III Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2011

На сегодняшний день все более актуально и в тоже время остро встает вопрос о групповых насильственных посягательствах, что в свою очередь дает повод законодателям задуматься о более правильной квалификации данного рода преступлений.

Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 22 апреля 1992 г. «О судебной практике по делам об изнасиловании» в п. 9 разъяснил: «Действия участника группового изнасилования подлежат квалификации по ч. 3 ст. 117 УК РСФСР независимо от того, что остальные участники преступления не были привлечены к уголовной ответственности ввиду их невменяемости, либо в силу требований ст. 10 УК РСФСР, или по другим предусмотренным законом основаниям, подлежащим уголовной ответственности». Тем самым он подтвердил многолетнюю практику квалификации таких дел, когда за основу решения вопроса берутся не нормы соучастия в преступлении, а объективные признаки исполнения насильственного посягательства несколькими физическими лицами. В процессе совершения такого насильственного посягательства субъект наряду со своими использует дополнительные физические усилия невменяемых, лиц, не достигших возраста уголовной ответственности, либо других лиц, которые по предусмотренным уголовным законом основаниям не могут быть привлечены к уголовной ответственности.

Подобная форма исполнения преступления встречается во всех видах насильственных посягательств. Судебная практика преступления такого вида несколько десятилетий оценивала как групповое изнасилование, групповой разбой и т.п. Именно так квалифицировались действия надлежащего субъекта ответственности.

При ближайшем рассмотрении оказывается, что общественная опасность исполнения насильственного преступления при участии нескольких лиц, когда нести реальную ответственность может лишь один субъект, возрастает за счет способа выполнения посягательства. По своим внешним объективным характеристикам этот способ является групповым. В процессе реализации насильственного посягательства объективно участвует несколько физических лиц. Следовательно, групповой способ исполнения отражает здесь объективную характеристику совершения насильственного преступления несколькими физическими лицами, когда только один из них обладает признаками субъекта преступления. Данный феномен представляет самостоятельное уголовно - правовое явление. Он обладает индивидуальными признаками. Во-первых, для него характерно стечение в одном преступлении нескольких физических лиц. Во-вторых, юридическими признаками субъекта преступления обладает лишь один из них. В-третьих, надлежащий субъект сам выполняет преступление своими усилиями. В-четвертых, и это важно, он сознательно дополнительно использует в процессе совершения преступления усилия лиц, не подлежащих уголовной ответственности. Отметим, что последний признак никак не вписывается в традиционные представления о посредственном причинении, когда само посягательство выполняется только чужими руками.

Выражение группы имеет здесь качественно отличное от соучастия содержание. Группа характеризует внешнюю объективную сторону, конкретно способ насильственного посягательства. При этом виновный (надлежащий субъект ответственности) сознает, что в процессе совершения насильственного посягательства наряду с его собственными действиями используются физические усилия других лиц, не достигших возраста уголовной ответственности, невменяемых и т.п. Он также сознает, что в процессе реализации насилия присоединяющиеся действия таких лиц, дополняя его собственные, существенно облегчают совершение преступления, и желает совершить посягательство именно указанным способом.

Для жертвы изнасилования, когда оно, например, совершается пятью пациентами психиатрической больницы, впоследствии признанными невменяемыми, и санитаром, (субъектом) никогда не возникает вопрос, имеются ли здесь признаки соучастия. Она воспринимает себя как жертву именно группового посягательства. Однако наши существующие теоретические представления с этим не считаются. Сложилась ситуация, когда устоявшиеся юридические постулаты вступили в противоречие с реальной жизнью.

На мой взгляд, анализируемое проявление группы в изнасиловании и в других насильственных посягательствах не охватывается правилами соучастия в преступлении. Оно имеет самостоятельное правовое значение, выступая в качестве одного из способов совершения преступления. Общественная опасность здесь возрастает за счет того, что в самой реализации насилия участвует несколько физических лиц. На этой позиции много лет стояла и судебная практика. Логично было предположить, что она будет подтверждена в новых руководящих разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ, касающихся квалификации умышленных преступлений с признаками насилия. Однако этого не произошло. Так, в п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» жестко оговорено: «При квалификации убийства по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо учитывать содержащееся в ст. 35 УК РФ определение понятия преступления, совершенного группой лиц, группой лиц по предварительному сговору и организованной группой лиц».

Практически один и тот же вопрос Пленум Верховного Суда РФ применительно к убийству и изнасилованию решил по-разному. В результате судебная практика ныне испытывает серьезные затруднения.

В убийстве, точно так же как и в изнасиловании, когда оно совершается одним субъектом совместно с лицами, не привлекаемыми к ответственности в силу невменяемости, отсутствия надлежащего возраста, также резко возрастает общественная опасность за счет группового способа совершения преступления. Этот рост происходит за счет соединения физических усилий участников, что приводит к большей результативности посягательства. Оно воспринимается потерпевшим и окружающими иначе, нежели выполненное одним лицом. Иногда сам факт такого посягательства полностью парализует волю потерпевшего к сопротивлению. Как и в изнасиловании, мы встречаемся здесь с проявлением группового по способу исполнения преступления. На мой взгляд, Пленум Верховного Суда РФ в целях стабилизации практики должен решить вопрос в русле уже сложившейся и оправдавшей себя практики разрешения дел в судах. Для ее изменения нет серьезных оснований. Такие посягательства надлежащего субъекта ответственности должны квалифицироваться как групповые. Иное дело, что юридическая природа группы здесь другая. Она не имеет никакого отношения к соучастию в преступлении. Полезно, на мой взгляд, распространить такую практику на квалификацию всех умышленных преступлений с признаками насилия, когда в рамках состава имеется соответствующий квалифицирующий признак.

Код для цитирования: Скопировать