VI Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2014

Дирижирование – наука не только музыкальная. Решающий недостаток традиционного, механического подхода к дирижированию – игнорирование ведущей роли психологической, антропологической (общечеловеческой), социально обусловленной составляющей. Хотя сегодня все исследователи и отмечают «неразрывную связь всякого человеческого познания с уровнем знаний о психических процессах» (В.М.Веккер), профессия дирижёра до сих пор представляется в большинстве «пособий» как бессубъектная, не имеющая собственной психологической базы. Считается, что руки – единственный профессиональный инструмент дирижёра.

Человек в своей жизнедеятельности использует не только привычные вербальные (словесные), но ещё и целый ряд «иных» сознаний. Сегодня эксперименты полностью подтвердили предположение о возможности несловесного мышления при переходе на особый код, в том числе и код музыкальной внутренней речи.

Н.И. Жинкин: «Внутренний исполнительский язык инструменталистов, вокалистов и дирижёров - единый для всех универсальный музыкальный, речевой код».

Этот психологический механизм создаёт возможность существования общечеловеческого феномена взаимопереводимости различных языков. С его помощью происходит преобразование сформировавшихся в психике дирижёра музыкальных образов во внешнюю, информационную лингвистическую форму. Это объясняет каким образом оркестранты, играющие в данном случае на русских народных инструментах, могут общаться как между собой, так и с дирижёром на общем, едином для всех внутреннем исполнительском языке.

Рассмотрим психологические механизмы использования единого языка в процессе творческого взаимодействия руководителя и оркестрового коллектива (оркестра русских народных инструментов).

Любой речевой акт требует обязательного соблюдения двух условий. Во-первых, наличие общей смысловой ситуации, и во-вторых, использования единого для всех языка в процессе передачи информации. Первое условие в дирижёрской деятельности всегда соблюдается, а второе обычно воспринимается большинством дирижёров как весьма странное и проблематичное. Всё дело в том, что в традиционной педагогике дирижирования исторически закреплено ошибочное мнение, согласно которому дирижёры в основном пользуются только внешним аналогом языка – руками. А меж тем язык представляет собой лишь один из элементов целостной речевой системы, он является заключительным информационным звеном этой системы.

«Созидательное творчество – это всегда внутренний, духовный, сугубо психологический процесс, порождаемый бессознательной сферой человека. В то время как внешние, инструментальные действия оркестрантов, как и информационные действия дирижёра, представляют собой уже конкретные способы практической реализации творческих побуждений».

Так что далеко не внешняя форма речевых действий является первичной в структуре исполнительского взаимодействия дирижёра и оркестра. Наоборот, именно внутренний мир, преставления, образное мышление дирижёра представляют собой основу любых музыкальных построений.

И здесь возникает новая проблема: каким образом дирижёру возможно передать внутренние образы музыкантам оркестра? Разумеется, содержание объекта искусства не может быть адекватно выражено вербально, с помощью слов и рассуждений. Поэтому попытки дирижёра разъяснить свои намерения оркестру или отдельному инструменталисту общепринятым в бытовых условиях способом отнюдь не способствуют достижению желаемого результата.

Э. Бенвенист: «Нельзя сказать одно и то же с помощью слов и с помощью музыки, то есть с помощью систем с неодинаковой базой».

Теодор Адорно: «В рассуждающем капельмейстере подозревают человека, не умеющего предельно ясно конкретизировать свои намерения, или человека, который своей болтовнёй растягивает и без того ненавистные репетиции».

Но этого можно избежать, если дирижёр в своей практике будет использовать единый для всех музыкантов внутренний исполнительский язык.

Значительное внимание в своих литературных записях уделял этой проблеме Вильгельм Фуртвенглер: «В наш век, придающий непомерно большое значение всему механическому, репетиционная работа явно переоценивается. То, что можно «передать» оркестру на репетициях, даже самых продолжительных, напряжённых и скрупулёзных, составляет весьма немногое в сравнение с тем, что можно внушить ему в течении нескольких минут, в процессе самого исполнения, определённым характером движения и связанной с ним инстинктивной, то есть подсознательной директивностью».

Но в то же время не нужно бросаться в крайности и дирижировать посредством использования одного только внутреннего языка.

Внутренний и внешний язык дирижёра должны всегда синхронно функционировать в своём нераздельном единстве, образуя целостную, взаимосвязанную, психолингвистическую речевую систему.

Как определил профессор А. Н. Сохор: «Дирижёр как бы играет «здесь, внутри», а озвучиваются его исполнительские действия – «там, снаружи, в оркестре». Следовательно, взаимодействие между дирижёром и оркестром русских народных инструментов – это создание и функционирование живого, целостного творческого организма, состоящего из двух взаимодополняющих друг друга субъектов созидательной деятельности.

Список литературы:

1. Ержемский Г. «Дирижёру XXI века. Психолингвистика профессии»; Санкт-Петербург, 2007.

2. Веккер Л. М. «Психика и реальность: единая теория психических процессов»; Москва, 1998.

3. Жинкин Н. И. «Речь как проводник информации»; Москва, 1982.

4. Адорно Т. «Избранное: Социология в музыке»; Москва - Санкт-Петербург, 1999.

5. Фуртвенглер В. «Исполнительское искусство зарубежных стран, вып.2»; Москва, 1996.

 

Код для цитирования: Скопировать