III Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2011

Эпоха современности позволяет изучать культуру с опорой на постулаты системно-структурного подхода. Один из ярких примеров, который мог бы проиллюстрировать сказанное, представлен спецификой современной американской культуры. Обращаясь к системно-структурному подходу, допустимо предположить, что она являет собой своеобразную макросистему, состоящую из микросистем. В качестве макросистемы представляется логичным рассматривать макрокультуру, или общеамериканскую культуру (так называемый mainstream). В свою очередь, микросистемы, то есть, компоненты, составляющие структуру макросистемы, представлены этническими микрокультурами, в число которых входят мексикано-американская, афро-американская, азиато-американская и некоторые другие культуры. Перечисленные компоненты могут быть названы гибридными проявлениями американской культуры, поскольку они обладают двойственной природой. С одной стороны, они характеризуются своей спецификой, объясняющей их этническую оригинальность и неповторимость. Но с другой стороны, каждая из этих микрокультур неизменно испытывает на себе влияние культуры «мэйнстрима», нередко подвергаясь американизации.

Наибольший интерес на страницах настоящей статьи приобретает мексикано-американская микрокультура, точнее, литература, также известная под названием Chicano. Подобно своим «побратимам» - афро- американскому, азиато-американскому и некоторым другим компонентам, - мексикано-американский компонент общеамериканской культуры характеризуется гибридностью, двойственностью. Именно гибридность служит своеобразным отправным пунктом для начала сопоставительного анализа литературы чикано и литературы романтизма.

Анализируя гибридность культуры чикано, допустимо говорить о некоторой противоречивости менталитета данного этноса. С одной стороны, представители этнической группы чикано стремятся стать неотъемлемой частью общеамериканской культуры, существовать в качестве её полноправных представителей и вносить свой оригинальный вклад в её процветание [6]. Однако, с другой стороны, они не могут допустить, чтобы их культура была порабощённой и обезличенной, поэтому они ведут неотступную борьбу с повсеместной американизацией и, тем самым, непреклонно отстаивают право на этническую самобытность.

В 60-ые годы ХХ столетия эта борьба зачастую приобретала революционную окраску. Этот период отмечен возникновением так называемой «поэзии социального протеста», которая отражала экстремистские настроения бунтующих масс, отстаивающих право на существование в условиях этнического суверенитета [6]. В данном ракурсе, представляется своевременным провести параллель с эстетикой западноевропейского, в первую очередь, немецкого романтизма.

В эпоху наполеоновской диктатуры Германия представляла собой далеко не мощную державу, обеспеченную сильной армией, но всего лишь общую территорию, на которой располагались мелкие разрозненные княжества [5]. Германия пребывала в крайне тяжёлом социально-экономическом и политическом состоянии. Ресурсы для противостояния наполеоновским набегам были ничтожны. Острое осознание раздробленности и обессиленности родной страны подвигло представителей гейдельбергской школы немецкого романтизма сформировать не просто литературное течение, но организованное социально-политическое движение, которое являло собой призыв к немецкому народу и было нацелено на спасение немецкой самобытности.

Таким образом, отстаивание права на самобытность было общим для немецких романтиков и представителей мексикано-американского этноса.

Отстаивание любого витального или юридического права нередко требует выражения яростных бунтарских настроений. В этом ракурсе, представляется релевантным упомянуть фигуру Перси Биши Шелли - видного представителя английского романтизма, в частности, течения революционного романтизма. Он был убеждённым сторонником Французской революции и воспринимал все социально-политические изменения, которые она за собой влекла, как острую необходимость. С лихостью и весёлостью он приветствовал революционные лозунги. В пору юности такой «молодческий задор» стал причиной отчисления Шелли из университета [4].

Из всего вышесказанного следует, что Шелли, подобно гейдельбергцам и чиканос, разделял экстремистские воззрения и отстаивал определённые права. Разница заключается в том, что Шелли отстаивал право Англии (равно как и целой Европы) на устремлённость в светлое будущее, тогда как, гейдельбергцы и, спустя чуть меньше столетия, чиканос, боролись за самобытность.

Кроме того, рассуждая о борьбе за самобытность, нельзя не упомянуть поэтизацию, или идеализацию прошлого, которая, наряду с многими другими категориями, составляла эстетику западноевропейского романтизма [7]. На страницах настоящей статьи эта категория могла бы послужить немаловажным аргументом для сопоставления эстетики романтизма и чикано.

Как указано выше, представители мексикано-американского этноса зачастую радикально настроены против довлеющей над ними американизации. Нередко, отстаивая право на этническую самобытность, они обращаются в прошлое. Чиканос искренне гордятся своими индейскими корнями и не желают утрачивать связь с ними. Они изучают обычаи и традиции своих давних племенных предков, а также, чтят морально-нравственные устои старой, патриархальной мексиканской семьи. Тем  самым, они стремятся усвоить тот культурно-ценностный опыт, который был накоплен предшествующими поколениями [6]. Таким образом, представители мексикано-американского этноса нередко прибегают к идеализации прошлого, желая возродить былой уклад жизни.

Говоря о представителях романтизма, следует отметить, что идеализация прошлого выполняла важную роль в творчестве тех писателей, которые примыкали к гейдельбергской школе немецкого романтизма, уже упомянутой на страницах данной статьи. Создавая свои произведения, романтики нередко обращались в прошлое, заимствуя многие мотивы и сюжеты из немецкого фольклора. Отдавая дань уважения памятникам немецкой старины, гейдельбергцы стремились сохранить культурное наследие [1]. Гейдельбергцы, подобно представителям этноса чикано, применяли идеализацию прошлого в качестве одного из орудий борьбы за самобытность.

Уважение к памятникам старинной народной культуры было присуще творчеству некоторых английских романтиков, которые черпали образы и мотивы для своих произведений из англо-саксонских и скандинавских преданий и легенд [3].

Возвращаясь к раскрытию проблемы протеста, видится релевантным добавить, что выражение мятежных, бунтарских умонастроений характеризовало деятельность отдельных представителей американского романтизма. Организация общественно-политического движения была подчинена цели, которая сводилась к освобождению чернокожих невольников. Как известно, это движение носило название «аболиционизм».

Социально-политическая и экономическая ситуация не могла не вызвать резонанс в самых разных слоях американского общества, в том числе, в среде писателей-романтиков. Творчество таких писателей, как Гарриет Бичер-Стоу, Ральф Уолдо Эмерсон, Генри Уордсуорт Лонгфелло и многих других, было посвящено идеям аболиционизма [2].

Суммируя всё вышеизложенное, допустимо сделать ряд важных заключений. Одним из ярких аргументов, позволяющих предполагать наличие черт сходства, которые характеризуют мировоззрение представителей мексикано-американской этнической группы, с одной стороны, и представителей западноевропейского романтизма - с другой, выступает стремление и тех, и других отстоять те или иные права, выражая революционные умонастроения. Представители этнической группы чикано оказывают сопротивление американизации общественного мышления и жизнедеятельности, так как желают сохранить самобытные законы и устои своей этнокультуры. В творчестве немецких, в частности, гейдельбергских романтиков, мятежные умонастроения определялись стремлением противостоять агрессивной политике Наполеона и возродить самобытный немецкий менталитет. В эстетике английского романтизма революционные идеи были представлены творчеством Перси Биши Шелли. Наконец, бунт американских романтиков был нацелен на освобождение чернокожих рабов и легализацию идей аболиционизма.

Идеализация прошлого служит средством борьбы за самобытность для представителей мексикано-американской этнической группы, подобно тому, как в XIX столетии она служила таким же средством для представителей западноевропейского и американского романтизма. Этот концепт или, точнее, процесс, признан одним из самых важных компонентов эстетики романтизма. На страницах настоящей статьи именно этот компонент выступил в качестве центральной категории, которая легла в основу сопоставительного анализа эстетики романтизма и эстетики литературы чикано. Однако, следует оговориться, что идеализация прошлого - далеко не единственная точка соприкосновения двух исследуемых явлений.

Список использованной литературы:

1. Белобратов, А.В. История западноевропейской литературы XIX века [Текст]: учеб. для вузов / А.В. Белобратов, А.Г. Березина, Л.Н.

2. Гиленсон, Б.А. История литературы США [Текст]: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / Б.А. Гиленсон. - М.: Издательский центр

«Академия», 2003. - 704 с.

3. Дьяконова, Н.Я. Западноевропейский романтизм [Текст]: учеб. для вузов / Н.Я. Дьяконова. - М.: Просвещение, 1994. - 300 с.

4. История зарубежной литературы XIX века [Текст]: учеб. для студентов пед. ин-тов. В 2-х ч. Ч. 1 / Н.П. Михальская [и др.]; под ред. Н.П. Михальской. - М.: Просвещение, 1991. - 256 с. 

5. История немецкой литературы [Текст]: учеб. пособие для студентов фак. и ин-тов иностр. яз. / Гуляев Н.А. [и др.]. - М.: Высшая школа, 1975. - 526 с.

6. Переводчик: научно-художественный журнал / гл. ред. О.В. Стельмак; печатный орган ЗабРО СПР. - Чита : Издательство ЗабГГПУ, 2008. - №8. - С. 108-118.

7. Сравнительное литературоведение: Россия и Запад. XIX век [Текст]: учеб. пособие / В.Б. Катаев [и др.]; под ред. В.Б. Катаева. - М.: Высшая школа, 2008. - 352 с