III Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2011

Литература иммигрантов, как одно из проявлений эмигрантской культуры, в последнее время представляет все больший интерес для изучения. Писатели-мигранты, являясь культурными маргиналами, носителями двух разных культур, заметно обогащают национальную литературу любой страны, внося в нее что-то новое [5].   В данной статье предпринята попытка проанализировать и сравнить средства создания художественных образов детей мигрантов в творчестве немецкой писательницы турецкого происхождения, Алев Текинай и английского автора, рожденного в Японии - Кадзуо Исигуро. Материалом для работы послужили рассказ Алев Текинай «Небо, полное воздушных шариков» и роман Кадзуо Исигуро «Там, где в дымке холмы». В обоих произведениях читатель встречается с семьями мигрантов, в которых четко прописаны образы детей.

В рассказе Алев Текинай, «Небо, полное воздушных шариков», главной героиней является Сибил, старшая дочь турецкого гастарбайтера, живущая вместе с семьей в Германии. У Сибил есть старший брат Зинан и младшая сестра Зельда. Каждый из трех героев демонстрирует разную степень адаптации к жизни в чужой стране. Наиболее четко это прослеживается благодаря такому средству создания образа, как внутренняя речь героев. В рассказ вставлены размышления всех троих подростков, которые помогают понять их мироощущение и взаимодействие с окружающей действительностью. Важную роль играет не только то, что подростки говорят о Германии, но, прежде всего, как они говорят: к каким эпитетам прибегают, насколько эмоцинально окрашенные выражения используют.

Исходя из размышлений Зинана, можно заключить, что именно он лучше всего адаптирован к жизни в чужой стране: «Мне многое нравится здесь, в Германии. Многие детские мечты сбылись, наши дела стали идти лучше. Я езжу на мопеде и могу одеваться так, как мне нравится» [1: 25].   Однако, даже Зинан чувствует себя чужим в Германии: «Я до сих пор иностранец, не смотря на то, что я вырос в этой стране» [1:26].  

Его сестра Зельда испытывает то же чувство: «Я родилась здесь, но Германия мне не Родина. Да и о Турции я практически ничего не знаю» [1:29].   Девочка мечется между турецкой и немецкой культурой, отдавая предпочтение немецкой: немецкие шлягеры нравятся ей больше, чем турецкая музыка [1:28], она не хочет носить платок, и даже осмеливается снять его на пути с занятий домой.

Самое незавидное положение, как отмечалось нами в публикации «Лингвопоэтические средства создания образа мигранта в рассказе Алев Текинай «Небо полное воздушных шариков», у главной героини - семнадцатилетней Сибил. Она часто с ненавистью думает о своём будущем, о том, что должна подчиниться воле родителей, оставить учёбу, выйти замуж за нелюбимого, малознакомого человека, только потому, что так решили родители [2: 216].   «Я сыта этим всем по горло. Домашними обязанностями, свадебными планами, которые строят за меня родители, посещениями Камила, и вообще всей жизнью» [2: 216].  

Главная трагедия Сибил в том, что она не является хозяйкой собственной судьбы, не имеет возможности сама за себя принимать решения, а так же не находит поддержки со стороны своей семьи, прежде всего, своих родителей. Е.А. Левина-Крамер, в своей статье «Факторы формирования культурной идентичности личности в «чужой» культуре» отмечает, что «Одним из важных факторов формирования новой культурной идентичности является семья, ее культура» [3: 162]. С этой точки зрения, образ Кейко, встречающийся в романе К. Исигуро «Там, где в дымке холмы», близок образу Сибил. Кейко так и не смогла адаптироваться в Англии, куда она переехала со своей матерью из Японии после Второй Мировой Войны, и покончила жизнь самоубийством. Определяющую роль в адаптации девушки сыграла именно её семья. Процесс адаптации Кейко в Англии был долгим и болезненным, и она так никогда и не стала частью своей английской семьи. Английский  отчим «по большей части просто игнорировал её», как признает младшая сестра Кейко, Никки [4: 175].  Некоторые исследователи, в том числе и Ю-Ченг Ли, склонны считать, что образ Кейко прорисован так же через описание Марико, маленькой девочки, мать которой собиралась эмигрировать в Америку. В своем романе К. Исигуро прибегает к такому приему как «ненадежный повествователь» - повествованиеведется от первого лица и читателю очевидно, что рассказчик сознательно недоговаривает или искажает некоторые факты. [6: 218] автор вводит в роман дополнительных персонажей - Сатико и её дочь Марико, о которых рассказывает главная героиня романа, Эцуко. Образы этих персонажей неразрывно связаны с образами главной героини и ее старшей дочери. Е.Б. Борисова, отмечает, что существуют образы, которые относятся к сфере психологии и мысли повествователей, лирических героев художественных произведений. Такие образы не способны в полной мере изобразить вымышленную реальность. [8; с.21]. Ссылаясь на Хализева В.Е., Борисова Е.Б. пишет, что в текст могут вводиться другие, побочные образы, которые «позволяют стягивать разнородные явления в одно целое. В образе один предмет явлен через другой, происходит их взаимопревращение».

По словам Кинтии Вонг, поведение Марико предопределяет самоубийство Кейко [7; 129]. Марико растет без отца и, по большому счету, без матери, которая часто отсутствует дома, оставляет девочку без присмотра или на попечении малознакомой женщины. Она не ходит в школу и не общается с соседскими детьми. Девочка не принимает своего американского отчима, и не хочет уезжать из Японии в Америку. О.Г. Сидорова отмечает, что «Марико выброшена из теплого и уютного мира семьи, но все ещё находится в родной среде» [6; 218]. Если рассматривать Марико как ипостась образа Кейко, можно увидеть, что между девушкой и ее матерью изначально наблюдался конфликт, который только усугубился с переездом в другую страну. Как и героиня А. Текинай, Сибил, Кейко была лишена права собственного выбора и поддержки семьи. Обе девушки чувствуют себя отчужденно и, по сути, оказываются чужими в собственных семьях.

Некоторые черты сходства можно усмотреть так же и в образах младших дочерей, созданных в обоих произведениях. И Зельда и Никки родились уже за пределами родины своих родителей, обе носят европейские имена, и та и другая легко воспринимают окружающую их европейскую культуру. На этом сходства героинь исчерпываются.

В речи турецких девушек неоднократно встречается желание жить «под чистым небом» (Ein freier Himmel). Для них чистое небо - это визуализированная свобода. Сибил и Зельда ощущают себя несвободными, чувствуют некий гнет, ограниченность. В этом их поддерживает и брат Зинан: «Я получил свободу, но эта свобода ограничена. Эта жизнь в беспокойстве» [1:26].  

Ограниченной, несвободной жизнью жила и Кейко. Изначально отсутствие её свободы проявлялось в невозможности принимать за себя решения, каким-либо образом повлиять на собственную судьбу. Позже она сознательно и окончательно отстранилась от своей семьи, закрылась в собственной комнате и никуда из нее не выходила. Таким образом, моральная несвобода перешла в физическую. Наивысшей точкой отстраненности Кейко стало ее самоубийство. Самоубийство - серьезная деталь образа Кейко, подчеркивающая, что девушке не удалось адаптироваться в чужой стране. О.Г. Сидорова рассматривает самоубийство как «акт протеста против насильственной ассимиляции, угрозы потери идентичности» [6: 213], однако, на наш взгляд, данное действие - не что иное, как выражение неспособности справиться с внешними и внутренними трудностями адаптации в одиночку. Наиболее успешно адаптировавшейся героиней является младшая дочь Эцуко - Никки. Никки - европейская девушка, живущая в Лондоне и привыкшая к ритму  большого города. Об этом говорят её стремительные действия: на прогулке по парку она идет довольно быстро, так, что матери приходится прилагать усилия, чтобы не отставать от неё; она постоянно общается с кем-то по телефону, причем, к телефону она не подходит, а подбегает.

Такая степень адаптированности Никки не удивительна: её отец - англичанин, она родилась и выросла в этой стране, в отличие от старшей сестры, Кейко. Таким образом, Никки - не иммигрантка, а лишь дочь мигрантки. Это выделяет данный образ на фоне других, рассмотренных выше образов. Зельда, младшая сестра Сибил из рассказа А. Текинай так же родилась в Германии. Но существенное отличие девушек в данном случае заключается в родителях. Никки - англичанка уже от рождения. Это позволяет ей не чувствовать себя чужой в стране, в которой она родилась.

Подводя итог, следует отметить, что рассмотренные образы имеют некоторые черты сходства, несмотря на различия в исходных культурах. Дети японцев и турок переживают схожие эмоции и чувства, испытывают похожие трудности при адаптации в европейской культуре. Авторы создают образы детей мигрантов, прибегая к изображению их отношений с родителями и между собой, показывая тем самым, что семья является важным фактором адаптации в принимающей культуре и формировании идентичности.

Литература

1. In zwei Sprachen leben. Berichte, Erzälunngen, Gedichte von Ausländern. Heraus gegeben von I. Ackermann. München: Deutscher Taschenbuch Verlag. - 1983.

2. Акулова И. Лингвопоэтические средства создания образа мигранта в рассказе Алев Текинай «Небо полное воздушных шариков»//Лингвистика и межкультурная коммуникация в студенческих научных исследованиях. Материалы региональной студенческой конференции 8-9 сентября 2010г.// Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета, 2010. С. 211-216

3. Левина-Крамер Е. А. Факторы формирования культурной идентичности личности в «чужой» культуре / Е. А. Левина-Крамер // Известия Уральского государственного университета. - 2009. - № 3(69). - С. 157-164.

4. Кадзуо Исигуро. Там, где в дымке холмы, Эксмо 2007. 224 с.

5. Костина И.Н. Феномен маргинальной личности в культуре турецкой диаспоры Германии (на материале литературного творчества). Автореф. дисс. к. культурологии, Чита, 2007.

6. Сидорова О.Г. Британский постколониальный роман последней трети XX века в контексте литературы Великобритании. Диссертация доктора филологических наук. М. 2005

7. Борисова Е.Б. О содержании понятий «художественный образ» и «образность» в литературоведении и лингвистике /Вестник Уральского государственного университета. 2009. №35 (173). Филология. Искусствоведение. Вып. 37. С. 20-26.