VI Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2014

Норма об освобождении от уголовной ответственности в связи с примирением сторон появилась в Российском уголовном законодательстве более десяти лет назад, что стало важным шагом в развитии, как уголовного, так и уголовно-процессуального законодательства, в развитии более гуманных и в то же время действенных способов разрешения конфликтов, порождаемых преступлением. Практика применения указанной нормы показала, что примирение с потерпевшим - весьма эффективный инструмент современной уголовной политики. С принятием в 2002 году Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации указанная норма освобождения от уголовной ответственности стала применяться в судебной практике значительно шире. Так, например, количество уголовных дел, прекращенных за примирением сторон, по югу Тюменской области (по отношению к общему количеству прекращенных уголовных дел) вот уже несколько лет держится на довольно высоком уровне: в 2007 г. - за примирением сторон было прекращено 79% общего числа прекращенных уголовных дел; в 2008 г. - 75%; в 2009, 2010 гг. - 78%.

Однако действующая редакция статьи 25 УПК РФ, устанавливающая порядок прекращения уголовных дел в связи с примирением сторон, порождает целый ряд проблем. Рассмотрим некоторые из них.

Законодатель в самом общем виде определяет, что освобождение в связи с примирением с потерпевшим возможно при совершении преступления небольшой или средней тяжести, не конкретизируя круг деяний, по уголовным делам о которых было бы возможно применение данного установления. В связи с этим в научной литературе нередко поднимается вопрос: по делам о любых ли преступлениях, относящихся к указанным статьями 25 УПК РФ и 76 УК РФ категориям, возможно освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением или перечень таких преступлений носит ограниченный характер? Возможна ли реализация процедуры примирения по таким делам, где потерпевший является элементом не основного, а дополнительного объекта, в то время как в качестве основного объекта выступают общественные или государственные интересы?

Ни уголовный, ни уголовно-процессуальный законы не содержат прямых запретов на прекращение в связи с примирением сторон уголовных дел о так называемых двухобъектных преступлениях, а также дел, по которым отсутствует потерпевший, поэтому судьи довольно активно следует данной практике в своей судебной деятельности при прекращении уголовных дел.

Среди ученых по поводу указанной проблемы получили распространение два различных мнения. Первое - о необходимости четкого определения круга деяний, по которым возможно примирение сторон; о запрете, прекращения уголовных дел в случае, когда объектом преступного посягательства явились публичные интересы. Приверженцы другой точки зрения считают невозможным введение подобного ограничения.

Так, исследователи Н.В. Артеменко и А.М. Минькова отмечают, что "лишь в случае, когда преступное посягательство осуществляется на интересы, находящиеся исключительно в частной сфере, примирение возможно, и конфликт интересов, порожденный фактом совершения преступления, после его достижения можно считать исчерпанным. Если же преступление посягает на публичные интересы, примирение с потерпевшим не снимает конфликтную ситуацию". В подтверждение своей позиции авторы приводят ситуацию состоявшегося примирения по делам об оскорблении представителя власти (например, нецензурная брань в отношении инспектора ГИБДД при выполнении им своих обязанностей). "Можно считать, - отмечают ученые, - что примирение компенсирует имевшее при оскорблении унижение чести и достоинства конкретного физического лица, но оно никоим образом не восстанавливает и не может восстановить нарушенный авторитет власти". Равным образом невозможно, по мнению авторов, освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим, когда в качестве основного и единственного объекта преступления выступают интересы общества или государства.

Представляется, что по уголовным делам о преступлениях, посягающих на интересы общества и государства, в качестве основного компенсаторного механизма выступает институт наказания, столь же публичный по своей социально-правовой природе, как и указанные виды преступных посягательств. Однако в таком случае встает вопрос о том, как поступить, если осуществление уголовного преследования в полном объеме по подобным делам в силу их небольшой опасности и положительного посткриминального поведения виновного, направленного на заглаживание причиненного вреда, представляется нецелесообразным. Н.В. Артеменко, А.М. Минькова считают, что освобождение лица от уголовной ответственности возможно не в связи с примирением с потерпевшим, а в связи с деятельным раскаянием.

А. Шамардин, поддерживая точку зрения о необходимости ограничить круг преступлений, по которым возможно было бы примирение, отмечает недопустимость прекращения за примирением сторон производства по преступлению, объектом которого является не только личность или собственность, но и общественный порядок, и безопасность, здоровье населения и общественная нравственность, экологическая безопасность, безопасность движения и эксплуатации транспорта и т.д. Автор отмечает, что необходимо ограничить перечень преступлений, по которым возможно освобождение от уголовной ответственности за примирением сторон, лишь теми деяниями, которые не затрагивают публичных интересов, одновременно расширив круг дел частного обвинения. Очевидно, что наличие потерпевшего по таким делам не исключает того, что данные преступления создают угрозу для населения в целом, а не только для частных лиц. В такой ситуации представляется достаточно обоснованным мнение о том, что прекращение уголовного дела только на основании волеизъявления потерпевшего и обвиняемого по таким делам нельзя признать справедливым.

О.В. Волколуп предлагает в данном случае компромиссное решение. Автор пишет: "Нигде не говорится о том, что по делам, например, об экологических преступлениях условием прекращения дела должно быть возмещение вреда не только лицам, чье здоровье было подорвано, но и государству, поскольку именно оно должно будет провести работы по восстановлению нормальной экологии". Она отмечает, что институт примирения сторон должен рассматриваться шире, чем указанный в статье 25 УПК РФ порядок прекращения уголовных дел. В качестве одного из дополнений данного института ею предлагается разработка такой процедуры, которая давала бы возможность выступать государству в качестве заинтересованного лица. По уже упоминавшимся делам об экологических преступлениях, например о нарушении правил обращения экологически опасных веществ и отходов, необходимо привлекать в качестве заинтересованных лиц представителей соответствующих государственных органов и проводить расчеты сумм, подлежащих возмещению. И действительно, если бы примирительная процедура включала не только участие лиц, непосредственно признанных потерпевшими, но также представителей государственных органов, которые будут нести расходы по устранению последствий преступлений, то рассматриваемая проблема могла бы обрести свое решение.

Однако если в ситуации с возможностью примирения по делам о преступлениях, объектами которых являются общественный порядок, здоровье населения, экологическая безопасность, безопасность движения и эксплуатации транспорта и т.п., можно так или иначе прийти к единому решению, то в случае примирения сторон по уголовным делам о преступных деяниях, предусмотренных, например, по части 1 статьи 318 УК РФ (применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угроза применения насилия в отношении представителя власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей), возникает более серьезная проблема (в том смысле, что решение в данном случае найти намного сложнее).

Рассуждая о возможности реализации примирительных процедур по уголовным делам, где потерпевшим является представитель государственной власти, А.А. Куприянов утверждает, что "исключение возможности примирения с обвиняемым означает для потерпевшего - представителя власти безосновательное ограничение его прав и ущемление интересов по сравнению с рядовым гражданином. Правоприменители, запрещающие сопутствующее примирению прекращение уголовного преследования, фактически делают для обвиняемого бессмысленным как само примирение, так и заглаживание вреда, например в денежной форме". Конечно, можно поспорить о бессмысленности заглаживания обвиняемым причиненного им вреда: ведь таким образом лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, в лучшую сторону изменяет для себя уголовно-правовые последствия. Но в целом приведенная позиция достаточно обоснована.

На наш взгляд, ответ на поставленный вопрос вытекает из положений закона. Согласно статьям 25 УПК РФ и 76 УК РФ при наличии указанных в них условий уголовные дела могут быть прекращены в связи с примирением по заявлению потерпевшего или его законного представителя. Таким образом, прекращены, могут быть только такие дела, по которым имеется потерпевший и преступные действия совершены непосредственно против него и его прав. В тех случаях, когда преступное посягательство обращено на иной защищаемый законом объект, по роду которого указанные преступления расположены в соответствующих главах УК РФ, а потерпевший при этом выступает лишь как дополнительный объект этого посягательства, примирение с потерпевшим не устраняет вред, нанесенный основному объекту преступного посягательства. Значит, в этом случае преступление в целом не теряет своей общественной опасности и уголовное дело в отношении лица, его совершившего, не может быть прекращено.

Вместе с тем представляется, что если по делам о "двухобъектных" преступлениях посягательство на основной, приоритетный объект в силу малозначительности может быть признано формальным, а с потерпевшим достигнуто примирение, то и они также могут быть прекращены за примирением сторон. Однако признавать или не признавать посягательство малозначительным, будет решать лицо, в производстве которого находится уголовное дело. Данное решение суд, следователь, дознаватель должны будут мотивировать в постановлении.

На наш взгляд, примирение возможно всегда, когда преступление обращено против частных интересов потерпевшего, т.е. в случае причинения вреда конкретному потерпевшему. Если же речь идет о "двухобъектных преступлениях", а вред причиняется не только потерпевшему, но и обществу, суду необходимо оценивать объем вреда, причиненного интересам общества. Мы полагаем, что, если объем значительный, примирение состояться не может.

Среди проблем института примирения с потерпевшим, поднимаемых в научной литературе, существует и вопрос о том, возможно ли примирение сторон в случае гибели потерпевшего. Казалось бы, в данном случае не должно возникать каких-либо вопросов. Часть 8 статьи 42 УПК РФ четко закрепляет, что по уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего переходят к одному из его близких родственников. Выходит, что законный представитель потерпевшего также может изъявить желание примириться с лицом, совершившим преступление. Однако решение данной проблемы носит не столь однозначный характер. В.В. Воронин, например, отмечает, что основным назначением уголовного судопроизводства является защита прав и законных интересов лиц, потерпевших от преступлений, т.е. непосредственных жертв соответствующих общественно опасных деяний, жизни, здоровью, нравственности и имуществу которых причинен вред в той или иной форме. Одним из условий примирения сторон в уголовном процессе является возмещение виновным лицом вреда, причиненного непосредственно погибшему потерпевшему (но не заглаживание вреда, причиненного смертью родственника лицу, признанному в этой связи представителем потерпевшего или потерпевшим). В случае же прекращения уголовного дела за примирением лица, совершившего преступление, и представителя погибшего данное условие фактически не выполняется. Автор приходит к выводу о том, что "представители потерпевшего не могут обладать правом совершать те или иные действия, не отвечающие интересам погибшего, в том числе лишающие последнего права на уголовное преследование виновного лица, посягнувшего на самое дорогое и ценное, что у него было, - жизнь". Данный вопрос очень спорный. Однако попробуем разрешить данную ситуацию на основе норм закона.

Статья 25 УПК РФ именуется "Прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон". Обратимся к уголовно-процессуальным понятиям, закрепленным в статье 5 УПК РФ. Пункт 45 статьи 5 УПК РФ закрепляет, что сторонами в уголовном процессе являются участники уголовного судопроизводства, выполняющие на основе состязательности функцию обвинения (уголовного преследования) или защиты от обвинения. Таким образом, во-первых, законный представитель (представитель), так же как и потерпевший, относится к одной из сторон уголовного процесса - стороне обвинения (пункт 47 статьи 5 УПК РФ). Во-вторых, часть 3 статьи 45 УПК РФ наделяет законных представителей и представителей потерпевшего теми же процессуальными правами, что и потерпевшего. В-третьих, согласно части 1 статьи 42 УПК РФ потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. Решение о признании потерпевшим оформляется постановлением дознавателя, следователя или суда. Как уже говорилось, согласно части 8 статьи 42 УПК РФ, если последствием преступления является смерть лица, то права потерпевшего переходят к одному из его близких родственников. В таком случае близкий родственник погибшего приобретает процессуальный статус потерпевшего. Таким образом, близкому родственнику лица, погибшего в результате совершенного преступления (например, в случае нарушения лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения, повлекшего по неосторожности смерть человека, - часть 2 статьи 264 УК РФ), признанному постановлением дознавателя, следователя или суда потерпевшим либо его представителем, закон позволяет являться одной из сторон примирения по уголовному делу.

Однако справедливо ли подобное положение вещей, допустимо ли с морально-этической точки зрения? На наш взгляд, нет. Поэтому предлагаем ввести ограничение на применение статьи 25 УПК РФ в случае гибели потерпевшего. Подобные предложения уже поступали к законодателю. Так, в феврале 2011 года в Государственную Думу Российской Федерации поступила инициатива "ограничить возможность уйти от уголовной ответственности тем, кто убил человека за рулем". В качестве своих аргументов инициаторы изменений приводят примеры из практики по ряду уголовных дел, вызвавших широкий общественный резонанс, прекращенных производством за примирением сторон. "Возможность примирения без уголовного дела - это довольно удобный способ откупиться от наказания. Однако зачастую он оказывается спорным. На каком основании родные идут на примирение с убийцей, кто им дал право прощать или не прощать, если пострадавший погиб?". Если же обратиться к практике прекращения уголовных дел по югу Тюменской области, то и здесь увидим, что преступление, предусмотренное статьей 264 УК РФ, является одним из наиболее распространенных составов, по которым уголовные дела прекращаются за примирением сторон.

Код для цитирования: Скопировать