VI Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2014

В. Я. Брюсов (1873-1924), как один из выдающихся представителей Серебряного века, творил в переломную эпоху российской истории. Он оставил в литературное наследство огромное количество стихов, поэтическая ценность которых отмечается литературоведами. В то же время необходимо признать тот факт, что творчество В. Брюсова представляет несомненный интерес не только для филологической, но и для исторической науки (чему, к сожалению, уделяется слишком мало внимания). В 20-х гг. прошлого столетия С. Шервинским было подмечено, что «историзм – это стихия Брюсова. И на деле Брюсов – не только поэт, но и историк»[Цит. по:12,с.213]. Однако специального исследования его творчества с исторического угла зрения так и не последовало. И вот что удивительно – литературоведы один за другим признают в В. Я. Брюсове историка, а историки вплотную не замечают его вклада в историческую науку, с одной стороны, и его творчество на фоне исторических событий рубежа XIX – XX вв., с другой стороны.

Интерес В. Брюсова к истории зарождается уже во время обучения в гимназиях Ф. И. Креймана (1884-1889) и Л. И. Поливанова (1890-1892). Позже поэт вспоминал: «Поливанов умел внушить ученикам гимназии серьезное отношение к учению: все как один человек (по крайней мере, в моем классе) относились к науке как к настоящему делу, а не как к скучной повинности…» [5,с.73]. Далее последовало обучение на историко-филологическом отделении Московского университета. Здесь В. Брюсов слушал лекции В. Герье, П. Виноградова, В. Ключевского, что, несомненно, также сыграло роль в развитии научных пристрастий автора. В то же время интерес В. Брюсова (как и других представителей Серебряного века) к истории имел и объективную сторону – это та эпоха, в которую творил автор и которая настойчиво требовала от деятелей искусства обращения к прошлому, поиска в нем ответов на острые вопросы действительности. В. Брюсов утверждает:

Друзья! Мы спустились до края!

Стоим над развернутой бездной…[2,с.89];

а также:

Я действительности нашей не вижу,

Я не знаю нашего века…[2,с.100].

Обозначим две важнейшие особенности творчества В. Брюсова, на которые необходимо ориентироваться при анализе его литературного наследства:

1. глубокие исторические знания поэта, что позволяет судить о высокой степени историчности написанных им произведений. И. Ю. Искржицкая, например, рассматривает историзм В. Брюсова как «идею вечного движения времени», причем символом для поэта являлась «единая художественная и культурософская парадигма прошлого, настоящего и будущего»[8,с.135,130];

2. связь обращенных к истории стихов с современностью – они служат либо средством ее осмысления, либо средством создания контраста с нею. Современность осмысливалась через совершившиеся в далеком прошлом события. В одном из стихотворений В. Брюсов подчеркивает эту взаимообусловленность непосредственно:

А мы, великому наследью

Дивясь, обеты слышим в нем…

Так! Прошлое тяжелой медью

Звучит над каждым новым днем[3,с.236].

Рассмотрим ряд примеров из античного пласта поэзии В. Брюсова, иллюстрирующие данные особенности его творчества.

1. Не могла не заинтересовать В. Брюсова личность Александра Македонского, что выразилось в стихотворениях «Александр Великий» и «Смерть Александра». В. Александре Македонском автору нравится «неустанное стремленье от судьбы к иной судьбе». Поэт восхищается им не только за то, что тот стал победителем многочисленных сражений («То, что было невозможно, он замыслил, он свершил, / Блеск фаланги македонской видел Ганг и видел Нил» [3,с.73]), но и за то, что сумел в критический момент подавить бунт в своем войске и сохранить порядок в огромной державе:

Я люблю тебя, Великий, в час иного торжества.

Были буйственные крики, ропот против божества.

И к войскам ты стал, как солнце: ослепил их грозный взгляд,

И безвольно македонцы вдруг отпрянули назад [2,с.149].

Великодержавность импонировала В. Брюсову. Подтекст стихотворения подразумевал контраст с Россией рубежа XIX-XX вв., находящейся в кризисе, во главе с императором, бессильным решить назревшие острые вопросы.

1. Предметом особого интереса В. Брюсова становятся события римской истории I в. до н. э., в т. ч. приход Гая Юлия Цезаря к власти в Риме. Говоря устами Цезаря (стихотворение «Юлий Цезарь»[2,с. 427]), автор в первую очередь показывает, в чем же обвиняли Цезаря, когда он переправился через Рубикон и стал инициатором развязывания гражданской войны:

Они кричат: за нами право!

Они клянут: ты бунтовщик,

Ты поднял стяг войны кровавой,

На брата брата ты воздвиг!

Затем В. Брюсов обосновывает причины начала гражданской войны, среди которых несостоятельность внутренней и внешней политики в Риме, что обусловило вынужденность подобных радикальных мер. Важно то, что анализируемое стихотворение написано в августе 1905 г. и включено автором в цикл «Современность». Оно являлось актуальным в контексте разворачивающихся событий российской истории, что продемонстрировано в таблице 1.

Таблица 1

Стихотворение «Юлий Цезарь» как средство осмысления событий российской истории начала XX в.

События римской истории I в. до н. э. в поэтической интерпретации В. Брюсова	События российской истории начала XX в., к которым апеллирует стихотворение «Юлий Цезарь»
Но вы, что сделали вы с Римом, Вы, консулы, и ты, сенат! О вашем гнете нестерпимом И камни улиц говорят! Гражданская война оказалась вызванной самим ходом внутреннего развития Рима и являлась вынужденной мерой с целью противостояния политике правящей верхушки. Вы мне твердите о народе, Зовете охранять покой, Когда при вас Милон и Клодий На площадях вступают в бой!	В стихотворении «Юлий Цезарь» осмысливаются причины первой русской революции (1905-1907), за которую отвечают не народные массы, а те, кто их довел до подобного шага.
Хотя б прикрыли гроб законов Вы лаврами далеких стран! Но что же римских легионов Значки – во храмах у парфян! Непоследовательность внутренней политики отяжелялась неудачами во внешней (53 г. до н. э. – поражение римского войска при Каррах).	К началу первой русской революции Россия успела потерпеть ряд серьезных поражений в русско-японской войне (1904-1905), в т. ч. сдать Порт-Артур. В цикле «Современность» стихотворению «Юлий Цезарь» непосредственно предшествует стихотворение «Цусима».

1. Интерес В. Брюсова к отдельным историческим проблемам мог быть вызван и научными открытиями в той или иной области. Например, массовое обращение историков, филологов и литераторов к истории скифских племен связывается с открытием археологических памятников в Северном Причерноморье [13,с.105]. Творческое наследие В. Брюсова включает в себя стихотворения «Скифы»[2,с.152-153] и «Мы – скифы»[3,с.248-249], в которых автор практически проникает в атмосферу жизни скифских племен – народа, «взлюбившего буйство и войну». Автор рисует образ скифа: на его плечи накинута «барсова шкура», в руках находится «гибкий лук», он чувствует себя свободно в «раздолье степей». Быт скифов полнее всего характеризуют следующие строки:

Дни битв, охот и буйственных пиров,

Сменяясь, облик создавали жизни…;

а также:

Что были мы? – Щит, нож, колчан, копье,

Лук, стрелы, панцирь да коня удила!

Блеск, звон, крик, смех, налет, - все бытие

В разгуле бранном, в пире пьяном было!

Скифы – язычники, и поэтому в их жизни непременно присутствуют «суровые жрецы», «ярые пляски», «неистово-восторженные гимны» и т. п. Эти воинственные племена «как демоны» навевали страх на территории «вкруг моря Черного, пустых степях». Стихотворение «Мы – скифы» затрагивает две яркие победы скифов над древнеперсидскими царями Дарием и Киром («Пред нами Дарий отступил, и Кир / Был скифской на пути смирен царицей»). Обе победы относятся к концу VI в. до н. э. [3,с.451] и тем более важны, если учесть, что нападавший на Скифию Дарий I являлся царем государства Ахеменидов, а оно в то время представляло собой могущественную державу.

В то же время скифы – создатели особой культуры. При раскопках в скифских курганах находят оригинальные памятники «звериного стиля». Ареал находок (характерные предметы из золота, серебра, слоновой кости) охватывает обширнейшие территории, включая Среднюю Азию, и связан с местами скифских кочевий [1,c.16-19]. Скифское искусство не ускользнуло и от внимания В. Брюсова: «Но, в стороне от очага присев, / Порой, когда хмелели гости, / Наш юноша выделывал для дев / Коней и львов из серебра и кости» [3,с.249].

Таким образом, В. Брюсов демонстрирует глубокие знания жизни скифских племен, но этим не ограничивается значимость анализируемых стихотворений. Можно согласиться с Е. М. Созиной, которая одной из основных особенностей «скифской» темы называет «поэтизацию стихии разрушения как пути к обновлению мира»[13,с.106,108]. Действительно, в скифах В. Брюсов видит не только разрушающую силу, но и силу, способную обновить существующий мир. Аналогичную идею содержит стихотворение «Грядущие гунны»[2,с.433], в котором поэт призывает:

На нас ордой опьянелой

Рухните с темных становий –

Оживить одряхлевшее тело

Волной пылающей крови.

Так В. Брюсов приветствует стихию, способную уничтожить систему, описанную им самим, к примеру, в сатирической поэме «Замкнутые» [2,с.259-266]. Город в ней изображается как «обветшалое здание», где замкнута жизнь всех его обитателей – независимо от рода деятельности и интересов. Автор заключает: «Борьба, как ярый вихрь, промчится по вселенной / И в бешенстве сметет, как травы города…»[2,с.266].

На рубеже XIX-XX вв. в обществе распространились ожидания надвигающейся катастрофы, в связи с чем вполне закономерным представляется появление в литературе стихотворений такого рода (тем более что их авторами являлись поэты-символисты).

Теперь обратим внимание на средневековый пласт поэзии В. Брюсова. Следует отметить, что автор в течение своей творческой жизни неоднократно возвращался к средним векам как важной вехе развития человечества. Это та эпоха, когда:

Искал алхимик камень мудрецов,

Ум утончался в преньях о вампире,

Познать творца пытался богослов, -

И мысль качала мировые гири[4,с.386].

В венке сонетов «Светоч мысли» В. Брюсов показывает поступательность исторического развития, закономерность перехода от одной его ступени к другой. Рассматриваемой эпохе посвящены три сонета: «Переселение народов», «Средние века» и «Возрождение». Заметим, что хотя и великое переселение народов, и Возрождение традиционно включаются в хронологические рамки средневековья, В. Брюсов как бы выносит их за эти рамки. Тем самым автор стремится в «Средних веках» показать сформировавшийся дух эпохи, в то время как переселение народов только положило начало его складыванию (до классического феодализма было еще очень далеко), а Возрождение обусловило накопление элементов уже капиталистического уклада.

Н. С. Бурлаков отмечает, что в ряду сквозных тем поэтического творчества В. Брюсова, особое место занимают:

1. «тема героической личности»;

2. «тема страсти, больших человеческих чувств, богатства души»[6,с.46].

Именно средневековая эпоха дала возможность автору раскрыть указанные Н. С. Бурлаковым темы в полной мере.

Серебряный век, обратившись к прошлому, не мог не оставить в наследие стихов о рыцарстве (как отмечает А. Н. Матрусова, появление образа рыцарей, образа короля Артура в русской литературе было вызвано «томлением по красоте»[10,с.22]). В. Брюсов вновь и вновь возвращается к рыцарству, поэтически обрисовывает три главных атрибута этого института средневекового общества: систему ценностей, образ жизни и религиозность. В рамках настоящей статьи наибольший интерес представляет баллада В. Брюсова «Похищение Берты»[3,с.373-375]. В ней автор отдаляется от идеализации рыцарей, и важно понять, с какой же целью он это делает. Действие начинается с того, что во время рыцарского пира, который происходит за круглым столом, «в страхе, весь бледный, вбегает гонец» и сообщает о похищении внучки Карла Смелого – Берты:

Пока, позабыв про воинственный стан,

Вы заняты пиром, проник великан…

Значимым представляется то, как В. Брюсов изображает рыцарей круглого стола. Они медлительны и на призыв короля немедленно сразиться с великаном («Вы, рыцари! тотчас берите мечи!) находят всевозможные причины, чтобы отложить отправку в путь. В «Похищении Берты» типична такая позиция рыцаря:

Но должно обдумать, где скрылся злодей,

Составить отряды из ратных людей…

Придавая юмористический тон своему произведению, автор уходит от идеализации рыцарей, поскольку в данном случае они символизируют верхушку российского общества конца XIX – начала XX вв.

Значительное место в средневековом пласте поэзии В. Брюсова занимают стихи, которые можно назвать «скандинавскими», т. к. они отражают особенности исторического творчества народов, населяющих скандинавский регион (их условия жизни, а также представления о мире, облаченные в мифологические образы). «И милой Эдды край я знаю»[4,с.328], - заявляет автор в одном из стихотворений. Что такое Скандинавия? – «Снова море, снова скалы» («На гранитах»[2,с.455]). Это регион, где «ветер суровый» навевает в лицо «колючие брызги пены» [2,с.154], где земля, покрытая «сумрачным и дряхлым камнем» родит «тощий мох, кустарник чахлый»[2,с.456]. В стихотворении «К финскому народу» [3,с.79-80] автор восхищается, как же в таких суровых условиях этот народ «меж камней, то мшистых, то голых» «взлелеял…нивы», каким образом ему удалось воздвигнуть «…на гранитах причуды / Суровых своих городов». Эти же эмоции переданы и в стихотворении «К Швеции» [2,с.453], в котором В. Брюсов изумляется: «В этом море кто так щедро / Сев утесов разбросал…», а затем вопрошает:

Кто в бездумной мгле столетий,

Как в родной и верный дом,

Вел народ на камни эти

Роковым путем?

Неудивительно, что, рисуя образ викингов, В. Брюсов изображает их как бесстрашных и мужественных людей, на которых немыслимо бездумно надеть маску грабителей и насильников (как это делали, по словам А. Я. Гуревича, многие ученые [7,с.6]). Тем не менее в поэме «Царю Северного полюса»[2,с.246-256] («Повесть из времен викингов» [2,с.603]) В. Брюсов отмечает воинственность викингов как одну из неотъемлемых черт их характера:

Истинный викинг ни ночи в хижине дымной не спит,

Истинный викинг не хочет на ночь повесить свой щит…

Интересно то, что в поэму «Царю Северного полюса» В. Брюсов вводит и элементы скандинавской мифологии: на ее страницах в связи с гибелью отряда мужественных викингов появляются боги Один, Тор, воин Берсеркер, валькирии, сопровождающие погибших воинов в Валгаллу. Следует отметить, что это не однократное обращение В. Брюсова к сюжетам скандинавской мифологии. К ним автор возвращается, по крайней мере, еще дважды – в стихотворениях «Бальдеру Локи»[2,с.388-389] и «Пророчество о гибели азов»[3,с.342-343]. В первом из них к светлому богу Бальдеру обращается коварный Локи с пророчеством о гибели мира (Рагнарек):

День настанет: огнебоги

Сломят мощь небесных сил,

Рухнут Одина чертоги,

Рухнет древний Игдразил.

Источником подражания для второго стихотворения стало «Прорицание провидицы» из «Эдды»[3,с.472]. «Я пою, что будет в роковые годы» - заявляет провидица, и затем перечисляет все ужасы Рагнарека: «Почернеет солнце, сушу скроют воды, / Упадут на землю золотые звезды, / Взвеет дым высоко из земного недра, / И оближет пламя тучи в твердом небе». Результатом действий Локи, его сына Фенрира (волк) против светлых богов станет гибель всего существующего мира, символом жизни которого являлось мировое древо Игдразил:

Вот пылает с треском Игдразил высокий,

Мировые ветви корчатся и сохнут,

И когда на землю с громом рухнет древо,

В пламене с ним вместе мир погибнет древний.

Заметим, что в обоих стихотворениях В. Брюсовым освящена тема катастрофы, падения мира в том его виде, в котором его освещала скандинавская мифология. Выбор сюжетов закономерен и обусловлен самой российской действительностью рубежа XIX – XX вв., которая была наполнена предчувствиями катастрофы:

Друзья! мы спустились до края!

Стоим над разверзнутой бездной…[т.1, 88].

Очевидно, что связь средневекового пласта поэзии В. Брюсова с современностью проявляется главным образом в воспевании рыцарского духа средневековья и эпохи викингов на фоне окружающей автора негероической действительности. В то же время в творческом наследии В. Брюсова есть и такие стихи, которые непосредственно обращены к повседневности, но содержат в себе ассоциации со средневековой историей. Ярким примером является стихотворение «Наши дни», написанное в 1914 г., незадолго после начала Первой мировой войны. В. Брюсов встретил ее патриотическими настроениями:

Не вброшены ль в былое все мы,

Иль в твой волшебный мир, Уэльс?

Не блещут ли мечи и шлемы

Над стрелами звенящих рельс?

Как мы видим, автор этих строк проектирует былые героические времена на современность. Надо отметить, что В. Брюсов в течение полугода работал на фронте, видел передовую своими глазами (что вскоре приведет к пониманию бессмысленности участия России в этой войне и разочарованию в ней)[11,с.82]. По поводу процитированного четверостишия в свое время возмущался В. Маяковский: «Мечи», «шлемы» и т. д., разве можно подобными словами петь сегодняшнюю войну! Ведь это язык седобородого свидетеля крестовых походов». В этих словах В. Маяковского долю истины находит и Д. Е. Максимов [9,с.240]. В то же время следует признать, что такого рода утверждения не могут быть основаны на глубоком изучении исторических взглядов В. Брюсова – эти авторы пишут с литературоведческих позиций. Для В. Брюсова как античность, так и средневековье предоставляли массу примеров героичности, это были эпохи, наполненные значимыми для общества событиями. Обращаясь к их картинам, поэт зачастую жалеет об отсутствии таковых в современном ему мире. Например, в 1896 г. он утверждает: «В безжизненном мире живу я»[2,с.121], а 18 октября 1905 г., через день после подписания Манифеста 17 октября, пишет стихотворение «Довольным» [2,с.432], где содержится следующая строфа:

Прекрасен, в мощи грозной власти,

Восточный царь Ассаргадон,

И океан народной страсти,

В щепы дробящей утлый трон!, –

а затем добавляет - «Но ненавистны полумеры». Всем этим В. Брюсов подчеркивает ограниченность российской действительности: с одной стороны, полумеры правительства, но с другой стороны – «радость стада, нашедшего клочок травы».

Возвращаясь к стихотворению «Наши дни», можно с уверенностью утверждать, что В. Брюсов избирает «язык седобородого свидетеля крестовых походов» с надеждой на свершение великих и значимых дел в современной ему России. Эту идею во многом подтверждают строки анализируемого стихотворения:

Смотря в загадочные дали,

Мы смело ждем безмерных дел,

Вновь подвигов при Росенвале,

Твоих ударов, Карл Мартелл![3,с.142].

Таким образом, обращение В. Брюсова к истории часто было связано не только с познавательным интересом автора к событиям прошлого, но и со стремлением создать символический подтекст: провести параллель с современностью, показать контраст между героизмом прошлого и безжизненностью настоящего. Поэзия В. Брюсова требует тщательного изучения не только филологической наукой, но и исторической. В ней заложен глубокий взгляд поэта-историка на события всемирной истории и оценка российской действительности конца XIX – первой четверти XX в.

Библиографический список

1. Барг М. А. Шекспир и история. - М.: Наука, 1976. - 207 с.

2. Бонгард-Левин Г. М., Грантовский Э. А. От Скифии до Индии. Древние арии: мифы и история. – 2-е изд., доп. и испр. – М.: Мысль, 1983. – 206 с.

3. Брюсов В. Я. Собрание сочинений: В 7 т./ В. Я. Брюсов. Т. 1: Стихотворения. Поэмы. 1892 – 1909. - М.: Худож. лит., 1973. – 672 с.

4. Брюсов В. Я. Собрание сочинений: В 7 т./ В. Я. Брюсов. Т. 2: Стихотворения. 1909 – 191. - М.: Худож. лит., 1973. – 494 с.

5. Брюсов В. Я. Собрание сочинений: В 7 т./ В. Я. Брюсов. Т. 3: Стихотворения. 1918- 1924. Стихотворения, не включавшиеся В.Я. Брюсовым в сборники. 1891-1924. -М.: Худож. лит., 1974. – 694 с.

6. Брюсов В. Я. Из моей жизни: Автобиографическая и мемуарная проза / Сост., подгот. текста, послесл. и коммент. В.Э Молодякова. – М.: ТЕРРА, 1994. – 268 с.

7. Бурлаков Н. С. Валерий Брюсов. Очерк творчества. М., «Просвещение»,1975.–240с.

8. Гуревич А. Я. Походы викингов. – М.: Наука, 1966. – 182 с.

9. Искржицкая И. Ю. Критерий современности в творчестве В. Брюсова // Брюсовские чтения 2002 года. – Ереван: Лингва, 2004. - С. 130-138

10. Максимов Д. Е. Поэзия Валерия Брюсова. — Л.: «Художественная литература», 1940. – 300 с.

11. Матрусова А. Н. Легенды Артуровского цикла в поэзии Серебряного века: Автореф.дис...канд. ист. наук. – М., 2011. - [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://cheloveknauka.com/legendy-arturovskogo-tsikla-v-poezii-serebryanogo-veka

12. Молодяков В.Э. Историософия и геополитика: Валерий Брюсов о Востоке // Общественные науки и современность, 1994, № 4. С.74-84

13. Нефедьев Г. В. Атлантида в трудах и днях В. Я. Брюсова // Античность и культура Серебряного века: к 85-летию А. А. Тахо-Годи / [отв. ред., сост. Е.А. Тахо-Годи]. – М.: Наука, 2010. – С. 212-218

14. Созина Е. М. «Скифский текст» в творчестве поэтов Серебряного века // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология», 2010, №5. С. 104-109. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://vestnik-mgou.ru/mag/2010/rusfil/5/st23.pdf

 

Код для цитирования: Скопировать