VI Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2014

В работе предлагается обзор экзистенциальных идей М.М. Бахтина. Автор выявляет существенные философские интенции мыслителя, традиционно рассматриваемого в качество филолога и культуролога.

Михаил Михайлович Бахтин – выдающийся литературовед, культуролог, лингвист и филолог. Но в первую очередь он интересует нас как мыслитель и философ. В его трудах филология сочетается с глубокой философской направленностью, оригинальным взглядом на решение существующих проблем и постановкой очень важных, но ранее не изученных вопросов. Работы Бахтина освещают проблемы, касающиеся многих явлений жизни, но его труды объединяет антропологическая и этическая направленность. Бахтин размышляет не только о том, как есть на самом деле, но и о том, как может и должно быть. И в центре всего – человек, «свидетель и судия».

Философские размышления и выводы Бахтина необычайно просты и ясны. В них отсутствуют сложные аллюзии, аллегории и метафоры. Несмотря на их глубину, они понятны не только лингвисту и философу.

Культуру Бахтин показывает безмерной и многоцентровой. Все культуры совершают диалог в большом времени. В итоге, они могут предстать как единая культура, необычайно развившаяся и изменившаяся со времени своего появления. Каждая независимая культура – лишь часть единой мировой культуры, истоки которой порой очень тяжело найти. Каждое произведение – результат самобытности и новаторства автора и накопленного человечеством культурного опыта, к которому он присоединяется. Таким образом, каждое последующее творение в какой-то степени есть результат предыдущих. Бахтин показал, как важно изучение всего развития культуры при исследовании отдельных произведений: оно проливает свет, позволяет открыть в них новые смыслы. Так, например, произведения Франсуа Рабле остаются абсолютно непонятыми при рассмотрении их в контексте современной культуры. Но если проследить развитие литературной традиции, найти и внимательно изучить жанровые традиции, предшествующие появлению этих трудов, перед читателем откроется богатейший мир народной смеховой культуры, привлекающий своей неординарностью и всеобщностью, абсолютно нехарактерными для жизни современного делового и занятого человека.

Человек обладает определенным культурным сознанием эпохи, в которую он живет, сознанием социальной группы, к которой принадлежит. Встреча двух сознаний, принадлежащих разным временным и культурным эпохам, помогает человеку значительно обогатить свой внутренний мир, но ее осуществление достаточно трудно. Первым шагом к пониманию является преодоление враждебности к чужой культуре. «Примитивное сознание воспринимает чужое только как чуждое, т. е. не преодолевает древнего момента враждебности ко всему не своему» [3, 408]. В большинстве случаев, знакомясь с произведением, погружаясь в мир автора, человеку присущи ложные тенденции. Одна из них, с точки зрения Бахтина, заключается в сведении всего к одному сознанию, растворении в нем чужого (понимаемого) сознания. Таким образом, знакомясь с творениями прошлых эпох, воспринимая их через призму собственного сознания, своего внутреннего мира, ранее усвоенных понятий, стереотипов, человек ставит себя на чужое место, переводит смысл творения с чужого языка на свой, как правило, не открывая для себя ничего нового, а лишь обнаруживая уже известные ему истины. Установка на обнаружение уже познанного не позволяет раскрыться новому либо целиком, либо освещает неизвестное в крайне обедненной форме. При этом исчезает индивидуальная личность творца. Человек видит в чужом сознании лишь отражение своего собственного. Но и другая крайность – попытка понять автора, как личность, его «я», внутренний мир, идеи, которые он вложил в творение, растворение в его сознании, взгляд на мир с его культурно-исторической позиции – также неверна. Представление о том, что для лучшего понимания чужой культуры нужно, отрешившись от своей, как бы переселиться в нее, Бахтин считает неправильным. В какой-то степени, соприкасаясь с произведениями прошедших эпох, это, конечно, необходимо. Но если понимание заключается только в этом, то оно превращается в простое дублирование, не несет в себе ничего нового и обогащающего. Понимание может быть даже лучшим, чем доступность для соприкасающегося с творением смысла, вложенного в него автором. «Понимание, - считает Бахтин, - может и должно быть лучшим. Могучее и глубокое творчество во многом бывает бессознательным и многосмысленным» [3, 402]. Очень важно, соприкасаясь с творениями, чувствовать уважение, воспринимать их не как объект, безгласную вещь, но как субъект, требующий диалогического подхода. При этом мы ищем в произведениях ответы на какие-то вопросы, вступая в своеобразный диалог с их героями и авторами. В понимающем, отвечающем сознании заложена потенциальная неисчерпаемость ответов, смыслов. Сознания двух людей друг для друга безграничны. По мнению Бахтина, смысл потенциально бесконечен, но актуализироваться, раскрыть свои новые стороны он может только в соприкосновении с чужим смыслом. «Смысл в себе» невозможен, он существует только для другого смысла, во взаимодействии с ним. Каждое слово текста выводит читателя за его пределы, происходит его диалогическое соотнесение с другими, узнанными ранее смыслами.

Культура по Бахтину – неотъемлемая часть жизни человека, позволяющая ему обогатить свой кругозор. В статье «Искусство и ответственность» он выделяет три области человеческой культуры – науку, искусство и жизнь. Обрести единство они способны только в цельности личности.

Искусство для него – творческое осмысление действительности, заключающее в себе и черты реальной жизни, и субъективный взгляд автора. Особое значение для Бахтина в мире искусства имела литература как «наука о духе», более других ориентированная на речь, диалог читателя с автором.

Согласно Бахтину, лишь благодаря восприятию творческих достижений, познанию их смысловых возможностей, становится доступным своеобразное духовное и интеллектуальное «воскрешение» человека-творца, которое происходит с помощью диалогического соприкосновения с его произведениями. В любом результате творческой деятельности неизбежно присутствует создатель – оно отражение его мировоззрения, взглядов на все происходящее вокруг. Но эстетическое событие не может и не должно ограничиваться рамками творения. Герой и его мир – центральные элементы эстетической деятельности, автору нельзя делать их мертвым материалом. При этом Бахтин особенно ценил в искусстве «полифонизм» – отсутствие завершающих авторских оценок, избытка авторского кругозора, непредрешенность героев в литературных произведениях.

Бахтин – первый мыслитель, высказавший идею о необходимости взаимопроникновения элементов личности, их внутренней связи. В период, когда философия и культурология вступили в определенного рода кризис, происходила абсолютизация какой-либо одной стороны человеческой культуры, к которой сводились все остальные, Бахтин смог воскресить целостное понимание личности и ее сознания. Бахтин не признает искусство, которое «слишком дерзко-самоуверенно, слишком патетично», возвышено и никак не связано с «житейской прозой». Он отвергает прежние представления мыслителей о самостоятельности искусства, оторванности от жизни, считая искусство и жизнь, таким образом, желающими взаимно снять свою ответственность, разделившись на две механически связанные области, ставить более достижимые, но менее нравственные цели.

Ответственность – одна из центральных категорий философии Бахтина.

Творческий акт для Бахтина возможен лишь как проявление свободы человека. Бахтин полагал, что произведение и порождающее его творчество «всегда есть в какой-то мере свободное и не предопределенное эмпирической необходимостью откровение личности».

Искусство как проявление свободы должно, по Бахтину, возлагать на автора ответственность за сам акт творчества, пережитое и понятое в его процессе. Ответственность гарантирует внутреннюю связь элементов личности, ее целостность. Только при соединении художника и человека в одной личности, внутреннем взаимопроникновении в ней всех сфер культуры посредством ответственности процесс создания может признаться творческим актом, а результат – произведением искусства.

С ответственностью Бахтин связывает вину, которую должны понести взаимно искусство и жизнь. Если в обыденной жизни человека не интересуют важные вопросы, он легкомыслен и недалек, то это найдет отражение и в проблематике, поставленной его творчеством, оно будет таким же неглубоким и ограниченным. В случае, когда создатель нетребователен к своим произведениям, он не сможет понять и перенести в жизнь через искусство то высшее, что могло быть им пережито и понято в творческом акте при ответственном подходе. За то, что пережито и понято в искусстве, согласно Бахтину, автор должен отвечать собственной жизнью, поступками.

С другой стороны, искусство имеет существенное влияние на жизнь человека и его бесплодность и бездарность, дает ложное понимание «эстетического», подлинно важные жизненные вопросы заменяются второстепенными, искажая общественные ценности и ориентиры, воспитывая людей на поддельных культурных ценностях. Но и жизнь виновата в нетребовательности и несерьезности вопросов, которые ставит творец в своем искусстве. Ведь, скорее всего, именно то, что будет окружать человека в действительной жизни, в творческой форме он как создатель отразит в своем искусстве. Но и эстетически красивая форма не в силах скрыть пустоту и бессмысленность содержания.

Бахтин рассматривает жизнь не как область человеческой культуры, а в качестве самостоятельного мира, «в котором мы творим, познаем, созерцаем, жили и умираем». Культура заключает в себе множество смысловых областей: науку, искусство, историю и другие, окружающие человека в его обыденной жизни, включающие саму его жизнь и достижения как происходящий или уже свершившийся акт, традиции, которым он следует. Культура и жизнь предстают равноправными мирами, «дурную неслиянность и невзаимопроникновенность» которых человек должен преодолеть. Бахтин предлагает решить эту проблему с помощью несения всякой личностью двусторонней ответственности за каждый совершенный поступок: специальной – за содержание и нравственной – за бытие. Саму жизнь Бахтин представляет как «сплошное поступление», «некоторый сложный поступок», а каждую мысль, желание, переживание и, естественно, сам акт деятельности – «последний контекст», который «выходит в единственность», как индивидуально-ответственный поступок, из которых она слагается. Отметим, что для Бахтина важна не только деятельность, но и каждый помысел: человек должен быть ответствен абсолютно за все – за любое его побуждение, пусть оно и не реализовалось в действительности как совершенный поступок.

Личность, согласно Бахтину, может жить либо ответственно, либо «самозванцем». В связи с этим Бахтин вводит термин «не-алиби в бытии», который означает отсутствие возможности быть непричастным к собственным поступкам, действовать вынужденно. Конечно, в жизни человека существуют определенные обстоятельства, в соответствии с которыми он вынужден поступать, но нравственный выбор в сложившейся ситуации всегда осуществляет только он сам. Онтология Бахтина требует признания каждой личностью единственности своего участия в бытии, проявления активной причастности и ответственности за нее. Каждому мир дан как архитектоническое целое, с определенной позиции, «возможное единство», ставшее «действительной единственностью», и поступок в его содержательно-смысловой возможности и конкретных обстоятельствах, совершаемый любым человеком, не может больше сделать никто иной. Каждый миг окружающий мир изменяется и возможность поступка и важность его совершения в определенный момент в следующий может быть необратимо упущена. Ответственность человек должен чувствовать и нести в каждое мгновение жизни, не оправдывая себя и не перекладывая ее на других. Личность становится причастна к бытию при познании культуры и жизни через общение с людьми и соприкосновение с прекрасным, принимая ценности и знания, приобщая их к единству своего сознания, пользуясь ими в жизни как ориентирами при осуществлении нравственного выбора. Но так поступают далеко не все люди. В случае, если знания и ценности остаются неутвержденными в личности, не применяются ею, человек ограничен и пытается снять с себя как можно больше ответственности, то его жизнь становится попыткой доказать свое «алиби в бытии», пассивным безответственным существованием. Сюда же относится полное отрешение личности от своей единственности, попытка занять чужое место в архитектоническом единстве мира. В случае познания другого человека или исторического героя, героя произведения искусства, требуется не полное отрешение от собственного «Я», а только в пределах, необходимых для понимания других личностей. Результат познания должен быть осмыслен именно личностным «Я», из полученной информации сделаны соответствующие выводы, которые в дальнейшем будут использоваться при совершении индивидуально-ответственных поступков.

Бахтин связывает с ответственностью долженствование, которое выступает для него не формальной категорией, а моральным императивом в единстве ответственной жизни. Бахтин определяет долженствование не как категорию определенных в себе значимых норм, а в качестве нравственного субъекта с индивидуальной структурой. Конечно, это ни в коей мере не отменяет существование общественных норм и законов. Но первейшими и важнейшими в жизни человека являются именно категории ответственности и долженствования, все остальное вторично и соблюдение либо противостояние формальным предписаниям зависит именно от внутренних нравственных принципов человека. Бахтин отрицает справедливость утверждения, которое гласит, что правда может быть только истинной и единственной. В зависимости от личностных особенностей человека и окружающей его «действительной единственности» правда разных субъектов различается, но «правая единственная позиция каждого участника, правда его конкретного действительного долженствования». Таким образом, Бахтин утверждает индивидуальность каждого человека, ее необходимость и многовариантность жизненных ситуаций, позиций и взглядов. В соответствии с этим, расширяется и понятие «правды» от единственно истинной до множественности верных утверждений, могущих быть даже противоположными по смысловому значению. При этом возникает вопрос: как огромному количеству людей, у каждого из которых своя правда мирно сосуществовать вместе? Ответ, который Бахтин предлагает, одновременно очень глубок и необыкновенно прост. Это любовь и милосердие ко всем людям, живущим ныне и созерцаемым в произведениях искусства.

Для того, чтобы полюбить людей необходимо отрешиться от категорий «Я» и «Другой», преодолеть чуждость и неодобрение к чужой правде, побороть собственный эгоизм, гордость и тщеславие. Идея должного взаимоотношения людей Бахтина представляет развитую и в некоторых моментах переосмысленную философию Людвига Фейербаха.

Ценностным центром событийной архитектоники Бахтин считает человека, «как любовно утвержденную конкретную действительность». Ценностное многообразие человеческой жизни способен охватить только взгляд, полный ко всему окружающему любви, теплоты и внимания. Безразличие не способно старательно и душевно рассмотреть все детали познаваемого субъекта или ситуации, понять «Других» и принять их ближе, чем собственное «Я», совершить акт самоотречения. Неприязнь может привести к полному искажению, неверному восприятию личностей и их поступков. Любой акт, лишенный чувства любви теряет свою нравственную чистоту и неиспорченность.

Литература

1. Бахтин М.М. Собрание сочинений. Т. 4(1): «Франсуа Рабле в истории реализма» (1940 г.). Материалы к книге о Рабле (1930 – 1950-е гг.). Комментарии и приложения. – М.: Языки славянских культур, 2008. – 1120 с.

2. Бахтин М.М. Собрание сочинений. Т. 4(2): «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса» (1965). «Рабле и Гоголь (Искусство слова и народная смеховая культура)» (1940, 1970). Комментарии и приложе­ние. – М.: Языки славянских культур, 2010. – 752 с.

3. Бахтин М.М. Собрание сочинений. Т. 6: «Проблемы поэтики Достоевского». Работы 1960-х – 1979-х гг. – М. Русские словари, Языки славянской культуры, 2002. – 799.

Код для цитирования: Скопировать