VI Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2014

Борьба с организованной преступностью в нашей стране в последние годы породила значительное число новелл как на законотворческом, так и на правоприменительном уровне, что свидетельствует о стремлении государства максимально повысить эффективность борьбы с преступными сообществами (преступными организациями).

Федеральным законом от 3 ноября 2009 г. в ст. 210 Уголовного Кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) включена ч. 4, предусматривающая уголовную ответственность для еще одного специального субъекта данного преступления – «лица, занимающего высшее положение в преступной иерархии». Это совершенно новое понятие для нашего уголовного закона, поэтому рассмотрим его более подробно.

Очевидно, у всех возникает логичный вопрос: каким же образом на практике правоприменители должны будут вменять обвиняемому этот квалифицирующий признак?

Похвально желание нашего президента, а вместе с ним и законодателя усилить уголовную ответственность лидеров преступного мира, но в случае вынесения приговора по ч. 4 ст. 210 УК РФ государство признает воровские законы, в соответствии с которым данное лицо получило свой «особый статус». Вместе с тем бесспорно, что «переходить на воровские понятия глупо и оскорбительно для всего нашего народа».

Даже если признать преступную иерархию лиц «в законе», возникнет другой вопрос: кто эти лица, занимающие высшее положение? Кого конкретно к ним относить?

Проанализировав научную и специальную литературу, можно дать следующее понятие «вора в законе»: это человек, достаточно авторитетный в преступной и тюремной среде, активный идеолог криминального образа жизни и морали, связанный особым кодексом поведения, обычаями и традициями уголовного мира, в отношении которого выполнена формальная процедура так называемого коронования.

В структуре уголовного мира число «воров в законе», а именно они по общепризнанным преступным понятиям и являются наиболее значимыми лицами «по ту сторону закона», не ограничивается одним десятком человек. Статистика трех последних лет свидетельствует о том, что трактовка ч. 4 ст. 210 УК РФ делает недостижимой цель, обозначенную А.И. Бастрыкиным: «По этому закону нам удастся только за одно звание, имидж, так сказать должность преступного лидера, ...привлекать к ответственности, в том числе за собрания, за сходки так называемых авторитетных людей в преступном мире».

Пункт 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г., толкуя рассматриваемую норму, указывает, что судам надлежит устанавливать занимаемое этим лицом положение в преступной иерархии, в чем конкретно выразились действия такого лица по созданию или руководству преступным сообществом (преступной организацией), либо по координации преступных действий, по созданию устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами, либо разделу сфер преступного влияния и преступных доходов, а также другие преступные действия, свидетельствующие о его авторитете и лидерстве в преступном сообществе (преступной организации). О лидерстве такого лица в преступной иерархии может свидетельствовать и наличие связей с экстремистскими и (или) террористическими организациями или наличие коррупционных связей.

Следовательно, основанием для привлечения по ч. 4 ст. 210 УК РФ Верховный Суд РФ считает конкретные действия лица, свидетельствующие о его авторитете и лидерстве, а не сам его «особый статус».

Уголовную ответственность за собрания и сходки авторитетов законодатель регламентирует в ст. 210 УК РФ путем закрепления новой формы объективной стороны этого преступления «участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений», которая заключается в совершении участниками такого объединения одного из действий, введенных в диспозицию ч. 1 Федеральным законом от 3 ноября 2009 г. № 245-ФЗ, а именно: координации преступных действий, создании устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами, разработке планов и создании условий для совершения преступлений различными самостоятельно действующими организованными группами, разделе сфер преступного влияния и преступных доходов между различными самостоятельно действующими организованными группами, совершенных лицом с использованием своего влияния на участников организованных групп. Однако и это новшество должных ожиданий не приносит.

Для реализации на практике указанной задачи необходимо обратить внимание на позитивный опыт уголовного законодательства Грузии. Статья 223.1 УК Грузии в ч. 1 предусматривает ответственность за «членство в воровском сообществе», а ч. 2 - за «пребывание лица в положении «вора в законе». Наказание за данное преступление безальтернативно – лишение свободы: в ч. 1 на срок от пяти до восьми лет, а в ч. 2 от семи до десяти лет со штрафом или без такового. Как отмечается, с принятием данного Закона подавляющее большинство «воров в законе» выехали из Грузии в Россию, а некоторые – в Казахстан, где нет жестких санкций против этого контингента.

Вместе с тем полагаем, что более целесообразно будет выделение такого союза-собрания в отдельную самостоятельную ст. 210.1 «Организация объединения представителей преступных сообществ», где в ч. 1 будет предусмотрена ответственность за «создание объединения представителей преступных сообществ, а равно руководство таким объединением в целях разработки планов совместной преступной деятельности либо решения иных вопросов в интересах участников такого объединения», а в ч. 2 – за участие в таком объединении. Такое закрепление позволит более рационально применять статью в связи с тем, что перечень деяний, являющихся целью собрания лидеров преступных сообществ (преступных организаций), не будет ограничиваться лишь действиями, перечисленными в новой редакции ст. 210 УК РФ.

В данном случае представителем такого объединения должен признаваться не только его организатор или руководитель, но и любое иное лицо (в т.ч. рядовой участник), уполномоченное представлять интересы своего сообщества. Вместе с тем в данной статье необходимо (по аналогии со ст. 210 УК РФ и в целях унификации) предусмотреть ответственность не только за создание и участие, но также и за руководство таким объединением. Тем самым лицо, организовавшее сообщество, а затем организовавшее или вошедшее в объединение представителей преступных сообществ, будет подлежать ответственности по совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 210 и 210.1 УК РФ.

Квалифицирующим признаком, как и в действующей редакции ст. 210 УК РФ, следует признать использование при этом своего служебного положения.

Тем не менее, не стоит забывать, что сам по себе статус лица «вор в законе» или «авторитет» еще не преступление. Приобретение статуса «вора в законе» могло произойти в момент или после отбытия наказания за ранее совершенное преступление. Вследствие чего привлечение лица к уголовной ответственности лишь за наличие у него такого статуса в настоящем может напрямую противоречить принципам вины и справедливости, закрепленным в ст. ст. 5 и 6 УК РФ: «лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина», «объективное вменение, то есть уголовная ответственность, за невиновное причинение вреда не допускается», «никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление».

Код для цитирования: Скопировать