VI Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2014

В 2006 году был опубликован роман английской писательницы Дианы Сеттерфилд «Тринадцатая сказка», который сразу же стал бестселлером.

Действие в романе «Тринадцатая сказка» разворачивается в поместье Анджелфилд, которое погружено в полумрак, имеет вид мрачный и таинственный, рождая ощущение ирреальности происходящего.

Поместье выступает в метафорической функции. «Территория свершения романных событий», по определению М.М. Бахтина, он насыщен временем исторического прошлого, концентрирует в себе это прошлое и связанные с ним нравы, обычаи, легенды. Они как бы оживляют воспоминаниями прошедших событий все участки поместья и его окрестности. Сама история поместья способствуют своеобразной консервации прошлого в его пределах.

Диана Сеттерфильд подчеркивает запустение некогда прекрасного и богатого дома. Основные действия происходят в заброшенном поместье, что составляет основную черту пространства романа. В ходе повествования постоянно подчеркивается зловещая, мрачная атмосфера.

Описания поместья Анджелфилдов, встречающиеся в книге, можно разделить на несколько групп, в зависимости от того, чьими глазами видится поместье, и в какое время этот человек пребывает там.

Впервые описание поместье нам предоставляет миссис Модели, жена доктора Модели, которая находилась там ещё до пожара. С самой первой минуты пребывания в этом доме она составляет для себя неблагоприятное впечатление о нем: вопиющий беспорядок, грязь и мерзость запустения.

Образ запустения и упадка включает описание воздействия на все органы чувств героя. Во-первых, описываются зрительно-воспринимаемые характеристики:

«Три яблока на столе – потемневшие, сморщенные и уже начавшие разлагаться; замызганное до черноты полотенце на краю раковины; гора грязной посуды; давным-давно не мытое окно, сквозь толстый слой пыли на котором невозможно отличить день от ночи».

Далее, в текст включены обонятельные характеристики: «Точеный носик миссис Модели уловил запахи, недвусмысленно дополнившие первое впечатление».

Зрительные впечатления героини описываются не только прилагательными, характеризующими внешний вид интерьера поместья, как в предыдущем примере, но и существительными, называющими никак не связанные между собой предметы, которые попадаются Миссис Модели на глаза:

«Миссис Модели совсем не понравилось то, что она увидела. Она нахмурилась, взглянув на полузакрытые шторами окна, сокрушенно вздохнула над потерявшим блескстоловым серебром, покачала головой при виде кастрюль на лестничных ступеньках и нотных листков, рассыпанных по полу в передней. В гостиной она машинально нагнулась, чтобы поднять с пола игральную карту (тройку пик), и огляделась в поисках остальной колоды, но сразу же отказалась от попыток ее найти среди нагромождений всякого хлама». В данном отрывке хорошо видна «кинематографичность» описания поместья, которая достигается использованием большого количества глаголов, описывающих изменение выражения лица героини и ее действий, и названием карты, которую она подняла. Таким образом, у читателя возникает ощущение, что он «следует по пятам» за героиней и сам видит ее и дом.

Такой же беспорядок, как и в прочих комнатах, она застает в музыкальном зале:

«Нерациональная и нелепая расстановка мебели заставляла думать, что это помещение служило полигоном для игры в прятки. Шезлонг был повернут к стене; на стуле громоздился сундук, который был перемещен сюда от окна, – проделанный им волоком путь обозначала широкая полоса на пыльном ковре, в этом месте, обнаружившем свой первоначально зеленый цвет. Из вазы на крышке рояля торчали сухие почерневшие стебли, а вокруг нее лежали кружком опавшие пеплообразные лепестки».

В данном отрывке, помимо актуализации смысла «грязь, запустение», символически реализованного посредством упоминания сухих цветов, актуализируется смысл «хаос, отсутствие порядка, нарушения традиции», реализованный через несовпадение первоначальной функциональной принадлежности комнаты (музыкальный зал) и ее фактического применения (полигон для игры в прятки).

Похожий пример «сопоставления несопоставимого» представлен в следующем отрывке:

«Но когда она уже почти поверила, что в доме этих отвратительных грязнуль все-таки сохранилась некая видимость порядка, взор ее наткнулся на чью-то импровизированную постель. Скрытая в темном углу меж рядами книжных шкафов, она состояла из побитого молью одеяла и засаленной подушки. Докторша сперва подумала, что здесь спят кошки, однако затем ей на глаза попался уголок сунутой под подушку книги. Осторожно, двумя пальчиками, она извлекла ее на свет. Это была «Джейн Эйр».

Следуещее описание поместья и вообще всей прилегающей к нему территории идет от лица Маргарет Ли, биографа Виды Винтер. Она, заинтересовавшись рассказами писательницы, приезжает сюда, чтобы самой увидеть этот знаменитый дом. Важно отметить, что, в отличие от первой героини, Маргарет Ли описывает дом не только изнутри, но и снаружи, то есть не только как жилище сестер, но и как архитектурный объект. Противопоставление поместья Анжделфилд и окружающего мира, его несоответствие «упорядоченности», простоте и «обычности» близлежащей обстановки реализовано за счет описания деревни, в которой оно находится.

«Деревня Анджелфилд не поражала своими размерами. Через нее тянулась единственная улица, названию которой, написанному на деревянной табличке, нельзя было отказать в изысканной простоте и логичности: «Улица». Я прошла с дюжину стоявших друг против друга одноэтажных домиков. Тут и там попадалась какая-нибудь отличительная деталь – большое тисовое дерево, детские качели, деревянная скамья, – но в остальном все эти строения с их аккуратными крышами, белыми фронтонами и несложными узорами кирпичной кладки были практически неразличимы».

«Окна домов смотрели в поля, разграфленные живыми изгородями, над которыми кое-где возвышались отдельные деревья. Далее виднелся луг с пасущимися овцами и коровами, а за ним темнел лес – судя по моей карте, в той стороне находился олений парк. Дорога была немощеной, но этот недостаток искупался полным отсутствием транспортного движения. Более того, я не встретила здесь ни единого человека вплоть до момента, когда, миновав крайний дом, вышла к почтовой конторе, находившейся под одной крышей с деревенской лавкой».

Вскоре она подходит к самому поместью. Сами ворота, которые должны привлекать людей зайти сюда, показывать добрые намерения хозяев, вызывают только обратный эффект. В следующем отрывке посредство описания входа в усадьбу актуализируется смысл «изоляция от внешнего мира»:

«Через сотню-другую шагов показались ворота усадьбы. Их створки были не просто закрыты, но прочно связаны с землей и друг с другом побегами плюща, который вился меж узорами металлических решеток. Над воротами высилась белокаменная арка, опиравшаяся на две сторожевые будки с окошками».

Поместье как и ранее, еще в то время, когда его населяли люди, вызывает то же чувство безжизненности, запустения, беспорядка.

«Аллея когда-то была посыпана гравием, остатки которого сейчас просматривались сквозь жидкую щетину травы. Плавно изгибаясь, дорога вывела меня к часовне из светлого песчаника и крытому проходу на кладбище; далее она продолжала забирать вправо и терялась меж кустов и деревьев, скрывавших всю перспективу. Садовые растения давно уже перебрались через бордюры; ветви разросшихся кустов боролись за каждый дюйм свободного пространства, а уровнем ниже аналогичную битву вели меж собой буйные сорняки».

Дом своим расположением, также как и ворота, усиливает ощущение недоброжелательности и изолированности.

«Здание представало перед визитерами в неудобном ракурсе. Приближаясь к нему по аллее, вы первым делом натыкались на его угловую часть и были вынуждены гадать, с какой стороны расположен фасад. Казалось, дом, прекрасно сознавая, что гостей следует принимать лицом к лицу, в самый последний момент не удержался и, повернувшись к ним боком, уставился окнами фасада на олений парк и лесистые холмы за ним. Таким образом, гостя встречали не радушные объятия, а жесткое плечо хозяина». Антропоморфная метафора дом-человек, представлена в данном отрывке, усиливает параллель с его обитателями, отражая в подобном описании их характер и образ жизни, доминантами которого являются загадочность, скрытность и обособленность.

В отличие от деревни, организованной логично, упорядоченно и графично, дом представляет собой хаотичную постройку, вызывающую недоумение героини:

«Ощущение неловкости только усиливалось при наружном осмотре здания. Архитектура его была неоправданно асимметричной. Три выступа фасада – каждый в четыре этажа высотой – и двенадцать их огромных окон являли собой единственную попытку придать облику дома гармоничный вид. Остальные окна в стенах между выступами не только разнились по форме и размерам, но и располагались в полном беспорядке: каждое из них почему-то было сдвинуто относительно своих соседей как по вертикали, так и по горизонтали. Балюстрада над третьим этажом пыталась обнять и хоть как-то скрепить весь этот сумбур, но на ее пути тут и там возникали разнокалиберные окна или эркеры, и она прерывалась, чтобы вновь объявиться уже по другую сторону препятствия. А над всем этим вздымалась ломаная линия крыши с коллекцией башенок и дымовых труб на любой вкус».

Простоте деревне противопоставлена также изысканность замка:

«Между первым и вторым выступами стены располагалась массивная двустворчатая дверь, к которой вел широкий ряд ступеней. По бокам крыльца на низких пьедесталах стояли две огромные кошки, вырезанные из какого-то темного гладкого материала. Работа была выполнена мастерски, вплоть до изображения отдельных шерстинок, и, машинально погладив одну из кошек, я вздрогнула, ощутив под рукой холодный камень там, где подсознательно ожидала почувствовать мягкий и теплый мех». В данном отрывке продемонстрировано тактильное восприятие пространства дома, соответствующее общему тону описания – холодный камень вместо ожидаемого теплого меха.

Состояние упадка и разрушения, описанное первой героиней в интерьере дома, отражено и описании его внешнего облика:

«Балки перекрытий обрушились – иные под косым углом, вонзившись концами в груду камней и обгорелых останков не поймешь чего, заполнявших комнату до уровня подоконника. В местах скрещения балок примостились старые птичьи гнезда. …я разглядела по-зимнему голые стебли златоцвета и чахлые за недостатком солнца побеги бузины. По стенам, как рисунок обоев, расползался плющ … Сравнительно неповрежденные стены уходили ввысь, но от потолка комнаты сохранились только четыре необвалившиеся балки. Далее все шло тем же порядком: отдельные балки на уровне разных этажей пересекали пустое пространство, а в самом конце этого туннеля был виден свет. Голубое небо… Теперь же от одного конца галереи остались только торчавшие вкривь и вкосьголовешки половиц да гора обломков на каменном полу первого этажа. Однако другой ее конец с виду был в приличном состоянии …я осторожно прошла по галерее и вступила в коридор. Здесь над головой имелся потолок; уцелели также доски пола и двери комнат. Я очутилась в той части дома, что избежала полного разрушения. Ее даже можно было счесть пригодной для жилья».

Маргарет посещает это поместье ещё раз, но уже в условиях густого тумана. Дом представлял собой печальное зрелище, что казалось, будто он постепенно растворяется в тумане и дожде.

«Большая темно-серая клякса на фоне пасмурного неба. Верхние этажи в левом крыле здания были обрушены. Первый этаж пока уцелел, как и проем парадного входа с ведущими к нему ступенями, но дверных створок уже не было… Даже каменные кошки его покинули. Хотелось верить, что они нашли себе неплохое пристанище. Правое крыло особняка пока оставалось незатронутым, однако, судя по расположению подъемного крана и экскаватора, его дни или даже часы были сочтены».

В конце книги показано впечатление от поместья Эстер, гувернантки сестер-близнецов. От ее лица приводится описание как внешнего, так и внутреннего убранства дома, то есть она оценивает дом как пространство, в котором ей придется работать и жить. Следовательно, внешний вид рассматривается не как архитектурное достояние, а как отражение внутреннего состояния. Наряду с такими характеристиками как плачевное состояние поместья, его частичная разрушенность, беспорядок, грязь, она все же оценивает его как «эффектное»:

«На расстоянии Анджелфилд-Хаус смотрится весьма эффектно, хотя здание и проигрывает из-за неудачно сориентированного фасада и беспорядочного расположения окон; однако вблизи его аварийное состояние сразу бросается в глаза. Отдельные участки каменной кладки настолько повреждены непогодой, что существует риск их обрушения. Оконные рамы прогнили и растрескались. Крыша выглядит так, словно по ней прошелся ураган. В ближайшее время надо будет провести тщательный осмотр чердака и потолков в мансарде».

«Здесь повсюду грязь и толстый слой пыли, а занавески висят клочьями, но она этого не замечает, наивно полагая, что комнаты выглядят так же, как много лет назад, при деде близнецов, когда в доме еще был полный штат прислуги…На третьем этаже я застала разруху в ее самом неприглядном виде. Грязь меня уже не могла удивить, но здесь ее дополняла протекающая в комнаты дождевая вода (чего следовало ожидать при таком состоянии крыши). Кое-где гнилые доски пола покрывала плесень. Совершенно недопустимо растить детей в столь нездоровых условиях! Часть половиц вообще отсутствовала, причем у меня возникло впечатление, что их удалили намеренно. ..Куда бы я ни шла, мое продвижение сопровождалось скрипом дверей и половиц, а также колыханием занавесок из-за сквозняков, источники которых я затруднялась определить». Следует отметить, что в данном отрывке продемонстрировано отражение аудиального восприятия дома героиней, актуализирующее те же эмоционально-смысловые компоненты, что и визуальное.

Можно предположить, что разный взгляд на поместье зависит от того, кто его описывает. Простая женщина из деревни миссис Модели прежде всего отмечает отсутствие бытовой устроенности и чистоты, тем самым оценивая его как жилище, писательница Маргарет Ли - странность, таинственность дома, его уникальность, оценивая его как некий культурный объект, Гувернантка Эстер профессионально оценивает дом как место воспитания и проживания ее подопечных, т.е. объект ее работы.

Таким образом, поместье, в котором разворачивается действие романа, изолировано от окружающего мира, противопоставлено ему, как и сами героини произведения. Все попытки проникнуть в него «из вне» и установить в нем общепринятые порядки (как в прямом, так и в переносном смысле), заканчиваются неудачей. История изоляции, вырождения и гибели рода Анджелфилдов находит отражение в описании запустения, разрушения, и, в итоге, практически полного исчезновения поместья вследствие пожара.

Научный руководитель: Галкина Т.Г. к.филол.н., доцент кафедры «Иностранные языки» СибАДИ

 

Код для цитирования: Скопировать