XV Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2023

Дипломатический язык как язык участников переговоров, стремящихся достичь соглашения между главами государств, которые уполномочили их на это, традиционно считается корректным и элегантным, но он также включает в себя так называемые (“дипломатические”) недосказанности и недомолвки, обусловленные как сдержанностью, так и отличной подготовкой ораторов (послов).

Несмотря на различные, в том числе критические, мнения, дипломатическая работа и дипломаты сегодня пользуются большим спросом. Это связано с текущим состоянием международных отношений: паритет в оружии массового уничтожения, достигнутый в противостоянии между США и СССР после Второй мировой войны, продолжает сдерживать новый международный вооруженный конфликт, переводя продолжающееся противостояние между глобальными игроками в информационную сферу. Но уже масштабная и постоянно растущая информационная война ясно показывает конфликтный характер текущей глобальной ситуации. В этой войне все чаще используются новые средства, созданные современной наукой и промышленностью, и ее новой главной целью является достижение победы в форме культурного господства и, как следствие, контроля над другими государствами и народами.

Новая терминология, касающаяся китайской дипломатии — "дипломаты-воины-волки" и дипломатия "воинов-волков" - происходит от названия художественного фильма о китайских коммандос, спасающих своих сограждан. Это согласуется с нынешней китайской пропагандистской политикой, в которой часто используются слова, резко контрастирующие с традиционной дипломатической лексикой. Такой дипломатический стиль, до недавнего времени не характерный для Китая, является предметом споров в китайских экспертных кругах, поскольку одни поддерживают жесткую риторику и соответствующую внешнюю политику, в то время как другие, напротив, считают, что Китаю следует быть более сдержанным на международной арене.

С весны 2020 года западные СМИ активно используют эту терминологию в отношении китайских дипломатов и дипломатии. В этом контексте некоторые наблюдатели начали говорить о концепции дискурса Мишеля Фуко, особенно в отношении борьбы за власть, которая, действительно, упоминается в официальных китайских документах. Основным вектором современной международной политики является всесторонняя конфронтация между Китаем и Соединенными Штатами. Эти двое вовлечены в неравную борьбу за умы, сердца и капитал европейских стран — традиционных союзников Вашингтона. 

В 2013 и 2014 годах — Китай начал активно продвигать свои основные современные внешнеполитические концепции, такие как Сообщество общей судьбы для человечества и "Один пояс - один путь", которые почти сразу же встретили все возрастающее сопротивление на Западе. 

На фоне стремительного развития китайской цифровой дипломатии социальные сети, несомненно, являются важным и очень специфическим каналом коммуникации. С 2013 по середину 2020 года коммуникационные практики китайских послов в четырех европейских странах (Германии, Франции, Великобритании и Италии) претерпели значительные изменения как по содержанию, так и по интенсивности. Резко увеличилось количество материалов, содержащих интервью и прямые выступления послов в принимающих странах. Они содержали большое количество слов и фраз, которые можно охарактеризовать как неофициальные или разговорные. Хотя это и не грубость, они все же необычны для дипломатического языка последних десятилетий.

Непосредственной причиной, вызвавшей эти изменения, стала резкая критика политики Китая в начале пандемии COVID-19, за которой последовали аналогичные изменения в отношении других острых вопросов в отношениях между Западом и Китаем.

Лю Сяомин, посол Китая в Великобритании с 2010 года, активно использует Twitter, и большинство его текущих публикаций довольно острые и касаются не только Великобритании, но и США. Исторически одной из самых острых проблем в китайско-британских отношениях является ситуация в Гонконге. В 2014 году демонстрации против намерения материкового Китая контролировать местные выборы продолжались семьдесят девять дней и вызвали значительный международный резонанс. В то время как комментарии президента США Барака Обамы были довольно сдержанными, подчеркивали внутренний характер проблемы и отрицали какую-либо причастность США, позиция министерства иностранных дел Великобритании была изложена более решительным, хотя и дипломатичным образом, выражая обеспокоенность ситуацией.

В ответ Лю Сяомин опубликовал статью в Financial Times, в которой разъяснил позицию Пекина в связи с протестами в Гонконге. Статья написана в традиционном дипломатическом стиле. 21 ноября 2016 года газета Daily Telegraph опубликовала очередную его статью, появившуюся в ответ на новый залп критики в западной прессе. В статье под названием “Отказники от присяги нарушают закон Гонконга” посол в довольно сдержанной манере, типичной для китайской дипломатии, объяснил позицию Пекина.

В 2017 году, в дополнение к торжественной речи на приеме в посольстве по случаю 20-й годовщины передачи суверенитета над Гонконгом Китаю, Лю Сяомин дал подробное интервью критически настроенному репортеру радио BBC. В интервью посол неоднократно подчеркивал успех принципа “Одна страна, две системы”, неделимость Китая как один из его фундаментальных интересов и отсутствие амбиций сверхдержавы. 

Посол Китая в Германии Ши Минде редко выступал в 2012-2019 годах, и когда бы он ни выступал, он всегда использовал традиционный дипломатический язык. Его сменщик У Кен сразу же проявил повышенную активность, хотя это было объективно спровоцировано очередной эскалацией напряженности в Гонконге. Комментируя встречи некоторых немецких политиков с лидерами протеста, он, в частности, предупредил, что они “будут иметь негативные последствия для китайско-германских отношений, и Китай должен ответить”.

Германия, безусловный лидер Европейского Союза, является четвертым по величине торговым партнером Китая в мире и первым в Европе, а также главным центром притяжения китайских инвестиций на европейском континенте.

Посол Китая во Франции Лу Шай также приступил к исполнению своих новых обязанностей в июле 2019 года и с тех пор действует, пожалуй, наиболее профессионально среди всех своих вышеупомянутых коллег. Его отличительным качеством и преимуществом является то, что он всегда приводит веские аргументы как в отношении того, что происходит в целом, так и в отношении конкретных случаев критики в адрес Китая, а также некоторые теоретические обобщения, которые находят отклик особенно во Франции, хотя и не без оснований.

Прежде всего, Лу Шай проводит четкое различие между властями и СМИ, которые, в отличие от властей и народов западных стран, являются (как он считает) источником недопонимания между странами, а их публикации о Гонконге представляют собой “очевидное вмешательство во внутренние дела Китая".

Посол считает, что эта медийная “война” была спровоцирована Соединенными Штатами и политиками, которые используют ее, во-первых, в борьбе между собой, т.е. во внутренней американской политике, а во-вторых, для того, чтобы ослабить Китай, которого они сейчас считают своим главным стратегическим соперником.

Говоря о современной китайской дипломатии, посол отвергает клише СМИ, характеризующие ее как “наступательную” и “агрессивную”, и использует вместо этого слова “активная” и “полностью оборонительная, реагирующая только на атаки западных СМИ”.

Лу Шай объяснил изменения в дипломатической риторике, о которых так много говорили в последнее время, слабостью китайских СМИ на Западе, что стало причиной того, что китайские дипломаты начали более активное общение с общественностью принимающих стран, чтобы защитить имидж Китая и его национальные интересы.

Таким образом, дипломаты не только предпринимают довольно традиционные попытки в стиле “мягкой силы” напрямую повлиять на общественное мнение во Франции или Италии по конкретному вопросу, который был политически акцентирован западными СМИ и правительствами, но и пытаются объяснить этим властям объективные причины как позиций, занятых Китаем и Западом, так и дискурса, посредством которого эти позиции выражаются и в значительной степени формулируются.

Усиление Китая в экономической, технологической, военной и других областях побуждает Пекин отойти от «скромной» и выжидательной внешней политики. Это само по себе составляет контекст, который позволил Китаю построить свой новый дипломатический дискурс.

И даже постоянный акцент на различиях (мы разные) является рациональным призывом к мультикультурализму, за который выступают современные европейские лидеры, хотя иногда и вопреки мнению многих своих избирателей.

Китайские теоретики и практики энергично размышляют и действуют, чтобы проверить истинность полученных знаний о Западе, самих себе и мире в целом, во многом так же, как это делают социальные рефлексивные институты, возникающие на Западе. Сводить изменения в их коммуникациях к использованию более жестких, граничащих с недипломатическими, формулировок и называть китайских дипломатов “воинами-волками” в войне, разворачивающейся в медиа-пространстве, было бы неоправданным упрощением. 

Список литературы:

Доклад Ху Цзиньтао XVII съезду КПК [Электронный ресурс]. URL: http://russian.people.com.cn/31521/6290221.html (дата обращения: 10.12.2022).

Зонова, Т.В. Дипломатия иностранных государств / Т. В. Зонова. – М.: РОССПЭН, 2004. – 352 с.

Ивлев В.М. Особенности китайской внешней политики в XXI веке // Мировая экономика и международные отношения. – 2009. – № 3. – С. 32-39.

Михеев, В. Китай: угрозы, риски, вызовы развитию / В. Михеев. – М.: Московский центр Карнеги, 2005. – 647 с.

Свешников А.А. Концепции КНР в области внешней политики и национальной безопасности // Российская политическая энциклопедия. – 2001. – С. 93-143.

Яковлев, В.М. Современный Китай / В.М. Яковлев. – М.: Просвещение, 2019. – 549 с.

Код для цитирования: Скопировать