V Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2013

Изучение различных проблем дворянского детства призвано объяснить механизмы формирования социальной и культурной элиты России, каковой было дворянство на протяжении своей двухвековой истории.

К XIX веку сложился институт семейного дворянского воспитания, включающий воздействие на ребенка членов семьи, нянек, гувернеров, учителей. Как отмечает О.С.Муравьева: «Беспорядочность различных влияний на ребенка нейтрализовалась, во-первых, принадлежностью всех «воспитателей» к одному и тому же кругу общества, придерживающемуся одной культурной традиции; во-вторых, заметной патриархальностью быта, тяготеющего к воспроизводству в каждом следующем поколении прежней, опробованной системы отношений» [Муравьева, 146-147]. Основным средством воспитания был сам образ жизни родителей и стиль поведения, усваиваемый ребенком автоматически.

В воспоминаниях дворян предстает широкая картина российской действительности, собственно детство редко занимает в них значительное место. Авторы описывают как свою последующую жизнь, так и предыдущую жизнь рода. «Доминирование надличностного, семейного и шире – родового начала в семейных записках выражается в выделении момента "начала", фигуры родоначальника, образа дома, и топоса родового имения, осмысляемого в категориях "родового гнезда"» [Николаева]. Это стремление найти полумифического предка, включить себя в жизнь большой семьи особенно характерно для женской мемуарной прозы, поскольку родовое начало мыслится как мужское, в котором женщине отводятся лишь определенные, непубличные роли. Женское повествование нередко охватывает жизнь нескольких поколений: начинается с истории предков, родителей и заканчивается описанием собственной судьбы. Анализируя воспоминания С.В. Скалон, С.В.Бурмистрова предполагает, что «мемуаристка сознательно умаляет собственную значимость, предпочитая использовать авторитетное слово отца и мимикрируя таким образом под патриархальные установки» [Бурмистрова, 121]. Взаимодействие личностного и родового предопределяет содержание мемуаров: «В семейных записках личность мемуариста осмысляется не в узкобиографическом времени жизни, а в более широком временном контексте жизни семьи, частью которой он себя ощущает» [Самофалова].

В фундаментальном исследовании Б.Н. Миронова, посвященном социальной истории России, история дворянской семьи анализируется с позиции становления правового государства. Выделены следующие особенности дворянской семьи: преобладание малой семьи; иерархизм, патриархальность, которая чаще имела просвещенный характер, предопределенность прав и обязанностей членов семьи по половозрастным признакам; суровое отношение к детям, вплоть до физического наказания; преобладание между родителями и детьми отношений руководства, а не любви [Миронов, 257-260]. И.Ф. Гнюсова говорит о таких чертах русского менталитета, как «семейственность» образа жизни и мировоззрения в целом, патриархальность, поддерживаемая религиозностью, и «усадебное» существование [Гнюсова, 1].

Рассмотрим состав дворянской семьи. За исключением А.И. Герцена, рожденного вне брака, авторы мемуаров появились на свет в полных семьях, но отцы Е.Н.Водовозовой, П.П.Семенова, Д.В.Григоровича рано ушли из жизни. Помимо М.С.Николевой, которая пишет о страстной любви отца к ее матери, никто из авторов воспоминаний не обсуждает отношения между родителями. Причина этого не только в том, что от детей чувства родителей могли быть сокрыты как по определению не публичные, но и в табу на их описание.

Половина семей были многодетными (даже при высокой детской смертности). С.С.Царикаева доказывает, что наличие детей было непременным условием благополучной дворянской семьи [Царикаева, с. 148]. Любопытно замечание М.С.Николевой, сделанное в связи с рассказом о ее появлении на свет (она была девятым ребенком): «Теперь такое приращение при среднем достатке почли бы чуть не несчастием; в то время не так думали: многочисленное семейство не считалось бременем, а благословением свыше» [Николева, 107]. Многодетность продолжалась считаться Божьим даром. Вместе с тем отметим, что в мемуарах представлены самые разные отношения между детьми одной семьи: от искренней любви и взаимопонимания, сохраненных до старости в семействе С.В.Скалон, до враждебных действий с братьями, описанными Е.Н.Водовозовой. Нередко семья расширялась за счет воспитанников, которых брали как из желания помочь менее благополучным представителям своего сословия, так и для того, чтобы обеспечить родным детям компаньонов-ровесников.

Изученные мемуары свидетельствуют о том, что в первой половине ХIХ в. переход от расширенной семьи к нуклеарной еще не произошел в полной мере. У Капнистов, Сологубов, Семеновых, Григоровичей сосуществуют три поколения, в остальных крепкие отношения между родственными семействами. Например, Николевы в Отечественную войну длительное время жили у родственников, а братья матери Водовозовых помогли одной из дочерей получить достойное образование, когда семья обеднела. Описания общих праздников семейств Капнист – одни из самых радостных эпизодов мемуарного повествования о детстве. Практически везде мы наблюдаем патриархальную семью расширенного типа, в которой присутствуют как восходящие, так и боковые родственные линии.

Отчетливо проявляется иерархичность и предопределенность поведения членов семьи половозрастными признаками. Роли в семье распределялись следующим образом: отец, в большинстве случаев, занимается управлением поместьем, мать – женской половиной хозяйства, то есть организует жизнь дома и занимается детьми (часто также упоминается, что матери или старшие дочери практикуют лечение крестьян). В случае смерти отца его обязанности берет на себя вдова (семья Е.Н. Водовозовой). Отец С.В.Скалон подолгу жил в Киеве и Петербурге, вследствие чего мать семейства вынуждена была заниматься не только детьми и хозяйством, но и экономией в деревне, то есть типично мужскими делами, что особенно ставилось дочерью ей в заслугу. Старшим детям, уже прошедшим курс обучения у домашних учителей или же в гимназии и институте, вменялось преподавание основ младшим братьям и сестрам. В обязанности всех детей, начиная примерно с пяти лет, входило обучение.

Один из самых интересных аспектов анализа семьи – отношения родителей и детей. На протяжении XIX века наблюдается значительная эволюция родительско-детских отношений в дворянской среде. Н.А Милешина отмечает, что в уже в XVIII веке «дух рабства» постепенно отступает, наследники получают право голоса, хотя в целом семейные интересы пока преобладают над индивидуальными. В XIX веке нравы меняются еще заметнее: возрастает роль матери, закрепляется право на личный выбор, семейная атмосфера становится более непринужденной [Милешина, 8-10].

Во второй четверти XIX века огромное значение имеют идеи просвещения и романтизма, повлиявшие на положение женщин и детей [Лотман, 114-115]. Это привело к некоторой гуманизации внутрисемейных связей, наметилось движение от авторитарно-патриархальных к демократическим отношениям в семье. Повлияло это и на отношение к детям. В домашний быт вносится уважение к ребенку, уменьшается отчужденность детей и родителей, последние начинают больше заниматься воспитанием детей (особенно это касалось материнского влияния на дочерей).

Другую хронологию эволюционных изменений дворянской семьи предлагает И.Ю. Мартианова. Широкий контент изученных дворянских мемуаров свидетельствует о том, что положение дворянского ре­бёнка в семье в первой половине XIX века было «положением исключённости». В семейной иерархии дети занимают последнее место, содержатся по «остаточному принципу», дистанцированы от родителей. Ребенок был желанным как продолжатель рода, но являлся существом бесправным. Идеи Ж.-Ж. Руссо начали оказывать существенное влияние на жизнь дворянских детей только с середины ХIХ в. Именно тогда родители начинают проявлять внимание к интересам самого ребенка, до этого личные пристрастия и желания детей во внимание не берутся, считаются несущественными. [Мартианова].

В целом авторы мемуаров демонстрируют очень уважительное отношение к родителям, безусловное одобрение их действий, основанное на соответствии поступков принятому образу жизни. Так, С.В.Скалон неоднократно упоминает доброту отца и любовь его к детям, стремление провести с ними время, хотя он по долгу службы не слишком часто жил с семьей в имении. Мемуаристка приводит трогательные эпизоды прогулок с отцом летними вечерами по темным аллеям сада. Характеризуя мать, выделяет следующую триаду: ангельская душа, кротость характера и чудная красота. Софья Скалон так описывает функции матери: «…жила часто совершенно одна… семейством своим, занимаясь детьми своими, их воспитанием и выполняя в точности священный долг матери» [Скалон, 284]. Интересным это мнение оказывается в свете того, что дети семейства Скалон были отданы на попечение няни (поскольку старшие дети умирали), даже жили с ней в отдельном доме, их по утрам лишь приводили к матери поздороваться, после чего младшие дети проводили день с няней. Автор благодарит мать за хорошее образование, данное детям («этим обязаны единственно доброй, незабвенной матери нашей!» [Скалон, 295]), несмотря на то, обучением Софьи занималась старшая сестра. Мы видим, что оценка роли матери в воспитательном процессе входит в противоречие с реальными эпизодами мемуарного повествования. Эксплицируемый стереотип нормативного женского поведения оказывается сильнее личных детских воспоминаний.

То же безусловное одобрение действий родителей наблюдается в воспоминаниях М.С.Николевой. Поведение отца и матери полностью укладывается в предложенные обществом роли хозяина и хозяйки имения, заботливых родителей и добродетельных христиан. Все события, предшествующие созданию родительской семьи, интерпретируются Марией как результат Божественного предопределения. В портрете матери («…среднего роста, с голубыми выразительными глазами, прекрасным бюстом, каштановыми волосами и поступью герцогини; к тому же с достаточными понятиями о вещах…» [Николева, с. 110-111]) важна как ее красота, так и ее разумность и образованность. По-видимому, это две составляющие женского идеала, каковым является для дочери ее мать. Здесь находит отражение установившийся в XIX в. взгляд на достойную спутницу мужчины.

Другие отношения между детьми и матерью представлены в воспоминаниях Е.Н. Водовозовой. В основном детьми занималась мать, так как это было ее прямой обязанностью. Отец любил детей, старался делать все для их блага и удовольствия. Дети, в свою очередь, тоже очень любили отца, а вот отношение детей к матери было более холодным, да и сама она от них отдалялась: «Матушка оправдывалась тем, что женщина, которая, как она, носит каждый год ребенка под сердцем, не может быть страстною матерью». Е.Н.Водовозова рассказывает, что мать после смерти отца была настолько поглощена заботами об имении, думами об обеспечении семьи необходимыми материальными благами, что практически не обращала на детей никакого внимания и впоследствии очень себя за это корила. Мать не готова была учитывать личные желания ребенка. Средняя дочь Александра, которая была очень способным и развитым не по годам ребенком, проявляет большой интерес к наукам и более всего хочет продолжить домашнее обучение в пансионе. Душевные ее терзания даже приводят к болезням телесным, но мать все равно не обращает на это внимания, и лишь старания няни, которая убеждает мать попросить финансовой помощи братьев, помогают девочке получить желаемое и необходимое в ее случае образование.

Семья, показанная С.Т.Аксаковым в «Очерках помещичьего быта», дает картину аномального отношения матери к дочери. Старшая, нелюбимая, дочь Наташа «…страстно любила мать, и хотя по доброте своей не завидовала, но сердечно огорчалась, видя, как ее маменька бывала иногда нежна, заботлива и ласкова к ее братьям и сестрам» [Аксаков, с. 553]. Ситуация трансформируется после двух предложений от блестящих женихов: отдаление дочери меняется ее приближением, мать «вдруг почувствовала материнское тщеславие и особенную нежность. Гордость иметь такую дочь красавицу росла в ней с каждым днем» [Аксаков, 552]. В описываемой семье дети все еще воспринимаются как заготовки для будущих людей, которые будут цениться только тогда, когда станут взрослыми, займут некое место в жизни и станут успешными. На безусловную родительскую любовь могут рассчитывать не все дети.

Воспоминания В.А.Сологуба богаты как фиксацией первоначальных впечатлений автора, так и позднейшими оценками и осмыслением событий детства. Взрослых членов семьи автор мемуаров оценивает положительно: отец образован, благотворителен, добросердечен и любезен, мать умна настолько, что могла бы быть человеком государственным, бабушка-праведница, научившая внука своим примером любить людей. Воспитание происходит не столько благодаря прямому педагогическому воздействию, сколько через осознание образа жизни родителей как желанного эталона.

В.А.Сологуб рисует картину семьи, в которой дети максимально дистанцированы от родителей в соответствии с воспитательными нормами высшего света. Время взаимодействия с родителями крайне ограничено: детей к ним водили здороваться и прощаться, благодарить за обед. «В то время любви к детям не пересаливали. Они держались в духе подобострастия, чуть ли не крепостного права, и чувствовали, что они созданы для родителей, а не родители для них» [54]. Мать детьми своими никогда не восторгалась и никогда не ласкала их, но беспристрастно и верно ценила их хорошие и дурные стороны. Автор благодарен родителям за то, что «не увлекаясь вредными для детей нежностями, они положили серьезную основу нашему воспитанию» [55]. В.А.Сологуб, будучи сторонником патриархального образа жизни, осуждает более позднюю систему воспитания, при которой дети видят в родителях не только товарищей, но даже слуг.

Тяжелое детство выпало на долю П.П.Семенова. В восьмилетнем возрасте мальчик потерял отца. Утрата была так велика, что запустила процесс взросления: именно период до смерти отца назван детством, далее, по мнению автора, наступает отрочество. После смерти мужа психически заболела мать, мальчик провел с ней в имении пять лет. Однако годы детства П.П.Семенов видит годами идиллии: «В семейную жизнь отец мой вносил столько активной любви, а мать столько сдержанности и разумного спокойствия, что наше довольно многочисленное и сложное семейство можно было считать идеалом семейного счастья».

В мемуарах Д.В.Григоровича воссоздана семья, главой которой является не отец, а бабушка. Рано скончавшегося отца автор практически не описывает, мать предстает как женщина добрейшая, но находящаяся под полным влиянием бабушки, никогда ей не противоречащая. Центральная фигура воспитательного процесса – бабушка – умная, начитанная, вольтерьянка, вместе с тем педантка и рутинерка. Неприязненное чувство к бабушке базировалось на давлении с ее стороны, обучении без учета наклонностей ребенка.

Особняком стоит образ семьи в мемуарах А.И.Герцена. Он вспоминает, что до десятилетнего возраста он не замечал своего особенного положения, являвшегося следствием того, что родители не состояли в браке. Поведение ребенка, однако, отличалось двойственностью: чинное на половине отца, вольное на половине матери. Различие стандартов объяснялось мизантропией отца: «Людей он презирал откровенно, открыто — всех. В сношениях с посторонними он требовал одного — сохранения приличий». Душа сына была ему неинтересна, любви не проявлял, но заботился о его образовании.

Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос наказания детей. Для того времени характерна суровость нравов в отношении отпрысков, но бытовала она в большей степени все же не в дворянских семьях. Телесные наказания не упоминаются в рассмотренных мемуарах (возможно, большинство мемуаристов предпочитали не касаться столь болезненной темы). Например, В.А.Сологуб вспоминает: «…батюшка, узнав о моих проказах, хотел меня высечь, но по доброте своей умилостивился, о чем я впоследствии часто жалел» [Сологуб, 52]. В данном эпизоде пересекаются два повествователя: вспоминающий ребенок рад такому исходу дела, рефлексирующий взрослый считает, что наказание за проступок принесет ребенку благо. Е.Н.Водовозова оценивает розги как средство крепостнического характера и отмечает, что единственным средством физического наказания детей служил подзатыльник матери и толчки в спину.

В основном наказания, если таковые были вообще предусмотрены, сводились к тому, что ребенок получал упрек в дурном поведении и ограничение в правах, но в мягкой форме, как, например, в семье Д.В.Григоровича: «Меня немедленно ставили в угол и для большего назидания надевали на голову бумажный колпак с большими ушами. Не пускали гулять». В семье М.С.Николевой также присутствовала некая система наказаний: в мемуарах она не была отражена, но однажды автором был получен строгий выговор с угрозой некого наказания, которое впоследствии не было осуществлено. Самая продуктивная система наказаний и поощрений была в семье Капнистов, где дети мотивировались не только страхом перед наказанием, но желанием поощрения: «На листе бумаги записывалось аккуратно, кто сколько раз каким образом в день был наказан, в конце месяца все эти наказания считались, и первого числа раздавались разные подарки тем, кто меньшее число раз был наказываем».

Поскольку очень часто эмоциональная близость между родителями и ребенком отсутствует, детская душа ищет душевной теплоты в других людях, причем чаще не в родственниках и даже не в людях своего круга. Таким функциональным «заместителем» матери становится няня, отцовский камердинер, тетя (Т.П.Пассек: «Вас, говорила я тетушке, люблю до неба, и протягивала руки к небу, маму – до церкви…» [Пассек, с. 620]). Нередко отношение крепостных людей к детям является более теплым, нежели отношение родителей. В женских воспоминаниях няня зачастую предстает в образе ангела-хранителя детей, Е.Н.Водовозова даже признается, что дети любили няню гораздо больше, чем мать. Григорович так вспоминает отцовского камердинера Николая: «…помню только его ласковое, сердечное обращение; за весь холод и одиночество моей детской жизни я отогревался только, когда был с Николаем». Через воспитателей из народа постигал ребенок мир русской культуры.

Мемуары показывают широкий спектр чувств родителей к ребенку: от любви до игнорирования. Но в целом в первой половине XIX века в эмоциональном плане ребенок-дворянин находится на периферии семьи, поскольку постоянный контакт с родителями отсутствует (вплоть до отселения в отдельный дом). Родители демонстрируют, скорее, не любовь к детям, а заботу об их умственном, нравственном и физическом развитии. Восприятие собственного детства как потерянного рая обусловлено именно родительской любовью, хотя зачастую эта оценка противоречит отдельным эпизодам автобиографического повествования и отвечает сложившейся в дворянской культуре традиции построения воспоминаний. Кроме того, в этой идеализации детства проявляется мироощущение патриархального родового дворянства, когда традиции родительско-детских отношений не обсуждают, а принимают как должное и соблюдают. Жесткие воспитательные стратегии в изученных мемуарах не зафиксированы, либо не осознаются таковыми в силу принятия их за норму времени. Безусловное почитание родителей остается обязательной ценностью иерархического дворянского общества. Недостаток родительской любви дети пытаются восполнить в общении со своими непосредственными воспитателями.

Использованная литература

Аксаков С.Т. Очерк помещичьего быта в начале нынешнего века // Русский архив, 1868. – Изд. 2-е. – М., 1869. – Стб. 529-584. [Электронный ресурс] // РУССКИЕ МЕМУАРЫ [сайт] URL: http://www.memoirs.ru/ (дата обращения 10.02.2012)

Бурмистрова С. В. Специфика репрезентации авторского я в женской мемуарной прозе // Вестник ТГПУ. – 2011. № 11 (113). – С. 119-123. URL: http://vestnik.tspu.ru/files/PDF/articles/burmistrova_s._v._119_124_11_113_2011.pdf (дата обращения 20.02.2012)

Водовозова Е. Н. На заре жизни. Том первый. Серия литературных мемуаров. М.: Художественная литература, 1964.

Герцен А. И. Былое и думы / Герцен Александр Иванович. — Л.: Гослитиздат, 1947. — 887 с.: ил., портр.

Гнюсова И. Ф. Традиции семейного романа в творчестве Л.Н. Толстого // Материалы докладов XIV Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» / Отв. ред. И.А. Алешковский, П.Н. Костылев. [Электронный ресурс] — М.: Издательский центр Факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, 2007. — 1 электрон. опт. диск (CD-ROM). URL: http://lomonosov-msu.ru/archive/Lomonosov_2007/19/gnjusova_if.doc.pdf (дата обращения 10.01.2013)

Григорович Д. В. Воспоминания. – М.: Захаров, 2007. – 560 с.

Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. – М.: Наука,1998.

Мартианова И.Ю. Повседневная жизнь детей российских дворян по мемуарам современников XVIII – начала ХХ в. : Автореферат дисс. … кандидата исторических наук. – Краснодар, 2010. URL: http://science.rggu.ru/binary/359821_40.1283781305.83246.doc (дата обращения 08.02.2012)

Милешина Н. А. Российское дворянство XVII – начала XX столетий в контексте трансформации внутрисемейных отношений // Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 30 (211). История. Вып. 42. С. 5–11.

Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII–начало XX в.): генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. В 2 т.– 2-е изд., испр. – СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 2000. – Т. 1. – 548 с.

Муравьева О.С. Как воспитывали русского дворянина. – СПб. : Летний сад, 1998. – 224 с.

Николаева Н. А. Трансформация жанра семейных записок XVIII-XIX вв. в "Семейной хронике" С.Т. Аксакова // Материалы к Словарю сюжетов и мотивов русской литературы. - Вып. 6. - Новосибирск, 2004. - С. 64-82. URL: http://www.philology.ru/literature2/nikolaeva-04.htm (дата обращения 22.02.2012)

Николева М.С. Воспоминания Марии Сергеевны Николевой // Русский архив, 1893. – Кн. 3. – Вып. 9. – С. 107-120; Вып. 10. – С. 129-196. [Электронный ресурс] // РУССКИЕ МЕМУАРЫ [сайт] URL: http://www.memoirs.ru/ (дата обращения 30.03.2012)

Пассек Т. П. Из дальних лет: Воспоминания: в 2 т. Т. I. М., 1963. 519 с.

Самофалова Е. А. Семейная хроника как жанровый элемент воспоминаний Т. П. Пассек // Филологические науки. Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2011. № 4 (20). URL: http://www.scientific-notes.ru/pdf/022-015.pdf (дата обращения 10.02.2012)

Семенов-Тян-Шанский П.П. Детство и юность. – М., Директ-Медиа, 2007. Формат: CD-ROM – 103с. URL: http://www.biblioclub.ru/book/29121/

Скалон Софья Васильевна. Скалон С.В. (Капнист-Скалон С.В.) Воспоминания / Коммент. Г.Н. Моисеева // Записки русских женщин XVIII – первой половины XIX века. – М.: Современник, 1990. – С. 281-388. URL: http://mikv1.narod.ru/text/Skalon1990.htm (дата обращения 23.02.2012)

Сологуб В.А. Воспоминания графа В.А. Сологуба // Исторический вестник, 1886. [Электронный ресурс] // РУССКИЕ МЕМУАРЫ [сайт] . URL: http://www.memoirs.ru/files/1455Solog.rar (дата обращения: 14.02.2012).

Царикаева С. С. Рождение дворянской благовоспитанности и домашнее воспитание русского дворянина в XVIII-XIX вв. // Известия ПГПУ им. В.Г. Белинского. 2008. № 13. – С. 146-149

13

Код для цитирования: Скопировать