V Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2013
ОРФОГРАФИЧЕСКИЙ ДУАЛИЗМ НА СТРАНИЦАХ ЖУРНАЛА «ИРТЫШ, ПРЕВРАЩАЮЩИЙСЯ В ИППОКРЕНУ» (1789-1790 ГГ. )
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
This scientific article «Spelling peculiarities of magazine “Trtysh, changed into Ippocrena”» devotes to spelling analysis of the source-books at the end of the 1811 century -the period, when spelling norms of Russian national literary language were established. Author's conclusions about different principles of Russian spelling at the end of the 18" century are convincing and obvious. It's evidently to know the articles in the magazine "Irtysh, changed into Ipocrena" were taken for analysis, but the magazine, which published at the printing office of Tobolsk was not investigated from linguistic side.
XVIII век в историко-лингвистической литературе известен как период формирования функциональных стилей русского национального литературного языка и его жанровой системы, как период, когда ведущую роль начинает занимать литература светская. Многие ученые называют этот период переломным в истории развития языка. Рушится «старое» и начинает формироваться «новое» на разных уровнях языка. Ученые пытаются исследовать и привести в порядок языковую систему, особенно её грамматический строй. Выходят первые грамматики В.А. Ададурова, Н.А. Барсова, М.В. Ломоносова. До конца века канцелярии пользовались скорописью с присущими ей особенностями, очень устойчивыми и влиятельными на язык в целом, в результате чего основные принципы орфографии вступали в противоречие. Поэтому орфография памятников XVIII века - это особый объект внимания при источниковедческом подходе к тексту.
Середина и вторая половина XVIII в. ознаменовались в истории русского языка и тем, что в этот «переломный» период его жизни углубляются национальные основы и расширяются источники пополнения литературного языка. В него начинают поступать новые речевые средства из разговорного языка, деловой письменности и западноевропейских языков. Орфография многих слов отражает противоборство двух и более принципов написания. По этой причине отмечается вариативность ряда заимствованных слов, ведущая роль написания таких слов сводится фонетическому принципу. Основная масса людей в России по-прежнему оставалась малограмотной, поэтому на бумаге люди фиксировали те звуки, которые слышали, и фонетический строй устной речи вступал в противоречие с официально принятой тогда орфографией. Как следствие влияния устной речи, на фонетическом уровне можно классифицировать ряд "ошибок" и нарушений правил орфографии, особенно в текстах, написанных непрофессионалами.
К сожалению, в науке нет целостной картины развития русской орфографии с древнейшего периода до наших дней. Вопросы формирования орфографической нормы решаются в большей мере на материале учебных пособий, грамматик, научных работ лингвистов XVIII-IX вв. или по напечатанным текстам, гораздо реже по рукописным материалам.
В фондах библиотеки редкой книги при историко-архитектурном музее — заповеднике г. Тобольска сохранилось несколько номеров первого публицистического журнала Сибири «Иртыш, превращающийся в Иппокрену», издаваемого местной типографией в конце XVIII века. Тексты статей журнала подходят для изучения в источниковедческом аспекте, так как они не публиковались и не анализировались ни лингвистами, ни историками
Система единообразных написаний слов в письменной речи к середине XVIII века уже сложилась. Нормы орфографии были зафиксированы в труде М.В.Ломоносова "Российская грамматика" 1755 года. Но в тексте журнала «Иртыш, превращающийся в Иппокрену» встречаются написания, которые не соответствуют нормам, изложенным в Российской грамматике. Попробуем выявить и установить причины таких несоответствий.
В исследуемом материале вариативность написания слов проявляется как результат многих явлений: ассимиляции согласных по глухости: фраицусскш, блиско, выласка, дватцать, двенатг^ать аршин, исъ казны, ускимъ, сасетка, реткий; ассимиляции согласных по звонкости: здЪлать, з двора, шездесятъ, з братомь, прозьба, зборы; ассимиляции согласных по твердости: волной, денга, нисколко, тоболскаго, семдесятъ', полной ассимиляции: проежжие, лучче, ижжого, бежжизненный; стяжение сч, зч, жч, шч, в щ: закашикь, лрикащикь, щоты, нещастге, не щитай, щастливымь, мущинъ, злощасная, щаст1я; упрощения групп согласных как результат ассимиляции или стяжения: шездесятъ, здраствуютъ, злощасная, нещасная; отражения на письме несложившихся норм правописания наречий: се час, по-единому, от нынъ, и такъ, ни когда, не ужели, во обще ни какого, в верхъ, не лъзя, с нова несформировавшейся в XVIII веке нормы написания не с глаголами: незнаешь, немогли, почувствуешь, неспугнуть.
Таким образом, мы видим, что текст источника показывает ряд орфографических особенностей, которые были присущи языку XVIII века. Эти особенности приближают текст журнала к живой звучащей речи. Но написание приведенных в примерах слов не отмечается единообразием. В текстах можно встретить и вариативность написания: болной - больной, в тмъ - тьма, сдвинуть -здвинуть, неприятелскаго - неприятельского, щета - сосчитать, солдатъ — салдать, уский - узкий, разсмотреть - рассмотреть.
Одной из причин орфографических ошибок могло стать диалектное произношение. Современные говоры Сибири - это говоры жителей территории вторичного заселения. На протяжении многих веков в Сибирь на постоянное место жительства шли люди из-за Урала, принося в речь местных жителей как окающие , так и акающие черты. Следовательно, вполне возможно, что в орфографии памятника отраженны отдельные специфические черты вторичного говора Западной Сибири: 1) произношение О на месте А под влиянием оканья, распространенного в системе вокализма северновеликорусского наречия: писоная грамота, сожатъ, солдат, зобратъся. Написание О на месте А в слоговой позиции позволяет судить о возможности сильного влияния оканья даже на ударные позиции; 2) произношении А на месте О под влиянием складывающейся в центральной части России aXVIII веке акающей литературной нормы: В Таболъскъ, которую, сабака, салдать, марозъ, дабратся.
Нередко встречаются в исследовании и собственно диалектные формы слов: засулил многова, не можно, нонъ, нъсумневайся, особливо усмотреть, собрався, тамошние люди, сюды туды, досюды.
Нельзя отрицать в памятнике и до сих пор сохраняющийся в XVIII веке и особенно ощутимый в скорописных текстах этого периода принцип „письма по звонам": ево, Табольскъ, што, кучюмъ, нашолъ, никакова зла не мыслить.
Таким образом, примеры, показывающие состояние орфографии в XVIII веке отражают наличие двух ведущих принципов письма - фонетического, старого, характеризующегося как «письма по звонам», и морфологического, нового, влияние которого уже ощутимо в письменном языке XVIII века.
В орфографии приставок, оканчивающихся на -3- и -С-, также встречаются колебания и варианты под влиянием: орфографической нормы XVIII века, всегда на конце приставки сохраняющей -3-: разпускатъся, разпростерту, безчисленные, безпрестанно, безчеловечно, безчувственный, изсохшим, сдъсъ, разставате, изпускает, разпустясь, разсеявшись, здълалось и принципа "письма по звонам", старого письма, при котором конечная буква на конце приставки зависит от следующей буквы (звука) корня: избрал, размышлете, бездумного, разверзшись, безжалостивые, расстояние, рассказать, исписать, истолковать, расписать, рассердить.
Слова с приставками, отражающими орфографические нормы XVIII века количественно превосходят слова, в которых конечная согласная приставки зависит от качества следующего звука. Приставка 3- в языке XVIII века была вполне употребительной: здълать, здача, збежаться.
В орфографии приставок, традиционно не изменяющихся, отклонений и исключений не наблюдается: надлъжит, наступил, нахождение, обдумать, оправдать, отправить, показать, впасть, доделать, посоветовать.
Анализируемый материал показывает что, орфография приставок отражает особенности языка XVIII века, проявляющиеся в непоследовательном применении морфологического и фонетического принципов написания (приставки 3- и С-). В написании остальных приставок традиционный (исторический) принцип вы держан более последовательно.
В исследуемом материале можно встретить и вариативность другого рода. При помощи её выражается общерусский характер в основном сложившихся к концу XVIII века узуальных форм словоизменения. В этот период письменные материалы отражают стилистические немаркированное морфологическое варьирование книжных и разговорных элементов. Оно представлено в данном источнике рядом особенностей в именном, местоименном и глагольном словоизменении. К аналогичному выводу приходят на другом материале исследователи грамматического строя языка С.И. Котков, И.А. Глинкина. Прежде всего, в журнале отражен конец, завершение процесса унификации типов склонения существительных в формах единственного и множественного числа, и имеет место недифференцированное употреблении вариантов падежных окончаний. Так, в единственном числе представлена вариативность форм родительного падежа. В журнале прослеживается вариативность старой, общеславянской, церковной формы существительного мужского рода с флексией - А и новой, исконно-русской формой на -У: Генваря, Февраля, Декабря, чипа, казака, города Тобольска; полку, году, гласу, приказу, дому, сараю, рассказу, песку, сроку, расходу и т. д.
Варьирование проявляется в грамматических формах однотипных слов в сходном синтаксическом окружении. Журнал "Иртыш, превращающийся в Ипокрену" создавался тогда, когда уже формировалась кодифицированная норма, представленная в "Российской грамматике" М. В. Ломоносова. Для 496 лексем мужского рода он указал флексию -А, для 114 - -У, для 28 - -А и -У. В анализируемых текстах даже без точной статистической обработки обнаруживается также преобладание флексии -А, достаточно широкое варьирование форм родительного падежа мужского рода на - У и редкое варьирование в одних и тех же лексемах флексий -А, - У: города Тобольска, для присмотра, дома, сего года, приказа; городу Тобольску, для присмотру, дому, сего году, сараю, приказу, краю.
Подобная картина с выработкой узуальной нормы и ее соотношением с формирующейся национальной литературной нормой была представлена и в формах предложного падежа, который оформлялся древней общенародной церковнославянской флексией - Ь (-е) и новой исконно русской флексией -У: в городъ ТобольскЪ в домь, по отправкъ, при указе, в Апрель месяцъ, во снъ; в городъ Тобольску, в дому, по указу, на илу, на стану, в гробу.
В тексте статей журнала "Иртыш, превращающийся в Иппокрену" оба варианта слов представлены параллельно. Ни структурно-семантических, ни акцентологических, ни функциональных различий между ними нами не установлено.
В системе окончаний имен существительных множественного числа так же наблюдаем вариативность: в городъхъ - в городахъ (П.п), девять рублевъ -дватцатъ пять рублей (Р.п), на верхнемъ и нижнемъ посадЪх - на посадахъ (П.п), со спискамъ - со списками (Т.п).
Особо выделяется творительный падеж существительного с товарищи: Ивану Лаптеву с товарищи... ", „ ... крестьянъ Ипата и Луку с товарищи... ".
На такие титулованные сочетания обратил внимание С.И. Котков: „Подобное выражение представляло собой в то время фразеологизированные обороты главным образом письменного языка [Котков 1980: 40].Так же в тексте встретилась аналогичная форма.',,... смежны Байшевы юрты с татары...". Подобные примеры говорят об употребительности данной архаичной модели в языке XVIII века.
Исследуемый материал параллельно содержит формы прилагательных и неличных местоимений, идущие от церковно-славянской письменной традиции, и формы генетически исконные, рожденные в древнерусском языке и сохранившиеся до XIX века. Именительный и винительный падежи единственного числа мужского рода издавна в литературном языке имели коррелирующие параллельные формы со старославянской и собственно русской флексиями -ЫЙ/-ИЙ: великий вредъ, каждый годъ, сибирский край, урочный годъ, в оной домъ, ОЙ/-ЕЙ: в Тобольской губерний, губернской городъ, каждой пудъ, означенной списокъ, чесной человекъ.
Совершенно очевидно, что в текстах журнала преобладают формы прилагательных на -ОЙ.
Наиболее частотны в источнике генетически противопоставленные формы на -АГО, -ОГО в родительном падеже мужского рода местоименного склонения: которого-котораго, онаго-оного, Сибирского-Сибирского, Тобольского-Тобольскаго.
Данные слова самые частотные из всех, встречающихся на страницах памятника слов местоименного скланения: Сибирского, Тобольского, болЪе трогательного графства Гамптскаго, природного, щастливаго, стыдящагося. двадцатого, дЬиствительного, молодого солдата. В текстах значительно преобладают формы имен прилагательных на -АГО.
Варианты отмечаются в употреблении форм именительного и винительного падежей множественного числа имен в местоименном склонении с вариантными флексиями -ЫЕ: безчувственные, жилые покои, малодушные, неблагодарные, денежные капиталы и т.д. -ИЯ/-1Я утратившие, ветхия опасныя дома, в сибирск1я канцелярии, оныя жилыя покои, оныя приказания и т.д.
Представленный материал показывает значительное превосходство по частотности употребления генетически церковнославянских, книжных форм.
Употребление в одном тексте церковнославянских и русских орфографических вариантов падежных окончаний существительных, прилагательных и местоимений в единственном и множественном числе свидетельствуют также о стилистической одноплановости и недифференцированности данного текста: он отражает практику научного письма XVIII века, где явно ощутимо стремление к унификации норм.
Особое роль место следует уделить написанию прописной и строчной букв. В печатных изданиях текстов они представлены более последовательно. Заглавная буква соблюдается всегда в начале новых предложений, в собственных именах существительных. В именах прилагательных, образованных от собственных имен существительных, орфография прописной буквы и строчной не выдержана. Так, например, с заглавной буквы пишутся имена прилагательные, образованные от существительных при помощи суффикса -ск-, употребляющиеся в как значении "имени кого-то"; а так и в значении "относящийся к предмету"; Англшскихъ писателей, городъ Графства Гамптскаго, Тоболские писатели, Русскими словами, Прг/Hifecca Гальская, Англтскт Подлинникъ, Францускт и Италшнскт языкъ, на Фокшанском Сражент, Татарской староста.
С заглавной буквы пишутся все имена собственные. Отклонений в написании не наблюдается: городъ Тобольскъ, село Абалакъ, журнал "Иртыш, превращающийся в Ипокрену". Но вместе с тем в тексте источника с заглавной буквы написаны и некоторые нарицательные имена существительные: нибольшой Лагерь, Офицеры, Гусары, Генералъ, рядомъ живутъ Фpam^yзы и Руссте в Декабрь и Ноябрь, Генваръ и Февраль, Царь, Ханъ и т.д.
В целом, написание заглавной и прописной буквы в исследуемом материале соответствует нормам, сложившимся к концу XVIII в. Возможны лишь незначительные отклонения.
Особый раздел орфографии представляют правила переноса слов с одной на другую. В основе этих правил в современном русском языке, лежит фонетический принцип (перенос по слогам), который осложнен морфологическим (учет морфемной структуры слога). В исследуемом материале эти принципы не всегда соблюдались, поэтому нередки случаи неправильного переноса слов: о-статься, у-тверждается, мо-я, о-ставляют ,собрат-я, скво-зь, у-мной, е-тоть, безь, мнът-я, от-кружен, зак-ричатъ.
Неверным считается перенос одной буквы в слове или наоборот, перенос всего слова, кроме начальной гласной. Не соответствует складывающейся в XVIII веке норме перенос с одной на другую строчку частей слов: лов-илъ, простого не соедин - ялъ, неснос-енъ.
В основе правил переноса слов памятника с одной строки на другую лежит фонетический принцип (перенос по слогам), который осложняется морфологическим, с учетом морфологической структуры слога. Но отмечаются случаи, отступающие от нормы.
Таким образом, в анализируемом материале очевидна двуплановая орфографическая вариативность написания слов, характерная для языка эпохи формирования литературной нормы.
Литература:
1. Глинкина Л.А. Историческое лингвокраеведения в учебном процессе. -Свердловск: УрГУ, 1990.
2. Винокур О.Г. Русский литературный язык во второй половине XVIII века // Избранные работы по русскому языку. - М., 1959.
3. Котов С.И. Лингвистическое источниковедение и история русского языка. - М.: Наука, 1980.
4. Виноградов В.В. История русского литературного языка. Избранные труды. - М.: Наука, 1978.
5. Живов В.М. Язык и культура в России 18 века. - М.: Школа "Языки русской культуры", 1996.