VI Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2014

Ориентация России на построение открытого демократического общества и переход от правового нигилизма к идеологии правового государства обусловливают потребность в создании адекватной современным угрозам стратегии безопасности личности. Провозглашение прав и свобод человека высшей ценностью (ст. 2 Конституции РФ 1993 г.) придает этой стратегии качество приоритетного направления национальной правовой политики. За последнее время государство добилось существенных результатов в создании гарантий реализации человеком личных, социальных и политических прав. Вместе с тем незрелость демократической идеологии и практика точечного воздействия на преступность нивелирует охранительную функцию уголовного закона, а систему уголовно-правовой охраны личности низводит до статуса наказательного права.

Прошло более полутора десятилетий с момента принятия Основного Закона РФ, а конституционная норма о приоритете прав и свобод человека и гражданина по-прежнему существенно опережает развитие отраслевого законодательства. Основу современной стратеги безопасности составляет Закон РФ "О безопасности" 1992 г. Он определяет общую систему и функции безопасности, очерчивает круг ее субъектов и объектов. В соответствии со ст. 1 Закона, безопасность - это состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз. Будучи предельно абстрактной, эта дефиниция не позволяет определить сущностные элементы безопасности, отграничить жизненно важные интересы от второстепенных, субъекты безопасности от ее объектов.

Отсутствие системности на законодательном уровне не могло не отразиться на качестве научного анализа проблем безопасности. В уголовно-правовой доктрине безопасность характеризуется как состояние защищенности человека, отсутствие непосредственной угрозы, свойство системы регулирования, специфическая деятельность государственных органов и др. При этом ни одно из предложенных определений не удовлетворяет потребности практики в структурировании механизмов уголовно-правовой охраны личности.

В этой связи целесообразным видится отказ от оценки безопасности как статичного состояния защищенности и ее рассмотрение в качественно новом ключе уголовно-правовых отношений, направленных на предотвращение угрозы причинения вреда правам и законным интересам человека.

В зависимости от функциональной значимости предлагается выделять две группы уголовно-правовых отношений безопасности личности:

1) правоотношения, создающие условия защищенности жизненно важных интересов личности от потенциальной и реальной угрозы. Их целью является предупреждение преступлений посредством установления уголовно-правовых запретов и привлечения виновных к уголовной ответственности;

2) отношения, ориентированные на восстановление социальной справедливости и реституцию прав потерпевшего.

Расширение гарантий прав личности в УК РФ заставляет пересмотреть традиционный подход к уголовным правоотношениям как к императивной вертикали "государство - преступник". Наделение личности правом влиять на оценку общественной опасности деяния и решение вопроса об уголовной ответственности виновного свидетельствует об ослаблении в УК РФ императивных начал и перевода интересов, обеспечиваемых публичной властью, в исконный статус частных интересов.

В теории уголовного права тенденция расширения частных начал либо обходится молчанием, либо анализируется предельно осторожно и потому поверхностно. Это объясняется влиянием традиций советской правовой школы, непоследовательностью современной уголовной политики и невозможностью очертить четкую грань между наказательной властью государства и свободной волей личности в решении уголовно-правовых вопросов. С целью определения правовых оснований частных начал безопасности личности в основу анализа закладываются феномен частного интереса, субъективного права, способы, методы и задачи уголовно-правового регулирования. Не отрицая значимость каждой из указанных позиций, полагаем, что только в своей совокупности они могут дать завершенное представление о природе и пределах реализации частных механизмов уголовно-правового регулирования. Категорией, позволяющей объединить представленные выше критерии в единое структурное образование, является режим регулирования, понимаемый как система методов и средств правового регулирования, объединенных на основе единого предмета.

В системе охраны личности можно выделить два относительно самостоятельных режима: императивный и диспозитивный.

Если императивный режим основывается на требованиях виновной ответственности и обязательности государственных велений, выраженных в уголовно-правовых запретах, то диспозитивный режим предполагает в известной мере ограниченную свободу личности в удовлетворении и защите своих частных интересов. Если методом уголовно-правового регулирования при императивном режиме является метод субординации и правоотношения имеют вертикальный характер власти-подчинения, то при диспозитивном режиме применяется метод юридической децентрализации (координации), а уголовные правоотношения приобретают горизонтальный характер.

Однако главное различие между императивным и диспозитивным режимами заключено в характере отношений, взятых под уголовно-правовую охрану.

В целях создания универсального критерия их разграничения в теории уголовного права предлагается использовать категории "частных" и "публичных" интересов. Считая это предложение обоснованным, нельзя не отметить смысловую коварность термина "интерес". С одной стороны, будучи заимствованным из психологии, это понятие не утратило свой первоначальный смысл и нередко воспринимается как критерий эмоционально-психологических притязаний личности к определенному благу. Такая оценка интереса в уголовном праве допустима, но не универсальна, поскольку главное здесь - показать, кому принадлежит субъективное право на охрану. Как отмечает Я.М. Магазинер, "существует ли абстрактный или конкретный интерес у обладателя права, это не касается существа субъективного права; интерес этот предполагается и никем не должен быть доказываемым". С другой стороны, определяя природу правового регулирования, авторы нередко утрируют его механизмы и оставляют за рамками исследования ключевые звенья регулирования и охраны. Примитивизм в оценках системы правовой безопасности привел к развитию теории блага (интереса) как объекта уголовно-правовой охраны. Не отрицая идейно-политическую составляющую этой концепции, важно отметить, что интерес и объект уголовно-правовой охраны - качественно различные категории: если интерес является объектом регулирующих правоотношений, то объект охраны - собственно этими регулирующими отношениями.

Не претендуя на полноту перечня частных прав личности, составляющих предмет диспозитивного режима уголовно-правового регулирования, считаем целесообразным отметить:

право человека на здоровье в той части, в какой отчуждение этого права допустимо законом. Выделение в разряд преступлений "частного обвинения" ч. 1 ст. 115 и ч. 1 ст. 116 УК РФ позволяет видеть различия между частными и публичными правами в характере преступных последствий. Этот подход соответствует конституционному определению границ частного права: незначительная общественная опасность посягательства и отсутствие трудностей в раскрытии преступлений являются основаниями для того, чтобы потерпевший в порядке частного обвинения определял преступность и наказуемость деяния;

право на личную свободу предполагает недопустимость вмешательства извне в область индивидуальной жизнедеятельности. Многоаспектность термина "свобода" обусловливает его рассмотрение одновременно как частного (возможность совершать любые действия, не противоречащие закону) и публичного права (недопустимость отчуждения личности в ситуациях торговли людьми (ст. 127.1 УК РФ) и использования рабского труда (ст. 127.2 УК РФ));

право на честь и достоинство является частным правомочием за исключением случаев, когда преступление совершается в отношении лица, наделенного статусом специального субъекта. Здесь затрагиваются не только права личности, но и авторитет государственной власти;

конституционные права человека и гражданина составляют группу прав, дифференциация которых на частные и публичные осуществляется на основе большинства из названных выше критериев: взаимосвязь и переплетение с государственными и общественными интересами, способность личности самостоятельно распоряжаться и обеспечивать сохранность своих прав и законных интересов. Безусловно частным характером обладают личные права и интересы. По замечанию А.В. Сумачева, "природа деяний, посягающих на личные права и свободы, такова: есть согласие - нет нарушения; отсутствует согласие - деяние автоматически приобретает характер преступного" и др.

Реализация частных субъективных прав предполагает применение диспозитивного метода уголовно-правового регулирования. Средствами его реализации являются институт согласия лица на причинение вреда; освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ) и институт уголовного преследования по делам частного обвинения (ч. 2 ст. 20 УПК РФ).

Императивный режим уголовно-правового регулирования основан на субординационном (императивном) методе и обусловливает возникновение властеотношений "государство - преступник". В этих отношениях личность как обладатель нарушенного права деперсонифицирована и лишена правоспособности, а ее права возведены в разряд публичных интересов. Способами реализации императивного метода являются обязывание и запрет, а средствами - криминализация деяний, дифференциация ответственности; привлечение виновного к уголовной ответственности и назначение наказания.

Непоследовательность в оценках частных и публичных прав, искажение механизмов правового регулирования и охраны негативным образом отражаются на качестве уголовного законодательства и создают непреодолимые препятствия для реализации стратегии безопасности личности.

Уязвимость УК РФ заключена в отсутствии единой нормативной оценки согласия лица на причинение вреда его частным правам. Во-первых, не определены юридически значимые признаки согласия. Во-вторых, отсутствует последовательность в оценке его правовых последствий: если по преступлениям частного обвинения согласие лица - обладателя права является условием непреступности деяния, в ч. 1 и ч. 2 ст. 122 УК РФ - составляет основание освобождения от уголовной ответственности. В-третьих, неясна позиция законодателя в определении возрастных границ допустимого согласия. В ст. 122 УК РФ допустимым является волеизъявление совершеннолетнего лица, а в ст. ст. 134 и 135 УК РФ - лица, достигшего 16 лет.

Нельзя не отметить диссонанс между материальным основанием и процессуальными формами реализации диспозитивных средств уголовно-правового регулирования. В соответствии с ч. 2 ст. 20 УПК РФ, основанием уголовного преследования в частном порядке являются не конкретные процессуальные действия, а характер совершенного виновным преступления. Поскольку данный признак является материально-правовым, можно предположить, что именно уголовное право определяет юридическое основание конфликта, а уголовное преследование в частном порядке является ничем иным, как процессуальной формой его разрешения. В действительности все обстоит иначе: средства диспозитивности в УК РФ ограничиваются согласием и примирением с потерпевшим, а уголовное преследование по делам частного обвинения имеет исключительно процессуальную природу.

Код для цитирования: Скопировать