III Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2011

Политическая деятельность всегда играла особую роль в жизни общества. От определенной политической позиции или ситуации зависит место страны на международной арене, ее взаимоотношения с другими государствами, ее роль в деятельности мирового сообщества. Однако важную роль в определении имиджа страны играет способ ее презентации политическими лидерами данного государства. Посредством выступлений политики имеют возможность обратиться как к международному сообществу, так и к гражданам своей страны.

Выступление политика - хорошо спланированная акция, которая требует достаточно долгой и тщательной подготовки и это весьма сложный процесс, так как в большинстве случаев политики в процессе выступления должны не только проинформировать аудиторию о каком-либо аспекте общественной жизни, но, что важнее, добиться расположения аудитории, убедить слушателей принять ту или иную позицию, а также заручиться поддержкой граждан.

Анализируя речи политических деятелей, можно выявить стратегии и тактики аргументации, используемые ими с целью убеждения аудитории. Исследования выступлений позволяют, с одной стороны, прогнозировать дальнейшие действия и намерения политика, а с другой - устанавливать наиболее эффективные способы воздействия на слушателей.

Объектом исследования является речевая коммуникация, в частности тактики и стратегии аргументации и убеждения, используемые в политическом дискурсе.

Предметом исследования в данной работе является система лингвистических средств, характерная для построения политического текста со значительным аргументативным потенциалом.

Актуальность работы определяется той ролью, которую играют в современной жизни политика, политические высказывания и политические деятели, постоянно использующие в своих речах стратегии и тактики убеждения, элементы аргументации.

Цель работы сводится к выявлению конкретных лингвистических средств аргументации, присутствующих в политическом дискурсе. Цель определила следующие задачи исследования:

1. уточнение понятия «риторики», «дискурс» в целом и "политический дискурс" в частности; изучение истории возникновения данных понятий, истории становления, развития, эволюции этих наук; выявление основных характерных признаков политического дискурса;

2. изучение сущности понятий "аргументация" и "убеждение", их особенностей, истории развития, анализ основных стратегий аргументации, существующих на сегодняшний день;

3. исследование лингвистических средств, несущих аргументативный компонент и компонент убеждения.

Теоретическая значимость исследования связана с выделением набора лингвистических средств. Полученные результаты будут способствовать пониманию языковых механизмов воздействия политического дискурса на социум, дальнейшему исследованию проблемы способов воздействия на аудиторию в политическом дискурсе.

Практическая ценность заключается в том, что материалы и результаты исследования могут быть полезными при разработке теоретических курсов по социолингвистике, для факультетов иностранных языков, журналистики в университетах. Они могут найти применение на широком междисциплинарном уровне: в социологии, этносоциологии, этноконфликтологии, этнопсихологии.

Глава I. Теоретические основы политического дискурса

1.     Риторика

1.1. Определение риторики

Для начала дадим определение риторики.

Хазагеров Г. Г., доктор филологических наук, профессор Московского городского педагогического университета, определяет риторику как научную или учебную дисциплину, так и само искусство риторики (для передачи этого значения Хазагеров предлагает пользоваться термином «красноречие»). [18, стр. 15]

Если же посмотреть глубже, то можно найти множество определений риторики.

Древние определяли риторику как искусство хорошо и убедительно произнести или написать речь (ars bene dicendi и ars persuadendi). Это включало как практические умения произнести хорошую и убедительную речь, так и знание правил и условий красивого звукового оформления речи. [26, стр. 1]

 В традиционном понимании риторикой называют ораторское искусство, искусство убеждать с помощью слов. [22]              

Г. Г. Хазагеров в своем труде «Политическая риторика» дает следующее определение риторики. Риторика - это наука о воздействии на человека с помощью слова. [18, стр. 36]

Однако в словаре Ожегова мы находим и отрицательной значение: риторика - это напыщенная бессодержательная речь. Такое значение закрепилось за риторикой со времен ее кризиса. [13, стр. 679]

1.2. Происхождение слова «риторика», происхождение риторики как науки, ее история, эволюция

2)  Этимологически, риторика - это «искусство изложения, рассуждения». [23, стр. 8]

Слово «риторика» («rhetoric») произошло от греческого слова «rhētorikē», что в свою очередь произошло от слова «rhētōr». Как глагол «rhētōr» значит «говорить», а как существительное - «оратор», «докладчик».  В Древней Греции учить риторике значило учить человека быть хорошим оратором. В те времена слово «риторика» употреблялось для обозначения искусства успешного публичного выступления. [24, стр. 6]  

Риторика возникла в Древней Греции в V в. до н. э. Уже тогда был составлен первый, не дошедший до нас учебник риторики. Первыми теоретиками риторики в античной Греции были софисты, в интерпретации которых риторика была наукой об убеждении кого угодно в чем угодно. [18, стр. 44]

С критикой софистов выступил Платон, который в противовес риторической речи выдвинул особую речевую манеру (диалектику), когда участники диалога объединены общей целью - поиском истины. Это позволяло риторике обрести этическую опору, но уводило от решения собственно риторических задач. Эти задачи были решены Аристотелем, создавшим для риторики теоретический и этический фундамент. Именно Аристотель назвал главным качеством речи ясность, что и сегодня позволяет разграничить убеждение и манипулирование. «Риторика» Аристотеля не потеряла своего значения и в наши дни. [18, стр. 45]

В середине второго века до н.э. возникает римская риторика. Крупнейшим теоретиком и, несомненно, самым талантливым практиком римской риторики был Марк Туллий Цицерон. Однако в области теории его, пожалуй, превзошел человек, который одним из первых стал носить звание профессора, - Марк Фабий Квинтилиан, автор трактата «Об образовании оратора», профессиональный учитель риторики. [18, стр. 46-47]

Вообще, надо отметить, что на протяжении истории отношение к риторике значительно менялось.

Со времен Древней Греции до конца 19 века искусство риторики занимало высокое положение в образовании и культуре (paideia). Греки и римляне серьезно относились к изучению риторики. [26, стр. 1] Хазагеров упоминает о том, что  без риторического образования общественная карьера была невозможна. В Средние Века риторика входила в «семь свободных наук», на которых строилось образование в университетах средневековой Европы. Эти науки делились на тривиум (риторика, грамматика и диалектика) - науки о слове, и квадривиум (арифметика, геометрия, астрономия и музыка) - науки о числе. Выпускники средневековых университетов владели единой латиноязычной риторической культурой и понимали друг друга, в какой бы части Европы они ни жили. [18, стр. 78]

Итальянские гуманисты (The Italian Humanists) зачастую прославляли риторику, которая около 1600 года стала основой иезуитской образовательной системы (the humanities). С тех пор многие учебники и трактаты, практические и теоретические, затрагивали вопросы риторики. Так, риторика выполняла роль того, что сейчас мы называем литературной наукой (literary science) или критикой, посвященной тому, что в данный момент называется теорией аргументации (the theory of argumentation) и теорией увещевательной коммуникации (the theory of persuasive communication). Однако, к концу 19 века риторика приобрела дурную славу и больше она не входила в программу учебных заведений. Слово «риторика» получило уничижительное значение, она подразумевала использование закулисных трюков, мошенничество и обман, пустых (ложных, бессодержательных) слов, избитых и банальных фраз и выражений. Быть риторическим в те времена значило быть напыщенным, помпезным.  [26, стр. 1]

Хазагеров [18, стр. 80] обосновывает упадок риторики несколькими причинами. Одна из главных - чрезмерное увлечение передовых европейских умов историческим методом, доходившее до отрицания того, что в жизни языка и общества может быть что-то неизменное, вечное. В эпоху увлечения идеями прогресса, развития, в эпоху, когда внимание ученых занимала, прежде всего, смена одних жизненных форм другими, мало кто верил в риторику с ее рецептами, основанными на представлении о неизменных свойствах языка и человеческой психологии. Надо признать, что и сама риторика не сумела ответить на вызов времени, продолжая иллюстрировать свои положения античными примерами и довольно вяло приспосабливаясь к культурным задачам национальных словесностей.

Другая причина упадка риторики состояла в невиданном расцвете художественного слова и в подмене самого понятия словесности понятием художественной литературы, т.е. словесности изящной. Именно тогда в школе зародилась традиция изучения языка исключительно на материале художественной литературы. Древние «слова» и «поучения», жития и послания, уложения и исторические хроники остались за бортом, сочинения современных историков, судебные и политические речи тоже не попадали в поле зрения школы.    

Наконец, еще одна причина кризиса риторики состояла в том, что с античных времен практически не разрабатывался вопрос об этике убеждающей речи. И если писатели, продолжая в светской культуре линию церковной проповеди, выступали учителями человечества, то ораторы, высказывавшиеся по частным вопросам и защищавшие частные интересы, сильно уступали им в глазах просвещенных слоев общества.

Однако во второй половине 20 века [18, стр. 86] наблюдается повышение интереса к риторике. Существуют свидетельства возрождения и реабилитации риторики: постоянно растет количество публикаций, в которых слово «риторика» появляется на титульном листе. Сегодня риторика снова имеет положительное значение. [26, стр. 1]

Хазагеров также находит ряд причин повышения интереса к риторике, главные из которых могут быть обозначены как «информационное общество» и «массовое общество». Во-первых, чрезмерное увлечение историзмом отошло в прошлое. На смену динамическим моделям мира пришли информационные, описывающие те или иные стороны жизни не как эволюцию, а как систему с неизменными инвариантами, с витальностью (выживаемостью) и колебаниями вокруг точки равновесия. С эволюционистской точки зрения в обществе есть отжившие классы, которым никакая риторика не поможет, и новые общественные силы, которые поднимаются в силу объективно действующих исторических законов. Для консолидации этих новых сил нужна в лучшем случае пропаганда и агитация. «Спор» нового со старым решался отнюдь не риторическим способом. Но теперь, когда стало ясно, что для общественного развития нет необходимости истреблять целые классы, а нужно поддерживать общественное равновесие и гражданский мир, лучшего союзника, чем риторика найти просто невозможно. [18, стр. 92]

Во-вторых, информация стала осознаваться как ресурс, полезный запас, а не как пустые «слова», противостоящие «делу». Представление о том, что слова - это простое сотрясение воздуха, в информационный век оказались существенно поколеблены. В наше время стала понятна объективная роль речевых технологий и конструктивная роль слова в жизни общества, в поддержании общественных установлений. Понятие «языковая картина мира» вышло за пределы науки о языке. В двадцатом веке многие поняли, что язык - это очки, сквозь которые человек смотрит на жизнь, и захотели подбирать эти очки по своему вкусу. Когда же люди поняли, что удачная метафора способна изменить общественную жизнь скорей, чем мускульные усилия многих людей, успех риторики оказался предрешенным. [18, стр. 92-93]

В-третьих, в информационном обществе люди едва ли не в большей степени живут в мире слов, чем в мире вещей. Не нужно знать, как устроен персональный компьютер, чтобы им пользоваться, можно ничего не знать о подъемной силе крыла и летать на самолете. Но нельзя не уметь заказать авиабилет, не уметь «разговаривать» с компьютером, не ориентироваться в Интернете и т.д., словом, нельзя не владеть кодом большой цивилизации. [18, стр. 93]

Что касается массового общества, то главное его свойство - отсутствие иерархии общественных слоев. Это в корне меняет нормозадающий механизм. Ни художественная словесность, ни язык аристократии уже не служат образцом для общества. Возникает дефицит образцов, а с ним и дефицит общественной координации. Общество как никогда заинтересованно в окультуривании дискурса - поля общественной коммуникации. Взять эту роль на себя может только риторика. Невозможно выправить язык, объясняя время от времени по телевизору, как произносится то или иное слово. Сделать язык общим достоянием может только наука о том, как эффективно пользоваться языком. [18, стр. 93-94]

Как бы то ни было, но возрождение риторики - свершившийся факт. Начиная с шестидесятых годов, когда новая риторика заявила о себе в работах бельгийского учена X. Перельмана, написаны тысячи работ по риторике, она преподается в вузе и школе, и интерес к ней продолжает нарастать. [18, стр. 94]

1.3.        Структура риторики

Аристотель делит риторику на три направления, которые определяются тремя классами слушателей. Сама же речь состоит из трех элементов: говорящий; то, о чем он говорит; слушатель. Как раз слушатель определяет окончание речи и ее суть. Слушатель может быть судьей, судьей прошлого или будущего, или простым наблюдателем. Член народного собрания судит о событиях грядущих, судья - о событиях прошедших, а те, кто просто судят о способностях оратора, являются наблюдателями. Отсюда следует, что существует 3 вида риторики (красноречия): политическое (в других переводах его называют совещательным), судебное, церемониальное красноречие (риторика показа) (the ceremonial oratory of display) (эпидиктическое). [31, стр. 12]

Политические речи призывают нас делать или не делать что-либо: частные консультанты (адвокаты), так же как и ораторы, избирают одно из двух этих направлений. Судебные речи обвиняют или защищают кого-либо, так как стороны в суде (в том или ином деле) занимают одну из этих позиций. Речи эпидиктические хвалят или осуждают кого-либо. Эти три вида риторики относятся к разным видам времени. Политический оратор заинтересован в будущем, он рассуждает о вещах или призывает к тому, что произойдет после его выступления. Сторона в судебном деле озабочена делами прошлого: один человек осуждает, обвиняет другого, тот защищает себя, упоминая то, что уже произошло. Для церемониального оратора наиболее важно настоящее, так как все люди хвалят или осуждают вещи существующие здесь и сейчас, хотя они также, конечно, вспоминают прошлое и пытаются предугадать будущее. [31, стр. 12]

У каждого из трех видов риторики существует свой вид конечной цели. Политический оратор нацелен на представление выгодности (целесообразности) или вредности предлагаемого направления или действия; если он призывает к его отклонению (отказу), он будет опираться на то, что это действие причинит много вреда, а справедливость или несправедливость, достойность или недостойность предложения - второстепенные, относительные вещи. Тяжущиеся стороны в судебном деле нацелены на доказательство справедливости (законности) и несправедливости того или иного действия. Для того человека, который восхваляет или критикует другого, главным является доказательство почтения (уважения) или наоборот.  [31, стр. 13]

Что касается современного взгляда на проблему, то можно выделить точку зрения Г.Г. Хазагерова [18, стр. 46], который подразделяет риторику на пять частей:

1. изобретение мыслей, или инвенцию, (лат. inventio - «изобретение, открытие») - поиск аргументации;

2. расположение мыслей, или диспозицию (лат. dispositio - «расположение, размещение») - расположение найденных аргументов;

3. выражение мыслей, или элокуцию (лат. elocutio - «способ изложения, слог») - постановка аргументов в словесную форму наиболее убедительным образом; 

4. запоминание, или меморию (лат. memoria - «память, способ запоминания») - способы запоминания сочиненной речи; 

5. произнесение речи, или акцию (лат. actio - «действие, деятельность») - непосредственное произнесение речи.

Давайте вкратце рассмотрим все пять частей риторики.

Хазагеров [18, стр. 46] говорит о том, что инвенция разрабатывает теорию доказательств, деля их на естественные (документы, показания свидетелей, сегодня также экспертные заключения) и искусственные, куда входят так называемые аргументы к логосу (логические доказательства), пафосу (доводы к чувствам слушателя, связанные с обещаниями или угрозами) и этосу (апелляция к этическим нормам, связанная с заведомым принятием или заведомым отторжением какого-то поведения), а также усиливающие их ссылки на авторитеты. Кроме того инвенция занимается разработкой «общих мест», под которыми в риторике понимаются не только общепринятые рассуждения, но и способы нахождения аргументов.

Диспозиция - это теория риторической композиции устных и письменных текстов. Здесь мы имеем возможность дополнить наблюдения классической риторики современными теориями композиции, рожденными в рамках стилистики под влиянием теоретико-вероятностной модели текста. Если классическая риторика рассматривала композицию с точки зрения выделения неких речевых блоков (вступление, опровержение аргументов противника, воззвание и т.п.), то сегодня композиция рассматривается под углом умения выделить главное и тем облегчить восприятие речи. Такой подход лежит в русле риторической установки на ясность.

Элокуция - самая разработанная классической риторикой часть риторического учения. Ее предметом являются фигуры и тропы - особые словесные приемы, усиливающие изобразительность и выразительность речи и делающие речь убедительной за счет самой речевой формы. К сожалению, именно разработанность элокуции, породившая огромное терминологическое наследие, служит препятствием к ее освоению.

Что же касается мемории, то она актуальна лишь для устного произнесения речи. Мемория содержит в себе рекомендации по развитию памяти. Понятно, что классическая риторика в этом смысле на первенство претендовать не может, уступая его современной психологии. Почти то же можно сказать и об акции, с той лишь разницей, что авторы современных риторик охотно дают читателям психологические рекомендации о том, какой галстук надеть, какую позу принять и каким должен быть макияж. Рекомендации эти, возможно и полезные, носят отрывочный характер, являясь инородным телом по отношению к наследию риторики, которая грешила всем, но только не разрозненными советами.

1.4. Категория убеждения в риторике

Г.Г. Хазагеров говорит о том, что центральной категорией изучения риторики является категория убеждения. Хотя воздействовать с помощью слова можно не только убеждая, но манипулируя, обманывая, приказывая, все-таки прямым предметом риторики, по его мнению, является именно убеждающая речь. Согласно Хазагерову существует 4 типа убеждающих речей: ораторика, гомилетика, символика, дидактика. Каждый из них решает свою задачу и имеет свою ведущую стратегию в области словесного воздействия. [18, стр. 49]

Ораторика - то, что Аристотель называл судебным и совещательным красноречием - решает злободневные задачи, черпая свои темы из актуальной действительности. Ведущая стратегия ораторики может быть названа метонимической, так как она основана на смежности явлений и представлений. Ораторика занята отбором представительных фактов и в целом не склонна анализировать жизнь путем домысливания какого-то сложного конструкта, прибегать к «дополнительным построениям» в виде метафор и аналогий. Коротко говоря, в целом она не любит говорить притчами и рассказывать басни. Она оперирует казусами (примерами) и широко пользуется словесными формулами и эмблемами, отражающими мир казусов. Поэтому, в частности, она нередко использует известную нам антономасию, поминая Гобсеков, Наполеонов, Ватерлоо, Великую армаду, елизаветинскую эпоху - т.е. все то из казуального мира, что может обобщать какие-то случаи. При этом ораторика чаще прибегает не к подобию (уподобляя кого-то кому-то), а к простому выбору представительных фактов, отлитых в формулировки-перифразисы. [18, стр. 50]

Ораторика рассчитана на достижение конкретного результата, на убеждение колеблющихся или даже несогласных. Она достаточно напориста, но она же склонна к диалогу и всегда чутко реагирует на возражения оппонентов. Каждое выступление оратора можно понять как реплику в большом диалоге: на ораторику отвечают ораторикой же. [18, стр. 50 ]

Предвыборные выступления кандидатов, например, - это типичная ораторика. Все они имеют вполне конкретную цель - завоевать голоса на выборах, т.е. повлиять на поведение адресата во вполне конкретном случае. Ставя себя в положение оратора, кандидат, естественно, открывает себя и для критики. В ответ на его речь, на отдельные ее положения последуют возражения оппонентов. Оратор должен быть готов к возражению, к диалогу, к тому, что его аудитория не поддерживает его априорно, во всех случаях. Она неоднородна: есть сочувствующие, есть колеблющиеся, есть равнодушные, есть настороженные, есть враждебные, притом и активно враждебные, готовые обращать его слова против него самого.

Вся обстановка ораторики заставляет оратора оставаться на земле, оперировать узнаваемыми фактами и не уноситься слишком далеко в мир обобщений, уподоблений, моделей, сложных метафор. Даже давая обещания, реальные или несбыточные, оратор все равно остается в мире фактов, хотя бы потому, что фактом является непокорная среда его слушателей, с которой он вынужден считаться. Он не располагает неограниченными ресурсами доверия и времени. Обычно ему недостает и того и другого. Главная стратегия оратора - сделать свою позицию убедительной, лепя мир из узнаваемых фактов, в том числе и из речей и рассуждений своих противников. Стратегия оратора - черпать из гущи жизни, демонстрировать явления, смежностно (причинно-следственно, ситуативно или ассоциативно) связанные между собой. В этом смысле его стратегия и может быть названа метонимической. [18, стр. 51-52]

Гомилетика в узком смысле слова - это теория церковных проповедей. Однако термин понимают и шире, особенно при противопоставлении ораторике. В широком смысле слова гомилетика - то, что Аристотель называл торжественным красноречием. Подлинное развитие она получила именно в церковной проповеди, когда черты торжественной речи - обращенность к сочувствующей аудитории, расчет не на мгновенный эффект, а на долговременное воздействие - были заострены и усилены тем, что проповедник (гомилетический оратор) вырос в особую общественную фигуру. Эта фигура изначально поставлена выше присутствующих, проповедь произносится с амвона, на проповедь не отвечают проповедями. Проповедник сам и прокурор, и защитник. У него нет соперника. Сама позиция проповедника помогает ему завоевать аудиторию, даже если он неопытен. Но действующий проповедник, религиозный или политический, как правило, уже известен, даже знаменит. Он завоевал себе право на общественную проповедь у какой-то части общества. Именно для этой части он и говорит. [18, стр. 52]

В отличие от ораторики гомилетика не склонна оперировать казусами. Ее излюбленный прием - развернутая метафора, притча. Гомилетика - это всегда истолкование действительности, это обязательно проповедь неких положений или воззрений, которые разворачиваются чаще всего с помощью уподоблений. Гомилетика и ораторика взаимно дополняют друг друга. Как мы увидим ниже, подмена ораторики гомилетикой или гомилетики ораторикой чревата отрицательными последствиями и для говорящего, и для слушающего, и для общественного дискурса в целом. [18, стр. 53]

Торжественная, «тронная» речь признанного политического лидера, моралиста, пользующегося широкой общественной поддержкой, - вот пример политической проповеди. Гомилет имеет дело с сочувствующей аудиторией, и поскольку он не готовит своих слушателей к осуществлению какой-то одноразовой акции, поскольку речь не идет о выборе в конкретной ситуации, он и не заботится о другой части аудитории. Конечно, и он призывает к конкретным действиям, к честному труду, к социальной терпимости или, напротив, нетерпимости. Конечно, и среди его слушателей есть энтузиасты и ленивцы, люди, настроенные фанатически, и люди, настроенные скептически. Но все, так или иначе, разделяют его позицию и признают за ним право на проповедь. [18, стр. 53]

Ясно, что проповедовать можно и перед избирателями, и перед присяжными заседателями, ясно, что всем и всегда можно «прочесть мораль». Но ясно также и то, что проповедь уместна в одних ситуациях и не уместна в других. Типичная для проповеди ситуация - это «своя» аудитория и отсутствие конкретной, «разовой» задачи. И то и другое создает ресурс доверия и времени и позволяет развернуть гомилетическую речевую стратегию. В других случаях эта стратегия может принести говорящему вред. В основе гомилетической стратегии лежит принцип аналогий и уподоблений, дополнительных умственных построений и развернутых метафор. Гомилету положено воспарять мыслью: оттуда открываются ему какие-то новые ракурсы темы. Вот почему эту стратегию мы называем метафорической. [18, стр. 54]

Символика - это редкий и особый случай убеждающей речи. Церковная проповедь ссылается на Священное Писание. Государственная гомилетика иллюстрирует положения какого-то важного государственного текста - конституции, декларации, манифеста, хартии. Если даже за политической проповедью не стоит определенный письменный текст, то она опирается на определенный символический ряд. Все эти питающие гомилетику тексты высшего уровня, писанные и реже неписанные, мы и называем символикой. [18]

Ораторика тоже заинтересована в символике, но связана с ней по-другому: она черпает оттуда общие места и словесные формулы. Это хорошо видно по количеству библеизмов, встречающихся в речи христианского оратора даже тогда, когда он участвует в злободневной полемике, а не произносит проповедь. Нечто сходное наблюдается и в политической области. Советские судебные ораторы постоянно ссылались на «советский образ жизни», на «моральный облик советского человека», т.е. на советскую символику, например, на «моральный кодекс строителя коммунизма». [18, стр. 54]

Проповедник берет какое-то положение символики и разворачивает его в проповедь. Его текст соотносится с символикой как с целым. «Я буду говорить о правах человека», «Я буду говорить о войне и мире», «Каждый человек равен от рождения. Поговорим же о равенстве», «Все люди - братья» - так могут начинаться проповеди, но даже если они начинаются не так, они все равно развивают те аксиомы, которые составляют символику и которые чаще всего собраны в некий политический текст. Оратор же берет из символики самые разные положения, подкрепляющие его речь. Его текст опирается на символику как на источник для скрытых и явных ссылок. Он говорит так: «...а поскольку, как известно, все люди - братья...», «...а это есть право на труд», «...но каждый человек равен от рождения» и т.п. Его обращение к символике ситуативно. [18, стр. 55]

Что же представляет собой сама символика как вид убеждающей речи?

Для символических текстов характерна особая смысловая емкость. Это одновременная реализация двух стратегий: метафорической, основанной на уподоблении, и метонимической, основанной на казуальности. Символические тексты сразу и обобщают, и говорят о конкретном. Они принадлежат и горнему, и дольнему мирам. В этом и состоит их специфика. Они выполняют в политике и религии ту же роль, что аксиомы в науке. Аксиома описывает какое-то свойство реального мира, но она не доказывается, не выводится и в этом смысле стоит как бы за скобками теорий. Она и метафорический эталон реальности, и в то же время сама эта реальность. Главная стратегия символической речи отличается и от метонимической стратегии ораторики, и от метафорической стратегии гомилетики. Ее опора - символ. Символ - это знак, обладающий особой смысловой емкостью, которая возникает в результате соединения свойств метафоры и метонимии. [18, стр. 56]

Понять природу символа помогает феномен священной истории. Земная жизнь Христа одновременно и принадлежит истории человечества, занимая определенный исторический отрезок времени, и является метафорой всей земной истории. В политическом мире есть выделенный город - столица, выделенное лицо - первое лицо государства, выделенные учреждения и т.д. Столица, с одной стороны, является одним из городов страны (в этом смысле она часть страны), с другой - символизирует всю страну в целом. Первое лицо государства олицетворяет собой государственную власть. Кремль для России не просто государственное учреждение, но и символ государственного учреждения. [18, стр. 56-57]

Исследователи символа всегда подчеркивали, что в отличие от метафоры символ можно рисовать, изображать графически. [18, стр. 57]

В самом деле, если мы назовем знакомого «вандалом» (метафора), то нам сложно будет отобразить это в виде картинки. Символы же имеют тенденцию отливаться в символику не только словесную, но и зрительную, пластическую. Символами являются гербы, флаги, гимны, знаки монархической власти - скипетр, держава, корона. Символ вызывает к жизни ритуалы, символические действия, различные церемонии. У таких церемоний есть метафорическая, образная сторона, но в то же время они вписаны в общественную жизнь. Военный парад - это и знак военной мощи, и ее часть. [18, стр. 57]

Можно сказать со всей определенностью, что отсутствие общепризнанной символики самым губительным образом сказывается на всем политическом дискурсе. Но следует отметить и то, что постоянно изъясняться символами нельзя. Символическая речь слишком концентрированна, слишком выделена, слишком самодостаточна, чтобы прибегать к ней в ординарных ситуациях. Поэтому нельзя всю жизнь превратить в ритуал, в церемониальные действия. Нельзя утопить дипломатическую жизнь в протоколе. Нельзя заменить управление представительством. [18, стр. 58]

В отличие от ораторики и гомилетики символика сама по себе не обладает риторическим потенциалом. У нее другая задача. Символика готовит почву для гомилетики и ораторики. Сам по себе конституционный текст не наделен такой убеждающей силой, как, например, пламенная политическая речь. Поэтому символика нуждается в пропаганде. Пропаганда - это тиражирование символики. Применительно к священным текстам существует специальная ритуальная форма пропаганды - литургика, которая напоминает нам о возвещенных в них истинах и, если придать этому слову более высокий смысл, пропагандирует их. [18, стр. 58]

Политическая пропаганда состоит в тиражировании политической символики. Это может быть тиражирование словесных формул и визуально воспринимаемых эмблем. Памятники, бюсты, барельефы, портреты, значки, плакаты, изображения политических деятелей и государственных символов на денежных знаках, открытках, конвертах, марках, печатях, вывесках, на страницах букварей и учебников - все это проявления пропаганды. На словесном уровне - это знаковые имена, цитаты, просто ключевые для заданной картины мира слова. [18, стр. 59]

Советское время широко тиражировало цитаты из Ленина, украшая ими стены кинотеатров («Из всех искусств важнейшим для нас является кино»), почтамтов («Без почты и телеграфа социализм есть пустейшая фраза»), учебных заведений («Учиться, учиться и учиться»). Такие девизы, например, как «Мир. Труд. Май», наглядно показывают устройство пропаганды. Она не связана с самостоятельной аргументацией. Ее суть - повторение. И «мир», и «труд», и даже «май» - ключевые слова, знаки соответствующей картины мира. Такие слова-знаки советской пропаганды, как «Май» и «Октябрь», обнаруживают связь пропаганды с календарем, праздниками, юбилеями. Моделью и прообразом любой пропаганды является обряд, а обряд в силу самой своей повторяемости связан с календарем. Политическая пропаганда имеет свои святцы, свои памятные даты, свои праздники, сопряженные с особыми общественными действиями (достаточно вспомнить первомайские демонстрации и ленинские субботники). Подобными же свойствами обладает и любая другая пропаганда, будь то пропаганда эстетическая или даже научная. [18, стр. 59-60]

В предвыборных кампаниях к пропаганде относится тот их компонент, который связан с тиражированием. Это неизбежно манипулирование, как и всякий повтор. Отличие этого случая от официальной, централизованной пропаганды заключается в том, что здесь идет борьба за политический «брэнд». В торговой рекламе рычагом для самого простого способа манипулирования - повторения одних и тех же слов или одних и тех же компонентов видеоряда - выступают сам товарный знак и слоган. Это свойство было подмечено еще в «Четвертом позвонке» Марти Ларни: из рупора, размещенного на разъезжающем по улицам города автомобиле, беспрестанно раздается имя рекламируемого врача.

Этот же прием используется и в политической пропаганде. С языковой точки зрения «брэнд» - это способность товара данной фирмы олицетворять весь класс товаров. Например, со словом «ксерокс» у нас ассоциируются не только копировальные аппараты этой фирмы, но всякое устройство, осуществляющее копирование документов. В политической рекламе признаком «брэнда» является формулировка «Этому кандидату альтернатив нет». Тот или иной лидер начинает ассоциироваться со своей партией, со своим городом или со всей страной. Имиджевая составляющая предвыборных кампаний - аналог слогана и товарного знака - и является элементом пропаганды. Ниже, в третьей части книги, мы постараемся глубже понять сходство политической и торговой рекламы, проясняя другую сторону рекламы - «позишенинг». Сейчас отметим лишь то, что реально пропагандировать можно только символику. Подмена аргументированной ораторики пропагандой выглядит претенциозно, если не смешно. Нельзя явочным порядком сделать из фотопортрета функционера икону.

Особым видом убеждающей речи, не всеми исследователями и не всегда относимым к области риторики, является дидактика.

Дидактика - это убеждение в форме обучения. Любое обучение - это утверждение определенной картины мира. Дидактика опирается на символику, как наука на аксиоматику. В основе любой картины мира лежат аксиоматические представления: постулаты Евклида, представления об историческом прогрессе, библейская картина мира, марксистская диалектика, просветительские идеи и т.д. Дидактика не развивает изначальных символов, как это делает проповедь, поучение, но имеет дело со знаниями, полученными на основе символики и упорядочивает их в своих классификациях. Ее главная стратегия - установление родовидовых отношений. Излюбленный прием дидактики - дефиниция.

Школьная дидактика формирует наши представления о жизни. Это особенно хорошо видно по урокам литературы, которые задают нашему сознанию начальные стереотипы поведения.

Ярким примером дидактики в нашем недалеком прошлом были политзанятия. Цель этих занятий состояла в том, чтобы наложить на жизнь определенную идеологизированную координатную сетку. Слушателю объясняли, например, что общество состоит из классов, что есть эксплуататоры и эксплуатируемые, что между ними существуют антагонистические противоречия, что в основе экономической жизни лежат производительные силы и производственные отношения и т. д.

«Политграмота» была задумана как дидактическое закрепление определенной политической идеологии, определенного видения мира. Дидактика консервативна. Если символику можно ниспровергнуть, как можно отказаться от аксиомы, то заменить одну дидактику другой, одни громоздкие умственные построения другими достаточно сложно. Вот почему дидактика становится дисфункциональной, когда меняется аксиоматика, когда ниспровергаются символы.

Ораторика и гомилетика пользуются данными дидактики как научно доказанными и общественно признанными теоретическими положениями.  [18, стр. 60-63]        

2.     Политический дискурс

Все же нас больше волнует политическая риторика/лингвистика.

Центральным понятием политической лингвистики является политический дискурс, который представляет собой особую разновидность дискурса и имеет своей целью завоевание и удержание политической власти.

Сначала разберемся с понятием «дискурс». [19]

Дискурс (фр. discours, англ. discourse < = лат. discursus ‘ бегание взад-вперед; движение, круговорот ´ // фр., англ. - ‘ беседа, разговор ´).

Многие исследователи (С. Ю. Тюрина, О. Л. Михалева) схожи во мнении, что четкого и общепризнанного определения «дискурс», охватывающего все случаи его употребления,  не существует. [20]

С. Ю. Тюрина в своей статье «Дискурс как объект лингвистического исследования» говорит о том, что дискурс является объектом междисциплинарного изучения. Помимо теоретической лингвистики с исследованием дискурса связаны такие науки и исследовательские направления, как компьютерная лингвистика и искусственный интеллект, психология, философия и логика, социология, антропология и этнология, литературоведение, семиотика, историография, теология, юриспруденция, педагогика, теория и практика перевода, политология и др. [21]

Такой же подход к орпеделнию дискурса мы находим и в книге Сары Миллз «Discourse. The New Critical Idiom», которая говорит, что термин дискурс стал обще употребителен, стал настолько распространен во многих дисциплинах: критической теории, социологии, лингвистики, философии, социальной психологии и в других областях, что зачастую остается неопределенным (неясным), будто использование этого термина является общим знанием. [30, стр. 1]

Каждая из этих дисциплин подходит к изучению дискурса по-своему.       

В соответствии с Fairclough (2001), термин дискурс относится к каждому из трех уровней социального мира: язык/текст (language/text), практика/взаимодействие (practice/interaction), контекст (context) и, конечно, взаимодействие (связь между ними). [25, стр. 3]

Лингвистическое понимание дискурса в зарубежных исследованиях неоднозначно. Так, например, П.Серио выделяет восемь  значений термина "дискурс":   [15, стр. 26-27]

эквивалент понятия "речь", т.е. любое конкретное высказывание;

единицу, по размерам превосходящую фразу;

воздействие высказывания на его получателя с учетом ситуации высказывания (в рамках прагматики);

беседу как основной тип высказывания;

употребление единиц языка, их речевую актуализацию;

социально или идеологически ограниченный тип высказываний, например, феминистский дискурс, административный дискурс;

теоретический конструкт, предназначенный для исследования условий производства текста.

Д.Шифрин, подчеркивая взаимодействие формы и функции, определяет дискурс как высказывание. Это определение подразумевает,  что дискурс это не просто набор изолированных единиц языковой структуры «выше предложения», а целостная совокупность функционально организованных, контекстуализованных единиц употребления языка. [32, стр. 39-41]

Особый интерес представляют некоторые положения отечественных лингвистов. Отечественный учёный М.Л.Макаров определяет дискурс с точки зрения  формальной, функциональной и  ситуативной интерпретации. Более узкое понимание дискурса - это установление корреляции "текст и предложение" - "дискурс и высказывание". Контекст как признак дискурса акцентирует внимание исследователей на противопоставлении того, что сказано, и того, что имелось в виду, и, следовательно,  на ситуацию        общения. [11, стр. 54]

Ситуативное понимание дискурса раскрывается в "ЛЭС", где дискурс определяется как "связный текст в совокупности с экстралингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное, социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс - это речь, "погруженная в жизнь". [2, стр. 136-137]

В современной лингвистике термин «дискурс» близок по смыслу к понятию «текст». Непрекращающийся поиск русских эквивалентов: дискурс, речь, тип речи, текст, тип текста - свидетельствуют о неоднозначной сущности этого понятия. [9, стр. 450-461; 16, стр. 195]

А.И.Варшавская вводит понятие дискурса-текста, трактуя дискурс как процесс языкового мышления, а текст - как результат или продукт этого процесса. [6, стр. 136]

По выражению Дж.Лича, текст реализуется в сообщении, посредством которого осуществляется дискурс.[28, стр. 250]

В.В.Богданов рассматривает речь и текст как два аспекта дискурса. Не всякая речь поддаётся текстовому перекодированию и не любой текст можно «озвучить». Поэтому дискурс понимается широко - как всё, что говорится и пишется, другими словами, как речевая деятельность, являющаяся в то же  время  и языковым материалом в любой его презентации - звуковой или графической. Текст в узком смысле понимается как «языковой материал, фиксированный на том или ином материальном носителе с помощью начертательного письма. Таким образом, термины речь и текст будут видовыми по отношению к объединяющему их родовому термину дискурс». [4, стр. 5-6]

В европейской лингвистике в 70-х годах была предпринята попытка дифференцировать взаимозаменяемые понятия текст и дискурс, включая категорию ситуация. Дискурс трактовался как «текст плюс ситуация», а текст, соответственно, определялся как «дискурс минус ситуация».

Некоторые лингвисты трактуют дискурс как интерактивный способ речевого взаимодействия, в противовес тексту, обычно принадлежащему одному автору; это сближает данное противопоставление с традиционной оппозицией диалог vs монолог.  Последнее разграничение условно, поскольку даже монолог по-своему диалогичен, он всегда обращен к адресату, реальному или гипотетическому. 

Таким образом, исходя из рассмотренных определений, можно сделать вывод, что  в современной лингвистике под текстом понимается абстрактная, формальная конструкция, под дискурсом - различные виды её актуализации, рассматриваемые с точки зрения ментальных процессов в связи с экстралингвистическими факторами.

В данной работе мы рассматриваем дискурс в широком смысле как  сложное коммуникативное явление, как устное речевое действие,  включающее как социальный контекст, дающий представление об участниках коммуникации и их характеристиках, так и  процессы производства и восприятия сообщения.

В узком смысле, дискурс  - это связная последовательность языковых единиц, создаваемая говорящим для слушающего в определенное время, в определенном месте, с определенной целью.

 В лингвистической литературе политический дискурс представлен как многоаспектное и многоплановое явление, как комплекс элементов, образующих единое целое. Политический дискурс - это совокупность "всех речевых актов, используемых в политических дискуссиях, а также правил публичной политики, освященных традицией и проверенных опытом". Данное определение представляет широкий подход к содержанию понятия "политический дискурс". [3, стр. 33]

Маслова в своей статье говорит о том, что в лингвистической литературе термин "политический дискурс" употребляется в двух смыслах: узком и широком. В широком смысле он включает такие формы общения, в которых к сфере политики относится хотя бы одна из составляющих: субъект, адресат либо содержание сообщения. В узком смысле политический дискурс - это разновидность дискурса, целью которого является завоевание, сохранение и осуществление политической власти. Мы, принимая широкое понимание дискурса, включаем также в него процесс и результат порождения и восприятия текстов плюс экстралингвистические факторы, влияющие на их порождение и восприятие. Кроме того, мы полагаем, что термин "дискурс" в современной лингвистике используется для обозначения разных видов речи и речевых произведений, осмысление которых должно строиться с учетом всей совокупности языковых и неязыковых факторов. [19]

2.1. Понятие аргументации

Неотъемлемой частью политического дискурса является аргументация, так как чтобы привлечь слушателя или читателя на свою сторону нужно аргументировать свою позицию.

Еще в древние времена аргументация стала предметом размышления и исследования для великих умов человечества. Разработке проблем аргументации посвящали свои усилия философы Древнего Китая и Индии. Проблемы аргументации занимали Протагора и Сократа, Платона и Аристотеля. По мнению А. Алексеева, поиски Аристотелем ответа на вопрос, как нужно аргументировать и как не следует этого делать, явились одной из отправных точек в создании такой науки, как логика [1, стр. 6].

Резкое возрастание интереса к проблемам аргументации произошло в 60-х годах XX века, и связано с именами Х. Перельмана, Г. Джонстона и С. Тулмина. На первый план вышли вопросы о природе феномена аргументации, о месте и роли человеческого «Я» в аргументативной деятельности темы аргументации и свободы, аргументации и доказательства, аргументации и межличностных отношений [27, стр. 143; 29, стр. 62-67; 33, стр. 120].

Согласно Х. Перельману и Л. Олбрехт-Титеки, аргументация представлялась как техническая деятельность с целью убеждения аудитории для повышения степени ее предрасположенности, одобрения ценностей или иерархии ценностей, представляемых и защищаемых аргументатором [33, стр. 5].

Более поздние дефиниции аргументации расширяют и дополняют трактовку ее природы. Так, Ф. ван Еемерен определяет аргументацию как «вербальную, социальную и рациональную деятельность, целью которой является убеждение разумной личности в истинности тезиса с помощью совокупности утверждений, которые либо доказывают, либо опровергают тезис» [7, стр. 34].

В работе И.Ю. Логиновой под аргументацией понимается вербальная, рациональная деятельность, направленная на достижение принятия аудиторией точки зрения аргументатора, и протекающая в определенном историческом, социальном и культурном контексте [10, стр. 68].

Г.А. Брутян, давая определение аргументации, указывал в качестве ее сущностного признака то обстоятельство, что в ходе аргументации "создается убеждение в истинности тезиса и ложности антитезиса как у самого доказывающего, так и у оппонента". [5, стр. 8]

Так как в процессе аргументации оратор стремится привести доводы и аргументы в защиту своей точки зрения, и тем самым убедить в его обоснованности утверждений или предположений аудитории, важное значение имеет обратная связь получателя информации. В зависимости от ее реакции корректировать свои аргументы или менять их. Целью аргументации или убеждения является достижение согласия с аудиторией.

Если аргументация является предметом исследования и изучения, то существует определенный заказ на эти исследования. Знание того, как происходит изменение взглядов индивида и принятие им определенной точки зрения, позволяет: 1) воздействовать на концептуальную картину мира и осуществлять власть; 2) быть свободным от манипуляций; 3) постепенно освобождаться от воздействия и становится способным принимать самостоятельные решения [14, стр. 418].

Согласно А.А. Маркович, аргументацию понимают как коммуникативную деятельность, имеющую целью убеждение в приемлемости каких-то положений, осуществляемую через построение текста в социальном контексте. Акцент на коммуникативность в процессе аргументации предполагает обмен информацией, адресата и адресанта, т.е. диалогичность и социальный контекст деятельности [14, стр. 418].

Многие исследователи строят свои определения аргументации с помощью ряда положений:

1) аргументация является социальной деятельностью;

2) аргументация является интеллектуальной деятельностью;

3) аргументация является вербальной деятельностью;

4) аргументация относится к вопросу мнения;

5) целью аргументации является оправдание или опровержение мнения;

6) аргументация состоит из набора утверждений;

7) аргументация направлена на получение одобрения от аудитории.

Следовательно, аргументация - это "социальная, интеллектуальная и вербальная деятельность, служащая тому, чтобы оправдать или опровергнуть мнение, состоящее из набора утверждений и направленное на получение одобрения от аудитории" [7, стр. 35-56].

2.2. Понятие убеждения

Целью политического дискурса является убеждение слушателя в своей точке зрения.

Исследуя такой компонент речевого воздействия, как убеждение, цель которого трансформировать картину мира адресата, необходимо обратить внимание на силы аргументативного дискурса. В частности, П. Зернецкий, рассматривая речедеятельностное пространство конкретного дискурса языковой личности, выделяет речевоздействующие силы: аргументирующую, мотивирующую, прагматическую, аккумулирующую и приходит к выводу, что аргументирующая сила "является производной от величины вектора семантической информации, содержащейся в дискурсе" представляет собой основную речедеятельностную силу дискурса [8, стр. 194-198]. Следовательно, в функционировании аргументативного дискурса важны не только внешние характеристики текста, его поверхностная структура, социальный контекст, но и план содержания, семантика, являющаяся решающей в процессе убеждения [14, стр. 98-112].

И.И. Токарева рассматривает убеждение как «социальное вербальное действие, направленное на изменение фрагмента концептуальной картины мира адресата таким образом, чтобы он соответствовал фрагменту картины мира адресанта и чтобы мир соответствовал словам». Убеждение является наиболее распространенным в наших культурах вербальным действием, проявляющимся как эксплицитно, так и имплицитно в разных сферах, жанрах, регистрах: в любых сферах социального общения люди отстаивают свое «Я», отстаивают свои позиции, добиваются общих взглядов [17, стр. 168].

Убеждение в широком смысле - разнородные виды интеллектуально-вербальной деятельности, целью которой является достижение определенного состояния ума. При этом само состояние ума как результат деятельности также рассматривается как убеждение. Этот подход представлен в диалогах Платона [10, стр. 13]. Результатом убеждающего воздействия по Платону может быть приобретение реципиентом мнения, или знания, или веры: «убеждением обладают и узнавшие, и поверившие».

Разные жанры отдают предпочтения той или иной специфике аргументации, но в качестве особого социального действия убеждение проявляет общие стереотипизированные стратегии в рамках шести типов аргументов: прямой логико-причинный, прямой авторитарный, прямой эмоциональный, косвенный логико-причинный, косвенный авторитарный, косвенный эмоциональный.

Для анализа коммуникативных стереотипов убеждения также учитываются методы аргументации, проявляющиеся в структуре убеждающего дискурса: аналогии и оппозиции, метафоричность, дедукцию и индукцию, степень экспликации содержания [17, стр. 170].

2.3.        Аргументация и убеждение в политическом дискурсе

Общественное предназначение политического дискурса состоит в том, чтобы внушить адресатам - гражданам сообщества - необходимость «политически правильных» действий и/или оценок. Иначе говоря, цель политического дискурса - не описать (то есть, не референция), а убедить, пробудив в адресате намерения, дать почву для убеждения и побудить к действию [27, стр. 156]. Поэтому эффективность политического дискурса можно определить относительно этой цели.

Речь политика (за некоторыми исключениями) оперирует символами, а ее успех предопределяется тем, насколько эти символы созвучны массовому сознанию: политик должен уметь затронуть нужную струну в этом сознании; высказывания политика должны укладываться во «вселенную» мнений и оценок (то есть, во все множество внутренних миров) его адресатов, «потребителей» политического дискурса.

Далеко не всегда такое внушение выглядит как аргументация: пытаясь привлечь слушателей на свою сторону, не всегда прибегают к логически связным аргументам. Иногда достаточно просто дать понять, что позиция, в пользу которой выступает пропонент, лежит в интересах адресата.

Защищая эти интересы, можно еще воздействовать на эмоции, играть на чувстве долга, на других моральных установках. (Впрочем, все это может так и не найти отзыва в душе недостаточно подготовленного интерпретатора.) Еще более хитрый ход - когда, выдвигая доводы в присутствии кого-либо, вовсе не рассчитывают прямолинейно воздействовать на чье-либо сознание, а просто размышляют вслух при свидетелях; или, скажем, выдвигая доводы в пользу того или иного положения, пытаются - от противного - убедить в том, что совершенно противоположно тезису, и т.п.

Уже с самого начала выступления докладчик должен установить контакт с аудиторией. Чтобы его речь стала свидетельством взаимопонимания и поддержки, ему прежде своего надо завоевать настоящее чувство доверия и уважения публики, которое затем должно поддерживаться на протяжении всего выступления. Значение имеют и внутренние импульсы оратора и его психологическое воздействие на публику.

Деятельность политических деятелей имеет следующую задачу - завоевать поддержку населения, распространяя в массах убеждения и мнения, соответствующие собственным интересам, однако реализуя это таким образом, чтобы массы воспринимали эти мнения и убеждения как соответствующие интересам народа .

Поскольку данная задача не всегда может быть решена с помощью рационального убеждения, основанного на логическом доказательстве, заинтересованные лица используют стратегии и средства речевого воздействия на эмоциональную сторону психики реципиента [15, стр. 27].

Люди всегда чего-то ожидают от речи своих собеседников, что сказывается на принятии или отклонении внушаемых точек зрения. Речевое поведение, нарушающее нормативные ожидания уместных видов поведения, может уменьшить эффективность воздействия (если неожиданность неприятна для реципиента) или резко увеличить ее - когда для адресата неожиданно происходит нечто более приятное, чем ожидается в норме.

Когда адресату предъявляют более одного довода в пользу одного и того же тезиса, оправданность или неоправданность ожиданий при первом доводе воздействует на принятие второго довода. Поэтому, если речевые ожидания нарушены позитивно в результате первого довода, то этот довод становится внушительным, но изменение отношения к исходной позиции происходит только после предъявления последующих доводов, поддерживающих все ту же позицию, направленную против сложившейся установки. Когда же речевые ожидания в результате первого довода нарушены в отрицательную сторону, этот довод внушительным не бывает, но зато адресат более склонен поверить аргументам из последующей речи, аргументирующей в пользу того же тезиса, направленного против сложившейся установки.

В убедительной речи первостепенной задачей является влияние на мысли или поведение слушателей. Политик представляет комбинацию логических и экстралогических аргументов с тем, чтобы убедить их в том, что им следует верить или действовать так, как этого хочет говорящий. Отличительным аспектом убедительной речи является сознательное намерение говорящего спровоцировать изменение мнения слушающего, что и является конечной целью этого вида коммуникации.

Убедительная речь пытается мотивировать, изменить мнение или укрепить уже существующие убеждения, и стремится побудить слушателя к действию. Чтобы вдохновить людей на действие, слушатели должны быть эмоционально вовлечены в процесс [16, стр. 220].

3.     Наиболее эффективные лингвистические приемы

Основным источником для написания этой главы стала переведенная нами на русский язык статья Роберта Гейнса (Robert N. Gaines) «Введение в стиль риторики» (`An Intoduction to Rhetorical Style`). [34]

3.1 Стили речи

I.      Для создания своих речей ораторы используют несколько видов стилей речи:

A. Ясный, понятный (Clear). Такой вид стиля используется в преподавании; передает простые мысли, представляет ясные простые образы; используются простые слова без ярких фигур речи; обычное построение высказывания, сниженная сложность:

George Bush, "Defense of Saudi Arabia" : "I want to be clear about what we are doing and why. America does not seek conflict, nor do we seek to chart the destiny of other nations. But America will stand by her friends. The mission of our troops is wholly defensive. Hopefully, they will not be needed long. They will not initiate hostilities, but they will defend themselves, the Kingdom of Saudi Arabia, and other friends in the Persian Gulf."

B. Выразительный (Impressive) стиль необходим для эмоциональной передачи волнующих мыслей, удивительных (поразительных) образов; используется необычный подбор слов со множеством ярких фигур речи, тщательная (аккуратная, точная) структура высказывания, повышенная сложность:

Martin Luther King, "I Have a Dream": "I have a dream that one day, even the state of Mississippi, a state sweltering with the heat of injustice, sweltering with the heat of oppression will be transformed into an oasis of freedom and justice. I have a dream that my four little children will one day live in a nation where they will not be judged by the color of their skin but by the content of their character. I have a dream today! I have a dream that one day, down in Alabama, with its vicious racists, with its governor having his lips dripping with the words of interposition and nullification, one day, right there in Alabama, little black boys and black girls will be able to join hands with little white boys and white girls as sisters and brothers. I have a dream today! I have a dream that one day every valley shall be exalted, every hill and mountain shall be made low, the rough places will be made plain, and the crooked places will be made straight and the glory of the Lord will be revealed and all flesh shall see it together."

C. Моральный (Moral) стиль используется для передачи правды (истины) или характера (нрава); схож с ясным стилем:

Lyndon Johnson, "The Voting Rights Act of 1965": "My first job after college was as a teacher in Cotulla, Texas, in a small Mexican-American school. Few of them could speak English and I couldn´t speak much Spanish. My students were poor and they often came to class without breakfast; hungry. And they knew even in their youth the pain of prejudice, they never seemed to know why people disliked them, but they knew it as so because I saw it in their eyes. I often walked home late in the afternoon after the classes were finished wishing there was more that I could do. But all I knew was to teach them the little that I knew, hoping that it might help them against the hardships that lay ahead."And somehow you never forget what poverty and hatred can do when you see its scars on the hopeful face of a young child. I never thought then, in 1928, that I would be standing here in 1965. It never even occurred to me in my fondest dreams that I might have the chance to help the sons and daughters of those students, and to help people like them all over this country. But now I do have that chance. And I´ll let you in on a secret--I mean to use it. And I hope that you will us it with me."

D. Быстрый (Swift) стиль используется, когда оратор хочет передать свои мысли быстро, но точно; быстрые (точные) образы, короткие слова,  ровная (плавная) композиция:

John Kennedy, "Address to the Greater Houston Ministerial Association": "But because I am a Catholic, and no Catholic has ever been elected President, the real issues in this campaign have been obscured--perhaps deliberately in some quarters less responsible than this. So it is apparently necessary for me to state once again--not what kind of church I believe in, for that should be important only to me, but what kind of America I believe in."

Е. «Сладкий» (Sweet) стиль необходим для того, чтобы понравиться (доставить удовольствие) публике или развлечь ее; оратор представляет доступные для понимания мысли, использует приятные слова, яркие фигуры речи, ровную композицию:

John Kennedy, "Inaugural Address": "Let the word go forth from this time and place, to friend and foe alike, that the torch has been passed to a new generation of Americans--born in this century, tempered by war, disciplined by a hard and bitter peace, proud of our ancient heritage--and unwilling to witness or permit the slow undoing of those human rights to which this nation has always been committed, and to which we are committed today, at home and around the world."

3.2. Показатели стиля:

A. Мысль (замысел) (Thought)- главная идея, которая не изменяется ни при каких обстоятельствах, даже если оратор меняет подход (approach) и выразительность (обороты речи, выразительность речи) (expression).

B.  Принцип, подход, прием (approach). Сюда включены все фигуры мысли (figures of thought), т. е. способы представления основной идеи иначе, чем просто обычное предложение. Нужно помнить, что разные приемы в одной речи могут быть соединены (использоваться вместе). Так, можно выделить несколько приемов:

1) Вопрос (Question):

Jeane Kirkpatrick, "Statement on the KAL 007 Disaster": "But if pilot error was responsible for this tragic mistake, why has the Soviet Government not said so? Why has it lied? And why is it complementing its murderous attack on KAL 007 with a lying attack on the United States for provocation and aggression?"

2) Повествование (Narrative):

Al Gore, "Vice Presidential Acceptance": "Three years ago, my son, Albert, was struck by a car crossing the street after watching a baseball game in Baltimore. Tipper and I watched as he was thrown 30 feet through the air and scraped another 20 feet on the pavement after he hit the ground.

"I ran to his side and held him and called his name, but he was limp and still, without breath or pulse. His eyes were open with the empty stare of death. And we prayed, the two of us there in the gutter, with only my voice. His injuries inside and out were massive, and for terrible days he lingered between life and death. Tipper and I spent the next 30 days and nights there at his bedside.

"Our family was lifted and healed in no small measure by an incredible outpouring of love and compassion and prayers from thousands and thousands of people, most of whom we never even knew.

"Albert is plenty brave and strong, and with the support of three wonderful sisters, Korrina, Kristin and Sarah, and two loving parents, who helped him with his exercises every morning and prayed for him every night, he pulled through. And now, thank God, he has fully recovered and runs and plays and torments his older sisters like any little boy."

3) Преуменьшение (недоговорка, недосказанность, замалчивание) (Understatement):

Barbara Jordan, "Statement on the Articles of Impeachment": "Earlier today we heard the beginning of the preamble to the Constitution of the United States. ´We the people´--it´s a very eloquent beginning. But when that document was completed on the seventeenth of September in 1787, I was not included in that "We the people." I felt somehow for many years that George Washington and Alexander Hamilton just left me out by mistake."

4) Гибербола (Hyperbole/overstatement) - преувеличение:

Barbara Jordan, "Statement on the Articles of Impeachment": "If the impeachment provision in the Constitution of the United States will not reach the offenses charged here, then perhaps that eighteenth century Constitution should be abandoned to a twentieth century paper shredder." 

5) Антитеза (Antithesis) - противопоставление:

Jesse Jackson, "Common Ground and Common Sense": "I was not born with a silver spoon in my mouth. I had a shovel programmed for my hand."

6) Сравнение, включая примеры (Comparison):

Al Gore, "Vice Presidential Acceptance": "Our country is in trouble. And while George Bush and Dan Quayle have been making excuses for deadlock and delay, people in other nations, inspired by the eternal promise of America, have torn down the Berlin Wall, brought communism to its knees and forced a racist government in South Africa to turn away from apartheid."

7) Персонификация, олицетворение (Personification):

Martin Luther King, "I have a Dream": "When the architects of our republic wrote the magnificent words of the Constitution and the Declaration of Independence, they were signing a promissory note to which every American was to fall heir. This note was a promise that all men, yes, black men as well as white men, would be guaranteed the unalienable rights of life, liberty, and the pursuit of happiness.

"It is obvious today that America has defaulted on this promissory note insofar as her citizens of color are concerned. Instead of honoring this sacred obligation, America has given the Negro people a bad check, a check which has come back marked "insufficient funds.´"

8) Яркое, живое описание (Vivid Description) места, действия, человека:

Jesse Jackson, "Common Ground and Common Sense": "They work in hospitals. I know they do. They wipe the bodies of those who are sick with fever and pain. They empty their bedpans. They clean out their commode. No job is beneath them, and yet when they get sick, they cannot lie in the bed they made up every day."

9) Деление (Division) - разделение альтернатив (вариантов, возможностей), относящихся к данному вопросу, и решение (разрешение) каждой путем аргументации:

Jeane Kirkpatrick, "Statement on the KAL 007 Disaster": "Why did the Soviet Union violate these norms? Why have they lied about it? Two reasons most often advanced to explain why the Soviet pilot shot down the airliner are, first, that it was a mistake-the mistake of a trigger-happy pilot who, with his ground controller, followed a philosophy of shoot now, identify later. But if pilot error was responsible for this tragic mistake, why has the Soviet Government not said so? Why has it lied? And why is it complementing its murderous attack on KAL 007 with a lying attack on the United States for provocation and aggression?

"As I considered this question, my mind returned to a debate that took place in this Security Council some 21 years ago, when my distinguished predecessor, Governor Adlai Stevenson of Illinois, called the attention of the Council to the unmistakable evidence that a series of facilities for launching offensive nuclear missiles were being installed in the Western hemisphere. Soviet representative Ambassador Zorin flatly denied those charges and, as Soviet representatives so often do, coupled his denial with a vicious attack on the United States. Calling our attention to threatening Soviet behavior, Zorin asserted, only masked the United States´ own aggression and piracy. But Adlai Stevenson too had evidence to back up his charge, photographic evidence as irrefutable as the audio tapes we have heard today. The fact is that violence and lies are regular instruments of Soviet policy. Soviet officials regularly behave as though truth were only a function of force and will; as if the truth were only what they said it is; as if violence were an instrument of first resort in foreign affairs.

"We are reminded once again that the Soviet Union is a State based on the dual principles of callousness and mendacity dedicated to the rule of force. Here is how Lenin described the dictatorship of the proletariat in 1920. He said, and I quote:

The scientific concept of dictatorship means nothing more than unrestricted power, absolutely unimpeded by law or regulations and resting directly on force.

"It is this principle of force, this mentality of force, that lies at the root of the Korean Air Line tragedy. This is the reality revealed to the world by the tragedy. It is a reality we must all ponder as we consider threats to peace and human rights that face us today."

10) Аккумуляция, скопление (Accumulation) - ситуация, когда все аргументы, поддерживающие определенную точку зрения, собраны вместе для создания выразительного эффекта:

Barbara Jordan, "Statement on the Articles of Impeachment": "The Constitution charges the President with the task of taking care that the laws be faithfully executed, and yet the President has counseled his aides to commit perjury, willfully disregarded the secrecy of grand jury proceedings, conceal[ed] surreptitious entry, attempt[ed] to compromise a federal judge while publicly displaying his cooperation with the processes of criminal justice."

С. Выразительность (Expression):

1. Подбор слов (Word choice):

a. Литературность (Literalness) (правильные (свойственные) слова/использование троп -  proper versus tropic uses)

b. Ожидаемость (Expectedness) (обычная/необычная (включая иностранные слова) - usual versus unusual - including foreign words)

c. Современность использованных слов (Contemporeity) (архаизмы, типичные слова, новые слова+неологизмы - archaisms, typical words, new words+including neologisms)

2. Композиция (Composition):

a. Коллизия согласных (Collision of consonants)

b. Коллизия гласных (Collision of vowels)

c. Повторение звуков (Repetition of sounds)

d. Ожидаемый порядок (последовательность) (Expected orders)

3. Сложность (Complexity):

a. Длина предложений (Length of clauses)

b. Количество придаточных предложений в одном предложении (Number of clauses in sentences)

c. Взаимосвязь предложений (Interrelation of clauses) (сочинительная/подчинительная связь -  coordinate versus subordinate)

4.     Фигуры речи (Figures)

 a. Схемы (Schemes) - необычное расположение слов обычно для создания приятного акустического эффекта.

1) Анафора - повторение одного и того же слова или фразы в начале нескольких последующих предложений:

Martin Luther King, "I Have a Dream": "But one hundred years later, the Negro still is not free. One hundred years later, the life of the Negro is still sadly crippled by the manacles of segregation and the chains of discrimination. One hundred years later, the Negro lives on a lonely island of poverty in the midst of a vast ocean of material prosperity. One hundred years later, the Negro is still languished in the corners of American society and finds himself an exile in his own land."

2) Анастрофа - повторение в начале предложения одного и того же слова (или фразы), которое завершило предыдущее предложение:

Martin Luther King, "I Have a Dream": "So we´ve come to cash this check, a check that will give us upon demand the riches of freedom and the security of justice."

Jesse Jackson, "Common Sense and Common Ground": "Suffering breeds character. Character breeds faith."

3) Антистрофа - повторение одного и того же слова или фразы в конце нескольких следующих друг за другом фраз или предложений:

Abraham Lincoln, "Gettysburg Address": ". . . and that the government of the people, by the people, for the people, shall not perish from the earth."

4) Парехеза - повторение одного и того же звука в словах, которые следуют друг за другом или находятся рядом:

John Kennedy, "Inaugural Address" , ". . .we pledge the loyalty of faithful friends,"  "to enlarge the area in which its writ may run."

Jesse Jackson, "The Rainbow Coalition": "But our healthy competition should make us better, not bitter."

5) Ритм (rhyme) - ситуация, когда окончания предложений (или фраз) имеют одинаковые или подобные звуки:

Jesse Jackson, "The Rainbow Coalition", "The team that got us here must be expanded, not abandoned;", "I challenge them to put hope in their brains, and not dope in their veins."

6) Асиндетон (Asyndeton) - отсутствие союзов между однородными словами или словосочетаниями:

Lyndon Johnson, "The Voting Rights Bill of 1965": "These are the enemies: poverty, ignorance, disease."

7) Полисиндетон (Polysyndeton) - повторение союзов между однородными словами или словосочетаниями:

John Kennedy, "Inaugural Address": ". . . let both sides join in creating a new endeavor: not a new balance of power, but a new world of law, where the strong are just and the weak secure and the peace preserved."

8) Хиазм (Chiasmus) - крестообразное изменение последовательности элементов в двух параллельных рядах слов:

John Kennedy, "Inaugural Address": "And so my fellow Americans, ask not what your country can do for you, ask what you can do for your country."

Jesse Jackson, "The Rainbow Coalition": " . . . just because you´re born in a slum, does not mean the slum is born in you . . ."

9) Исоколон (Isocolon) - использование (употребление) двух или более последовательных фраз или предложений, состоящих из равного числа слогов:

Lyndon Johnson, "The Voting Rights Act of 1965": "And we ought not, and we can not, and we must not wait another eight months before we get a bill."

10) Парисозис (Parisosis) - употребление предложений или словосочетаний, параллельных по грамматической структуре:

Abraham Lincoln, "Gettysburg Address: "But in a larger sense, we cannot dedicate--we cannot consecrate--we cannot hallow--this ground."

b.  Тропы (Tropes):

1) Метафора

Ораторы  зачастую используют метафоры для сравнения понятий (вещей), которые абсолютно разные, однако, все равно, схожие по каким-либо признакам. Метафоры убедительны, т. к. они помогают слушателям (аудитории) увидеть отношения (взаимоотношения) между чем-то новым и тем, что они уже знают. Метафоры помогают нам сбежать от наших привычных взглядов на вещи и взглянуть на них с другой точки зрения (с другой позиции).  Метафора - это эффективный способ передачи положительных (позитивных) эмоций (чувств) слушателей от одного объекта другому. Метафоры, которые отражают замысел, могут также служить формой доказательства речи оратора.

Мартин Лютер Кинг использовал метафору в своей известной речи «У меня есть мечта», произнесенной в Вашингтоне в 1963 году перед практически  260 тысячной армией демонстрантов за гражданские права. Кинг заявил, что демонстранты были в Вашингтоне, чтобы «получить наличные по чеку» («to cash a check»). Он утверждал, что когда была основана нация, она издала долгосрочное обязательство каждому своему гражданину. До того времени правительство нарушало обязательства, что касается афроамериканцев. Кинг убеждал, что «банк справедливости не обанкротился» и что правительство должно заплатить то, что оно задолжало афроамериканцам. Кинг не говорил (не имел ввиду) конкретные денежные термины. Он говорил о правах людей голосовать и свободе от сегрегации и дискриминации. Кинг ассоциировал образ (концепт, идею) обещания с движением за гражданские права, призывая белых американцев к ассоциациям. Метафора несла мощное значение (смысл)  для того, как общество должно было взглянуть на попытки Кинга достичь равенства для афроамериканцев. В сущности, метафора аргументировала (доказывала), что афроамериканцам следует предоставить такие же права, что и все американцам.

Eva Kittay определяет метафору, как троп, в котором об одном предмете говорят так, как будто это был совсем другой предмет, и метафора - это повсеместной чертой естественного языка.

Авторы статьи «The Use of Language in Political Rhetoric: Linguistic Manipulation » Gunta ROZINA и Indra KARAPETJANA говорят о том, что пользователи языка политического дискурса должны осознавать как правильный способ интерпретировать метафорические высказывания, так и находить отличительное (характерное) значение для метафоры в дополнении к ее литературному значению.

Недавнее исследование, проведенное Buraja, целью которого является исследование метафор, которые используются в политическом дискурсе, выявило, что есть огромное количество источников  (сфер) метафор, которые используются в политической риторике:

• military domain, e.g. Suddenly, Germans, too, are beginning to feel that they have become a target (The Times, August 21-26: 4),

• theatre domain, e.g. There is already a fierce behind-the -scenes battle to host the EIT (The Times, October 20: 4),

• sport domain, e.g. Even Hillary Clinton, the likely frontrunner to be the Democrat´s choice in 2008 has begun tilting towards the anti-war sentiment in the party (The Times, August 5: 37),

• medicine domain, e.g. But the pipe line deal that Germany has struck with Russia to bring gas to Germany around Poland, is an open sore (The Times, October 12:35),

• human body domain, e.g. President Kaczynski wears history heavily on his shoulders, answering many questions with reference to Poland´s particularly tortured

past (The Times, October 12: 35),

• animal domain, e. g. But this week Mr Davis, having spent full ten days starring into the gift horse´s mouth, began running the TV advert (The Times, October 12:45),

• building and construction domain, e.g. Archbishop builds a bridge for Muslim

and Jewish leaders (The Times, September 6: 2).             

Анализ метафор, используемых в политическом дискурсе, показал, что большая часть повседневного языка используется в метафорическом значении.  Зачастую, как мы можем судить из приведенных примеров, метафорический язык тонко маскирует определенную политическую ситуацию, идеологию или мировоззрение. Так, например, в случае, если страна обеспокоена «наводнением иммигрантов» («the flood of immigrants»), то очень легко заключить, что в стране ситуация с иммигрантами катастрофическая.

Подводя итог, можно сказать, что метафоры в политическом дискурсе создают лингвистические образы, которые основываются на отношениях схожести между 2 объектами или концептами.  

Martin Luther King, "I Have a Dream": "Five score years ago, a great American, in whose symbolic shadow we stand today, signed the Emancipation Proclamation. This momentous decree came as a great beacon light of hope for millions of Negro slaves who had been seared in the flames of withering injustice. [34]

2) Метонимия

Метонимия - это риторический прием, основанный на определенной ассоциации (схожести) двух явлений. Нудно признать, что будучи средством создания образа, метафора делает упор (сосредоточивает внимание) на конкретных предметах (объектах), которые используются в обобщенном значении. Авторы статьи полагают, что метонимия как риторический прием, используемый в политическом дискурсе, приобретает долгосрочный (устойчивый) образ, который дает возможность читателю или слушателю «читать (видеть) между строк». Другими словами, метонимия - это замена выражения фактически схожим термином или понятием. Существует несколько видов замены выражения фактически смежным понятием:

замена автор/произведение (to read Halliday)

замена продукт/материал (to wear leather)

место/резиденция (the White House)

Замечено, что метонимия широко употребляется в политическом дискурсе, что объясняет ее частое применение в политических текстах:

Russia has signed the document in 1941but has never ratified it (The Times, June 8-14: 6);

Estonia agreed to a certain set of rules when it signed the accession treaty (The Baltic Times, November, 16- 22: 2).

Подводя итог, метонимия как риторический прием, используемый в политическом дискурсе, способствует восприятию  (пониманию) политических образов и выражает их значение в более усиленном смысле. А лежащая в основе идея образа доносится до читателя или слушателя с помощью контекста.

Reference to Effect in place of Cause (Contiguity, Смежность)

Jesse Jackson, "Common Sense and Common Ground: "When we do not come together we never win. In 1968, division and despair in July led to our defeat in November. In 1980, rancor in the spring and the summer led to Reagan in the fall. When we divide we cannot win."

Reference to Thing Contained in place of Container (Possession)

Geraldine Ferraro, "Vice Presidential Acceptance Speech: "I became and assistant district attorney, and I put my share of criminals behind bars." [34]

3) Антономазия - использование эпитета или названия вместо имени - your Honor, Professor, "Poolboy"; или использование имени собственного вместо существительного - Дон Жуан (герой-любовник), Апициус (обжора, гурман), Солон (мудрый человек, законодатель).

Эпитет вместо имени:

Hubert Humphrey, "Vice Presidential Acceptance Speech":"The temporary spokesman of the Republican Party-yes the temporary Republican spokesman is not only out of tune with the great majority of his countrymen he is even out of step with his own party. In the last 3 1/2 years most Democrats and Republicans have agreed on the great decisions our nation has made, but not the Republican spokesman, not Senator Goldwater."

Ronald Reagan, "Tribute to the Challenger Astronauts": "And perhaps we´ve forgotten the courage it took for the crew of the shuttle; but they, the Challenger Seven, were aware of the dangers, but overcame them and did their jobs brilliantly."

Имя собственное на месте существительного:

Barbara Jordan, "Keynote Address" [Democratic National Convention 1976] ): "A lot of years passed since 1832, and during that time it would have been most unusual for any national political party to ask a Barbara Jordan to deliver a keynote address, but tonight I am here."

Lloyd Bentsen, "Vice Presidential Debate, 1988": [to Dan Quayle] "I knew Jack Kennedy. Jack Kennedy was a friend of mine. Senator, you´re no Jack Kennedy."

4) Синекдока - упоминание части вместо целого и целого вместо части

«часть за целое»

Martin Luther King, "I Have a Dream": "I have a dream that one day, down in Alabama, with its vicious racists, with its governor having his lips dripping with the words of interposition and nullification . . ."

Jesse Jackson, "Common Sense and Common Ground": "My right and my privilege to stand here before you has been won, won in my lifetime, by the blood and the sweat of the innocent."

«целое за часть»

John Kennedy, "Inaugural Address: "Finally, whether you are citizens of America or citizens of the world, ask of us here the same high standards of strength and sacrifice which we ask of you. [Kennedy refers to the United States of America by use of a more encompassing term]

5) Катахреза - неточное использование подобного или родственного слова:

Martin Luther King, "I Have a Dream": "One hundred years later, the Negro is still languished in the corners of American society and finds himself an exile in his own land."

Jesse Jackson, "Common Sense and Common Ground": " What´s the fundamental challenge of our day? It is to end economic violence. Plant closing without notice, economic violence."

6) Аллегория -

Martin Luther King, "I Have a Dream": "It [Emancipation Proclamation] came as a joyous daybreak to end the long night of their captivity."

7) Металепсис - использование частичного синонима:

Franklin Roosevelt, "First Inaugural Address": "Yes, the money-changers have fled from their high seats in the temple of our civilization."

8) Ономатопея - создание слова из звука, форма имитации:

Jeane Kirkpatrick, "Statement on the KAL 007 Disaster": " In the days following the destruction of KAL 007, Soviet leaders and the Soviet press have said repeatedly they do not understand what all the fuss is about. They began by accusing the United States of creating a hullabaloo about nothing, and more recently they have accused us of a provocation, implying, though never quite saying, that we provoked them into shooting down an airliner that strayed into their space, provoked them into violating the internationally agreed upon standards and practices of behavior."

9) Антифразис - ирония, употребление слова в противоположном смысле:

Martin Luther King, "I Have a Dream": "Some of you have come from areas where your quest for freedom left you battered by the storms of persecution and staggered by the winds of police brutality. You have been the veterans of creative suffering."

10) Литота - преуменьшение:

Martin Luther King, "I Have a Dream": "I am not unmindful that some of you have come here out of great trials and tribulation."

5. Ритм (Rhythm) - ударные и безударные слоги:

a. окончания фраз и предложений

b. начало фраз и предложений

c.  Internal to clauses and sentences

Выводы по главе I

Таким образом, мы изучили такие понятия как «риторика», «дискурс», «политический дискурс», ознакомились с историей возникновения данных понятий и наук, их развитием и совершенствованием. Кроме того, были изучены понятия, методы и средства убеждения и аргументации в политическом дискурсе. Была проанализирована имеющаяся литература по теме исследования, приведены примеры лингвистических средств, несущих аргументативный компонент и компонент убеждения, выявлены стратегии и тактики аргументации, используемые политическими деятелями с целью убеждения аудитории. Кроме того, были проанализированы не только работы наших соотечественников, занимающихся проблемами политической риторики таких как А.Н. Баранова, М.Л. Макарова, Г.Г. Хазагерова, В.А. Масловой и других, но и зарубежных авторов, Кэти Хэйвард, Сары Миллз, Роберта Риса, Роберта Гейнса.

Мы выяснили, что хоть риторика и вполне изученное понятие (ее изучением занимались такие видные умы человечества, как Аристотель, Платон, Марк Туллий Цицерон, Квинтилиан и другие), нет единого мнения на структуру риторики. Например, Аристотель подразделяет риторику на три направления: политическое (совещательное), судебное, церемониальное красноречие (эпидикрическое, риторика показа). Что касается современного взгляда на проблему, то здесь можно выделить точку зрения Г.Г. Хазагерова, доктора филологических наук, профессора Московского городского педагогического университета, автора книг, учебников и статей по риторике, который подразделяет риторику на пять частей: инвенцию, диспозицию, элокуцию, меморию, акцию. Основной категорией изучения риторики является категория убеждения. Как выяснилось, и само убеждение подразделяется на несколько видов: ораторику, гомиолетику, символику, дидактику.

Центральным понятием политической лингвистики является понятие политический дискурс, главной целью которого является завоевание, сохранение и осуществление политиком политической власти. Неотъемлемой частью политического дискурса является аргументация. т. к. чтобы привлечь слушателя или читателя на свою сторону нужно четко аргументировать свою позицию, убедить слушателя или читателя в своей правоте. Убедительная речь мотивирует, изменяет мнение или укрепляет существующее убеждение, стремится побудить слушателя к действию.  

Проанализировав литературу по теме исследования, нами был сделан вывод, что риторика и дидактика привлекали внимание ученых не только несколько тысячелетий тому назад, когда умение красиво и правильно говорить, убеждать, доказывать свою точку зрения являлось главным достоинством образованного человека, но также эта тема остается актуальной и  по сей день. Сегодня правильно излагать свою позицию, умение склонить на свою сторону особенно важно именно для политиков, поскольку от умения убеждать своих избирателей и оппонентов зависит их успех и положение на политической арене. 

Во второй главе работы мы планируем проанализировать изученные явления на примере речей американских и английских политиков.

Библиография:

1) Алексеев, М.Н. Во всеоружии аргументов [Текст]/М.Н. Алексеев. - М.: Знание, 1986. - 64 с.

2) Арутюнова, Н. Д. Дискурс//Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: «Советская энциклопедия», 1990. - 685 с.

3) Баранов А.Н. Парламентские дебаты: традиции и новации [Текст]/А.Н. Баранов, Е.Г. Казакевич. - М.: Знание, 1991. - 64 с.

4)    Богданов, В. В. Текст и текстовое общение [Текст] : учебное пособие / В.В. Богданов. - СПб. : Санкт-Петербургский государственный университет, 1993. - 67 с.

5) Брутян, Г.А. Очерк теории аргументации [Текст]/Г. А. Брутян. - Ереван: Издательство АН Армении, 1992. - 303 с.

6) Варшавская, А. И. Смысловые отношения в структуре языка (на материале современного английского языка) [Текст]/А. И. Варшавская. - Л.: Издательство Ленинградского университета, 1984. - 136 с.

7) Еемерен, Франс Х. Ван. Речевые акты в аргументативных дискуссиях: теоретическая модель анализа дискурса, направленная на разрешение конфликта мнений [Текст]/Франс Х. Ван Ееремен, Р. Гроотендорст. - Санкт-Петербург: «Нотабене», 1992. - 157 с.

8) Зернецкий, П.В. Коммуникативные стратегии: классификационный аспект / П.В. Зернецкий // Методология исследования политического дискурса: Актуальные проблемы содержательного анализа общественно-политических текстов: сб. науч. трудов / Белгосуниверситет; под общ. ред. И.Ф. Ухвановой-Шмыговой. - Вып. 1. - Минск, 1998. - 294 с.

9) Ильин, И.П. Словарь терминов французского структурализма// Структурализм: «за» и «против». М., 1975. - 680 с.

10) Лотман, Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек - текст - семиосфера - история [Текст]/Ю. М. Лотман. - М.: Языки русской культуры, 1996. - 464 с.

11) Макаров, М.Л. Основы теории дискурса [Текст]/М. Л. Макаров. - М.: Гнозис, 2003. - 280 с.

12) Маркович, А.А. Аргументативная коммуникация / А.А. Маркович // Методология исследования политического дискурса: Актуальные проблемы содержательного анализа общественно-политических текстов: сб. науч. трудов / Белгосуниверситет; под общ. ред. И.Ф. Ухвановой-Шмыговой. - Вып. 1. - Минск, 1998. - 527 с.

13) Ожегов, С.И. Словарь русского языка [Текст]/С.И. Ожегов. - М.: Русский Язык, 1990. - 928 с.

14) Павлова, Е.К. Лексические проблемы глобального политического дискурса [Текст]/ Е.К. Павлова // Вестник Московского университета. Сер. 19, Лингвистика и межкультурная коммуникация. - 2005. - № 2 - 216 с.

15) Серио, П. Как читают тексты во Франции [Текст]/П. Серио. - М.: Квадратура смысла, 1999. - 416 с.

16) Тодоров, Ц. Поэтика//Структурализм: «за» и «против». М., 1975. - 312 с.

17) Токарева, И.И. Этнолингвистика и этнография общения [Текст]/ И.И. Токарева. - Минск, 2001. - 250 с.

18) Хазагеров, Г.Г. Политическая риторика [Текст]/Г.Г. Хазагеров. - М.: Николло Медиа, 2002. - 314 с.

19) Маслова, В.А. Политический дискурс: языковые игры или игры в слова? [Электронный ресурс]/В.А. Маслова. URL: http://www.philology.ru/linguistics2/maslova-08.htm

20) Михалева, О.Л. Политический дискурс: способы реализации агональности [Электронный ресурс]/О.Л. Михалева. URL: http://www.rus-lang.com/about/group/mikhaleva/state2/lang.com/about/group/mikhaleva/state2/

21) Тюрина, С. Ю. Дискурс как объект лингвистического исследования [Электронный ресурс]/С.Ю. Тюрина.

22) Хазагеров, Томас. Риторика как искусство и наука (введение в общую риторику) [Электронный ресурс]/Томас Хазагеров, Лидия Ширина. URL: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=1405&level1=main&level2=articles

23) Barilli, Renato. Rhetoric [Text]//Barilli Renato. Minnesota: The University of Minnesota Press, 1989. - P 173.

24) English Rhetoric [Text]. - P. 271

25) Hayward, Katy. Political Discourse and Conflict Resolution, Debating Peace in Northern Ireland [Text]// Katy Hayward, Catherine O`Donnell. London: Routledge, 2010. P. - 232

26) Ijsseling, Samuel. Rhetoric and philosophy in conflict: a historical survey [Text]// Samuel Ijsseling. - The Hague, Netherlands: Martinus Nijhoff, 1976. - P. 142

27) Johnston, D.P. The Art and Science of Presuasion [Text]//D.P. Johnston. Dubuque, Iowa: W.C. Brown, 1994. - P. - 251

28) Leech, G.N. Principles of Pragmatics [Text]// G. N. Leech. London: Longman, 1983. P. - 250

29) Martel, M. Political campaign debates [Text]//M. Martel. New-York. London: Longman, 1983. - P. - 193

30) Mills, Sara. Discourse. The New Critical Idiom [Text]//Sara Mills. London: Routledge, 2004. - P. 172

31) Roberts, W. Rhys. Rhetiric. Aristotle [Text]// W. Rhys Roberts, W. D. Ross. New York: Cosimo, 2010. - P. 174

32) Schiffrin, D. Approaches to discourse [Text]//D. Schiffrin. Oxford: Blackwell, 1994. P. - 498

33) Thompson, W.N. Modern argumentation and debate: principle and practices [Text]//W.N. Thompson. New York: Harper and Row, 1971. P. - 255

34) Gaines, N. Robert. An Introduction to Rhetorical Style [Электронный ресурс]/Robert N. Gaines. URL: http://www.arsrhetorica.net/gaines/style.html

Код для цитирования: Скопировать