VII Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2015

Введение

Антропоцентризм является одним из ведущих принципов современного языкознания и предполагает исследование языковых явлений в связи с человеком. В настоящее время существует большое количество работ по лингвистике, выполненных в рамках антропоцентрического направления, однако до сих пор наблюдается дефицит теоретических знаний о том или ином языковом феномене. Так, жанр автобиографии, имеющий в качестве субъекта и объекта повествования человека, является малоизученным.

Современная наука не выработала единого понимания автобиографии. Наиболее последовательно этот феномен рассматривается в литературоведческих исследованиях. Так, в литературоведении автобиография понимается как «литературный прозаический жанр; как правило, последовательное описание автором собственной жизни».

Относительно зарождения жанра автобиографии существуют разные мнения ученых, поскольку в одних исследованиях прослеживается появление автобиографии на русской почве, в других – начало ее формирования в мировой литературе. Среди исторических эпох исследователями в формировании и становлении биографического жанра выделяются античность, средние века, XVIII–XIX вв. и ХХ в.

Параллельно с созданием автобиографических произведений в XX в. происходит интенсивное исследование и изучение жанра автобиографии. Изучение этого феномена, по мнению исследователей, началось в 50-е гг. XX в. (С.Ю. Павлова, 2008), до середины ХХ в. Автобиография считалась маргинальным жанром. Общепризнанным считается, что с конца XX в. – начала XXI в. начинается новый период в изучении названного жанра гуманитарными науками.

Поскольку жанр автобиографии исследуется различными науками, выделяется несколько подходов к его изучению: источниковедческий, историко-литературный, культурологический, гендерный, социологический, психоаналитический, нарративный, когнитивный, субъектный, философско-культурологический и др.

Актуальность исследования объясняется тем, что изучение истории жизни отдельной личности является важной деятельностью современной науки, так как из исследования жизнеописания отдельной исторической фигуры складывается полная картина событий, происходивших в той или иной эпохе.

Объектом исследования данной работыявляется текст из автобиографии Чарльза Чаплина. Предметом исследования данной работы являются лингвистические характеристики автобиографии Чарльза Чаплина. Материалом для исследования послужила автобиография Чарльза Чаплина (“My Autobiography” Charlie Chaplin, 1964). Целью работы является определение характерных лингвистических особенностей текста автобиографии. Поставленная цель обусловливает решение следующих задач:

1. Определить место автобиографии в общей системе стилей.

2. Выявить основные лингвистические особенности автобиографии.

Практическая ценность исследования состоит в том, что его материал может быть использован при составлении энциклопедии речевых жанров национального языка. Материал исследования может быть также использован в лекционных курсах и на практических занятиях по стилистике английского языка.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.

Во введении формулируются цель и задачи исследования, обосновывается актуальность выбранной темы.

В первой главе рассматривается понятие функционального стиля, проблема классификации стилей и дается общая характеристика публицистического стиля.

Вторая глава посвящена описанию характерных лингвостилистических особенностей автобиографии на уровне лексики, грамматики и синтаксиса.

В заключении даны общие выводы по всей работе.

1. Место автобиографии в системе функциональных стилей

1.1 Функциональный стиль в английском языке

Функциональный стиль — это подсистема языка, обладающая индивидуальными особенностями в том, что касается лексических средств, синтаксических конструкций и даже фонетики. Возникновение и существование стилей связано с условиями общения в различных сферах человеческой жизни. Стили различаются не только по факту, но и по частоте использования перечисленных выше элементов. Например, некоторые термины могут присутствовать в разговорном стиле, но вероятность этого отличается от вероятности встретить их в научном стиле. Классификация стилей — очень сложная задача. Обратимся к мнению И. В. Арнольд и И. Р. Гальперина. Так, И.Р. Гальперин рассматривает функциональные стили как свойства письменного языка, тем самым, исключая разговорный стиль (Гальперин, 2011). Оба ученых соглашаются, что каждый функциональный стиль можно распознать по одной или более ключевой особенности. При этом Гальперин больше внимания уделяет координации языковых средств и стилистических приемов, в то время как Арнольд связывает черты каждого стиля с особенностями его использования в сфере общения (Арнольд, 2002). Согласно Гальперину, функциональный стиль языка — это система взаимосвязанных языковых средств, служащая определенной цели в человеческом общении (Гальперин, 2011). Функциональный стиль стоит рассматривать как продукт конкретной задачи, поставленной автором послания. Функциональные стили присутствуют, главным образом, в литературном стандарте языка. Они представляют собой различные виды абстрактного инварианта и могут отклоняться от него или даже противоречить ему. Каждый функциональный стиль — это относительно стабильная система на конкретной стадии развития литературного языка, однако она может претерпевать значительные изменения от периода к периоду. Таким образом, функциональный стиль является исторической категорией. К примеру, в XVII веке считалось, что не все слова можно использовать в поэзии, и что существует отдельный поэтический стиль. Позднее, в XIX веке, романтизм отверг нормы поэтического стиля и ввел в поэзию новую лексику. Развитие каждого стиля предопределяется изменениями норм стандартного английского языка. Также большое влияние на это оказывают меняющиеся социальные условия, научный прогресс и развитие культурной жизни. Каждый функциональный стиль характеризуется особым использованием языковых средств и, тем самым, устанавливает собственные нормы, которые, однако, подчиняются инварианту нормы и не нарушают общую литературную норму. Писатели конкретного периода литературного языка вносят большой вклад в установление системы норм этого периода. Стоит отметить, что исследования языковых норм данного периода во многом основываются именно на литературных работах. Осознанный выбор стиля и способ обращения с выбранными элементами — главные особенности индивидуального стиля. Индивидуальный стиль — это уникальное сочетание языковых единиц, выразительных средств и стилистических приемов, свойственных данному автору и делающих произведения или даже высказывания этого автора легко узнаваемыми. (Гальперин, 2011). Естественно, индивидуальный стиль автора никогда не может быть полностью независим от литературных норм и канонов данного периода. Но адаптация этих канонов всегда будет характерна и, тем самым, узнаваема. Индивидуальный стиль основан на доскональном знании современного языка и позволяет некоторые обоснованные отклонения от строгих норм. Индивидуальный стиль является объектом изучения стилистики, поскольку использует потенциал языковых средств. Каждый автор имеет специфическую индивидуальную манеру использования языковых средств для достижения желаемого эффекта. Автор совершает осознанный выбор языковых средств. Этот процесс необходимо отличать от идиолекта — особенностей языка, которые проявляются в повседневной речи того или иного человека.

1.2 Общая характеристика публицистического стиля

Публицистический стиль стал обособленным языковым стилем в середине XVIII века. В отличие от других стилей, он имеет две устных разновидности, а именно: ораторский подстиль и подстиль радио- и телевизионных дикторских текстов.

Письменные подстили — это эссе (философские, литературные, нравственные) и журналистские статьи (политические, социальные, экономические). Общая цель публицистического стиля — воздействовать на общественное мнение, убедить читателя или слушателя, что интерпретация, данная автором, единственно верна, и побудить его принять излагаемую точку зрения. Публицистический стиль характеризуется четкой и логичной синтаксической структурой с обширным использованием соединительных слов и тщательным разбиением на абзацы. Сила эмоционального призыва достигается использованием эмоционально окрашенных слов. Стилистические приемы, как правило, традиционны, и индивидуальный элемент не слишком очевиден. Для публицистического стиля также характерна лаконичность выражений, иногда это становится главной его особенностью.

Ораторский стиль — это устная подкатегория публицистического стиля. Прямой контакт со слушателями позволяет использовать сочетание синтаксических, лексических и фонетических особенностей как письменной, так и устной речи. Типичные особенности этого стиля — прямое обращение к публике; иногда — использование стяжений и разговорных слов. Стилистические приемы, задействованные в ораторском стиле, определяются коммуникативной ситуацией. Так как публика полагается только на память, говорящий часто прибегает к повторениям, чтобы слушатели могли следить за основными положениями его речи. Говорящий часто использует аналогии и метафоры, но, как правило, традиционные, поскольку индивидуальные стилистические приемы были бы трудны для восприятия.

Эссе — это, в большей степени, личные размышления, чем законченное изложение доводов или всеобъемлющее исследование вопроса. Характерными языковыми особенностями эссе являются: лаконичность; речь от первого лица единственного числа; довольно обширное использование соединительных слов; частое использование эмоциональной лексики; использование аналогий и устойчивых метафор. Язык журналистских статей во многом зависит от характера газеты или журнала, а также выбранной темы. Литературные обзоры стилистически ближе к эссе.

Стройков отмечает, что «публицистический стиль занимает промежуточное место между научным стилем и художественным» [Стройков, 2009, с 14 – 15]. С научным стилем его сближает логическая последовательность в изложении фактов, развернутость высказывания, более или менее строгое деление на логические отрезки (абзацы). Связь с художественным стилем заключается в наличии ряда общих черт: образность речи, и, в особенности, эмоциональные элементы языка, весьма характерны для публицистического стиля, однако средства эмоционального воздействия, применяемые в публицистическом стиле, подчиняясь общим его закономерностям, не обладают той свежестью и субъективной окрашенностью, которые характерны для стиля художественной речи. В публицистическом стиле образность речи носит устоявшийся характер. Метафоры, сравнения, перифразы и другие средства эмоционального воздействия берутся из общего языкового фонда выразительных средств. Другая черта, сближающая этот стиль с художественным, – это проявление индивидуального в изложении содержания. И здесь, конечно, степень проявления индивидуального ограничена особенностями самого стиля. Третья черта публицистического стиля – краткость изложения.

Жанровая стратификация публицистического стиля: 1) призыв, 2) воззвание, 3) заметка, 4) репортаж, 5) отчет, 6) интервью, 7) корреспонденция, 8) статья, 9) обзор, 10) письмо, 11) обозрение, 12) очерк, 13) раздумья, 14) зарисовка, 15) фельетон, 16) памфлет, 17) ораторская речь, 18) очерк, 19) судебная речь, 20) выступления по радио, телевидению, на собрании, 21) доклад и др.

2. Лингвистические характеристики автобиографии

2.1 Структурная особенность текста

Данная автобиография представляет собой художественный текст, в котором автор сосредоточен на истории своей личности. Коммуникативной целью в данном случае является рассказ о своей жизни, здесь речь идет о жизни Чарльза Чаплина, рассказанная им самим: I WAS born on 16 April 1889, at eight O’clock at night, in East Lane, Walworth. Soon after, we moved to West Square, St George’s Road, Lambeth. Поскольку рассказы являются реакцией автора на запрос, на просьбу рассказать о своей жизни, то этот жанр можно назвать спровоцированным, хотя он может возникать и функционировать в условиях естественной непринужденной коммуникации при рассказывании истории своей жизни детям, внукам, соседям и т.д. Тексты автобиографии характеризуются относительно устойчивым набором высказываний, повторяющимся у разных информантов, что позволяет выявить определенную схему представления информации. Вначале следует сообщение о годе, месте рождения. Затем сообщается о семье, в которой родился говорящий, родителях, о хозяйстве семьи. Далее информанты представляют информацию о переезде, перемене места жительства, объясняют, как оказались в той или иной местности. Затем следует сообщение о событиях в личной жизни, о сферах деятельности. Далее следует информация о детях и их судьбе, о своей жизни в данный момент, о жизни в настоящее время. Текст характеризуется не только традиционным сообщением фактов, но и наличием дополнительной информации к повествованию о событиях жизненного пути. При повествовании возможны различные дополнения, рассказы о случаях.

Текст представляет собой законченную, оформленную книгу. Книга «Моя Автобиография» состоит из заглавного листа, оборота заглавного листа, предисловия, вступления, фотографий и самого текста автобиографии. Текст автобиографии представлен в виде художественного текста, состоящий из тридцати одной главы. У каждой главы нет названия, но присутствует нумерация, которая следует по порядку (one, two, three…). Внутри главы можно увидеть текст, поделенный на абзацы в соответствии с меняющимися событиями, которые повествует автор Чарльз Чаплин. Кроме того в тексте автобиографии присутствует наличие текста песен:

I’m a lady judge,

And a good judge too.

Judging cases fairly –

They are so very rarely –

I mean to teach the lawyers

A thing or two,

And show them just exactly

What the girls can do…

Данная особенность, присутствующая в тексте автобиографии, объясняется тем, что Чаплин преследовал цель детально описать ситуацию, которая происходила в его детстве для того, чтобы читатель имел представление о его жизни.

2.2 Лексические особенности текста автобиографии

Текст автобиографии характеризуется определенными лексическими особенностями. Основу текста автобиографии составляют слова книжной лексики: 1899 was an epoch (эпоха) of whiskers; but England was to absorb (принимать) many shocks and indignations; I was vaguely (смутно) aware of war through patriotic songs, vaudeville (варьете) sketches and cigarette pictures of the generals. Общая литературно-книжная лексика характеризуется значительным количеством слов латинского и французского происхождения (книжного заимствования). Их семантические границы значительно более четко очерчены, чем соответствующие синонимы живой английской разговорной речи, и, поэтому, они обеспечивают более точное выражение мысли.

К нейтральному слою лексики относятся общеупотребительные слова, представляющие собой обычные и широко распространенные названия предметов, явлений, действий или состояний, то есть слова, четко выраженной стилистической окраски: ThentheWarOfficesawthelight, andourredcoatswerequicklychangedtokhaki;IftheBoerswanteditthatway, theycouldhaveit;AllthisIheardfromeveryonebutMother. Данной слой лексики необходим для составления основы текста.

Поскольку речевой жанр автобиографии посвящён описанию жизни, то в ряду главных жанрообразующих средств выделяются лексические единицы, фиксирующие жизненные этапы, основными из которых являются рождение и смерть: Iwasbornon 16 April 1889; fromsuchtriviaIbelievemysoulwasborn;shortlyafterIreceivedthislettershedied;EdnaPurviance, besidesreceivingherbonus, remainedinmyemploymentuptothedayshedied. В группу средств, обозначающих существование человека и репрезентирующих жанр автобиографии, входят лексические единицы концепта «жизнь». В автобиографическом рассказе наблюдается взаимопроникновение концепта «жизнь» и концепта «работа». В связи с тем, что труд занимает большую часть жизни работа становится образом жизни: Every night, after she came home from the theatre, it was her custom to leave delicacies on the table for Sydney and me to find in the morning..;when narrating a play, she would act the various parts; Sydney had gone out to night school and Mother and I were alone; Sydney sold newspapers between school hours... Рассказы о работе, как и рассказы о семье, являются репрезентирующими данный речевой жанр. Характерным для языкового воплощения жанра автобиографического рассказа является использование единиц лексико ̶ семантической группы наименований родства: AccordingtoMothermyworldwasahappyone;herfather, CharlesHill, anIrishcobbler, camefromCountyCork, Ireland;grandmawashalfgypsy, единиц лексико-семантического поля «возраст»: Motherwastheelderoftwodaughters;Irememberherasabrightlittleoldladywhoalwaysgreetedme;AuntKate, Mother’syoungersister... С помощью единиц, отражающих локальные характеристики, автор передает информацию о месте своего рождения, месте жительства, а также описывают свои перемещения или обозначают место, где происходило то или иное событие:

I was born on 16 April 1889, at eight O’clock at night, in East Lane, Walworth; soon after, we moved to West Square, St George’s Road, Lambeth;London was sedate in those days; her father, Charles Hill, an Irish cobbler, came from County Cork, Ireland.

Далее, необходимо отметить функционирование имен числительных в анализируемом речевом жанре. Числительные используются для обозначения года, дня рождения, возраста, какой-либо даты, периода времени, в течение которого совершалось то или иное действие, для обозначения количества человек, детей в семье: I was born on 16 April 1889, at eight O’clock at night, in East Lane, Walworth; we lived in three tastefully furnished rooms; in my world of three and a half years; Mother was a soubrette on the variety stage, a mignonne in her late twenties.

В центре рассказа находится, прежде всего, сам автор. Это выражается с помощью местоимений и глаголов в форме первого лица единственного числа. Использование личного местоимения «Я» является одним из основных средств языкового воплощения речевого жанра автобиографического рассказа:

Then objects in our sitting-room that affected my senses; I could do the same; this was the London of my childhood.

Сленг – маркированный слой языка, который используется обычно в разговорной речи с ярко выраженной эмоционально-экспрессивной оценочной окраской и который может легко переходить в слой общеупотребительной лексики, но не переходить в книжный: Buttheother’salittleswine (свин, хрюшка)andshouldbesenttoareformatory;why, thebloodyyoungsod (негодяй)!, общеупотребительной терминологии: Louder! Louder! Speak up!’ shouted the audience (публика);of the many artists (актеры) I saw as a child..;Zarmo, the comedy tramp juggler (уличныйжонглер), was adisciplinarian who practised his juggling for hours every morning as soon as the theatre (театр) opened, узкоспециальной терминологии: When I saw the cantata (кантата), I thought it dismal but for the beauty of the girl; at Christmas time we were engaged to play cats and dogs in a Cinderella pantomime (театральнаяпостановка) at the London Hippodrome; in those days, it was a new theatre, a combination of vaudeville (варьете) and circus, elaborately decorated and quite sensational.

Благодаря данному слою лексики в тексте присутствует общая атмосфера оживления, этот эффект достигается разговорным слоем лексики (сленг) и терминологией из области искусства. Кроме того при помощи стилистически окрашенной лексики можно проследить оценку и отношение автора к тексту.

2.3 Грамматические и синтаксические особенности текста автобиографии

Рассматривая темпоральную организацию текста с точки зрения использования временных форм глагола, следует отметить, что в тексте используются глаголы в форме прошедшего и будущего времени. Поскольку речевой жанр автобиографического рассказа является ретроспективно направленным, а ретроспективность – одна из характерных черт этого речевого жанра, большая часть повествования ведется в форме прошедшего времени (Past Simple Tense, Past Perfect Tence):

We lived in three tastefully furnished rooms;one of my early recollections was that each night before Mother went to the theatre Sydney and I were lovingly tucked up in a comfortable bed and left in the care of the housemaid;Mother had returned from the law courts. Отсутствие повествования о будущих событиях, незаконченность автобиографических текстов является характерной чертой жанра автобиографии.

Однако формы будущего времени глаголов автор использует для сообщения о ближайшем будущем, о том, что является предсказуемым (Future in the Past):

She was separated from Grandpa, for what reason neither grandparent would tell; she would laugh and say that she was too young to be cautious or wise; sometimes she would give a sympathetic account of him, and at other times talk of his drunkenness and violence.

Для обозначения времени используются не только существительные, имеющие в своем значении сему темпоральности, и числительные, но и различные описательные обороты. Время носит как субъективный, так и объективный характер, может измеряться событиями личной жизни и объективными событиями: AndhowrelievedIwaswhentheReverendclosedtheBible..; MotherhadsocarriedmeawaythatIwantedtodiethatverynightandmeetJesus.

Специфика реализации хронотопа обусловлена тем, что все представления и сообщения о событиях, о жизни локализуются в ментальном пространстве – памяти человека. Постоянная апелляция к памяти объясняет функционирование в речевом жанре автобиографического рассказа глагола помнить и производных от него слов:

I remember an evening..; well do I remember Holy Communion;I remember standing in the wings when Mother’s voice cracked and went into a whisper.

В тексте преобладает активная форма залога: Mother usually brought me to the theatre at night in preferenceж;she turned to religion...; since Mother had joined the church she seldom saw her theatrical friends. Использование активного залога объясняется тем, что автор в тексте повествует о себе, то есть история рассказывается от первого лица. Активный залог придает тексту эмоциональность и экспрессивность, следовательно, побуждает реципиента к прочтению книги.

На синтаксическом уровне отметим наличие простых:

And Mother would look up and see me forlorn and would cheerfully console me;Mother made him a coat from her old velvet jacket; on top of one bus he saw a purse on an empty seat и сложных предложений:

Sydney sold newspapers between school hours, and though his contribution was less than a drop in the bucket, it did give a modicum of aid; when Mother recovered, she emptied its contents on the bed; although a pale cast of thought was given to the owner’s misfortune, it was, however, quickly dispelled by Mother’s belief...

Сложные предложения представляют собой сложносочиненные:

Mother going in one direction to the women’s ward and we in another to the children’s; in one week she had aged and grown thin, but her face lit up when she saw us; Sydney and I began to weep which made Mother weep, and large tears began to run down her cheeks и сложноподчиненные предложения:

I was the youngest and, until they cropped my head, had the curliest hair; He called me his ‘tiger’ and said that when I grew bigger I would wear a top hat with a cockade; Sydney and I looked a crumpled sight as we ambled out through the workhouse gates.

Поскольку текст представляет собой автобиографический речевой жанр, следует отметить следующие подвиды сложноподчиненных предложений: обстоятельственные придаточные (Adverbial Clauses) места:

Afterwards we returned to the park where Sydney and I played again while Mother sat crocheting, времени: Thus when a nurse stopped abruptly behind me in the dining-room and parted the top of my hair and announced: ‘Ringworm!’ I was thrown into paroxysms of weeping, причины:

Mother laughed, and how well I remember her endearing words as she hugged and kissed me, условия:

If a culprit received more than three, his cries were appalling, следствия:

The pain was so excruciating that it took away my breath, придаточные определения: Living in a different parish, we were sent to a different workhouse, and from there to Norwood Schools, which was more sombre than Hanwell; then with a chortle and a grin he would give me twopence, and I would go to Ashe’s, the tea grocers on the corner, who liked me and always gave me a lot for my money.

Предложения в данном тексте осложнены однородными членами:

I had paused and watched him, knowing instinctively that he was my father; 1899 was an epoch of whiskers: bewhiskered kings, statesmen, soldiers and sailors, Krugers,Salisburys, Kitcheners, Kaisers and cricketers, вводными словами и конструкциями:

At this time I came to know an old man and his son;besides, Mother complained of the odour of boiling glue, герундиальными оборотами:

Between errands I was delightfully occupied in the cellar, … , sampling all the sweetmeats till I made myself sick; and so she would go on, sending me into gales of laughter; She’s been knocking at all our doors, giving away pieces of coal, saying they were birthday presents for the children, причастными оборотами:

But as the nurses started to lead her away; Joe, the sallow-faced one, suffered from fits and the boss would burn brown paper under his nose to bring him to.

Для простоты восприятия текста используется прямой порядок слов:

To my surprise he ushered me into the adjoining office and took my name and address and all particulars, saying that if anything came up he would let me know.

Данные конструкции, употребляемые в тексте необходимы для логического построения мысли автора, а также для большего восприятия текста реципиентом, поскольку текст при помощи конструкций, оборотов и т.д. приобретает «наполненность» и вид законченной оформленной мысли.

Заключение

Автобиографический рассказ – рассказ о своей жизни, ориентированный на реципиента, которому неизвестна представляемая информация. Речевой жанр автобиографического рассказа в данном случае является обдуманным официальным рассказом, который создается в течение продолжительного времени и характеризуется четкой хронологической последовательностью событий. Несмотря на существование определённых объективных законов построения жанра, наполнение и построение речевого жанра автобиографического рассказа субъективно. Жизнь, как концепт, структурирующий речевой жанр автобиографического рассказа, рассматривается как период существования человека от рождения до смерти. Одной из особенностей представления о жизни является взаимопроникновение названного концепта и концепта «работа». Помимо этого, характерным для языкового воплощения жанра автобиографического рассказа является использование лексических единиц «родства» и «возраст». При помощи единиц, отражающие локальные характеристики, автор рассказывает о месте рождения, месте проживания и о местах, в которых он побывал. Наравне со специальной лексикой в тексте присутствует фон книжных и нейтральных лексических единиц, которые являются основными средствами передачи объективности когнитивной информации. Таким образом, в данном тексте можно выявить равное количество фоновой и специальной, эмоциональной лексики.

Следует также отметить грамматические и синтаксические особенности речевого жанра автобиографического рассказа. С точки зрения грамматики текст имеет темпоральную организацию, так как речевой жанр автобиографического рассказа является ретроспективно направленным, поэтому большая часть повествования ведется в форме прошедшего времени. Также в тесте присутствуют формы будущего времени глаголов, с их помощью автор указывает на действия, которые произойдут в ближайшем будущем. Специфика реализации хронотопа обусловлена тем, что все представления и сообщения о событиях, о жизни локализуются в памяти человека. В то же время активный залог указывает на то, что в центре внимания стоит автор и его мысли. Данные грамматические особенности передают субъективность эмоциональной информации.

Синтаксис автобиографического текста представляет собой разнообразие сложных и простых структур. Кроме того предложения являются полносоставными и имеют прямой порядок слов, а также осложнены разного рода конструкциями (герундиальными, причастными оборотами), однородными членами предложения. Вышеперечисленные синтаксические особенности передают абстрактность и объективность когнитивной информации.

Все перечисленные лингвистические особенности автобиографии указывают на уникальность текста, так как в данном случае автор применяет не чисто публицистический стиль, а сочетание публицистического и художественного стилей.

Библиографический список

1. Арнольд И.А. Стилистика. Современный английский язык. – М: «Флинта», 2002. – С. 290-291

2. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. – М: URSS, 2011. – С. 8-17

3. Гуревич В.В. Стилистика английского языка. –М: Флинта, 2005. – С. 72

4. Коваленко Г.Ф. Стилистика английского языка для студентов-переводчиков – Х: Из-во ТОГУ, 2009. – С. 83

5. Никуличев Н.Ю. Стилистика английского языка. – М: МГПУ, 2009. – С. 187

6. Новосельцева Л.А. Курс лекций по стилистике английского языка. – Елец, 2005. – С. 87

7. Павлова С.Ю. Жанр автобиографии в современной западной критике: Матер. конф. «Литература и реальность в ХХ веке», 2008. – С. 22

8. Попова Н.В. Стилистика английского языка. – СПб: Изд-во Политехнического ун-та, 2006. – С. 186

9. Розина Р.И. Стилистика английского языка: Программа курса. – М: Российский государственный гуманитарный университет, 2009. – С. 35-39

10. Семенова Е.М. Основы стилистики английского языка. – СПб: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2012. – С. 52

11. Стройков С.А. Стилистика английского языка. – С: Поволжская государственная социально – гуманитарная академия, 2009. – С. 85

12. Stepanova I.V. Stylistics of the English language. – Ч: Челябинский государственный университет, 2012. – С. 188

13. Тимофеева Е.В. Стилистика английского языка. – К: ГОУ ВПО «Сиб. гос. техн. ун-т», 2004. – С. 64

14. Филиппова С.Г. Стилистика. Английский язык. – СПб : «Лема», 2012. – С. 40

15. Чаплыгина Ю.С. Функциональная стилистика современного английского языка. – С: Из-во Самарского гос. экономического ун-та, 2012. – С. 83

16. Шушарина Г.А. Стилистика английского языка. – П: «Академия естествознания», 2011. – С. 122-123

17. Bas Aarts and April McMahon (2006).The handbook of English linguistic. Australia: Blackwell publishing. – С. 824

18. Dr. Margherita Dore. Introduction to Stylistics. Italy: Sapienza. – С. 34

19. Hasan Ghazala (2011). Cognitive stylistics and the translator. Austarlia: Sayyab books. – С. 51

20. Paul Simpson. (2004). Stylistics.A resource book for students. London and New York: Routledge. – С. 262

Приложение

CHARLIE CHAPLIN

My Autobiography

1964

I WAS born on 16 April 1889, at eight O’clock at night, in East Lane, Walworth. Soon after, we moved to West Square, St George’s Road, Lambeth. According to Mother my world was a happy one. Our circumstances were moderately comfortable; we lived in three tastefully furnished rooms. One of my early recollections was that each night before Mother went to the theatre Sydney and I were lovingly tucked up in a comfortable bed and left in the care of the housemaid. In my world of three and a half years, all things were possible; if Sydney, who was four years older than I, could perform legerdemain and swallow a coin and make it come out through the back of his head, I could do the same; so I swallowed a halfpenny and Mother was obliged to send for a doctor. Every night, after she came home from the theatre, it was her custom to leave delicacies on the table for Sydney and me to find in the morning – a slice of Neapolitan cake or candies – with the

understanding that we were not to make a noise in the morning, as she usually slept late.

Mother was a soubrette on the variety stage, a mignonne in her late twenties, with fair complexion, violet-blue eyes and long light-brown hair that she could sit upon. Sydney and I adored our mother. Though she was not an exceptional beauty, we thought her divine-looking. Those who knew her told me in later years that she was dainty and attractive and had compelling charm. She took pride in dressing us up for Sunday excursions, Sydney in an Eton suit with long trousers and me in a blue velvet one with blue gloves to match. Such occasions were orgies of smugness, as we ambled along the Kennington Road. London was sedate in those days. The tempo was sedate; even the horse-drawn tram-cars along Westminster Bridge Road went at a sedate pace and turned sedately on a revolving table at the terminal near the bridge. In Mother’s prosperous days we also lived in Westminster Bridge Road. Its atmosphere was gay and friendly with attractive shops, restaurants and music halls. The fruit-shop on the corner facing the Bridge was a galaxy of colour, with its neatly arranged pyramids of oranges, apples, pears and bananas outside, in contrast to the solemn grey Houses of Parliament directly across the river. This was the London of my childhood, of my moods and awakenings: memories of Lambeth in the spring; of trivial incidents and things; of riding with Mother on top of a horse-bus trying to touch passing lilac-trees – of the many coloured bus tickets, orange, blue, pink and green, that bestrewed the pavement where the trams and buses stopped – of rubicund flower-girls at the corner of Westminster Bridge, making gay boutonnières, their adroit fingers manipulating tinsel and quivering fern – of the humid odour of freshly watered roses that affected me with a vague sadness – of melancholy Sundays and pale-faced parents and their children escorting toy windmills and coloured balloons over Westminster Bridge; and the maternal penny steamers that softly lowered their funnels as they glided under it. From such trivia I believe my soul was born. Then objects in our sitting-room that affected my senses: Mother’s life-size painting of Nell Gwyn, which I disliked; the long-necked decanters on our sideboard, which depressed me, and the small round music-box with its enamelled surface depicting angels on clouds, which both pleased and baffled me. But my sixpenny toy chair bought from the gypsies I loved because it gave me an inordinate sense of possession. Memories of epic moments: a visit to the Royal Aquarium,* viewing its side-shows with Mother, watching ‘She’, the live head of a lady smiling in flames, the sixpenny lucky dip, Mother lifting me up to a large sawdust barrel to pick a surprise packet which contained a candy whistle which would not

blow and a toy ruby brooch. Then a visit to the Canterbury Music Hall, sitting in a red plush seat watching my father perform… Now it is night and I am wrapped in a travelling rug on top of a four-in-hand coach, driving with Mother and her theatrical friends, cosseted in their gaiety and laughter as our trumpeter, with clarion braggadocio, heralds us along the Kennington Road to the rhythmic jingle of harness and the beat of horses’ hoofs.

*

Then something happened! It could have been a month or a few days later – a sudden realization that all was not well with Mother and the outside world. She had been away all the morning with a lady friend and had returned home in a state of excitement. I was playing on the floor and became conscious of intense agitation going on above me, as though I were listening from the bottom of a well. There were passionate exclamations and tears from Mother, who kept mentioning the name Armstrong – Armstrong said this, Armstrong said that, Armstrong was a brute! Her excitement was strange and intense so that I began to cry, so much so that Mother was obliged to pick me up and console me. A few years later I learned the significance of that afternoon. Mother had returned from the law courts where she had been suing my father for non-support of her children, and the case had not gone too well for her. Armstrong was my father’s lawyer. I was hardly aware of a father, and do not remember him having lived with us. He too was a vaudevillian, a quiet, brooding man with dark eyes. Mother said he looked like Napoleon. He had a

light baritone voice and was considered a very fine artist. Even in those days he earned the

considerable sum of forty pounds a week. The trouble was that he drank too much, which Mother said was the cause of their separation. It was difficult for vaudevillians not to drink in those days, for alcohol was sold in all theatres, and after a performer’s act he was expected to go to the theatre bar and drink with the customers. Some theatres made more profit from the bar than from the box office, and a number of stars were paid large salaries not alone for their talent but because they spent most of their money at the theatre bar. Thus many an artist was ruined by drink – my father was one of them. He died of alcoholic excess at the age of thirty-seven. Mother would tell stories about him with humour and sadness. He had a violent temper when drinking, and during one of his tantrums she ran off to Brighton with some friends, and in answer to his frantic telegram: ‘What are you up to? Answer at once!’ she wired back: ‘Balls, parties and picnics, darling!’ Mother was the elder of two daughters. Her father, Charles Hill, an Irish cobbler, came from County Cork, Ireland. He had rosy apple cheeks, a shock of white hair and a beard like Carlyle in Whistler’s portrait. He was doubled over with rheumatic gout due, he said, to sleeping in damp fields hiding from the police during the nationalist uprisings. He eventually settled in London, establishing himself in a boot-repairing business in East Lane, Walworth. Grandma was half gypsy. This fact was the skeleton in our family cupboard. Nevertheless, Grandma bragged that her family always paid ground-rent. Her maiden name was Smith. I remember her as a bright little old lady who always greeted me effusively with baby talk. She died before I was six. She was separated from Grandpa, for what reason neither grandparent would tell. But according to Aunt Kate there was a domestic triangle in which Grandpa surprised Grandma with a lover.

To gauge the morals of our family by commonplace standards would be as erroneous as putting a thermometer in boiling water. With such genetic attributes, two pretty cobbler’s daughters quickly left home and gravitated to the stage. Aunt Kate, Mother’s younger sister, was also a soubrette; but we knew little about her, for she wove in and out of our lives sporadically. She was pretty and temperamental and never got along very well with Mother. Her occasional visits usually ended abruptly with acrimony at something

Mother had said or done. At eighteen Mother had eloped with a middle-aged man to Africa. She often spoke of her life there; living in luxury amidst plantations, servants and saddle horses. In her eighteenth year my brother Sydney was born. I was told he was the son of a lord and that when he reached the age of twenty-one he would inherit a fortune of two thousand pounds, which information both pleased and annoyed me.

Mother did not stay long in Africa, but returned to England and married my father. I had no knowledge of what ended the African episode, but in our extreme poverty I would reproach her for giving up such a wonderful life. She would laugh and say that she was too young to be cautious or wise. What degree of feeling she had for my father I never knew, but whenever she spoke of him it was without bitterness, which makes me suspect she was too objective to have been deeply in love. Sometimes she would give a sympathetic account of him, and at other times talk of his drunkenness and violence. In later years, whenever angry with me she would ruefully say: ‘You’ll finish up in the gutter like your father.’ She had known Father before she went to Africa. They had been sweethearts, and had played together in the same Irish melodrama called Shamus O’Brien. At sixteen she played the leading role. While touring with this company, she met and ran off with the middle-aged lord to Africa. When she returned to England, Father took up the broken threads of their romance and they married. Three years later I was born. What other facts besides drink were involved I do not know, but a year after my birth my parents separated. Mother did not seek alimony. Being a star in her own right, earning twenty-five pounds a

week, she was well able to support herself and her children. Only when ill-fortune befell her did she seek relief; otherwise she would never have taken legal steps.

She had been having trouble with her voice. It was never strong, and the slightest cold brought on laryngitis which lasted for weeks; but she was obliged to keep working, so that her voice grew progressively worse. She could not rely on it. In the middle of singing it would crack or suddenly disappear into a whisper, and the audience would laugh and start booing. The worry of it impaired her health and made her a nervous wreck. As a consequence, her theatrical engagements fell off until they were practically nil. It was owing to her vocal condition that at the age of five I made my first appearance on the stage. Mother usually brought me to the theatre at night in preference to leaving me alone in rented rooms. She was playing the Canteen at Aldershot at the time, a grubby, mean theatre catering mostly to soldiers. They were a rowdy lot and wanted little excuse to deride and ridicule. To performers, Aldershot was a week of terror. I remember standing in the wings when Mother’s voice cracked and went into a whisper. The audience began to laugh and sing falsetto and to make catcalls. It was all vague and I did not quite understand what was going on. But the noise increased until Mother was obliged to walk off the stage.

When she came into the wings she was very upset and argued with the stage manager who, having seen me perform before Mother’s friends, said something about letting me go on in her place.

Код для цитирования: Скопировать