VIII Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2016

К началу второго десятилетия XXI века в России созданы предпосылки для перехода к новому этапу государственного строительства. Решение задач стабилизации социального строя, сложившегося в нашей стране, привело к осознанию необходимости переоценки потенциальных возможностей, а порой и предназначения всех социальных институтов, в том числе и относящихся к политической системе пореформенного российского общества. Однако достижение относительной стабильности в системе общественных связей, в том числе и в политической сфере, может оказаться задачей менее сложной по сравнению с поддержанием стабильного состояния общественного организма для обнаружения и реализации социально приемлемых векторов его дальнейшего развития. Институт местного самоуправления, сердцевину которого составляет феномен местной власти, также может и должен быть переосмыслен с точки зрения задействования скрытых в нем резервов и возможностей для достижения заявленных руководством страны параметров будущего российского общества.

Понимание особого положения местного самоуправления и его оценка как своего рода медиатора между обществом и государством, обеспечивающего управляемость всей общественной системы, пока еще не стало бесспорным и повсеместным. Радикальное сомнение в возможностях местных сообществ решать вопросы собственного жизнеобеспечения в своем праве и под свою ответственность порождается своеобразной и неоднозначной историей российской муниципальной идеологии [1]. Признаваемая многими политическая роль местного самоуправления, способного повлиять на меру противостояния и/или согласованности общегосударственных и локальных целей, потребностей и интересов, на мой взгляд, может быть оценена в ее подлинном значении лишь в связи с развертыванием заключенных в местной власти возможностей, способных определять собой как конфигурации распределения политических сил, так и характер взаимодействий между участниками политических процессов.

Эта возможность дополняется способностью местной власти быть инициатором, носителем и организатором воплощения собственных политических приоритетов, которые лишь в идеале совпадают с целевыми установками государственной власти. Ненамеренная склонность местных властей увернуться от генерального политического курса и обрести черты, отличающие ее от позиции стандартного адепта и проводника существующего политического режима, является источником постоянного беспокойства для тех, кто вынужден с ними взаимодействовать. Учет местных особенностей, проблема маркирования местной специфики и вопросы поиска адекватных агентов (и контрагентов) государственного управленческого воздействия на имеющие место общественные ситуации являются существенными и необходимыми условиями выработки и реализации единой государственной политики в отношении органов муниципальной власти и управления. Любая государственная подвижка в порядке организации общественного устройства уже не может не считаться с местными социальными потребностями, не учитывать местные интересы, а органы управления вынуждены, по меньшей мере, иметь в виду местные цели развития.

Тема политического потенциала местной власти самоуправления представляется особенно важной в современных условиях, отличающихся отнюдь не только усилением процессов локализации, дифференциации и фрагментирования социальной жизни [2]. Новые способы коллективной самоорганизации и коллективных действий являются своеобразной общественной реакцией на усиливающееся (несмотря на развертывание специальных усилий и поиск соответствующих технологий) отчуждение в отношениях социальных групп, что проявляется в изменениях самооценок самих этих групп. Местные сообщества и местные властные обстоятельства предстают «точками сгущения» различных политических сил и интересов. На «малых землях» поселений катализируются большие социально-политические подвижки, а иногда, напротив, «умирают» продвинутые социальные инициативы государственных органов и лиц, принимающих решения.

Надо сказать, что в исследованиях темы местного самоуправления последних двадцати лет отчетливо наблюдается две конъюнктурных волны. Первая связана с романтикой «революции наизнанку», когда учреждалась новая власть, и для немногих, сохранивших привычку к научной рефлексии, ее приключения были источником если не вдохновения, то, во всяком случае, интерес. Более половины первого десятилетия нового века внимание научной общественности было сосредоточено вокруг обсуждения оснований, принципов и норм данного правового акта, результатом чего явился новый, второй по счету всплеск работ по муниципальной тематике. Формы, способы существования и самореализации местной власти стали предметом политологического, социологического и даже философского анализа, хотя преобладала все же тема межбюджетных отношений.

К концу «нулевых» в научных кругах, занятых исследованием муниципальной тематики, в связи с достигнутым в обществе состоянием стабильности сложилось своеобразное положение. С одной стороны, муниципальная тематика «академизировалась» и приобрела черты респектабельного научного направления. С другой стороны, бурлящая местная муниципальная управленческая и политическая практика по-прежнему демонстрирует черты неуемного народного творчества, способного поставить в тупик не только действующего политика и государственного администратора, но и научную общественность. Желание «приручить» местную власть, сделать ее предсказуемой и управляемой является не только проявлением тотальности государственных властных интенций, но и серьезным научным вызовом сообществу ученых и экспертов, обеспечивающих принятие государственных решений. По этой и по ряду других причин следует ожидать очередного возрастания интереса к муниципальной проблематике во всех ее измерениях.

Огромное количество разноплановой научной, учебной и публицистической литературы, посвященной теме местного управления и самоуправления, демонстрирует назревающую потребность в переосмыслении философско-политических и идейных оснований основных подходов к тематическому полю местных проблем, местных структур и местной власти. При этом важно отметить, что, несмотря на укоренившуюся привычку отождествлять концепты «местный» и «муниципальный», установленную в «главном» российском законе о местном самоуправлении, в политологическом плане будет правильно их не просто разделить, но отчасти и противопоставить. Дело в том, что природа местной власти и устройство органов местного самоуправления совпадают только отчасти. Власть многогранна, и понятия местной власти и власти муниципальной, по крайней мере, комплементарны. Местная власть есть всегда и везде, где есть места, населенные людьми, тогда как власть муниципальная, будучи внесистемной для органов государственной власти, является по своей сути одним из проявлений и порождений государственности [3].

Политический потенциал местной власти обозначает меру соответствия ценностных, идейно-целевых и традиционалистских установок субъектов политического действия, способных к осознанию, манифестации и защите собственных интересов самоорганизовавшегося или учрежденного местного сообщества, принципам, целям и задачам доминирующих носителей государственных прерогатив и компетенций. Местное сообщество в своей жизнедеятельности, будучи определению организованным целым, и выступающее как опора и объект заботы органов власти муниципального образования, может быть в ряде случаев явлено как латентный социально-политический феномен или наличествует в пределах административно-территориальных границ в виде распределенных сетевых структур. Эволюция местных сообществ в сторону обретения ими своей политической субъектности происходит обычно путем постепенного осознания своих политических интересов (особенно в моменты обнаружения расхождений с интересами государственной власти), воспитания собственной политической воли и выработки способов самозащиты своих привычек бытования и бытия. При этом поводы и генерирующие силы для проявления позиции «опоры на собственные силы», т.е. самоорганизации и самоуправления могут обнаруживаться как изнутри сложившейся системы социальных отношений, так и в сопротивлении организующим усилиям субъектов государственного управления.

Нынешний этап общественной эволюции в его российской специфике может быть оценен как период относительно мирного сосуществования различных жизненных укладов и стратегий выживания на фоне обустройства реформатированных классовых структур, соответствующих современному социализирующемуся капитализму. В идеальном случае субъектам государственного властного влияния хочется иметь дело с саморегулируемыми и воспроизводящими нормальность человече¬ского существования социальными машинами, которые при этом способны генерировать инновации и быть открытыми для модернизационных технологических сдвигов. Естественным союзником государственной власти в этом отношении должна стать власть в муниципальных образованиях и местных сообществах, которые накрывают всю территорию страны, но обладают при этом своим политическим ресурсом и могут выбирать собственные пути и способы реализации законоположений [4]. Государственная политика в отношении местной власти в ближайшее время, по-видимому, будет подвергаться существенной корректировке, при этом главной экспериментальной площадкой для отработки новых форм взаимодействия федеральной, региональной и местной власти станут, по ряду признаков, прежде всего, крупные городские агломерации.

Как представляется, потенциальные возможности, равно как и принципиальные ограничения, присущие местной власти в Российской Федерации, наиболее зримо проявляются во взаимодействии с «субнациональным» уровнем властных структур. Собственная компетенция региональных властей в отношении системы местного самоуправления на подведомственной им территории законодательно очень ограничена, однако, на деле практически повсеместно предполагает повседневный административный контроль за деятельностью органов и должностных лиц местного самоуправления. Постоянно балансируя на грани превышения полномочий, региональная власть, которую чаще всего олицетворяет фигура выс¬шего должностного лица, в большинстве случаев не встречает сопротивления своим инициативам и редко сталкивается с фактами отстаивания местной властью собственных интересов.

Однако такое положение вещей носит, судя по всему, временный характер. В этой связи региональная власть рано или поздно начнет вырабатывать принципы основные направления государственной политики в отношении местной власти и муниципальных институтов.

Таким образом, муниципальная среда и местная власть способны существенным образом скорректировать траектории развития социальных, экономических и духовных процессов на территории субъекта Российской Федерации, используя для этого средства влияния, которые могут быть не менее эффективными, чем политические технологии государственного управления. На нынешнем этапе государственного строительства в России местная власть становится важным потенциальным «агентом влияния», открытым для диалога со всеми политическими силами, и от того, кто и как сумеет ее «приручить» или «построить», зависят устойчивость складывающегося политического режима и темпы перехода страны к новому качественному состоянию.

Список использованных источников:

1. Василенко И.А. Государственное и муниципальное управление: учебник для бакалавров / И.А. Василенко. – М. : Юрайт, 2013. – 431 с.

2. Васильев А.А. Система муниципального управления: учебник / А.А. Васильев. – М.: КНОРУС, 2013. – 736 с.

3. Вестник общероссийского конгресса муниципальных образований. Москва, 2014. // Электронный ресурс / режим доступа: http://www.окмо.рф/userfiles/file/Vestnik_OKMO%20-%202014.pdf (дата обращения 12.10.2015)

4. Ветров Г.Ю., Попов С.А. Участие общественности в разработке и реализации муниципальных программ социально-экономического развития. – М.: Фонд «Институт экономики города», 2011.– 97 с.

Код для цитирования: Скопировать