III Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2011

Инициация - это определенный обряд или ритуал, связанный с переходом человека на новый социальный или духовный уровень. Инициация напрямую связана с мифом и сказкой, в которых герои, чтобы достичь нового статуса, должны пройти ряд сложных испытаний, которые зачастую являются смертельно опасными, но сильные духом герои преодолевают их с легкостью. Все испытания, которым они подвергаются, имеют трехчастную структуру (три стадии инициации). Во-первых, герой выходит за пределы привычного, устоявшегося мира, попадает в критическую ситуацию. Во-вторых, проходит через испытания, находясь в «пограничном» состоянии, например, на грани жизни и смерти. В-третьих, герой возвращается в привычные условия жизни, приобретая новый статус, либо тайное знание [2, c. 146-202].

Уходя своими корнями в глубокую древность, инициационные мотивы  проявляются в современной литературе и, не теряя своей серьезности, продолжают передавать различные заповеди прошлого и выполнять инициацию на уровне воображаемого. Поэтому, можно сказать, что рассмотрение инициационных мотивов интересно с точки зрения мифотворчества писателя и восприятия их читателем на подсознательном уровне, так как читатель невольно проводит аналогии со сказочными мотивами, которые, в большинстве своем, несут сакральное значение [4, c. 8-135]. Восприятие осуществляется на уровне бессознательного, на архетипической основе, то есть человек руководствуется набором определенных символов и знаков, являющихся носителями какой-либо информации [5].

С точки зрения инициационных мотивов предметом исследования данной статьи становится роман Нила Геймана «Задверье (Никогде)», который характеризуется необычной манерой повествования, сводящейся только к диалогам и действию. Реплики в романе отрывисты и сжаты в силу того, что произведение является романизацией телесериала. Стоит сказать, что автор в романе использует характерные сказочные мотивы, такие как путешествие в «другой» мир, встреча с необычными попутчиками и существами, прохождение различных препятствий, обретение новых знаний и т. д. В этом заключается инициатическое путешествие героев, рождающее в них новые онтологические изменения, которые находят выражение в дальнейшем в качестве изменения внешнего статуса. Рассмотрим стадии инициации, которые проходят следующие герои - Ричард Мейхью, маркиз де Карабас, Охотник.

Инициационный путь, который проходит Ричард Мейхью, в некотором роде является типичным «мужским» обрядом инициации. Символическим переходом героя во «взрослую» жизнь становится его переезд из родительского дома в  Лондон, где он становится самостоятельным, не зависящим от воли родителей человеком. Затем в повествование вплетается сказочный мотив: герой попадает в иной мир, представленный в романе миром под-Лондона, то есть потусторонним миром, который налагается на мир реальный и пересекается с ним. Появляется так называемый мотив посещения страны мертвых, который традиционно сопоставляется с инициацией - человек уходит в мир иной (умирает), приобретает знание (мотив познания), а затем возвращается обратно (воскресает). О смерти героя для этого мира нам говорит тот факт, что люди не замечают его, как будто он и не существовал вовсе. Оказавшись в другом мире, Ричард вынужден стать подобным его обитателям, то есть стать «своим», чтобы не быть ими уничтоженным. Здесь он проходит испытание страхами (ночными кошмарами) на Черномосте: «Ночь. А с ней страшные сны, которые выходили в мир на закате с тех самых пещерных времен, когда, дрожа от страха, мы жались друг к другу ради безопасности и тепла. Сейчас время страха перед темнотой [1]». Страх перед темнотой и тем, что может в ней таиться - это страх первобытного человека перед неизвестностью. Ричард должен преодолеть его, чтобы вступить на новый уровень понимания мира и самого себя. Испытание страхом завершается успешно, но за этот успех необходимо было заплатить. Платой становится жизнь девочки Анестезии. Затем Ричарда ждут новые испытания - блуждание по лабиринту монахов-чернецов в поисках ключа, а после этого сражение вместе с Охотником с Великим Лондонским Зверем на Улице-Вниз, после которого Ричард получает в дар от Охотника нож: «Теперь он твой, - прошептала Охотник. Она уже не могла двигаться, только едва-едва шевелила губами. Ее глаза стала заволакивать белесая пелена. - Он всегда обо мне заботился. Но только сотри с него мою кровь. Нельзя, чтобы клинок заржавел... Охотник всегда бережет свое оружие [1]». Этот дар символизирует традиционное посвящение в воины, когда наиболее опытный воин передает свое оружие, а значит накопленный опыт и умения, новичку. На этом заканчивается инициационный путь героя, он приобретает знание и силу и возвращается в реальный мир, который начинает казаться ему обыденным и скучным. Ричард чувствует себя одиноким и ненужным реальному миру, тоскует по миру под-Лондона. Причина этой тоски кроется в том, что получив знание, он становится «вновь родившимся», он должен расстаться со своей прежней жизнью и получить новую. Он выбирает жизнь в под-Лондоне.

Обряд инициации Охотника, воина по своей сути, связан с убийством самого опасного, легендарного зверя (хтонического демона). Таким зверем в романе становится Великий Лондонский Зверь. Но Охотник не проходит инициацию, вследствие чего погибает.  Причиной неуспешной инициации становится предательство Охотником своих друзей, то есть помыслы испытуемого перед инициацией были нечисты, следовательно, обряд не мог быть проведен успешно. Об этом говорит и сама Охотник: «Я совершила дурной поступок, Ричард Мейхью, - печально прошептала она. - Очень дурной. Потому что мне слишком уж хотелось стать тем, кто убьет Зверя. Потому что мне нужно было копье [1]». Смерть становится для Охотника искуплением за предательство. Перед смертью она посвящает Ричарда в таинство силы воина, которую он может приобрести, окропив себя кровью убитого зверя. 

Добровольное принесение себя в жертву, принятие страданий, а затем смерть становятся для маркиза де Карабаса стадиями приобщения к тайне, получению знания: «Хотелось бы знать, чего ради ты пошел туда и дал себя убить? - спросил Старый Бейли. - Ради информации, - прошептал маркиз. - Люди говорят гораздо больше, если твердо знают, что тебе недолго осталось. А когда с тобой покончено, они выбалтывают еще больше [1]». Это традиционный мотив, характерный для большинства мифов, где смерть героя мыслится неоконченной, остается надежда на его возвращения из мира мертвых (например, миф об Осирисе, Одине и т. д.) - мотив временной смерти. Чтобы найти дорогу из мира мертвых, маркиз оставляет частичку себя - частичку своего сердца (души) - в сундучке: «Поверх сокровищ Старого Бейли лежал маленький серебряный ларчик. Осторожно протянув старческую, с узловатыми пальцами руку, он нерешительно взял его. Изнутри сиял и ритмично пульсировал, точно биение сердца, красный свет, пробиваясь через серебряную филигрань и трещины, выскальзывая из-под застежек [1]». Частичка души была помещена в яйцо, которое при воскрешении умершего обязательно разбивается: «Серебряный ларчик он положил де Карабасу на грудь. Потом отошел на несколько шагов и, с опаской протянув вилку, откинул ею с ларчика крышку. Внутри на подушке из красного бархата белело утиное яйцо, показавшееся в лунном свете голубовато-зеленым. Старый Бейли занес вилку, зажмурился и разбил яйцо [1]». Яйцо может рассматриваться как архетипический символ таинства жизни.

Итак, в романе повторяются сказочные инициационные мотивы, заключающиеся в нарушении устоявшейся ситуации в жизни героев, которые создают сюжет повествования, благодаря выведению персонажей за рамки обыденного существования. Герои проходят все стадии инициации - смерть, приобщение к тайне и воскрешение. В двух случаях обряд инициации завершается успешно. Ричар Мейхью и маркиз де Карабас приобретают новый социальный статус и новые знания. Инициация Охотника завершается смертью, которая представляется как расплата за предательство и искупление вины. Инициационные мотивы, таким образом, несут в себе представления о необходимости нового рождения, как победы над собой и утратившими и изжившими себя старыми ценностями и комплексами.

Литература:

1. Гейман, Н. Задверье [Электронный ресурс] / Гейман Н. - Режим доступа: http://fictionbook.ru/author/gaiman_neil/zadvere_komarinec/

2. Пропп, В. Я. Исторические корни волшебной сказки: монография. - Л.: ЛГУ, 1986. - 365 с.

3. Мелетинский, Е.М. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов. Бессознательное. Сборник. - Новочеркасск, 1994. - с.159-167.

4. Элиаде, М. Священное и мирское [Текст]: монография. - М., 1994. - 144 с.

5. Юнг К. Г. Архетип и символ: монография. - М.: Ренессанс, 1991. - 297 с.