V Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2013

На Востоке цвет не только несет определенную эмоциональную нагрузку, но и наделен конкретным содержанием, функциональной значимостью.

Японская культура испытала влияние древней китайской философии и переняла китайский язык цветовых символов. В японской символике основные философские символы всего существующего «ян» и «инь» имеют те же, что и в Китае,цветовые обозначения: белое (светлое) и черное (темное). В искусстве Японии символы «ян» и «инь» обозначают два лица: «саби»— сдержанный колорит внутренней красоты и «цуя» — цветастую яркость внешней красоты. Символическое значение цвета не отделяется от вы разительного, поэтому слияние и неразрывность символов есть характерная черта японской культуры.

В Японии сосуществовало несколько цветовых канонов, закрепленных разными религиями (конфуцианством, буддизмом и синтоизмом). Помимо этого, японцы всегда отличались личностно-интимным восприятием цвета. Внимание и любовь к цвету сочетались с чутким и чрезвычайно тонким отношением к природе. Как правило, краски в Японии носят названия не материалов, из которых они сделаны, как это принято в Европе (охра, белила цинковые, индиго, краплак, кобальт, сиена жженая и т.д.), а естественных носителей цвета. «Арахаиро» — «обратная сторона листьев и трав» — означает зеленовато-пепельный, глухой и мягкий цветовой тон; «угуисуиро» — «цвет крыльев японского соловья» — серовато-голубовато-зеленоватый; «акуиро» – «остывший пепел»; «сабииро» — «ржавчина» и т.д.

Символика цвета активно используется в традиционном театре Востока. Цвет костюма связан с характером персонажа, указывает на его социальное положение, пол, возраст. Самый благородный цвет — белый, который широко применялся в одеянии божеств, положительных героев, красавиц.

Важную роль цвет играет в японском театре «Но». Здесь белая одежда и красный пояс олицетворяют молодую силу.

Свойственный Японии уникальный и чрезвычайно развитый язык цвета, давно уже является предметом восхищения со стороны специалистов и любителей в области искусства и дизайна Запада. "Развитость" в использовании цвета подразумевает собой, что значения и ассоциации цвета сложившиеся и определенные в далеком прошлом, передавались из поколения в поколение, и что современное применение цвета, как знаковой системы, непременно опирается на эти ранние значения, даже если со временем и вытесняются. У многих цветов в Японии поэтические названия, и эти поэтические ассоциации имеют тенденцию быть более глубокими, чем наши привычные "небесно голубой", "мятно зеленый" или "кроваво красный". Для человека соприкасающегося или изучающего японскую культуру, идея "соответствия", присущая японским цветовым ассоциациям в некоторых случаях может быть сравнима с минным полем, по которому следует передвигаться с максимальной осторожностью.

Например, зная, что белый в Японии цвет похорон, дважды подумаешь о том, стоит ли преподносить хозяйке дома букет из белых хризантем. А чувство цвета при подборе одежды в соответствие с японскими представлениями пола и возраста поистине может стать для новичка палкой о двух концах. Если Вы вздумаете преподнести своей доброй соседке в подарок шаль неброских тонов, она может решить, что вы воспринимаете ее, как уже немолодую женщину, между тем, как тот, кто одевается чересчур ярко и броско воспринимается, как человек, пытающийся выглядеть моложе своих лет. В сущности, если Вы иностранец, опасность нанести серьезное оскорбление гораздо меньше, чем можно было бы опасаться. Подарок, который сочтут неуместным из-за его цвета, скорее всего, примут с большой благодарностью, и затем передадут его тому, кому он будет более уместен.

Мысль о том, что выбор цвета определяется не только личным предпочтением, или, например, модой, а скорее определяется неподвластными времени законами, сначала может показаться абсурдной и навязчиво ограничивающей. Но при более глубоком рассмотрении, становятся очевидны неоспоримые культурные ценности активно используемого языка цвета и разделяемых большинством членов общества лежащих в его основе ассоциаций.

На первый взгляд, словосочетание "японские цвета" кажется осмысленным в той же степени, что и "русская тригонометрия" или, скажем, "украинская таблица умножения". Но на самом деле это далеко не так. Если в стране веками сохраняются собственные технологии окраски тканей, если процветают разнообразные керамические производства, если люди изучают традиционные искусства, если они умеют любоваться своей уникальной природой - это не может не способствовать выработке очень специфической и тонкой колористики. В Японии, насколько можно судить, дело обстоит именно так. Жители островов видят мир по-своему, по-японски, замечая и распознавая такие цвета и сочетания, которые зачастую не распознаются в других культурных традициях.

Отдельная тема - японские названия цветов. Слова любого языка хорошо описывают общие понятия, понятия достаточно высокого уровня абстракции, доступные данной общности людей. Скажешь "стол", "дерево", "солнце" - тебя поймут почти все просто потому, что большинство людей эти вещи видело. Цвет же - материя не просто тонкая, а супертонкая. Строго говоря, цветов гораздо больше, чем слов в любом из существующих языков: человеческий глаз умеет различать миллионы оттенков и полутонов. Поэтому словами разноцветье мира описать принципиально невозможно.Но японцы не были бы японцами, если бы не попытались все же набросить на свою цветовую Вселенную густую сеть понятий и определений. Названий цветов (iro) и их оттенков в японском языке великое множество. О них издаются справочники и энциклопедии, их учат различать в школе. Правда, иностранцам, изучающим страну и язык, от этого не легче, ибо подавляющее большинство этих названий соотносит их с чисто японскими же реалиями, прежде всего, с названиями растений и явлений природы, характерных для самой Японии. Попробуйте, что называется, не глядя представить себе колер лепестков сакуры, коры дерева гингко или цветов кустарника хаги...

К счастью, сегодня есть возможность сообщить далекому другу, каков ныне цвет лепестков сакуры, не посылая ему усыпанную цветами ветку, как это было в эпоху Хэйан (VIII-XII века). И не только потому, что появилась цветная фотография. В Японии в последнее время разработана очень четкая система промышленных стандартов (JIS, Japan Industrial Standards), в том числе и стандартов на названия и описания нескольких сотен цветов, которые японцы считают основными.

Аканеиро: по-японски: аканэ, аканэиро (JIS); по-русски: мареновый красный цвет; по-английски: deep red.

Этот красивый темно-красный цвет японцы, как и многие другие народы, издавна получали с помощью натурального красителя, изготавливаемого из корней многолетнего растения, которое по-японски называется как раз "аканэ", по-русски - марена пурпурная, а по-латыни - Rubia Cordifolia L. Сама марена не производит сильного впечатления - это невысокое полевое травянистое растение, цветущее летом и в начале осени мелкими белыми пятилепестковыми цветами. В Японии оно издавна ценилось именно за свои корни. Иногда его название даже писали двумя иероглифами: "ака"+"нэ", то есть "красный корень", "корень, дающий красный цвет". Но сейчас и за этим цветом, и за этим растением закреплено другое имя, имя собственное, пишущееся единым иероглифом с чтением "аканэ". Традиция художественного осмысления этого цвета также очень древняя - можно сказать, древнее не бывает. Упоминание цвета "аканэ" можно встретить еще в японской поэтической антологии VIII века "Манъёсю" ("Собрание мириад листьев", которая тоже, кстати сказать, буквально переливается многоцветьем:

И хоть светит нам солнце,

Пустившее красные корни,

Но как жаль,

Что на небе скрывается месяц

Ночью черной, как черные ягоды тута! (Манъёсю, 166, перевод А.Е. Глускиной)

Или вот, например, "Песня, сложенная принцессой Нукада, когда император [Тэндзи] охотился на полях Камо":

Иду полями нежных мурасаки,

Скрывающих пурпурный цвет в корнях,

Иду запретными полями,

И, может, стражи замечали,

Как ты мне машешь рукавом? (Манъёсю, 20, перевод А.Е. Глускиной)

Аииро: по-японски: аи, аииро (JIS); по-русски: цвет индиго; по-английски: dark blue, indigo blue.

Как это часто бывает в Японии, "аи" означает и глубокий синий цвет, и растение, из листьев и почек которого японцы издавна изготавливали этот краситель. Аи - близкий родственник гречихи, однолетнее травянистое растение высотой около 60 см, которое цветет летом мелкими красными цветами. В отличие от множества других растений, используемых японцами в деле окраски, это - растение "импортное": считается, что его завезли на острова из Китая в эпоху Нара, то есть в VIII веке.

Японцы не были одиноки в деле использования этого растения и этого красителя. Подобную краску в разные эпохи и в разных странах применяли самые разные люди, начиная от красильщиков египетских фараонов и кончая хиппи 1960-х годов. Используется она и сейчас. Это - индиго (по-латыни соответствующее растение называется Persicaria tinctorium Gross).

В Японии первые письменные упоминания о темно-синем цвете сохранились, как водится, в поэтической антологии VIII века "Манъёсю" (Собрание мириад листьев):

Горной крашенный травой

Плащ накинув на себя,

О дитя, что здесь идешь,

По мосту совсем одна,

Есть ли у тебя супруг,

Словно вешняя трава?

Иль как в желуде у дуба

Косточка,

Ты спишь одна? (Манъёсю, 1742, пер. А.Е. Глускиной)

Правда, японские комментаторы "Манъёсю" за прошедшие века так и не сошлись во мнении, какой цвет означает использованное в первой из приведенных строк слово "ямааи", или, как читали в старину, "ямаави". Буквальное его значение - "горно-синий", "синий, как горы". Часть экспертов считает, что это был, действительно, темно-синий цвет, но изготавливали этот краситель не из растения индиго, а из другого, двулетнего растения под названием "тодайгуса" (и, значит, по сравнению с нынешним "аи" он отдавал в зелень), часть высказывается в пользу классического "аи", а некоторые вообще говорят, что плащ у девушки был алого цвета.

До изобретения искусственных красителей разведение индиго и окраска тканей в синий цвет являлись в Японии весьма прибыльными отраслями производства, на которых специализировались не только отдельные деревни, но и целые провинции. Так, широко известные красильни вокруг города Титибу в нынешней префектуре Сайтама притягивали к себе крестьян и торговцев индиго не только из соседних мест, но и со всей Японии.

На судьбе синего цвета в Японии сказались множество самых разных факторов. Один из них - как ни странно, административные меры. На протяжении почти трех веков - с начала XVII до середины XIX века феодальное правительство зорко следило за стабильностью общественной системы, не упуская из вида и такие мелочи, как покрой и цвет одежды, которые были строго регламентированы и зависели от общественного положения, возраста, пола и великого множества других факторов. Так, в частности, лишь лицам высших сословий разрешалось носить шелковые кимоно, а лиловый цвет был исключительной привилегией высокородной знати. Многие должны были довольствоваться неброской одеждой "демократических" цветов, к которым традиция относила и синий. Правда, драконовские меры имели и некий положительный эффект, ибо привели к созданию в народе огромного числа узоров и оттенков этих "демократических" цветов. Кстати сказать, сила инерции оказалась настолько велика, что даже после отмены этих ограничений шелковые кимоно синего цвета не появлялись в Японии несколько десятилетий - вплоть до начала XX века...

Следует еще отметить, что цвет "аи" - лишь один из многих синих цветов, которых японцы различают огромное число. Традиционная колористика объединяет их в семейство, положение в котором ранжируется по глубине синего: от мягкого, зеленовато-голубого "камэнодзоки" к живому сине-зеленому "асаги", потом к слегка отливающему сталью "ханада", и, наконец, к глубокому темно-синему "аи".

Рикютя: по-японски: рикютя; по-русски: цвет чайный Рикю; по-английски: medium greyish yellow.

Не всякий человек удостаивается чести оставить свое имя в названии цвета. В Японии такие случаи вообще чрезвычайно редки. Но вот - исключение из правил. Этот неяркий и неброский, но очень благородный желто-зеленый цвет по-японски называется "рикютя". "Тя" значит "чай", а "рикю" - это имя основателя искусства чайного действа, мастера Сэн-но Рикю (1522-1591). По преданию, Рикю очень нравился этот цвет. За прошедшие с тех пор 400 с лишним лет у цвета появилось и другое название: его называют просто "рикюсёку" - "цвет Рикю".

Сэн-но Рикю не просто разработал новый, чисто японский ритуал для заимствованной из Китая чайной церемонии, не просто заменил вычурную фарфоровую посуду на подчеркнуто скромную японскую керамику. Мастер совершил подлинную революцию во вкусах, вычленив в японской художественной традиции тот пласт, который позднее в сознании миллионов людей во всем мире оказался неразрывно связанным с Японией. Это - эстетика неброского, подчеркнуто скромного, ушедшего в тень и подернутого патиной времени, эстетика не показного внешнего блеска, а глубокой внутренней чистоты. Воззрения Рикю оказали огромное влияние не только на чайную церемонию, но и на искусство интерьера, икэбана, архитектуру - словом, на всю художественную жизнь Японии.

Приглушенные зеленые цвета, которые так ценил Рикю, пройдя через века, благополучно дожили до нашего времени. Краски этой гаммы можно в изобилии найти не только в специализированных "уголках", вроде комнат для чайной церемонии или сайтов любителей этого искусства, но и в "миру", в повседневной японской жизни.

Кэмпо: по-японски: кэмпо, кэмпоиро; по-русски: цвет "кэмпо"; по-английски: reddish yellowish dark grey.

"Кэмпо" по-японски значит "конституция", но не следует искать в этом глубоком чайно-черном цвете никакого оттенка "конституционности" и вообще официальности. На самом деле название его восходит к имени Ёсиока Кэмпо, мастера фехтования, который преподавал свое искусство в городе Киото в конце эпохи Муромати, то есть в третьей четверти бурного XVI века. Легенды говорят разное: то ли сам сэнсэй разработал способ окраски в такой немаркий цвет одежды (а лучше сказать - формы) для учебных и боевых поединков, то ли это сделали по его заказу на одной из красилен, каковых в столичном городе всегда было немало. Кстати сказать, сначала этот цвет называли просто "ёсиока". В конце XVII века, судя по сохранившимся записям, "кэмпо" был уже обыденным, повседневным цветом одежды многих столичных жителей, а самой популярной "специализированной" красильней считалась лавка, находившаяся в центре города, на Четвертом проспекте...

У подножий округлых японских гор нередко можно встретить высокие деревья, которые по-японски называются "ямамомо", то бишь "горный персик", а в остальных языках носят невнятное имя "мирика красная", Myrica rubra. Мирика эта знаменита, прежде всего, своими съедобными темно-красными плодами, которые в изобилии появляются на ветках в конце лета. Но главная ценность этого дерева в ином: именно кора мирика использовалась в классической японской технологии окраски тканей для получения цвета "кэмпо".

Неяпонцам часто бывает трудно уловить своеобразие "кэмпо"; им этот цвет нередко кажется просто черным цветом. Но на самом деле "кэмпо" отличается от черного, что особенно заметно в тех случаях, когда в цвет "кэмпо" окрашена ткань. Стоит приглядеться повнимательней, и в черноте проявится чуть заметный зеленовато-желтый отсвет - это и есть тот подарок, который направил нам из глубины веков киотосский мастер Ёсиока Кэмпо.

Код для цитирования: Скопировать