III Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2011

Как известно, статья 45 Конституции Российской Федерации провозглашает право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. Данное положение  конкретизировано и в уголовном законодательстве России, в частности в ст. 37 Уголовного Кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ), которая регламентирует институт необходимой обороны.

Несмотря на большое количество исследований, посвященных данному обстоятельству, исключающему преступность деяний, применение данного института и сегодня вызывает многочисленные споры, как в практической плоскости, так и в теоретическом плане. По нашему мнению, данное положение  отчасти можно объяснить тем, что редакция ст. 37 УК РФ и в настоящее время является не самой удачной и требует дальнейшей законодательной корректировки. Полагаем, современной нормативной трактовке необходимой обороны свойственно достаточно большое число оценочных понятий, под которыми в теории уголовного права понимаются «понятия, содержащиеся в уголовно-правовой норме и конкретизируемые правоприменителем при уголовно-правовой оценке фактов, детерминирующих применение нормы уголовного закона». Юридическое значение оценочных понятий в большей степени зависит от усмотрения правоприменителя, в следствие этого и многие из них трактуются судебно-следственной практикой неоднозначно. Так, на сегодняшний день действует постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. №14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств»,  хотя, с момента его принятия прошло уже свыше 26 лет. Как показывает анализ содержания данного постановления, отдельными его положениями не всегда можно руководствоваться на практике.

Как свидетельствуют статистические данные, в январе - ноябре 2010 года органами внутренних дел рассмотрено 21,84 млн. заявлений, сообщений и иной информации о происшествиях, что на 5,0% больше, чем за одиннадцать месяцев 2009 года. Почти по каждому одиннадцатому сообщению (9,2%) принято решение о возбуждении уголовного дела. В результате преступных посягательств погибло 38,3 тыс. человек, здоровью 46,1 тыс. человек причинен тяжкий вред . Финансово-экономический кризис оказал отрицательное воздействие на криминогенную обстановку в стране. Наиболее остро негативные тенденции проявились в структуре насильственных преступлений, часто совершаемых из корыстных побуждений. В большинстве случаев человек остается один на один с преступниками, противостоит им и своими силами защищает жизнь, здоровье, собственность. В условиях усложняющейся криминогенной обстановки, на наш взгляд, необходимость научного исследования данного института не теряет своей актуальности.

Одним из оценочных понятий ст. 37 УК РФ является общественная опасность посягательства, которая определяется, как одно из условий правомерности необходимой обороны. Следует отметить, что уголовный закон не дает понятия общественно опасного посягательства. По смыслу статьи 37 УК РФ понятно лишь то, что по своему характеру посягательство может быть сопряжено с насилием опасным или не опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Более конкретное определение выработалось судебной практикой. Так, Пленум Верховного Суда СССР разъяснил, что под общественно опасным посягательством следует понимать деяние, предусмотренное Особенной частью уголовного закона, независимо от того, привлечено ли лицо, его совершившее, к уголовной ответственности или освобождено от нее в связи с невменяемостью, недостижением возраста привлечения к уголовной ответственности или по другим основаниям.  В этом же постановлении Пленум Верховного Суда СССР указал, что не может признаваться находившимся в состоянии необходимой обороны лицо, причинившее вред другому лицу в связи с совершением последним действий, хотя формально и содержащих признаки какого-либо деяния, предусмотренного уголовным законодательством, но заведомо для причинившего вред не представлявших в силу малозначительности общественной опасности.

На наш взгляд, приведенное разъяснение не дает правоприменителю полной ясности в понимании того, что следует понимать под общественно опасным деянием как основанием для возникновения права на необходимую оборону. Прежде всего, заметим, что некоторые ученые не признают понятия посягательства, а по сути, заменяют его термином нападение. Так, С.В. Пархоменко считает, что хотя этимологически слово «посягательство»  более точно отражает то явление, против которого допустима оборона, нельзя не считаться с его восприятием в общественном сознании адресатов уголовного закона об обороне. В связи с этим представляется целесообразным при описании основания обороны в тексте уголовного закона использовать слово, противоположное по значению слову «оборона» - «нападение»[9]. На наш взгляд, это не  совсем верно, так как в общественном сознании может сложиться мнение, что необходимая оборона возможна только от преступных деяний, совершаемых путем нападения, например, разбой ст. 162 УК РФ, бандитизм ст. 209 УК РФ.  Что, по сути, противоречит духу и букве закона.  Как мы полагаем, следует согласиться с теми авторами, которые полагают, что необходимая оборона возможна, например,  и при защите от нарушения неприкосновенности жилища. Незаконное проникновение в жилище полностью подпадает под понятие посягательства, так как, во-первых, это предусмотрено в статье Особенной части УК РФ, а во-вторых, приводит к наступлению вредных последствий - нарушению права на  неприкосновенность жилища. Как мы видим, данное преступление не всегда может совершаться путем нападения.

В теории уголовного права определяются наиболее приемлемые критерии общественно опасного посягательства. Посягательство, создающее по уголовному праву состояние необходимой обороны, с одной стороны, должно быть общественно опасным, а с другой - формально представлять собой деяние, предусмотренное Особенной частью УК РФ, то есть быть своеобразной разновидностью преступления. Данная точка зрения разделяется и судебной практикой, о чем свидетельствует п. 2 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. №14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств». В тоже время вполне обосновано возникает вопрос, должно ли посягательство быть всегда преступным, или достаточно того, что бы оно лишь объективно представляло опасность для охраняемых уголовным законом правоотношений?  Разрешение данного вопроса имеет как теоретическое, так и практическое значение, но единого мнения в науке уголовного права пока еще не сложилось. Неоднозначное разрешение данного вопроса породило в научной среде ряд других не менее дискуссионных вопросов.

В частности, одни ученые, поддерживая точку зрения, высказанную ранее А.А. Пионтковским, И.С. Тишкевичем, считают, что причинение вреда малолетним или невменяемым должно рассматриваться с позиции института крайней необходимости. И.И. Слуцкий, А.В. Наумов выдвигают обязательное требование о причинении при защите от общественно опасных действий малолетних или невменяемых минимального вреда. Другая точка зрения заключается в том,  что авторы рассматривают избежание посягательства при наличии возможности обратиться за помощью к работникам милиции в качестве одного из условий правомерности необходимой обороны от общественно опасных действий малолетних или невменяемых. Следует обратить внимание, что невыполнение подобных требований авторами предлагается рассматривать с позиций превышения пределов необходимой обороны.  

Необходимо сказать, что  указанные точки зрения крайне противоречивы. Мы полагаем, что следует согласиться с мнением Е.А. Барановой, которая считает, что, во-первых, ограничение права на оборону возрастом или психическим состоянием посягающего ведет к практической невозможности реализации гражданами своего естественного права на защиту. Лицо, которое подвергается нападению со стороны психически больного, не в состоянии определить его невменяемость и не должно этим заниматься. Во-вторых, нельзя согласиться с тем, что, например, нападение малолетнего заведомо для обороняющегося  менее опасно, чем посягательство со стороны взрослого человека. В действительности, как отмечает глубоко изучивший эту проблему С.Ф. Милюков, в настоящее время особенно возросла общественно опасная активность и агрессивность душевнобольных и малолетних. Информированность обороняющегося относительно малолетнего возраста посягающего не имеет значения, поскольку недостаток физических сил малолетние лица компенсируют применением оружия, иных опасных предметов, действуя цинично, жестоко, вероломно, сбиваясь в устойчивые группы ярко выраженной антиобщественной направленности. Требовать от защищающегося, чтобы он использовал право необходимой обороны только при невозможности избежать посягательства - это значит поставить жизнь или здоровье такого лица в опасность. В-третьих,  в самом уголовном законе не установлено каких либо ограничений в реализации права на необходимую оборону, если посягательство совершается малолетним или душевнобольным. Данную  точку зрения  занимает и практика применения ст. 37 УК РФ.

Интересным и в тоже время крайне дискуссионным является вопрос о допустимости необходимой обороны против административных правонарушений, поскольку административные правонарушения, как и преступления, представляют собой общественную опасность, но отличаются от последних меньшей степенью данного свойства. По решению данной проблемы сложилось две точки зрения. Авторы, разделяющие первую точку зрения отрицают возможность необходимой обороны против административных правонарушений, поскольку они полагают, что в этом случае исчезает грань между необходимой обороной в уголовно-правовом смысле и необходимой обороной в смысле административного законодательства и что такой подход не верен по существу. В таком случае возникает вопрос, как необходимая оборона регламентируется в административном законодательстве? Как известно, Кодекс об административных правонарушениях Российской Федерации[27] не содержит нормы, которая закрепляла бы институт необходимой обороны в плоскости административного права. Тогда, следовало бы говорить о том, что, в случае, если против лица совершается административное правонарушение, лицо вообще не имеет права на защиту, что само собой противоестественно. На наш взгляд, в подобной ситуации лицо вправе использовать право на необходимую оборону, которое регламентировано ст. 37 УК РФ.

Вряд ли аргументы которые приводят авторы, отрицающие возможность необходимой обороны против административных правонарушений, можно считать состоятельными, ибо, во-первых, грань между уголовным и административным правом весьма условна, о чем свидетельствуют постоянные процессы декриминализации и криминализации тех или иных общественно опасных деяний, ранее регулируемых уголовным либо административным законодательством. Во-вторых, нельзя считать право на защиту определяющимся лишь степенью общественной опасности, последняя влияет только на пределы необходимой обороны. Позиция о допустимости необходимой обороны от административных правонарушений верна и по существу, если учесть тот огромный в ряде случаев невосполнимый ущерб, который наступает вследствие нарушения  правил безопасности движения транспорта, браконьерства, уничтожения или повреждения  леса, противопожарных правил и т.п. Вероятно, поэтому большинство авторов, исследовавших эту проблему, считают возможной необходимую оборону против административных правонарушений.

По этому пути идет и судебная практика, так, В.И. Ткаченко приводит решение Верховного Суда РФ, усмотревшего необходимую оборону в действиях Д. Суть дела в следующем: на улице к идущим в театр супругам Д. стал приставать пьяный Г. последовал за ними, хватая женщину за руку. Тогда ее муж сильно толкнул Г. в грудь. Последний не удержался на ногах и упал, поломав при этом кисти рук. Верховный Суд РФ признал, что Д. действовал в состоянии правомерной необходимой обороны против лица, совершившего административный проступок (мелкое хулиганство).

Важным является вопрос о допустимости необходимой обороны от общественно опасного бездействия. В данном случае, представляется что необходимая оборона допустима лишь от активных действий посягающего, так как уголовный закон говорит о том, что необходимая оборона возможна тогда, когда имеет место посягательство, сопряженное с насилием опасным или не опасным для жизни, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Утверждения, что необходимая оборона возможна против бездействия, находятся в логическом противоречии с самим законом. Как замечает  В.В. Орехов, трудно себе представить, чтобы лицо, обязанное и могущее действовать, бездействовало  с насилием, опасным для жизни, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.

Наиболее часто граждане используют свое право на необходимую оборону, защищаясь от умышленных посягательств. В теории высказываются мнения, что необходимая оборона допустима и при защите от неосторожных преступлений.  По данному вопросу сложилось несколько точек зрения. В.И. Ткаченко утверждает, что преступление как основание необходимой обороны может быть только умышленным деянием. Другие авторы рассматривают эти случаи как состояние крайней необходимости, что вряд ли можно признать правильным, так как в этом случае обороняющийся защищается от виновно совершаемого преступного нападения. В.В. Меркурьев полагает, что пресечение подобных посягательств путем противонападения на преступника должно рассматриваться по правилам о необходимой обороне. Для общества, по большому счету, одинаково полезна деятельность граждан, направленная на отражение как умышленных, так и неосторожных преступных посягательств. На наш взгляд, следует согласиться с последней точкой зрения, так как обороняющийся не всегда может правильно полагать с какой формой вины совершается посягательство.

Заметим, что необходимая оборона - это сдерживающий фактор в отношении насильственной преступности. Поэтому уголовное законодательство должно предоставить обороняющемуся самые широкие возможности для отражения преступного посягательства, сохраняя лишь минимальные ограничения, необходимые для предотвращения злоупотреблений этим правом. Считаем, что гуманизм по отношению к лицу, осуществляющему посягательство, уместен лишь тогда, когда он задержан и не представляет опасности для общества, в момент же преступного посягательства обороняющийся, находясь в заведомо худших условия, должен иметь право на использование самых эффективных средств защиты. Государство всегда должно быть заинтересовано в том, чтобы лицо, осуществляющее защиту правоохраняемых интересов от общественно опасных посягательств, находилось в максимально выгодных условиях по сравнению с преступником. Для этого необходимо дальнейшее законодательное совершенствование данного института.