных групп, создаваемый в целях замкнутого общения в пределах данной группы» и «непонятный для тех слоев общества, которые не входят в данную социальную группу»²².

Дифференциация жаргона, криптолалии и эвфемии вопрос спорный, заставляющий вступать в полемику даже именитых учёных. Например, В.П. Москвин выделяет три типа тайноречия: корпоративное, бытовое и суеверное. Под корпоративным тайноречием учёный понимает сокрытие лицами одного рода деятельности предмета разговора от третьих лиц с помощью специально разработанной для этой цели системы языковых средств. Бытовое тайноречие наблюдается в ситуациях межличностного общения, когда смысл разговора скрывается от посторонних с помощью недомолвок, намёков, иносказаний и проч. О суеверном тайноречии можно говорить, когда под возможным контрагентом подразумевается объект суеверного страха (домовой, леший, опасное животное и т.д.).

Е.П. Сеничкина категорически не разделяет это мнение, считая, что из трёх типов тайноречия собственно тайным языком является только первый тип: «когда профессионалы либо лица одного рода деятельности ставят целью скрыть предмет разговора от третьих лиц с помощью специально разработанной для этой цели системы языковых средств, то есть тайного языка»²³.

Мы придерживаемся позиции Е.П. Сеничкиной, и считаем необходимым отличать жаргон от криптолалии, так же как и эвфемию от жаргона. Делать это нужно, в первую очередь, потому, что причины возникновения жаргона и тайноречия разные. Л.В. Щерба сопоставлял различия в речи разных людей, вызванных социальным различием в обществе. Он писал: «Всякая социальная дифференциация внутри группы, вызывает дифференциацию речевой деятельности, а, следовательно, и языкового материала»²⁴. Л.П. Крысин замечает, что люди, не владеющие какой-либо профессией, но вынужденные сталкиваться с соответствующей областью че­ловеческой деятельности (в силу определенных жизненных обстоятельств), пре­одолевают коммуникативные затруднения путём использования общеупотре­бительной лексики применительно к специальным понятиям²⁵. Но, как показывает практика, вовлечённость любого человека в ту или иную социальную или же профессиональную среду даёт возможность без труда освоить жаргон этой среды.

Вышесказанное утверждение невозможно применить в отношении криптолалии, так как криптономинация – номинация, смысл которой известен только посвящённым²⁶. Тайный язык в отличие от жаргона возник не случайно, а как отмечает Е.П. Сеничкина, был создан намеренно, и посвящать в его тонкости человека со стороныникто не будет. Даже если взять за основу применяемое к языку разграничение функций на базовые (первичные) и частные (производные), то в качестве базовых арготических функций, очевидно, должны быть названы профессиональная и субкультурная. Профессиональная функция позволяет осуществлять носителям тайноречия криминальную и связанную с ней деятельность и реализуется в таких частных функциях, как конспиративная и номинативная. Субкультурная функция позволяет человеку осознавать себя членом определенного социума и реализуется в репрезентативной и эмоционально-экспрессивной функциях²⁷.

Иными словами, несмотря на то, что некоторые лексемы, принадлежащие к какому-либо тайному языку, могут переходить в жаргоны (план, тащиться, вписаться из тайного языка наркоманов) или в определённых ситуациях при наличии необходимых условий использоваться как эвфемизмы, или даже пополнять литературный разговорный язык (подсесть, подсадить из тайного языка наркоманов) изначально они применялись только для зашифровки информации. Отличие жаргонов от криптолалии В.А. Саляев видит в оппозиции «нетайный / тайный» язык. Под жаргоном он понимает нетайный по своей природе социолект, используемый профессиональными или возрастными группами. Арго (криптолалия) – «это тайный по происхождению вариант, первоначально используемый в целях эзотерического общения и корпоративной маркировки его носителей»²⁸.

Подводя итог, ещё раз отметим главные положения этой статьи:

1. Эвфемизмы – слова или выражения, служащие в определённых условиях для замены таких обозначений, которые представляются говорящему нежелательными, не вполне вежливыми, слишком резкими²⁹.

2. Эвфемия всегда мотивирована вежливостью, чувством такта, желанием уйти от коммуникативных конфликтов, не создавать у собеседника ощущения коммуникативного дискомфорта³⁰.

3. Жаргонизмы осуществляют игру со словом и в слово, метафоризацию словесных значений с целью со­здания экспрессивных, эмоционально окрашенных средств языкового выра­жения³¹. Криптолалия – это тайный по происхождению вариант, первоначально используемый в целях эзотерического общения и корпоративной маркировки его носителей»³².

©Лаптев И.В., 2014.

1 Никитина И.Н. Эвфемия в зарубежной и отечественной лингвистике: история вопроса и перспектива исследования. – М., 2012. С. 1.

2 Ларин Б.А. Об эвфемизмах // Учёные записки ЛГУ. – 1977. – № 301. С. 111.

3 Булаховский Л.А. Табу и эвфемизмы // Булаховский Л.А. Введение в языкознание. – Ч.2. – М., 1953. С. 50.

4 Сеничкина Е.П. Эвфемизмы русского языка: Спецкурс: Учеб. пособие. – М., 2006. С. 41.

5 Сеничкина Е.П. Эвфемизмы русского языка: Спецкурс: Учеб. пособие. – М., 2006. С. 41.

6 Нефёдова Л.А. К вопросу о манипулятивном использовании в повседневном общении косвенных высказываний // Вестник Тамбовского ун-та. Гуманитарные науки. – 1998. – № 4. – С. 76.

7 Крысин Л.П. Эвфемистические способы выражения в современном русском языке // РЯШ. – 1994. – № 5. – С. 79.

8 Соколова К. Минкульт-привет // Сноб. – 2014. – № 3 (68). – С. 47.

9 Сеничкина Е.П. Эвфемизмы русского языка: Спецкурс: Учеб. пособие. – М., 2006. С. 14.

10 Кузьмина Е.С. Эвфемистические процессы в диахроническом срезе. – М., 2013. С. 1.

11 Крысин Л.П. Русское слово, своё и чужое: Исследования по современному русскому языку и социолингвистике. – М., 2004. С. 373.

12 Никитина И.Н. Эвфемия в зарубежной и отечественной лингвистике: история вопроса и перспектива исследования. – М., 2012. С. 5.

13 Крысин Л.П. Русское слово, своё и чужое: Исследования по современному русскому языку и социолингвистике. – М., 2004. С. 374.

14 Реформатский А.А. Табу и эвфемизмы // Реформатский А.А. Введение в языковедение. – М., 1998. С. 107.

15 Сеничкина Е.П. Эвфемизмы русского языка: Спецкурс: Учеб. пособие. – М., 2006. С. 20.

16 Крысин Л.П. Русское слово, своё и чужое: Исследования по современному русскому языку и социолингвистике. – М., 2004. С. 365.

17 Крысин Л.П. Указ. соч. С. 373.

18 Никитина И.Н. Эвфемия в зарубежной и отечественной лингвистике: история вопроса и перспектива исследования. – М., 2012. С. 5.

19 Щерба Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании // Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. – М. – 2004. – С. 34.

20 Кузьмина Е.С. Эвфемистические процессы в диахроническом срезе. – М., 2013. С. 3.

21 Москвин В.П. Эвфемизмы: системные связи, функции и способы образования // ВЯ. – 2001. – № 3. – С. 60.

22 Осипов А.В. Особенности эвфемизации в профессиональной коммуникации. // Вестник Челябинского ун-та. Филология. Искусствоведение. – 2011. – № 33 (248). – С. 110.

23 Сеничкина Е.П. Эвфемизмы русского языка: Спецкурс: Учеб. пособие. – М., 2006. С. 69.

24 Щерба Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании // Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. – М. – 2004. – С. 29.

25 Крысин Л.П. Русское слово, своё и чужое: Исследования по современному русскому языку и социолингвистике. – М., 2004. С. 368.

26 Павлов С.Г. Теоретические и прикладные проблем номинации в курсе «Теория языка». – Н. Новгород, 2010. С. 32.

27 Красса С.И. Арготические фразеологизмы в современном русском языке (семантический и лингвокультурологические аспекты): Автореферат дис… канд. филол. наук: (10.02.01) / Сергей Иванович Красса. – Ставрополь, 2000. С. 33.

28 Саляев В.А. Лекика аргтического и жаргонно происхождения в толковых словарях современного русского языка: Автореферат дис… канд. филол. наук: (10.02.01) / Владимир Александрович Саляев. – М., 1998. С. 6.

29 Сеничкина Е.П. Эвфемизмы русского языка: Спецкурс: Учеб. пособие. – М., 2006. С. 41.

30 Крысин Л.П. Эвфемистические способы выражения в современном русском языке // РЯШ. – 1994. – № 5. – С. 79.

31 Крысин Л.П. Русское слово, своё и чужое: Исследования по современному русскому языку и социолингвистике. – М., 2004. С. 373.

32 Саляев В.А. Лекика аргтического и жаргонно происхождения в толковых словарях современного русского языка: Автореферат дис… канд. филол. наук: (10.02.01) / Владимир Александрович Саляев. – М., 1998. С. 6.

Код для цитирования: Скопировать