IV Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2012

Составы одних должностных преступлений - формальные, других - материальные. К первым относится, к примеру, нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов (ст. 285.2 УК), а ко вторым - превышение должностных полномочий. Во втором случае состав деяния охарактеризован как нарушение адресованных лицу правил его поведения по службе, повлекшее причинение вреда отношениям, многие из которых лежат за пределами основного непосредственного объекта соответствующего преступления. Эти отношения часто, хотя не всегда, являются дополнительным обязательным объектом указанных должностных преступлений и закреплены в законе как права и законные интересы граждан и организаций, охраняемые законом интересы общества и государства.

Смысл указания на дополнительный объект должностного преступления состоит в том, что если это преступление посягает на оба - основной и дополнительный - объекта, то содеянное квалифицируется лишь по статье об ответственности за должностное преступление; но при условии, что способ посягательства на дополнительный объект не требует более строгой оценки, чем это предусмотрено нормой об ответственности за должностное преступление.

Например, п. "а" ч. 3 ст. 286 УК предусматривает ответственность за превышение должностных полномочий, если эти действия совершены с применением насилия или с угрозой его применения; наказание за такое деяние может достигать десяти лет лишения свободы. Под применением насилия практика и большинство теоретиков понимают не только собственно физическое воздействие, но и его результаты в виде боли, причинения вреда здоровью или смерти. С учетом этого Пленум требует квалификации по совокупности в тех случаях, когда норма об ответственности за насилие предусматривает более строгое наказание, нежели норма об ответственности за иное преступление, где насилие является лишь одним из признаков основного (например, в ст. 131 УК) либо квалифицированного состава (например, в ст. 161 УК). Правоприменитель ожидал разъяснений на этот счет и применительно к квалификации должностных и экстремистских преступлений, однако позиция высшего судебного органа в соответствующих актах не высказана.

Отчасти виной тому также являются упущения теоретического порядка, а именно отсутствие в доктрине убедительного и однозначного решения вопроса о том, какая санкция строже. Например, ч. 4 ст. 166 УК предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до двенадцати лет, а ч. 3 ст. 111 УК - на срок до двенадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового. Некоторые исследователи со ссылкой на ст. 15 УК, в которой из числа всех видов наказаний критерием для деления преступлений на категории выступает только лишение свободы, считают названные санкции равными. Но в таком случае применение в процессе угона насилия, повлекшего причинение тяжкого вреда двум и более лицам, не требует квалификации по совокупности ч. 4 ст. 166 и ч. 3 ст. 111 УК.

Представляется, однако, что этого критерия недостаточно, а более строгой - при равном наказании в виде лишения свободы - является та санкция, которая предусматривает дополнительное наказание, что следует учитывать и при квалификации должностных преступлений. Иными словами, если применение насилия при превышении полномочий повлекло причинение вреда здоровью не более чем средней тяжести, то содеянное квалифицируется лишь по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК. Однако если причинен тяжкий вред здоровью, то совокупность не нужна, только если причинение такого вреда не сопряжено с обстоятельствами, предусмотренными ч. ч. 3 или 4 ст. 111 УК, санкции которых строже санкций ч. 3 ст. 286 УК. Квалификации по совокупности вместе с тем не противоречит выводу о том, что здоровье человека и в обсуждаемом случае рассматривается в качестве дополнительного объекта должностного преступления, здоровье стало объектом насильственного посягательства в рамках превышения полномочий, но степень насильственного воздействия оказалась уже за пределами области действия ч. 3 ст. 286 УК.

Вопрос о соотношении должностных преступлений в теории обычно решается так: норма об ответственности за должностное злоупотребление (ст. 285 УК) является общей для остальных статей гл. 30 УК, предусматривающих ответственность за преступления должностных лиц (за исключением, разумеется, халатности). Полагаю, однако, такое мнение ошибочным, и вот почему.

Статья 285 УК не может быть общей нормой для нормы об ответственности за превышение полномочий, поскольку использование должностных полномочий -пусть и вопреки интересам службы - не является более широким понятием, чем совершение действий, явно выходящих за пределы полномочий должностного лица: в трех случаях превышения полномочий из четырех, о которых говорится в документе высшего судебного органа, толкующем уголовный закон, должностное лицо свои полномочия, даже незаконно, не использует - оно использует полномочия других должностных лиц либо совершает действия, которые никто совершить не вправе, например, когда полицейский избивает задержанного. В четвертом случае превышения полномочий, т.е. при совершении действий, которые само должностное лицо может совершить, но только при наличии особых обстоятельств, указанных в законе или подзаконном акте, содеянное полностью совпадает по объективной стороне с должностным злоупотреблением, совершаемым в виде действия. Однако в последнем случае состав должностного злоупотребления уже, так как содержит названный в законе мотив. Но общий состав уже специального быть не может.

Не является ст. 285 УК общей и по отношению к таким деяниям, как взяточничество (ст. 290) и служебный подлог (ст. 292). И дело не только в том, что основной состав должностного злоупотребления уже, поскольку - в отличие от двух последних деяний - предусматривает причинение общественно опасных последствий. Кстати, по этой причине злоупотребление должностными полномочиями нельзя рассматривать в качестве общего состава по отношению к иным составам умышленных должностных преступлений, где существенное нарушение прав и законных интересов граждан и т.д. не указано в качестве признака объективной стороны деяния.

Должностное злоупотребление заключается в использовании вопреки интересам службы таких полномочий, которые определяют статус лица как должностного. Например, следователь из иной личной заинтересованности незаконно, в отсутствие для того оснований, возбуждает уголовное дело, проводит обыски, изымает бухгалтерскую документацию юридического лица, причиняя тем самым серьезные убытки, существенно нарушая законные интересы организации.

Взяточничество же состоит не в том, что должностное лицо совершает за незаконное вознаграждение какие-то действия (бездействие) по службе, а именно в получении указанного вознаграждения за совершение этих действий (бездействия). Но принятие им лично такого вознаграждения если и можно признать в некоторых случаях правом должностного лица (ст. 575 ГК, п. 6 ч. 1 ст. 17 Федерального закона от 27 июля 2004 г. "О государственной гражданской службе Российской Федерации", п. 5 ч. 1 ст. 14 Федерального закона от 2 марта 2007 г. "О муниципальной службе в Российской Федерации"), однако не полномочием, определяющим должностной статус этого лица.

Внесение в официальные документы заведомо ложных сведений или исправлений, искажающих их действительное содержание, не может быть расценено как использование полномочий, пусть и в отсутствие обязательных условий или оснований для их совершения. Служебный подлог представляет собой совершение лицом при исполнении служебных обязанностей действий, которые никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать, т.е. согласно п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. N 19 - это признак превышения полномочий. Следовательно, служебный подлог является специальным случаем превышения должностных полномочий, но лишь при квалифицирующих обстоятельствах, указанных в ч. 2 ст. 286 УК.

Вместе с тем сказанное не означает, что при совершении должностных преступлений - специальных, по оспариваемому нами мнению, - необходима квалификация по совокупности со ст. 285 УК. В частности, если деяние состоит в расходовании из ложно понятых интересов организации в крупном размере бюджетных средств на цели, не соответствующие условиям их получения, определенным документом, являющимся основанием для получения этих средств, то содеянное квалифицируется только по ст. 285.1 УК. И если те же действия совершены за взятку или с целью хищения, то квалификация не изменится, хотя в деянии и появится корыстный мотив. Однако если наряду с этим будет установлено, что указанные действия повлекли не просто нарушение (что подразумевается при всяком нецелевом расходовании бюджетных средств), но именно существенное нарушение, скажем, законных интересов организации, то содеянное должно квалифицироваться только по ст. 285 УК. Получается, что, скорее, состав должностного злоупотребления является специальным для состава деяния в форме нецелевого расходования бюджетных средств.